Многогранник

Ровное гудение мотора не успокаивало, а, наоборот, будоражило. Там, в клубе, всё Янке показалось правильным. Когда она увидела целующихся Бэлу и Свету, ей подумалось, что у неё остановится сердце. Конечно, она знала об их отношениях, но оказалось, что знать в принципе и видеть своими глазами – это две большие разницы. Да, начала Света, но Бэла сразу качнулась навстречу к ней, мгновенно потеплели её изумленные глаза, и главное, Янка почувствовала то ощущение раскрытых, защищающих крыльев, которые, как она считала, предназначены только ей. Ей казалось, что она стоит на обрывистом берегу, а песок из-под её ног медленно осыпается, и того гляди, она ухнет в пропасть. Она не могла пошевелиться, и спасибо Лене, которая выдернула её из этого состояния и увела. Но на лестнице Янка ухватилась за перила и остановилась. Лена обернулась: – Ты что? Пойдем! – Лен, я постою здесь. – Ну смотри, – Лена отпустила её руку, скользнула по запястью, и ушла, еще раз оглянувшись снизу лестницы. Янка стояла, пытаясь отдышаться и снова обрести почву под ногами, когда откуда-то вдруг появилась Диана с таким знакомым, созвучным чувством жгучей обиды в глазах. Она посмотрела на Янку, и коротко кивнула: – Поехали отсюда. – Куда? – А есть разница? Диана, не останавливаясь, только махнув рукой и взяв протянутые букеты, провела её через толпу поклонниц, и они уехали. Цветы лежали у Янки на коленях, а она смотрела на дорогу, стараясь не думать, куда и зачем она едет. Вдруг до того молчавшая Диана заговорила: – Знаешь, я могу тебя понять. До сих пор помню тот первый раз… Я вернулась из Москвы, открываю дверь квартиры, которую считала и своей тоже, и вдруг слышу из комнаты счастливый такой Светкин смех и слова: «Динка, ну ты и даешь! Давно мне не было так хорошо!». И понимаю, что она это говорит не мне! Это было так странно слышать… Сначала я сразу хотела уйти, а потом почему-то передумала. Села на кухне, заварила кофе. Они, видимо, почувствовали запах, стало очень тихо. Через несколько минут пришли. Светка стоит в дверном проеме, глаза удивленно распахнуты, а Динка обняла её сзади за талию и голову на плечо положила. Объяснений не потребовалось. Я вылила кофе в раковину, ключи на стол шваркнула и ушла. Шла по улице и ревела. Даже забыла, что на машине приехала, пришлось возвращаться за квартал. Подошла к дому, не удержалась, подняла глаза. Светка стоит у окна и на меня смотрит. И, кажется, тоже плачет. Мы так и стояли, разделенные стеклом. Вдруг она быстро отошла вглубь комнаты. Я сразу прыгнула в машину и уехала, но в зеркала увидела, как она неодетая, без куртки, выскочила на улицу. И даже подумала: «Дура, замерзнет!». Но не вернулась… Я, конечно, тоже не ангел, Светка меня не раз заставала… Но то – меня, а то – я… Мне, вообще с этим как-то не везёт, уж кто и с кем меня только не видел… Может, двери закрывать научиться? Вот и сегодня эта дура приперлась! Не вломись она, всё бы у меня хорошо было! Да и у тебя тоже… И ты знаешь, раз уж вляпалась в эту историю, то привыкай. Их не переделаешь. – А к этому можно привыкнуть? – А тут два варианта – либо привыкаешь и терпишь, либо уходишь. Третьего не дано. Янка прикусила губу. От окна, в которое она смотрела, перевела взгляд на Диану. Та вела машину одной рукой, другой отстукивая по коленке какой-то ритм. И Янка зависла на её пальцах, на нервных, коротких движениях. – Там в бардачке пачка сигарет должна быть, дай мне, – попросила Диана. Янка нашла помятую пачку, зажигалку, протянула их, и вздрогнула от прикосновения горячей руки. Что-то странное стало закручиваться в ней, и только сейчас она задумалась, а куда же они едут? Но машина уже притормаживала у ворот дома. Янку охватила паника. Бежать было уже поздно, и она судорожно сжала лежащие на её коленях цветы. Диана открыла дверь в дом, пропустила Янку вперед: – Заходи! Сама потрепала по холке огромного пса и выпихнула его на улицу: – Иди, погуляй пока! Янка положила на тумбочку букеты, сняла куртку, оставила свои кроссовки среди разномастной