Ты тупая или дура?

Ее квартира была такая… такая. У Коли не было слов. У него вообще было не очень много слов по жизни, но подобные ситуации напрочь лишали дара речи. Ладно, на самом деле он знал слово, просто не хотел формулировать и когда-либо использовать: девчачья. Ее квартира была девчачьей. Не квартира женщины — матерой продавщицы с рынка, а именно — девочки. Всё аккуратненько, с рюшами, в цветочек. Повсюду — зайцы. Игрушечные, в смысле. — Сколько тебе, блядь, лет? — возмущенно спросил Коля, хмуро оглядывая покрывало с Багзом Банни, жующим морковку. Студентки — это же совершеннолетние пёзды, а?.. — Мне двадцать. Порывшись в рюкзаке, она достала паспорт и гордо показала Коле. Тот скользнул безразличным взглядом по раскрытой странице. Сучка уже сняла пальто, но это мало что изменило. Да, у нее было молодое крепкое тело, но форма — какая-то унылая. Не толстая. И даже не полная. Но и не очень худая. Грудь — не особо выдающаяся, а талия — не особо заметная, бедра — довольно узкие для женщины. На лицо лучше было вообще не смотреть. Ни грамма косметики не покрывало бледную кожу. Глаза подчеркивались разве что очками. Одежда под серым пальто оказалась… серой. И всё это шло в контрасте с тошнотворной цветастой обстановкой в интерьере ее дома. Блеклая заводчица радужных плюшевых зайцев. Кое-что еще привлекло внимание Коли в интерьере: вещи в квартире не были дешевыми. Если хозяйка не работала, то, стало быть, родители ее не бедствовали. Но она тупая дура, пускающая домой первого встречного. Тем более такого, как Колю: у него на лице написано, что он злой и нехороший человек. Подонок. Так что Коля немного сочувствовал родакам этой ненормальной: какая бессмысленная трата денег. — Ты собиралась раздеться, — напомнил Коля, при этом сам снял куртку и небрежно бросил на кресло. — Ах, конечно… Может, чаю? Коля посмотрел на нее, как на идиотку. — Кофе? — продолжила пытаться она, неловко перетаптываясь. — Воды? Водки? Печенья?.. — Раздевайся. — Ох, ладно… Если ты настаиваешь. — Она сняла кофту и, немного помяв в руках, откинула на кресло, рядом с мужской курткой. — Ты… ты не представишься, не спросишь, как меня зовут?.. — интересовалась она, смущенно расстегивая джинсы под пристальным и оценивающим взглядом. — Я видел в паспорте. — О! Да… Ты такой умный! И внимательный! Коля нахмурился. Она издевается над ним? Ну ничего, смеется тот, кто смеется последним. Вот она разденется — и он посмеется. С лихвой отомстит потаскушке за всё. — И… как мне к тебе обращаться? — Коля. — Я Зоя, очень приятно, — сказала она, будто он спрашивал. Нахуя ему знать ее имя? Нахуя им вообще знать друг друга? Немного расслабившись после знакомства, сучка сняла джинсы, носки — и теперь осталась в одном нижнем белье. И чего-то ждала: стояла, выжидательно пялилась на Колю. — По-твоему, ты разделась? — возмутился он. — Ну… Как-то странно так раздеваться, когда ты просто стоишь и смотришь, молчишь, ничего не делаешь… Так всегда происходит? — С кем? Со шлюхами? Конечно. Ты же должна показать товар. А я должен его оценить: факабельна ты вообще или нет. — Но я не шлюха… Порыв смеха Коли прервал лепетание. — В том смысле, что я не профессионалка, я уже говорила. И не товар. Мы же условились, что бесплатно… Коля всё равно продолжал смеяться над ее тупостью: то есть если она ебется бесплатно и непрофессионально, он должен видеть в ней не шлюху, а… кого, блядь? Кого еще он может в ней видеть? — Слушай, я скажу тебе, как это происходит, — терял терпение Коля. — Просто завали ебало и перестань пытаться думать — у тебя всё равно не получится. И сними наконец, что осталось. У меня нет времени на твои заебы. Сучка скорчила недовольную мину, но продолжила раздеваться. Сняв нижнее