Смерть - единственный конец злодейки

После его признания я даже забыла, как дышать. Наследный принц довольно долго молча смотрел на меня. — Меня не волнует, Пенелопа Эккарт ты или нет. Моё сердце билось в бешеном ритме, в голове всё помутнело. — Почему… — с трудом выдавила я из пересохшего горла. — Почему ты говоришь это сейчас? Я действительно не могла понять этого. По привычке подняв глаза, я смотрела поверх его головы. Шкала интереса красного цвета все еще ярко сияла. Но сказанное им крепко засело в голове: он предлагал стать партнёрами, ведь мы идеально подходим друг другу… 76% и эти слова оставили отпечаток в моём сознании. — Вы ведь говорили, что это слишком наивное слово, которое нам не подходит… Говорили, что это лишь глупая игра эмоций… Было очень легко потушить тлеющие угли нахлынувшей надежды, больше похожей на обычную лихорадку. Я ведь всё равно проиграю… Будет ли его рут спасением? В отличие от других мужских персонажей, наследный принц не надевал маску и не изменял своего отношения ко мне. Хоть я и была разочарована, но в душе всё же теплилась надежда на 76% его расположения… Однако сдаться всегда проще. Так или иначе, даже говоря сейчас подобное, он всё ещё может отвернуться от меня. Я была уверена, что он это сделает… — Вы говорили, что любовь — просто иллюзия, из-за чего я и отказала в тот раз — не хотела ошибиться… — … — Так почему вы говорите сейчас иное? — пробормотала я тихим голосом. Каллисто переменился в лице после упоминания мной того времени. — Мне жаль… Тогда я не мог сказать тебе этого. Наследный принц говорил спокойно, все еще глядя на меня. — Я боялся. — Чего? — Император когда-то также сказал, что любит мою мать. — … — Она была обманута этими словами и отдала всё тому, кто был лишен наследства, семьи и власти. — … — Откуда она могла знать, что он приведет наложницу сразу после её гибели, когда именно она прошла через все трудности и сделала его императором? Я затаила дыхание, услышав о прошлом, которое даже не упоминалось в игре. Каллисто горько рассмеялся. — Мне вбивали в голову, что я не должен доверять другим, твердили, чтобы остерегался чувств. Поэтому-то… — … — Я решил, что договорные отношения будут намного лучше тех, что построены на мимолётном, ведь ты бы пострадала… — … — После того, как чувства бы улетучились. Я скорчилась, будто меня пронзили ножом в самое сердце. Моё лицо будто раскололось на множество осколков. Было так больно слышать, что он боялся признаться в чувствах из-за мыслей о последующей гибели ещё не начавшихся отношений. — Что у тебя с лицом? Когда Каллисто увидел меня в таком состоянии, он слегка улыбнулся и погладил меня по щеке. — Что вы чувствовали до сих пор? — спросила я подавленным голосом. Он поежился. — Это все немного неловко… Ты действительно хочешь это услышать? Сейчас говорить о таком как-то… — Хуже уже быть не может. — Это правда, — хладнокровно кивнул мужчина в ответ на моё резкое замечание. — Я не могу проявить себя ещё хуже перед тобой… Он медленно шевелил губами, попутно думая о чём-то. — Уже с того момента, как я впервые увидел тебя в саду-лабиринте. Это было поистине плохое начало. — Когда я думаю о тебе, я все время улыбаюсь и настолько много смеюсь во время встреч, что даже Седрик Портер уже смотрит на меня, как на сумасшедшего. Мои глаза расширились от удивления — тогда мне казалось, что он даже не хочет видеть меня. Когда Каллисто заметил, что я нахмурилась при упоминании нашей ужасной первой встречи, он звонко засмеялся. — Когда ты отказывалась от моих приглашений под разными предлогами, я нервничал. Я не чувствовал подобного даже перед отправкой на поле битвы. — … — Я хотел еще раз увидеться лицом к лицу и поговорить с тобой, поэтому поднял столько шума. Прямо как ребенок. Он нежно ущипнул меня за щеку и лукаво проговорил: — Это действительно… потрясающе. Появилось незнакомое ощущение в груди. Я не ожидала такого поведения с его стороны, поэтому была просто озадачена. У него определенно было только два процента благосклонности до соревнований по охоте, поэтому я изо всех сил старалась избегать его — не хотела умереть от его рук. А, оказывается, он и не собирался убивать меня тогда. — Когда ты была на грани после принятия яды… — добавил наследный принц, тупо глядя на меня. Озорная ухмылка на его лице внезапно исчезла. — Если бы я мог, я бы выпил десятки и даже сотни доз, вместо тебя. Лишь бы не видеть, как ты лежишь в коме. — … — Я знал, что тебе это не по нраву, но всегда держал при себе меч в твоей спальне. — Меч?.. И герцог допустил подобное? Пока у меня в голове прокрутилось нечто столь легкомысленное, Каллисто ответил слабым голосом: — Если бы ты перестала дышать, я бы умер сразу после тебя. Я замерла. — Что?.. Я подумала, что неправильно его расслышала, поэтому взглянула на него. На лице мужчины было выражение абсолютной пустоты. Думаю, он совсем не преувеличивал. Я схватила его за запястье и спросила в ответ: — Почему… почему вы вообще думали об этом? Почему… — Просто потому, что я так хотел. Это был такой простой ответ. Если бы мне удалось сбежать отсюда, выпив яд, Каллисто бы перерезал себе горло? Мое сердце разрывалось на части от одной лишь мысли об этом. — Ты говорил, что хочешь стать императором! Так какого черта даже