Принц и нищий

      Прошествовав из прихожей в гостиную, мистер Снейп замер посреди комнаты, что-то складывая у себя в голове и потирая переносицу. Почесав гладко выбритую щеку, он резко обернулся, так что Джон, все продолжавший кутаться в плед, невольно вздрогнул.        — Не стойте столбом, Поттер, садитесь, — рявкнул Снейп, указывая на диван. Ещё сильнее вздрогнув, Джон наконец-таки присел на самый краешек дивана, не разрешая себе откинуться, и поёжился: в комнате было достаточно прохладно.       — Пейте, половину, — замешкавшись, Джон не заметил протянутый флакон, но поспешно взял в подрагивающие руки, открутил крышку и мелкими глотками выпил ровно половину безвкусной жидкости, ничем не отличавшейся от воды.       — Что это? Вода? — на что мистер Снейп выразительно фыркнул и принялся мерить шагами комнату.       В голове Джона крутилось достаточно вопросов, но их он предпочел оставить при себе. Этот странный человек, как и все происходящее в этом доме, порядочно пугали его, начиная с летающих кресел и заканчивая исчезающими людьми. Казалось бы, ещё вчера ты подпираешь мусорные баки Лондона и просишь милостыню, а сегодня вокруг тебя уже происходит какая-то чертовщина.       — Итак, Поттер, что делать, уверен, вы знаете. Ну что ж, приступим. Вы мужчина?        Джон, вылупив глаза, уставился на мужчину, мол, сам не видишь что ли, и хотел было что-то спросить, но слова помимо воли вырвались из его уст:        — Да, сэр, — голос почему-то был спокойный, размеренный и безэмоциональный.        — Отлично, — проговорил мужчина, видимо, удовлетворенный результатом, — что побудило вас влачить нищенский образ жизни в маггловском Лондоне и посильно донимать меня своим присутствием?       Джон хотел было спросить, о каком таком Лондоне идёт речь, ведь Лондон всего один, но слова вновь опередили его мысли:       — Я не знаю, сэр.       — Ах вы не знаете, вот оно что. Попробуем по-другому, — мистер Снейп продолжал степенно прохаживаться по комнате, сложив руки на груди. — Ваше имя?        — Я его не знаю, но все зовут меня Джоном, сэр, — после этих слов мужчина замер, а затем медленно повернулся к говорившему. Зигзагообразный шрам на лбу не оставлял сомнений, что перед ним находился никто иной как Поттер.        — Откуда у вас шрам на лбу?        — Я не знаю, сэр, — прищурившись, мужчина окинул скептическим взглядом «Джона». Веритасерум работал исправно, в этом не было сомнений, ведь его сварил он сам, но как удавалось Поттеру наглым образом лгать оставалось загадкой, и это начинало раздражать.       — Как давно вы в Лондоне?       — Я не знаю, сэр.       — Сколько вам лет?       — Я не знаю, сэр.       — Как меня зовут?        — Северус.       Мистер Снейп, продолжавший до этого момента медленно придвигаться, шаг за шагом, к бледнеющему Джону, дернулся, услышав своё имя, и за один шаг преодолел разделявшее их расстояние и навис над парнем, приставив палочку к шее.       — Что вы себе возомнили?       — Н-ничего, сэр. Вас так ваша д-девушка назвала.       — Я вам не друг и не родственник, чтобы обращаться ко мне по имени. Для вас я мистер Снейп, — прошипел вышеупомянутый, не отрывая испепеляющего взгляда от побледневшего и съежившегося парня, всё сильнее вжимая палочку в его шею. Но, казалось, всё раздражение, накопленное мужчиной, выплеснулось в этих действиях, поскольку его лицо, до этого перекошенное злобой, внезапно расслабилось и приняло задумчивое выражение. Мистер Снейп перевел взгляд на свою палочку, а затем снова посмотрел в глаза Джону, и в этот момент родилась мысль.       — Что ж, Поттер, не хотите по-хорошему — ваше дело, — проговорил мистер Снейп, пугающе растягивая слова, а затем выпрямился и отступил на шаг назад. — Я предпочел не травмировать ваши ничтожные остатки серого вещества, вероятно, уменьшившиеся после сотрясения вашей почти безнадежно пустой головы, однако обстоятельства требуют обратного.       Возможно, если бы мистер Снейп находился в привычной развевающейся черной мантии, его вид был потрясающе устрашающим, но и в домашних трениках и футболке он выглядел достаточно грозно. Молниеносно встав в боевую стойку, мужчина вскинул палочку и произнес заклинание:       — Легилеменс.       Проникая в сознание Джона-Поттера, мистер Снейп, почти как и всегда, не почувствовал ни малейшего сопротивления — все уроки окклюменции гиппогрифу под хвост. Воспоминания беспорядочно замельтешили перед глазами с бешеной скоростью — сознание этого молодого человека напоминало тщательно спутанный клубок разноцветных ниток. Поэтому, набравшись терпения, мистер Снейп ухватил одну из нитей и стал медленно распутывать, не позволяя непрошеным воспоминаниям сбивать с толку.