белье нервными угловатыми движениями, она встала, стараясь не закрываться руками, но и толком не зная, куда их деть, оттого периодически меняла положение. Коля оглядывал бледное тело. И чувствовал… Как в юности, по приколу прокравшись на нудистский пляж, вскоре понимаешь, что это просто единственное место, где уродливые бабы имеют возможность сунуть мужикам под нос свои тошнотворные телеса. Ты пробираешься среди них — и не испытываешь абсолютно ничего, кроме отвращения и раздражения. Тело Зойки нельзя было назвать привлекательным по современным стандартам. Несуразное. Да, пожалуй, несуразное — подходящая характеристика. Ляжки — шире задницы; мясистые ноги; мягкий, слегка выпуклый живот и… сиськи. М-да. Сиськи были отвратительными, если честно и откровенно. Можно было понять смущение и нежелание оголяться полностью. Глядя на эту картину, Коля заржал пуще прежнего. Ах-ха-ха, прям в рифму: у Зойки — мерзкие дойки. Тьфу. Даже не дойки. Дойки — это когда есть что доить. Сиськи этой шалавы Зойки были похожи на два почти сдутых шарика, свисающих с плеч. Причем в каждом осталось разное количество воздуха. Отвратительные сиськи. Серьезно. Маленькие, асимметричные, нескладные. Обвисшие. Тот случай, когда операция на грудь необходима по показаниям, что называется. Коля смотрел на эти сиськи и пытался мысленно подставить имплантаты, чтобы хоть немного возбудиться на эту унылую тушу. Такая молодая, а уже висячие сиськи. Сучка насупилась, с неловкостью, суетливо двигая конечностями. — Что смешного? — Твои сиськи. Бля, они ужасны! Сучка краснела, отводя взгляд. — И что? — тем не менее держалась она дерзко. — Ты не будешь меня трахать? Из-за сисек? Я могу их прикрыть, если хочешь. Коля мысленно восхитился ее неистовым желанием быть выебанной. Что-то с этой сучкой было не так. Она явно не дружила с крышей. Обычно Коле, конечно, плевать на то, какой мусор творится в башках у шлюх, но эта дура почему-то вызывала крайне неприятное ощущение… Плохое предчувствие? Коля обладал отменной интуицией, поэтому в глубине сознания ебливая сучка настораживала. И всё же… это же просто тупая пизда, она на самом деле не стоит и крупицы внимания! Коля сделал шаг вперед, отпихнул руку, прикрывшую грудь, схватил сучку за сосок и потянул. — Ай! — скривилась она, но не попыталась отбиться и освободиться, а послушно пошла, словно на поводке. Коля тянул на себя, периодически подергивал зажатый сосок вверх-вниз и смеялся. Сучка корчилась, но топала. — Чёрт, К-коля! — ныла она, в уголках глаз выступали слезы. — У меня очень чувствительная грудь, не дергай! Коля сильнее сжал пальцы и развеселился еще больше, когда сучка смешно подпрыгнула, словно от удара током. — Ай!! Он довел ее до кровати и, отпустив сосок, толкнул. Сучка поставила одно колено на кровать и оперлась на руку, удерживая равновесие от тычка. — Ну что, много у тебя ебарей было? — спросил Коля, усмехаясь. — Я же сказала, не было, — дулась голая сучка рядом с мордой Багза Банни. — Вообще? — Вообще. — Увидев твои сиськи, я тебе поверил, — рассмеялся Коля, еще раз оглядывая нелепую грудь: соски смотрели в разные стороны, причем один — вверх, другой — вниз, а не влево-вправо. Сучка краснела. Вероятно, не только от смущения, но и от обиды и злости. — Так ты меня трахнешь или продолжишь обсуждать мои сиськи? Коля присвистнул и, потянувшись, хлопнул по упругой ягодице. — Ты не слишком ебливая для целки? — Я сказала, что у меня никого не было. Но не говорила, что я никогда ничего не пробовала. В ответ на поднятую Колей бровь сучка закатила глаза и продолжила: — В секс-шопах много интересных штук, — пожала она плечами. Коля огляделся, настороженно рассматривая разбросанных повсюду плюшевых зайцев. — Например? — Ну, дилдо, вибраторы… Они