обуви, раскиданной в прихожей, спросила, показав на эту россыпь: – А твой всё это не грызет? – Не, он жрет только съедобное. Если бы он ел вещи, у меня вообще ничего бы не осталось! Ты давай, проходи, не стесняйся, у меня тут не Версаль! – А цветы куда поставить? – Неси на кухню, – Диана махнула рукой в нужном направлении, – там разберемся. Я сейчас! Янка прижимала к себе букеты, как будто это были доспехи, способные её защитить, правда, она сама не понимала, от чего. На столе в кухне стояло несколько стеклянных цилиндров, Янка налила в них воды, расставила цветы, оглянулась. Диана появилась в дверях. Она переоделась, сменив концертную рубашку на футболку с длинными, засученными сейчас рукавами, прислонилась к дверному косяку и долго посмотрела на Янку, потом подошла, открыла шкафчик у неё над головой, достала стаканы и бутылку. – Ну что, мне кажется, пришло время выпить. Она налила виски, протянула Янке стакан: – Давай за нас! На сегодня это единственный достойный повод! Янка сделала глоток, а потом вдруг опрокинула в себя всё оставшееся содержимое стакана. Диана с готовностью налила по второй, и эту порцию постигла та же участь. В голове у Янки зашумело, и вдруг стало как-то очень легко. Она даже не посмотрела на выставленную на стол Дианой закуску, и снова придвинула свой стакан. – Хочешь напиться и забыться? – спросила Диана, снова наливая. Янка кивнула, но на этот раз подхватила со стола еще яблоко и села на подоконник, подтянув коленки к груди. – О чем задумалась? – спросила Диана, с ногами расположившись на диване. – Как ты думаешь, что они сейчас делают? – Едут сюда, скорее всего, – пожала плечами Диана, отхлебнув из стакана. – Если и так, то они не торопятся. – Дорога – вещь непредсказуемая. Янка покрутила в руке снова опустевшую посудину, спустила ногу, чтобы слезть, но Диана сама встала, подошла, вынула из Янкиной руки стакан, поставила его на стол у себя за спиной. – Вижу, тебе понравилось. Похоже, тебе достался более вкусный виски, чем мне! Надо попробовать! – и Диана вдруг притянула к себе Янку и провела языком по её губам, – Смотри-ка, действительно вкусно! Янка дернулась, но вырваться из Дианиных рук оказалось не так просто. – Тише, тише! Послушай меня. Мы с тобой обе сегодня получили хороший щелчок по носу. Мне, скажу честно, хреново от этого, и я подозреваю, тебе тоже не сладко. Я предлагаю помочь друг другу. Не буду врать, я обратила внимание на тебя еще в аэропорту в Лиссабоне. А сегодня я видела тебя во время концерта, Лариска свое дело знает! У тебя глаза сияли, как звезды! Хорошо так сияли, со значением! На меня постоянно смотрят, и я прекрасно умею различать, кто что от меня хочет. В общем смотри, уговаривать я не буду, просто подумай о том, что я тебе предлагаю. Вот сейчас я отпущу тебя и, если ты не хочешь продолжения, просто отойдешь в сторону. Договорились? Янка смотрела в зеленые глаза Дианы, чуть более темные, чем её собственные, и боялась отвести взгляд, чтобы не потерять своей решимости. Перед мысленным взором пролетели картинки недавнего прошлого, которые она всеми силами хотела забыть. Кольцо рук, сжимающее её плечи, ослабло на несколько секунд, но она и не собиралась из него вырываться. Поняв это, Диана провела ладонями по спине Янки, опустилась на поясницу, и, прижав к себе, сняла с подоконника. – Черт, какая же ты мягкая! Янка почувствовала пол под ногами только в комнате. Когда они выходили из кухни, в саду мелькнуло что-то темное, залаяла собака, но они не обратили на это внимание. Янка, наверное, не заметила бы даже исчезновение крыши над головой. Поцелуи обжигали её, заставляя дрожать и задыхаться, перед глазами всё кружилось, и она почувствовала, что стремительно слабеет. И тут вдруг сзади что-то произошло, какая-то сила рванула её в сторону, и Янка увидела Свету, которая со всего маху залепила Диане пощечину. – Дура, ты что делаешь?! Какого хрена?! – от второго удара тоже не удалось укрыться, – Вот, я же говорила! Чертовы двери! Янка прихлопнула губы рукой и выскочила из комнаты. А за её