Принц и нищий

      Вздрогнув всем телом от оглушительного крика, Снейп отшатнулся. Луна осветила перекошенное диким страхом лицо незнакомца, который всё ещё продолжал неистово кричать. Оно было сплошь залито кровью, а обезумевшие глаза, казалось, вылезли из орбит.       — Мужчина, я хочу помочь, успокойтесь, — попробовал успокоить его Снейп, но его слова потонули в непрекращающемся вопле, поэтому Снейп был вынужден наложить Силенцио, и наступила благодатная тишина. «Мерлин, за что мне всё это…»       Потеряв возможность говорить, человек обезумел еще больше: его губы продолжали шевелиться в попытке что-то выкрикнуть, взгляд бешено метался из стороны в сторону. Мужчина резко дернулся влево, пытаясь отползти от приближающегося Снейпа, и в этот же момент с размаху приложился головой о стену и затих.       Снейп вымученно вздохнул. «Ну, так даже проще будет», — подумал он про себя, и вновь подошел к незнакомцу и присел на корточки. Остатки того, что раньше было одеждой, были покрыты кровавыми пятнами, которые с каждым мгновением расползались всё больше и больше, снег быстро бурел под человеком от выплескивающейся толчками крови. Один рукав куртки был оторван и валялся где-то неподалеку, изорванные в клочья штаны были сильно спущены и едва прикрывали половину того, что должны были прикрывать. Очевидно, пострадавший сильно, но безуспешно вырывался, поскольку лицо было изуродовано: вероятно, был сломан нос и челюсть, под правым глазом начинал наливаться фингал, обе губы были разбиты. Диагностика палочкой обнаружила закрытый перелом трех ребер, легкое сотрясение мозга и разрыв селезенки вследствие глубокого ножевого ранения.       Медлить было нельзя, но и оказывать помощь в таких условиях было невозможно, так как была высока вероятность заражения крови, к тому же, на улице было порядочно холодно. Поэтому Снейп, не имея другого выхода, приложил бандитов для верности мощным Ступефаем и Инкарцеро, по возможности зажал кусками материи рану, поднял на удивление легкого мужчину на руки и в надежде, что их не расщепит, аппарировал к себе домой.

***

      Ожидаемо, аппарация прошла не совсем успешно. Рухнув на пол в прихожей, Снейп заметил, что кровь пошла активнее, щедро окропляя светлый ковер. Немедля ни секунды Снейп избавил пострадавшего от остатков поразительно вонючей и грязной одежды и уничтожил их невербальным Эванеско.       Мужчину он в экстренном порядке отлевитировал в ванную. С помощью заумных чар, подобных тем, что Молли Уизли использовала для мытья посуды, Снейп заколдовал душ, мыло и мочалку, и они живо начали намыливать, тереть и отмывать неподвижное тело.       Сам же зельевар понесся в кладовую, где хранил запас самых необходимых зелий, забрал Обеззараживающее, Заживляющую мазь, Костерост, Кроветворное, Противовоспалительное, Укрепляющее и вернулся в гостиную. Под «операционный стол» он решил оборудовать свой бесценный кожаный темно-зеленый диван, поэтому застелил его белой простыней, наложив чары ненамокания, и снова отправился в ванную.       Худое тело мужчины было уже абсолютно чистым, но по лицу и от раны на животе к паху уже протянулись тоненькие струйки крови. Мочалка с душем смиренно висели в стороне и, отправив их на своё законное место, зельевар обтер полотенцем и переместил тело на импровизированный операционный стол. Убрав бреющими чарами мешающую растительность на лице и не только, Снейп приступил к лечению.       В течение более полутора часов Снейп с помощью сложных целительных заклинаний медленно и скурпулезно сращивал разорванную селезенку, ткани, мышцы и кожу, залечивал крупные ссадины, которыми было покрыто всё тело от головы до бедер, вливал в рот зелья, массируя горло.       В течение всего процесса Снейп смог внимательнее рассмотреть своего пациента, в котором он с трудом и удивлением узнал того самого Джона. Это был молодой парень лет двадцати, черноволосый, до невозможности худой и щуплый, так что можно было пересчитать рёбра, а тазовые косточки и абсолютно все суставы кошмарно выпирали. Черты осунувшегося лица казались смутно знакомыми, но зельевар слишком пристально не вглядывался, поскольку наносил массирующими движениями заживляющую мазь с противовоспалительным эффектом по всему телу: на лицо, живот, грудь, спину, ноги и даже ягодицы.       Когда часы пробили одиннадцать, Снейп наконец-то закончил: погрузил Джона в лечебный сон, накрыл его пледом, убрал все лечебные принадлежности с журнального столика, запустил в стирку свою изрядно грязную одежду, убрал кровавые пятна по всей квартире, переоделся в домашний халат и устало опустился в кресло, разминая затёкшую шею и размышляя, на кой черт он вообще в это ввязался.        В этот же миг в прихожей раздался хлопок аппарации и в гостиную вбежала растрепанная и растерянная Кристин и, увидев Северуса, сидящего в кресле мгновенно рассвирепела до состояния бешеной фурии:       — Северус!.. Ты вообще что себе думаешь? Ты… Ты… Я расстаралась, накрыла стол, жду тебя, а тебя всё нет и нет! Вся извелась, чего только себе не надумала, а он сидит у себя дома! В халатике! Нет, ну вы посмотрите на него! Конечно, ведь зелья намного важнее СОБСТВЕННОЙ ДЕВУШКИ И СОБСТВЕННОГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ! ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ?!       — Крис, успокойся, я всё могу объяснить… — Северус почти сразу же резко встал из кресла и, подойдя к девушке, попытался взять её за руку.       — Не надо мне ничего объяснять, Северус! Я всё поняла! Не надо меня трогать! Убери свои руки! Я всё сказала! — и с этими словами багровая от гнева Кристин вырвала из его захвата руку, круто развернулась и с оглушительным хлопком исчезла.       — Твою мать... — прошипел Снейп сквозь сжатые зубы.       Мужчина прикрыл глаза и несколько раз сделал медленный глубокий вдох и такой же медленный выдох, пытаясь успокоиться. На пятом разе он открыл глаза, прошел на кухню и налил стакан воды.        Кухня и гостиная были совмещены, поэтому, опершись на столешницу, Северус медленно пил воду, пристально рассматривая лицо того, кто стал причиной этого скандала. Того, кто разрушил идиллию его личной жизни. Северус смотрел и скрипел зубами от злости.       Джон будто почувствовал на себе пристальный взгляд и повернулся во сне со спины на бок, так что длинная челка, спадавшая на лицо, свесилась, оголяя зигзагообразный шрам на лбу.       Северус перестал пить воду и замер, вытаращив глаза. А в следующий миг он остервенело швырнул на пол стакан, который разлетелся на мелкие осколки, и взревел не своим голосом:       — ПОТТЕР, ТВОЮ МАТЬ!