возбуждают. И теперь я хочу попробовать по-настоящему. С настоящим… ну, ты понял, — кивнула она на область ниже Колиного пояса, и красной стали даже шея и плечи неугомонной шалавы. — Так ты трахала себя сама игрушечным хуем? — усмехнувшись, уточнил Коля. Сучка выдохнула, в очередной раз закатывая глаза. — Да. — Это новый уровень. Раньше шлюхи говорили, что ты у них второй после первого ебаря. Теперь принято говорить, что ты второй после игрушки? — Просто… просто трахни меня уже, ладно? Мне всё равно. Правда. Пусть я буду потасканной шалавой для тебя. Просто. Трахни. Меня, — сказала она, выговаривая слова, и поставила второе колено и вторую руку на кровать, проползая чуть дальше и выпячивая зад. Да уж. Коля даже немного завис от столь рьяного напора. Хотя ее можно понять: такая уродина, конечно, истосковалась по настоящему хую. И Коля давно бы ее трахнул, не разводя этот нудный и бесполезный базар. Но… ему всё еще не хотелось. У него всё еще не вставало на нее. Даже после того, как она оголилась. Точнее — особенно после того, как она оголилась. И смешные сиськи не вызывали ничего, кроме смеха. Коля тянул время в надежде, что, может быть, в штанах что-нибудь проснется, но увы. Он подошел к предложенной заднице и, обхватив двумя руками, раздвинул ягодицы, разглядывая подставленные дырки. Ну, хотя бы у нее не было прыщей, язв или еще каких дефектов кожи на заднице. Собственно, кожа, хоть и бледная, была у нее хорошей. И для лучшей демонстрации товара она брилась, что позволяло всё внимательно рассмотреть. Пизда у нее, правда, тоже была ничего так, если судить непредвзято. Неизношенная. Светлая, мягкая, гладкая. И сочная. Колиным дружбанам точно понравилась бы. И будь Коля моложе лет на десять, такая пизда могла бы и его порадовать, а хуй — возбудить. Но теперь он предпочитал изношенных шлюх, потому что… ну, у него большой хуй, и это действительно так, поэтому разъебанная пизда — просто удобнее и быстрее. Коля терпеть не мог ситуацию, когда ты суешь, а, блядь, не суется. И сучка начинает дергаться, визжать. И нужно проводить какие-то дополнительные манипуляции, расширяя дыру. А хуй уже стоит — и ему надо, вот сейчас, сука, надо. И ты бесишься, в результате просто берешь и толкаешь внутрь, под ор и визг, а потом вытаскиваешь — и всё в крови. Блядь, Коля не любил кровь из пизды… Появлялись дебильные ассоциации — вместе с пропадающей эрекцией и настроением. Что касается анальной дырки, то та тоже была весьма аккуратной, не приоткрытой, как у всячески попользованных шлюх. Так что если сучка и развлекалась с товарами из секс-шопов, то, кажется, не так уж часто и эффективно. И, в общем-то, если запихнуть ее в какое-нибудь окно в стене, оставив торчать лишь заднюю часть с двумя дырками — она могла бы стать неплохим аттракционом для ебли. И тогда, возможно, на нее вставал бы. И даже у Коли, может быть, встал бы. Если бы он не видел ранее всё остальное: очкастое серое лицо и обвисшие, словно сады Семирамиды, сиськи. — Хочу посмотреть, чем ты дрочишь, — проявил интерес Коля. Сучка обернулась и, помолчав немного, проникновенно спросила: — Всё так плохо?.. — Пошла ты на хуй! — взорвался Коля. — Да, всё у тебя хуево. Я сказал уже: сиськи у тебя говно. И сама ты — большой кусок говна. Тупая уродина. Возможно, дилдо — твой удел на всю жизнь?.. Не такую реакцию он ожидал: сучка рассмеялась, а потом уткнулась носом в кровать, продолжая ржать. Она была ненормальной. Он назвал ее говном, а она возрадовалась. — Вот тупая пизда… — потеряв энергию злости, пробормотал Коля себе под нос, но шалава, конечно, слышала. — Хорошо, хорошо… — отсмеявшись, подняла она лицо. — Сейчас принесу. Сминая кролика Багза, она пролезла на четвереньках к