спиной Диана уже схватила вырывающуюся Свету, прижала к себе изо всех сил, взвизгнула из-за того, что её укусили в плечо, но рук не разомкнула. И последнее, что увидела Янка, захлопывая дверь и сползая по стене, было закинутое лицо Светки, и нависшая над ним, с лихорадочным блеском в глазах Динка. А к ней по коридору бежала Бэла, отмахиваясь от радостно виляющего хвостом пса. – Яна! – Бэла подхватила обмякшую женщину, поднимая её на ноги, – С тобой всё в порядке? Тебя никто… не обидел? Янкины глаза вдруг полыхнули огнем, и она заехала Бэле по скуле: – Ты думаешь, я железная?! Ты хочешь узнать, как я здесь провела время? Отлично! А было бы еще лучше, но похоже, что-то бережет меня… для тебя. – Янка, прости меня! – За что? За то, что я сегодня увидела или за то, что ты будешь бесконечно метаться между нами? Хочешь, вот открой дверь, и ты поймешь, как мне весело было сегодня! – она развернулась и пошла к выходу. Бэла её догнала: – Янка, поехали домой. Хорошо? Янка устало кивнула и потянула с вешалки свою куртку. Машина стояла, тесно прижатая боком к забору. Яна удивленно посмотрела на неё: – Что за оригинальная манера парковки? – Калитка была закрыта, а нам надо было попасть внутрь, – пожала плечами Бэла, – подожди, я сейчас отъеду. Янка отошла, зажглись фары, и она увидела покореженный бампер: – Стой! А это что такое?! – Ничего страшного. Просто мы немного съехали с трассы. Небольшая авария. – Ничего страшного?! То есть ты слетела с трассы, чудом не убилась, и так спокойно об этом говоришь?! – Перестань, мы абсолютно целы, даже с машиной всё в порядке, бампер зацепили, когда нас вытягивали, Яна, всё хорошо! – Всё хорошо?! – Янка в ярости сжала кулаки, – Да ты понимаешь, что если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу! – и из её глаз брызнули слезы. – Так, всё! – Бэла вырулила на дорогу, вышла, обняла плачущую Янку, – Садись, поехали. Янка, еще всхлипывая, села. Бэла посмотрела на неё, притянула к себе: – Не надо, пожалуйста, не плачь! Янка положила руки ей на грудь, и вдруг медленно потянула вниз молнию на куртке. Бэла судорожно вдохнула: – Прошу тебя, погоди, сейчас отъедем отсюда, – и, осторожно высвободившись, ударила по газам. Выехав из поселка, машина свернула на неприметный проселок и остановилась. Бэла обернулась к Янке. Та смотрела расширившимися глазами, короткие выдохи слетали с губ, рука лежала между бедрами. – Давай назад, – прошептала Бэла, чувствуя, как начинает трепыхаться её сердце. Куртки были мгновенно скинуты, Бэла посадила Янку себе на колени, впиваясь в пахнущие алкоголем губы. Янка застонала, прижимаясь грудью, сдавливая бедрами талию. Рубашки тоже полетели в стороны, груди соприкоснулись, возбуждая живым, мягким теплом, женщина, сидящая сверху, выгнулась, отклоняясь назад и подставляясь под поцелуи, совершенно бессовестные стоны заметались по салону. Бэла нырнула рукой под пояс брюк, но это было не удобно, прошептала: – Развернись, – и когда Янка повернулась боком, стянула с неё брюки и белье и одной рукой сжав грудь, другой устремилась вниз, сразу проникая пальцами между влажными складками. Янка ахнула, ложась поперек коленей, закидывая руки вверх и опуская одну ногу, чтобы дать большую свободу ласкающей её руке. Бэла просто ошалела от происходящего, она наклонялась к Янкиным губам и груди, кружила пальцами у раскрытого входа и ныряла внутрь, основанием ладони надавливая на лобок и ловя под крики «Ещё!» целую череду оргазмов, сотрясающую Янкино тело, пока вдруг и её от всей этой картины не накрыла судорожная волна, такая неожиданная, что она едва успела подхватить Янку, чуть не скатившуюся с ее бедер вниз, под сиденья. Прижимая к себе подрагивающую от наслаждения женщину, мягко целуя её, она шептала: – Я люблю тебя, люблю, люблю! Когда она завернула Янку в пледы и уложила спать на заднем сиденье, а сама пересела за руль и выехала на дорогу, глянув в сторону поселка за спиной, мобильник мигнул входящим сообщением от Светы: «Ты уже уехала?» Бэла выдохнула и написала в ответ: «Да, я уже далеко».