Лето 1941 г., Одесса
С Ириной Антон познакомился в библиотеке Одессы, когда готовился к дипломной работе на историческом факультете. Она работала помощницей в архиве, помогала им с другом в поиске нужных книг и всегда старалась вытащить Антона раньше, чем закроется библиотека. Она была истиной еврейкой, имела акцент и была очень милой. Но не во вкусе Антона. — Антон, таки засиживаться сегодня я не рекомендую. Идем на пляж. Лето все же. А летом, особенно в такие жаркие деньки, необходимо отдыхать. Антону идти на пляж катастрофически не хотелось. Хотелось дописать все те необходимые выписки, а после купить мороженное и дочитать ту книгу, что начал еще в марте. А вот Катерине хотелось на пляж. Познакомиться с летчиком и начать легкий летний роман. Хотелось гулять за руку с ним, ходить в кино и целоваться под луной. Нет, с Антоном конечно же можно делать практически все их этого списка, вот только он просто друг. Они решили эти границы еще в третьем классе. — Антош, пожалуйста, мы доучимся позже. А сейчас нам пора отдохнуть. Идем на пляж. Катерина всегда имела влияние на парня, так что именно поэтому они и оказались на лежанке под зонтом. Ирина была красива фигурой в своем купальнике, а его зеленый цвет подходил к ее глазам. Она была блондинкой с короткой стрижкой, не дурна на лицо и вполне бы могла пойти в модели. А она и планировала на самом деле. Вот только жизнь решила за нее. Жизнь и ее родители, так что она была доктором. Антон читал свою книгу, Катерина лежала вместе с Ирой на песке, девочки загорали. Он бы не обращал на них внимание и дольше, если бы не их разговоры о том, что Антону нужна девочка. — Ну же, Антон, тебе пора начать знакомиться с девочками. Антону же с девочками знакомиться совершенно не хотелось. Хотелось наконец-то дочитать книгу. Хотелось, чтобы отец гордился, все еще хотелось. И мороженного немного, а не девочек. Ему и Кати с Ирой хватает, о чем он им и сообщил. — Ну Антон, — начала возмущаться подруга, хотя ей было приятно — а как же волнение первых свиданий? Первые аккуратные поцелуи? Прогулки под луной? Как же все это, Антон? Антон лишь молчал, читал пресловутую книгу и даже не подымал взгляда выше верхней строчки страницы. Катерина, его милая Катерина, носилась вокруг Ирины, а ее мягкие каштановые кудряшки покачивались в такт ее легким прыжкам. Ее купальник был под цвет волос и подчеркивал плавные изгибы ее тела. Антон соврал бы, если бы сказал, что не был влюблен в нее в один из моментов их дружбы. А сейчас он не обращал внимания на них. Просто читал и не смотрел. И это стало его ошибкой — спустя пару минут в его книгу прилетел волейбольный мяч. За мячом прибежали два красивых парня. Один из них был в очках, немного низковат — ну, по сравнению с Антоном все окружающие его люди казались низковатыми — но харизматичный. Он явно был греком. А второй был хачом. С гор Кавказа, бородой и отращенными волосами, собранными в хвост. Его вид был необычен для их времени и места, но в тоже время этот парень казался органически правильным в этой среде. Катерине явно приглянулся грек. В прочем, по нему было видно, что это взаимно между ними, — Добрый день, просим у вас прощения за то, что отвлекли, — начал его друг. — Меня зовут Сергей, это мой друг Дмитрий. — Очень приятно, Ирина. А это Катя и Антон. Вы должны теперь Антону мороженное за это. Он больше по пломбиру, как и все мы. Что на счет этого? Но ответить им не успели — их соигроки уже успели соскучиться по мячу. — Ну где вы там? Давайте быстрее! — услышал Антон издалека, со стороны, где обычно была растянута сетка для таких