прикроватной тумбочке и достала оттуда розовый хуй. — Такой мелкий? — высмеял Коля, сразу почувствовав превосходство над дилдаком. То-то у нее дырки не разъебанные: хуй совсем мелкий. Где-то пятнадцать на пять, не более. Пфф!.. Она протягивала ему эту штуку. Коля нахмурился. За кого она его принимает? Проигнорировав протянутый дилдо, Коля развернулся, бросая: — Ну так покажи, как дрочишь. Хочу посмотреть. Может, хоть это его возбудит? Притащив кресло с накиданными вещами поближе к кровати, Коля уселся, словно в кинотеатре. Не хватало только попкорна и колы. Может, не стоило отказываться от водки? — Хм… как-то неловко, — пробормотала она, вертя дилдо в нерешительности, но всё же располагалась на кровати поудобнее. — Тебе? Неловко? — изумился Коля. — Ты набросилась на меня в грязной подворотне, требуя мой хуй в рот. Не жеманничай. — Всё было немножко не так, но ладно, — вздохнула сучка, раздвигая ноги и откидываясь назад. Одной рукой она уперлась в Багза Банни, а другой — направила розовый дилдо к раскрывшейся влажной пизде. Двигая головкой по складкам, сучка особенно сосредотачивалась на месте чуть выше дырки — на клиторе. От поглаживания клитора бедра немного, еле заметно дергались, напрягаясь. Наблюдая, Коля понял, что он не в кинотеатре, а, скорее, в зоопарке. Шимпанзе занимается онанизмом. Нет ничего унылее, чем дрочащая некрасивая баба. Так как Коле стало скучно, он, подавляя зевоту, сказал: — Ты можешь дрочить поактивнее? Хватит тереть, у тебя уже скоро польется оттуда. Просто выеби себя, блядь. Опустив головку прямо к центру и приподняв бедра, сучка толкнула хуй внутрь. При этом она неотрывно следила за Колей своими увеличенными в очках зенками. Так как она действительно уже была влажной и готовой, маленький дилдо легко проскользнул. Подвигав половиной дилдо туда-сюда, она увеличивала амплитуду и вскоре засаживала уже целиком, до основания, то есть до присоски. Увеличивалась и частота ее дыхания, оно становилось шумнее. Пизда хлюпала от тычков. Коля задумался: сучка изображает удовольствие или ей на самом деле нравится трахать себя перед незнакомцем? И если первое, то зачем она это делает? И конечно, он уснул. Может, если бы у него была кола, он бы не уснул. Но у него не было колы, а только гипнотически двигающийся туда-сюда розовый фаллос. Проснулся Коля от чувства тяжести на ногах. Голая шалава сидела на нем, на его коленях и держала… — Сука, опусти, — крайне серьезно сказал Коля. Она усмехнулась и, двигая пистолетом перед лицом, облизала губы. — Положи где взяла, — чуть ли не по слогам выговорил Коля, вспоминая все обстоятельства их встречи и события, за этим последовавшие: сучка точно была ненормальной, от нее можно было ожидать чего угодно. Вместо того чтобы, как раньше, покорно послушаться, она строптиво высунула язык и лизнула затвор. На губах играла улыбка. Бедра скользили по коленям Коли. Она воображала себя ковбоем Дикого Запада, что ли? Это шутка для нее, что ли? Коля напрягался и хмурился, гадая, кого из них двоих она пристрелит. Пятьдесят на пятьдесят, учитывая психическое состояние невменяемой шалавы. Сколько раз он себе говорил: не связывайся с буйными курвами. Легкая халявная ебля может обернуться конкретным попадаловом и геморроем. В этот раз у него даже ебли не было, блядь! — Ты че, собака? Лижешь вообще всё подряд? — ругался Коля. — Кто тебе разрешал брать мои вещи и слюнявить? Она рассмеялась. — Просто я хотела разбудить тебя, а потом рука наткнулась на что-то твердое… — Она лукаво усмехнулась. — И нет, это, оказывается, была не часть твоего тела. — Она вытянула надутые губы, демонстрируя огорчение, но снова повеселела: — А я так перевозбудилась, трахая себя, что мне уже хоть что-нибудь твердое захотелось