***

      Через сколько мужчина вынырнул из сознания молодого человека? Мистер Снейп потерял счёт времени — акт легилименции определенно затянулся.       Все воспоминания Джона, которые удалось откопать из закоулков его памяти были до безобразия однообразны: нищета, холод, голод, попрошайничество. Дни жизни этого молодого человека поражали своей серостью. Но что удивляло больше всего — кроме этих воспоминаний в мозгу Джона не было ничего. Вернее, было, но классифицировать этот странный объект даже мистеру Снейпу не удалось.       Просматривая по диагонали одинаковые воспоминания, внезапно мужчина наткнулся на мощную стену. Да, именно стену, по цвету напоминающую бетон. Это не было похоже на ментальный блок, возникающий после Обливиэйт, или же прочный ментальный блок, какие ставят искусные окклюменты. Это была просто стена, и что за ней находилось так и осталось загадкой: как ни пытался один из самых искусных легилиментов обойти или же разрушить эту преграду, она продолжала существовать, поражая своей монолитностью, крепостью и нерушимостью.       Поэтому порядочно измотанный продолжительным вторжением в чужое сознание мистер Снейп устало опустился в кресло и принялся массировать виски, стремясь хоть немного снять напряжение. Тем временем еле живой Джон распластался на диване, хватал ртом воздух, как рыба выброшенная на берег, морщился и тщетно пытался проанализировать сложившуюся ситуацию: было ощущение, что его мозг достали, поковыряли, тщательно перемешали, потрясли, взбили до состояния желе и вернули на место, и соображать этой субстанцией отчаянно не получалось.        Джон не чувствовал рук и ног, а голова гудела и раскалывалась, и единственное, чего он сейчас хотел — отключиться, но и это сделать ему не дали. Сквозь полузабытье он почувствовал, что его трясут за плечо, и, с трудом приоткрыв один глаз, увидел перед собой стакан воды. Схватив его обеими руками, он принялся жадно пить, не обращая внимание на то, что стакан время от времени наполнялся сам по себе. Напившись, Джон снова откинулся на спинку дивана, зябко кутаясь в простыню — его начинал бить озноб. Нестерпимая головная боль, отступившая совсем немного, продолжила мучить воспаленное сознание парня. Спустя какое-то время он почувствовал, что его голову приподнимают, а в рот что-то вливают, но сопротивляться или пытаться понять, что это, просто не было сил. Но вскоре Джон почувствовал, что головная боль проходит, а его тело принимает горизонтальное положение, и как только голова коснулась подушки, он сразу же забылся тяжелым сном.       Накинув плед на парня поверх простыни, мистер Снейп снова откинулся в кресле, потирая шею. Да, ситуация вырисовывалась крайне странная, и что делать с этим «Джоном Поттером» оставалось непонятным. То, что было обнаружено в голове парня вызывало недоумение, а вместе с ним и научный интерес, поэтому крайне любознательная натура мистера Снейпа не позволяла ему избавиться от такого любопытного объекта научных исследований. Поэтому было решено оставить это ходячее недоразумение при себе до поры до времени, а тем временем мистер Снейп призвал с книжных полок несколько увесистых томов по менталистике и углубился в чтение.