игр. — Сейчас мы победим, переоденемся и угостим вас мороженным. Вы подождете? Антон, Ирина и Катерина, не сговариваясь, одновременно кивнули. А после, когда парни ушли, они рассмеялись над ситуацией. Парни, как и обещали, вернулись спустя двадцать минут, одетые в форму летчиков. — Антон, он летчик, — мечтательно говорила ему подруга, садясь рядом с ним на лежак. — Ему так идет форма, Антон. Кажется, я влюблена в него. Антон лишь слегка осадил ее взглядом, возвращаясь в мир исписанных страниц. — Ну Антон, и чего ты сидишь? Мы идем есть мороженное. Собирайся. Антон вздохнул глубоко, спрятал книгу в свой портфель и поправил льняные брюки на себе. Он протер лицо ладонями, давая своим глазам отдохнуть от такого большого количества книг и информации, и вновь перевел свой взгляд на подругу. Та улыбалась задумчиво и выглядела так, словно она уже в далеком будущем, где Дмитрий — ее муж, у них есть прекрасная дочка и маленький сынок, и они безумно счастливы. Антон улыбнулся тепло ей, пока та не видела. Он помог Ирине подняться, собрать сумку, и также вызвался потащить эту «тяжелую ношу» на себе. Антон улыбнулся подходящим парням, пожал им руки и спросил: — Ну что, господа провинившиеся, где угощать нас будете? — Тут недалеко, столик уже ждет. Дамы? Дмитрий предложил взять его под локоток Катерине, а та с радостью согласилась. Но когда Сергей предложил тоже самое Ирине, та отказалась. Она подошла к Антону и Антон знал, чего она хочет от него. Но он лишь прошел мимо, сделав вид, что не заметил. Потому что подай он ей локоток, она бы решила, что интересна ему. Но это не так. Совершено не так. Так что да, он просто прошел мимо. Он не хотел давать ложных надежд совей подруге. А та, казалось, и не обиделась вовсе. Вон, догнала его и идет теперь рядом, руки за спиной прячет и походка немного перекатывающаяся. Она на ребенка сейчас похожа и Антону нравится это в ней. — Антош, — внезапно говорит она. — ты обязан прийти ко мне в гости. Я хочу познакомить тебя со своими родителями и угостить своей фирменной рыбой. — Я приду, — обещает ей Антон. Двадцать второго июня 1941 года Антон сидит в гостях у Ирины, ведет разговор — пытается его поддержать — с ее семьей и ждет, пока сама девушка наконец-то принесет рыбу. Внезапно в дом забегает женщина. Вероятно, это их соседка. — Ой началось, — с порога начинает она причитать, — началось то уже. Слышали? Включайте радио, включайте. И включает его сама. Из динамики слышится четко поставленный голос диктора. — «…Сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причём убито и ранено более двухсот человек…» Антон так и осел на стул, смотря в одну точку. Отец Ирины начал причитать что-то о том, что это все несерьезно, так, мальчишеские игры. Причитал о том, что если вдруг их семье есть куда спрятаться. Антон лишь поднял на него взгляд, а после глухо произнес: — Мой отец прослужил всю свою жизнь. Он ни разу не прятался за чьи-либо спины и всегда стоял плечом к плечу к офицерам, что шли на смерть. Я не собираюсь повторять его подвиг, но и в стороне стоять не собираюсь тоже. Потому что наша мирная жизнь зависит лишь от нас самих. Антон встает, со скрипом отодвигая стул, и уходит домой.***
— На самом деле, — произношу я, слепо смотря в стену, — если бы я тогда знал, чем обернуться мои слова для Ирины, я бы просто молча ушел. Но часть меня говорит, что я бы повторил их, потому что если бы ее не было в тех трех ситуациях, меня могло бы не быть здесь. Я глухо сглатываю. Воспоминания тех годов как вихрь окутывают меня.Делаю глоток воды перед тем, как продолжить свой рассказ…