в рот. Даже пистолет? И ничего, что если он кончит, то кончит конкретно, снося полбашки. По этой шалаве дурка плачет. Возможно, башка ей не нужна. Декоративные функции не выполняет. И пососать толком не может. А зачем еще бабе башка? — По-твоему, это игрушка? — хмурился Коля, глядя на нелепые оголенные сиськи. — Еще одна игрушка для твоей ненасытной пизды? Пока Зойка только открывала рот для ответа, Коля, почувствовав прилив энергии, молниеносно схватился за ствол и дернул вверх. Сучка вскрикнула от неожиданности и тут же отпустила рукоятку. Коля легко выхватил пистолет из вялых пальцев и отбросил в сторону. Не теряя времени, вскочил, спихивая сучку с колен, толкнул своим весом на пол и заломил правую руку за спину. Они стояли на коленях на полу, и сучка, прижимаясь голой задницей к паху Коли, выгибалась из-за боли в плече. Но всё же пыталась поправить съехавшие в пылу сражения очки, пока Коля не захватил в сгиб локтя левой руки ее шею и не сдавил. Пальцы сучки по инерции вцепились в Колино предплечье, рот ее открылся, с трудом ловя воздух, а кожа краснела. Шлюха дергалась, периодически ударяя задницей по Колиному паху. — Ну че, доигралась? Уебать тебя, давалка ты хуева? Отпустив заломленную руку, Коля взялся за висячую сиську и сжал, вызывая жалобной нытье из сдавленной глотки. Схватив сосок, он скрутил его. — М-м-м!.. — Я вот прикинул… Может, только пистолет и сможет удовлетворить твою жадную хлюпающую дырку? Наполнить тебя свинцовой спермой, пизда? Я сделаю это после того, как удушу тебя, блядь. Пытаясь высвободиться, сучка в очередной раз ударила бедрами в пах, но вдруг замерла — а потом даже немного потерлась. — Подожди, это твой член?.. — просипела она. — Мне кажется или он правда стоит? Коля тоже замер. Сучка была права. У него стоял. Вот блядь. Возможно, он мог дать ей подышать еще некоторое время. Она жадно и шумно вдыхала, когда Коля убрал руку с шеи и толкнул сучку в плечо, чтобы та нагнулась. Он также перестал издеваться над соском и потянулся к ширинке. Вытащив твердый хуй, нашел головкой дырку и сразу ткнул внутрь разтраханной пизды, будто эрекция могла спасть раньше, чем он кончит. Сучка радостно простонала, поднимая голову и принимая в себя. Всё ее тело и звуки говорили: наконец-то, наконец-то ее, эту уродину, ебут. И только вставив до упора, Коля вспомнил про резинку и выругался. Глупо спрашивать потаскушку, предохраняется ли она: наверняка в секс-шопах только на хуи слюни пускала, забыв о таблетках. Ладно, похуй, подумал Коля. Он просто не будет сливать в нее. А если эта проблядь окажется слишком фертильной и залетит, то он сделает ей аборт. Лично. Ей понравится. — Ты мог бы быть поделикатнее в мой первый раз, нет? — задыхаясь, бормотала сучка, тыкаясь мордой в ворсистый ковер. — Я даже не успела настроиться — а ты уже во м-мне… Мм… — В первый раз? — возмутился Коля, продолжая наяривать в устойчивом ритме. — Ты ебалась с резиновыми хуями. И с розовым — при мне. И всё еще хватает наглости лепетать про первый раз? — Это не считается. — Считается. К тому же, деликатней — это как? Ты и так уже вся течешь, как разъебанная проститутка, несколько часов подряд дающая дальнобойщикам за так. Сучка закрутила задницей, сжимаясь внутри. — Что, нравится идея? — рассмеялся Коля. — Бля, ну и шалава ты… — Он хлопнул по ягодице и почувствовал еще серию сжатий, а ее бедра задвигались ретивее. — Такой чмошке со столь мерзкими сиськами только потных водил на трассах и обслуживать. Тебе еще придется им доплачивать за внимание. Хорошо, что, трахая ее сзади, Коля не видел бултыхающихся уродливых выменей… Но как только он подумал об этом, ему вдруг захотелось посмотреть. Посмотреть, как они трясутся от ебли. Он аж темп снизил в шоке