Каждый раз, когда мои внуки спрашивают меня, какой была та война, я всегда вспоминаю ее той, когда она была с тобой.
— Дед, а какой была война? — Война была…а впрочем, садитесь удобно. Сейчас я вам расскажу. Я достал из внутреннего кармана пиджака фотокарточку, где ты, я и винтовка. Моя первая винтовка, которой меня наградили за убитого и очень важного фрица. — Дедушка, а ты расскажешь, что это за мужчина рядом с тобой. — Конечно, солнышко, слушай. Эта история началась в далеком 1937 году. На самом деле, если бы не мой отец, что практически не принимал участия в моем воспитании, я мог бы и не встретить его. Иногда мне кажется, что если бы меня воспитывала не одна мать, то все явно было бы по-другому. Если бы не желание доказать отцу, что я достоин его, но в прочем. Слушай. Это было лето, жаркое лето тридцать седьмого, я сдавал экзамены на исторический факультет вместе со своим другом в Одессе. Отца как раз перевели в этот славный городок после многочисленных командировок и мы точно могли сказать, что осядем именно здесь…***
Лето, 1937 г. Одесса. Парень и девушка, что сидят на ступеньках перед входом в один из институтов, даже не переговариваются. Они греются в теплых лучах начинающегося лета и ждут результаты поступления. Когда хмурый преподаватель выходит из своего кабинета со списком поступивших, все окружают его. Все, кроме Антона. Антон лишь смотрит в ту сторону и замечает, как его подруга пробирается между другими поступавшими к спискам. — Антон! Антон, мы поступили, Антон! Она радостная такая, что Антон невольно заражается ее улыбкой и уже улыбается сам. — Нам надо отметить это, Антон. — Вы идите, — он сморит растерянно на друзей, — а я домой. — Ну Антон. Мы будем тебя ждать в парке. Антон согласился с ними и подошел к списку ближе. В столбце «Истфак» на первой позиции было написано «1. Антон Шастун». Он подумал, что отец в этот раз явно будет им гордиться. Он идет домой полный энтузиазма и улыбок, счастливый, что источал это самое счастье на абсолютно каждого, кого встретил по пути домой. В выделенной им правительством квартире уже ждала мама, что в очередной раз — это было их традицией на каждый переезд — лепила самые вкусные пельмени. Каждый раз, когда мама спрашивала у отца, почему он обратил на нее внимание, отец отвечал, что не мог не обратить. И Антон понимал почему. Она была красива, в блузке и юбке, с собранными волосами и чуть запачкавшимся носом в муке. — Я поступил, мам, — он улыбнулся ей очень ярко. — Я рада, сынок. Позовем соседей, отметим это дело. И пока матушка составляла список гостей, Антон переоделся во что-то понаряднее и стал помогать ей с лепкой. Он раскатывал тесто, вырезал стаканом кружки и каждые семь минут тер свой нос грязной рукой. Примерно в этот момент и пришел отец. Антон услышал его еще в подъезде. Он явно был не один, с очередным военным, что помогает с вещами. Когда дверь в квартиру закрылась, Антон вышел к нему на встречу, и все, что он тогда услышал, было лишь: — Ох, как нарядился. Еще бы мой парадный китель нацепил. — Я поступил, отец, — не обращая внимания на сарказм, говорил ему Антон. — Первый в списке. — Позовем соседей, отметим это, — вмешалась в их диалог мама. — А что тут отмечать? Должен был поступить и поступил. Нечего отмечать. — Пап, ты будешь на ужин? Антон подавил в себе это липкое чувство безнадежности. Видимо, его отец не будет им горд никогда. «Ну и к черту это» — решил для себя это парень. — Вечером меня не ждите. — Обещай, что освободишься раньше, отец. Обещай. Антон кричал это уже в закрытую дверь. В принципе, отношения с отцом у него всегда были именно такие. По-дурацки странные, будто они просто ничем не обязанные друг другу соседи, кроме квартплаты и уборки. Они и не видятся толком то. Когда захлопнулась входная дверь, тогда и дверь в комнату Антона была закрыта громко. А после он вышел, .