помыслил о такой глупости?! — Я не смог бы жить в этом аду без тебя, — откровенно признался он. Я не могла понять, что, черт возьми, делать с этим сумасшедшим, поэтому в шоке уставилась на него. — Не сердись. Это уже в прошлом. Он знал, что это неправильно, поэтому опустил взгляд вниз, как и сидел всё время до этого. Я могла только смотреть на него волосы. — Уже поздно. — … — Сейчас слишком поздно — у меня больше нет желания что-либо начинать. Что ты будешь делать теперь? Я причиняла ему боль, но мои глаза уже потухли. Наследный принц усмехнулся и сострил: — Что ж… Как я и говорил, тебе не нужно этого знать. Он переместил руку с моей щеки к уху. Его большие руки закрыли крохотные уши, давая услышать океан. — Я же говорил тебе думать о крысах больше, чем о кошках, не так ли? Делай только то, что хочешь, а если мы выберемся отсюда, просто забудь то, что слышала. Он прошептал тихим голосом, крепко зажав мои уши, чтобы я не слышала. Тем не менее, это не помогло. Я не могла больше терпеть, поэтому ударила кулаком в его грудь и нервно выкрикнула: — Сумасшедший ублюдок! Как я могу забыть об этом! — Тфу, ты… Принцесса… — Не говори мне, что это конец! Если ты сделаешь это сейчас, что я буду делать? Ты же говорил, что хочешь стать партнерами! Ты же… О чём ты только… Когда я перестала кричать и бить его по груди, то закрыла лицо руками и заплакала. — Принцесса, ты злишься? Почему? Что-то не так? Он был взволнован, как дурак. Впервые за одно мгновение я испытала всевозможные эмоции: ненависть, обиду… Почему именно сейчас, когда я хочу сказать так много, не могу вымолвить и слова? Я счастлива и разочарована одновременно: мое сердце дрогнуло, когда он сказал, что любит меня, однако, вместе с этим, опечалилась. Теперь, когда я услышала секрет, который он скрывал, мне не сбежать. Имею ли вообще право теперь принять или отвергнуть его чувства? — Это все моя вина. Хватит плакать. Если ты будешь плакать, то еще больше устаешь. Каллисто, не знавший, что делать в таких ситуация, смотрел на меня, плачущую, пока не догадался обнять, продолжая вытирать мне глаза и нос. На меня снова накатила грусть, поэтому я решила ещё на чуть-чуть остаться в его объятиях и поплакать. Я уверена, что плачу, потому что мне грустно, но, как ни странно, чем больше я делаю это, тем легче мне становится. Я лила слезы до тех пор, пока у меня больше не осталось сил, и я не перестала плакать. Несмотря на то, что его костюм намокал из-за моих слез, Каллисто не отталкивал меня. Я медленно задерживала дыхание, чтобы успокоиться, уткнувшись лицом в его плечо, как младенец. — Я не могу дать вам ответ, который вы хотите, Ваше Высочество. — Все в порядке. Не думаю, что он услышал — ответил слишком быстро. Я замолчала на какое-то время и вскоре заговорила снова. —Вы говорили, что сделаете всё, что я хочу. — Да. — Возможно, вам будет трудно понять, что я собираюсь сделать… У меня кое-как хватило смелости сказать это, но я услышала низкий смех. — Должен ли я ещё сказать, что, на самом деле, не принц? — Но вы же принц! — Кто это тут возмущается? Ха… Раз атмосфера располагает, я могу не сдерживаться. Он крепко обнял меня, когда я попыталась подняться. Я была так расстроена, что ударила его в грудь, но вскоре остановилась и снова оказалась в его объятиях. Только тогда наследный принц высвободил силу своих сжимающих меня рук. Опираясь на него, я нащупала пол. Вскоре я поняла, что в моей досягаемости находится та самая палочка. Я схватила её и показала Каллисто. — Я… собираюсь убить Ивонну этим. — Ивонну? — Родную дочь герцога Эккарта. — О-о… Он приподнял брови и немного удивился, что я сказала. — Кстати, не лучше ли использовать меч или хотя бы дубинку побольше, если ты собираешься ее убить? Услышав его слова, я снова ударила его. — Боже… Ты тоже собираешься убить меня? Мужчина продолжал свою болтовню уже ироничным тоном. Я уставился на игривую ухмылку кронпринца. — Когда все закончится, мы, возможно, больше никогда не увидимся. — … — И… ты по-прежнему любишь меня? — А это немного больно… Наследный принц нахмурился. Я понимаю, что не могу испытывать его каждый раз… Дрожа от беспокойства, я пыталась понять, что означает его реакция. Но, в конце концов, волнение было напрасным: — Все хорошо. Куда бы ты ни пошла, я буду следовать за тобой, как сегодня. — … — Я люблю тебя, Пенелопа Эккарт. Каллисто снова повторил эти слова, а у меня снова перехватило дыхание. Я чувствовала, что моё сердце вот-вот выскочит из груди, поэтому резко отстранилась от чужого тела. Моё лицо было рядом с его. По моему телу будто пустили разряд, и, в то же время, что-то мягкое и теплое коснулось моих губ. Я никогда никого прежде не целовала, поэтому не знала, что делать. С закрытыми, как дура, глазами, я чувствовала только как вздрогнуло тело, когда мы только коснулись друг друга. Но эта неловкость продлилась недолго: его рука, обвившая меня за талию, подтянула всё тело вверх. Большая рука схватила затылок, и притянула меня ещё ближе к нему, будто он хотел съесть меня. Наследный принц, как голодный зверь, лихорадочно посасывал и облизывал мои губы. Его влажный язык грубо проник внутрь, извиваясь в унисон с моим. Мой первый поцелуй продолжался очень долго, а его вкус был таким же сладким, как все говорили.