от самого себя. Вот очень захотелось. Более того, от воспоминаний об этих блядских сиськах у него даже хуй еще крепче стал. Коля резко выдернул и поднялся, хватая сучку за волосы. — Ай!! А!! — вскричала она, кривясь от боли. Держа только за волосы, Коля кинул тушу спиной на кровать — и смахнул с рук нити вырванных волос. Распластавшись на Багзе Банни и шипя, сучка сначала нащупала отлетевшие очки, надела их впопыхах, а только потом потрогала голову. — Бля, ты рехнулся?! — ругалась она. — Что теперь-то на тебя нашло?! — Раздвинь ноги! — вместо ответа приказал Коля, но не стал дожидаться, а сам схватил бедра и раздвинул их, одновременно рывком притягивая тело ближе к краю кровати. Высота матраса позволяла стоять практически прямо, вводя член в раскрытую у края пизду, и Коля этим воспользовался, быстро врезаясь внутрь. Он значительно ускорил темп, чтобы вымени бултыхались как можно сильнее. Сучка еле переводила дыхание, удерживая очки, хватая мультяшное покрывало и широко разводя ноги. Ее пизда с каждым тычком становилась всё темнее и пухлее, всё более беспорядочней. Разъебанная дырка. И сиськи — действительно отвратительные, Коля снова в этом убедился. Такие несуразные, с большими ареолами. Она ими трясла. Коля замахнулся и хлопнул по той, что была попухлей. Сучка дернулась, сжимаясь, в том числе и внутри себя, вокруг члена. — Не тряси ими. Бесит, — сказал Коля, чтобы она вдруг не подумала, что его член становится тверже от бултыхания ее сисек. Сучка подняла брови. — Как же я могу не трясти? Они сами. От того, что ты толкаешь. — Сожми руками и держи, дура. Но так, чтобы я соски видел. Она странно посмотрела, но сделала, как он сказал, оставляя соски торчать в просветах между пальцами. Коля трахал эту разъебанную дырку с каждым толчком всё грубее и резче. Шлюха сжимала сиськи и стонала, получая сполна то, чего так хотела. Ее туша двигалась, сминая покрывало, обезображивая мультяшного зайца с его морковкой. Сучка пыталась сжать ноги, забывшись от экстаза, но торс Коли мешал, поэтому она задрала ноги, сжимая в коленях, и так попыталась их соединить. Но Коля был проворнее и, больно схватив за нежную кожу бедер, силой вернул их на место, продолжая удерживать. Сучка расстроенно проныла от разочарования. — Я хочу кончить, м-м-м!.. Пожалуйста!.. — Кончить? Ты с хуями из секс-шопа будешь кончать. А здесь главное, чтобы я кончил, шалава. И он уже был близко. Вспомнив, что внутрь спускать нельзя, Коля заблаговременно вытащил хуй и, обхватив ладонью, сделал пару рывков, выстреливая прямо на пухлый живот и мерзкие сиськи. Вот это была картина: уродливые сиськи в сперме. Конечно, эти вымени достойны только того, чтобы на них помочились. Но так уж и быть. Несколько капель попали шалаве на очки. Освободившись из плена крепких пальцев, оставивших темные следы на бледной коже, сучка наконец соединила бедра. Нащупав розовый фаллос, она просунула его внутрь безо всякой подготовки, совсем не деликатно. И принялась трахать себя, постанывая. Коля же застегнул ширинку, схватил куртку и надел. Поднял с пола пистолет. Сняв с предварительного взвода, положил палец на крючок, а дуло направил на ебучую шалаву, залитую спермой и как раз кончающую от бешеной дрочки. Он дождался, когда ее дрожь прекратится и она заметит его. — Ничего себе… Но с настоящим членом гораздо круче… Коля кичливо усмехнулся. — Только с моим. Не думай, что с любым офисным лузером было бы так же. Когда сучка лениво повернулась и заметила направленный на нее ствол, то сразу дернулась от неожиданности, словно током ударили. — Ты чего?.. — пробормотала она. — Сваливаю, — пожал плечами Коля. — Хочу сделать твоей пизде еще приятней на прощание, — сверкая волчьими глазами, усмехнулся