уже переодевшись снова. В что-то для прогулки — летние брюки и футболка. Ему пойдет. — Антош… — А знаешь, мам, отец прав. Нечего тут праздновать. Должен был поступить и поступил. И ушел. Поступил как отец. Ушел, хлопнув дверью, в парк, где ждали его друзья. Он шел по аллее, улыбался детям. Рядом прошел молодой офицер с девочкой на шее, что сидела в его фуражке и задорно кричала «быстрее, папа, мамочка уже заждалась нас». Антон улыбнулся грустно и тепло одновременно. — Антон, — внезапно услышал он голос подруги, что вывел его из своих мыслей. — Ну что ты там встал? Зову тебя, зову, а ты ноль внимания. Антон быстро подбежал к ней. В кругу его друзей как раз намечалась дискуссия. Девочки так хотели в кино, а парни были за стрельбища. — Ну что, ничья, — Дима достал монетку. — Решаем так, если выпадет орел, то мы идем в кино, а если решка, то идем на стрельбища. Монетку поймал Антон. Он аккуратно приоткрыл руку, посмотрел внимательно на орла, что выпал, и также аккуратно закрыл ее обратно. — Ну что там? — сгорал от нетерпенья друг. Отвечая на этот вопрос «решка», Антон не поколебался ни на секунду.***
На стрельбищах было много ржавых истраченных холостых патронов, что валялись прямо под ногами и белые туфельки девочек становились грязными. Антон не любил стрелять. Более того, он даже не умел этого. Да, при отце-военном, это этого не умел. Он мог бы рассказать прямо сейчас пару сонетов Шекспира в оригинале, но никак не выбить хотя бы семерку на этой проклятой мишени. Чуть позже он поймет, что мишень и винтовка — это действительно его проклятие. А пока он тоже ввязывается в этот спор между мальчиками «кто больше выбьет» и его верная подруга Катерина заступается за него. — А вот и увидишь, что Антон победит. — Спорим? Если он проиграет, ты будешь должна мне банку пива. — А если он выиграет? — Мороженное. Я должен буду тебе мороженное. На том и порешили. И пока остальные готовились к стрельбе, Антон лишь тихо спросил у инструктора, как правильно стрелять. — У каждого будет ровно пять попыток. Приготовились к стрельбе. — Подготовь оружие к стрельбе, — тихо, практически на ухо, говорил ему инструктор. Антон разрядил затвор. — Верно, теперь сложи пули в отверстие. Заведи затвор. Антон выдохнул и пока инструктор давал всем указание о том, что вот, можно стрелять, он лишь тихо стоял и ждал. — Глубоко вдохни. Соедини мысленно мушку, прицел и точку на мишени, куда будешь стрелять. Учитывай погрешность. Дыши глубоко, не обращай внимание на лишний шум. На выдохе плавно нажимай на затвор и стреляй. Антон отстрелялся последним. — Винтовки на стол, — произнес мужчина и пошел прямо к мишеням. — Сейчас вы четко и громко произнесете свои фамилии по очереди. — Петров! — Синицын! — Птичик! — Шастун! Подойдя к мишени Шастуна, инструктор остановился. — Смотри, Шастун, а у тебя ни одного отверстия найти не могут. Его прервал голос мужчины. — Победитель Шастун. 48 из 50 возможных. А после, в начале учебного года его отправляют на стрелковые курсы. Уже дома, собираясь, он смотрит на отца, что стоит в своем кабинет с настежь раскрытой дверью. Мама носится вокруг него, предлагая забрать пироги и свитер с собой. — Антош, свитер то возьми. — Мам, нам выдадут все необходимое. — Почему ты не сказал мне? Антон не думал, что отец все же заговорит с ним. — Антош, папа может договориться, пройдешь эти курсы летом. Антон лишь поцеловал мать на прощание, взял собранный чемодан и вышел прочь, закрывая за собою дверь.Именно этот момент стал тем самым, когда Антон понял, что грядет что-то новое, неизведанное, а потому и страшное.