Коля. — Раздвигай ноги. У сучки и без того огромные зенки под очками, казалось, стали еще больше. Медленно она отползала от Коли. Но куда? Разве она могла убежать от пули? — Н-нет, не надо… — прошептала она испуганно, смотря то в дуло, то в глаза. — Пожалуйста… Реально испугалась? Странно, это на нее не похоже. После пары часов общения Коля уже был уверен, что такая беспечная шмара покорно ляжет, раздвинет ноги и с улыбкой будет принимать пули в свою разъебанную мишень. Неужели придется сначала выстрелить в лоб, чтобы раздвинуть ноги и насытить ее пизду? — Раздвигай, — настаивал Коля, продолжая целиться в отползающую шалаву. — Ты хотела. — Н-нет, я не хотела… — практически пропищала шлюха, еле сдерживая слезы. — Я просто хотела… — сглотнула. — Я уже получила что хотела. Пожалуйста… Ты можешь взять что угодно. Хочешь денег? У меня в рюкзаке есть деньги. И вон в той тумбочке. В верхнем ящике. — Она показала глазами. — Возьми. Я не заявлю. — Эй, — холодно рассмеялся Коля, — тебе понравится, ты же любишь такое. Игрушка. Просто еще одна игрушка в твоей грязной дырке. Давай. Ну же, раздвинь их в стороны, — махнул он стволом и, вмиг сменив фальшивую улыбку на оскал, грубо и злобно проговорил сквозь зубы: — Или я тебе прямо в каждое стекло залеплю, сука. Твоя тыква разлетится в щепки — и ты больше не сможешь сосать хуи. Смотри, а с раскуроченной пиздой — ты, возможно, еще пососешь что-нибудь. Выбор за тобой, тупая уродливая чмошка. Она дрожала и вздрагивала от каждого слова. Из глаз все-таки полились слезы. Медленно, нервно, с дрожью, в истерике она раздвигала ноги, но причитала: — Пожалуйста, не надо, не надо, пожалуйста… Ну что ж, Коля же говорил: смеется тот, кто смеется последним. И он всегда смеется последним. Она раздвинула ноги — и он нажал на крючок. Раздался оглушительный выстрел. Сучка дернулась, вскричав. Зубы Багза Банни, аккурат у пизды шлюхи, были выбиты. Трясясь, шлюха в ужасе пялилась на покалеченного мятого кролика и, видимо, не могла поверить, что всё вокруг еще не окрашено ее свинячьей кровью. Коля самодовольно наблюдал, до какого состояния ему всё-таки удалось довести прежде борзую потаскушку. Но пока на грохот не явились любопытные соседи, он решил свалить как можно быстрее. На прощание ударив пистолетом хрупкую фарфоровую вазу — осколки разлетелись, опадая на пол, — он ушел, не оборачиваясь. Он ушел красиво, не так ли? Кинул шалаву, единожды попользовав и напугав до усрачки, чтобы она в следующий раз хорошо подумала, прежде чем караулить его где-либо, но… Проблема была в том, что он не мог забыть эти сиськи. Отвратительные дойки. Стоило подумать о них, как в паху начиналось пробуждение. А думал Коля о них с тех пор почти постоянно. Даже на стрелках с братками. И почему эти уродливые вымени так назойливо прокрались в его сексуальные желания? Ему нужно было посмотреть еще раз. Посмотреть и поржать. Еще раз, а может, еще пару раз после этого… В общем, ему нужно было как-то запечатлеть эти вымени на память. Чтобы иногда просматривать и ржать. И дрочить. И хотя говорят не хлопать дверью, если собираешься возвращаться, Коля, решив, что дверью он не хлопал, однажды вечером нажимал на звонок у входа в квартиру Зойки. Слышалось шарканье, потом тишина и лишь через мгновение: — Кто там? Коля показал ей фак в глазок. Через пару секунд он еще раз нажал на звонок — и не отпускал, удерживая. В конце концов сучка приоткрыла дверь, оставив ее держаться на цепочке, и Коля убрал палец с кнопки. — Уходи, — с показной бравадой сказала Зойка. — Мне только сегодня привезли новый матрас. В голосе звучала обида. Наверное, жалеет, что не в пизду всё-таки, а в зубы зайцу? — Ты мне деньги должна, — вспомнил Коля. — Что? Какие деньги? Я не брала у тебя в долг. Я вообще в долг не беру. — Да, а кто говорил про первый ящик в тумбочке и бери что хочешь? — Ну так ты не взял. — Ну так я вернулся, чтобы взять. — И… часто ты планируешь возвращаться? — бурчала она раздраженно. Коля вздохнул, протягивая руку с зажатым в ней полароидом к просвету двери. — Я хочу… — начал было он, но сучка, вдруг увидев полароид, дернулась и отпрыгнула со вскриком. Коля завис, разглядывая фотоаппарат. — Это фотоаппарат, — с недоумением пояснил он. — У тебя какие-то тёрки с фотоаппаратами? Рассмотрев, она наконец отудобела и снова приблизилась. — Нет, блядь, — выдохнула она. — Нет у меня тёрок… с фотоаппаратами. Вдруг защелкал замок соседской двери, и Зоя, напрягшись, чертыхнулась и сняла цепочку. — Ладно, проходи… Коля прошел внутрь, позволяя захлопнуть за собой дверь. — Чего ты хочешь? — устало спросила Зойка. Коля взял полароид и включил. Протянул руку и задрал сучке майку, оголяя грудь. — Что ты делаешь? Ты ведешь себя, как пещерный человек. Это нецивилизованно, — возмущалась Зойка, но майку не опускала. — Замри. Хочу сфоткать твои сиськи. — Чего? Отвали! — Она закрылась одной рукой, а другой стала отпихивать полароид. — Не мешай! — раздраженно отмахнулся Коля от мельтешащей руки, словно от назойливой мухи, и ухватился за другую руку, чтобы отстранить от сисек. — Мне это нужно. — Что?! Нет! — Какого хера? — Это я хочу спросить! Ты ненавидишь мои сиськи! Зачем тебе их фотки? Коля не мог признаться, что для дрочки. Ведь он говорил, что они отвратны и омерзительны. Они такие и есть, конечно. Но признаться, что он дрочит на это дерьмо, — значит признаться, что он гребаный извращенец. А он не извращенец. — Покажу дружбанам, пусть поржут, — нашелся Коля. Хуй им, дружбанам, про себя подумал он. — Вот я так и знала! Нет, я не хочу, чтобы твои друзья видели мою грудь! — продолжала ломаться она. — Тебе жалко, что ли, я не пойму? Что за жлобство? Кончай жмотничать, сука. Завязалась потасовка. Коля отложил полароид в сторону на какую-то горизонтальную поверхность, чтобы успешнее справиться с брыкливой кобылой. Но та вдруг упала на колени и принялась быстро расстегивать ширинку Колиных джинсов. Не успел Коля и глазом моргнуть, как сучка вытащила его уже полутвердый член и тут же — совсем не деликатно и без предупреждений — взяла в рот, плотно прижимая губы. Она сосала с таким азартом, что член затвердел в два счета. Помогая рукой у основания, она спускала руку на яйца и играла с ними, когда заглатывала хуй до упора. Ее майка всё еще была задрана, демонстрируя торчащие конусы сисек с сосками. Она терлась ими о ноги Коли, о грубую джинсовую ткань, и стонала прямо в член. Когда Коля накалился до предела, то перехватил инициативу, вцепившись в лохматую башку. Двигая бедрами и удерживая голову, он трахал смиренно открытый рот, проталкивая член так глубоко, как не могла протолкнуть сама сучка. Она давилась и задыхалась. Одной рукой держась за пояс Колиных джинсов, другой — пролезла в свои штаны и принялась дрочить пизду. И ныла в член от удовольствия, посылая вибрации. Почувствовав приближение выпуска, Коля притянул всасывающую голову до упора, впечатывая в пах ее нос и очки, а сам нагнулся и схватил сиську. Сминая и щипая, чувствуя членом шевеление языка и спазмы в глотке, он наконец кончил — прямо в горло. А потом отпустил сучку, позволяя отдышаться и откашляться. Пока Зойка в очередной раз сама справлялась со своим оргазмом, Коля откинулся на стену, чтобы перевести дух. С какого-то хера он трахнул бабу второй раз. Кажется, это была первая сучка, которую он использовал дважды. Не то чтобы он их вообще запоминает и отличает друг от друга. Но у этой шмары была отличительная черта: мерзкие сиськи. Поэтому он запомнил.