Многогранник

Лариса позвонила, когда Бэла сидела на Янкиной кухне и допивала чай: – Привет, спасительница заблудших душ! Ну что, аккредитацию тебе сделали, всё пришлю. Слушай, судя по тому, что Динка сказала, что у нас будут гости, и по твоей внезапной просьбе, вы приедете компанией. Сколько вас будет? – Пятеро, – Бэла посмотрела на Янку, вспомнив, что про поездку она ей еще не говорила. – Так ты свою девушку тоже берешь? А не боишься? – А чего я должна бояться? – О, новые лица – это всегда большой соблазн! – А за меня ты не боишься? – Ты отобьешься, складывается у меня такое впечатление! Ладно, пока! Бэла подошла к Янке: – Как ты себя чувствуешь? – Нормально. А что? – Понимаешь, тут поездка одна намечается. – Куда? – В Москву. – По какому поводу? – У Дианы концерт. Я еду снимать. – А что на это говорит Света? – Она тоже едет. И Наталья, и Лена, и ты, если сможешь. Ну как? – Я поеду, – ответила Янка без каких-либо раздумий. Бэла, готовая уговаривать, только кивнула, чувствуя себя как разогнавшийся поезд, перед которым неожиданно кончились рельсы. Машину Бэлы за два дня починили, слава богу, на складе нашлись нужные стекла, и, ближе к ночи, заехав за Янкой, Бэла отправилась забирать остальную компанию. Около Светиного подъезда стояли три женщины, и высилась гора вещей, увидев которую, Бэла усомнилась, что они едут максимум на пару дней. В ответ на изумление на её лице, Наташа улыбнулась: – Привыкай! Светка любит что-нибудь не забыть на всякий случай! Бэла только покачала головой, представила Янке Лену, с которой та еще была не знакома и, увидев, как странно заблестели глаза Лены, когда та посмотрела на Янку, она подумала, что Лариса права, и дело не в исключительной привлекательности Янки, а просто в том, что она «новая кровь», которую хочется попробовать. И тем не менее, когда в машине Янка оказалась на заднем сиденье между Наташей и Ленкой, ей это не очень понравилось. Бэла любила ездить ночью, она любила пустые дороги, не страдала без ночного сна, поэтому и предложила такое время отъезда. Но обычно она ездила одна, а в этот раз у неё была большая компания, и она поняла, что ей так нравится негромкий хор женских голосов, переговаривающихся о чем-то, нравится, что Света, оборачиваясь назад, опирается рукой не о спинку сиденья, а об её плечо, нравится, что Янка, передавая кофе из термоса, ненавязчиво проводит запястьем по её руке, нравятся взрывы смеха и постепенно стихающий разговор. Спустя какое-то время в машине уже все спали, а она вслушивалась в равномерный гул мотора и поглядывала на рассеянные лучи фар встречных машин. Света склонила голову, удерживаемая ремнем безопасности, Янка сначала спала, положив голову на плечо Лены, которая устроилась на подушке, прижатой к боковому стеклу, но потом её перетянула к себе Наталья, видимо, развернувшись боком, и опираясь спиной на дверь. Раньше бы Бэла точно вмешалась, но после дня рождения она вдруг стала гораздо спокойнее относиться к Наташе. Через пару часов Бэла остановилась на заправке. Отъехав от колонки, вышла на улицу и достала сигареты. К ней присоединилась Наталья, тоже закурила. Она помолчала, потом попросила: – Давай, я поведу, отдохни немного. – Мне не сложно, я привыкла к таким перегонам. – Ну всё-таки, давай я сяду за руль. Бэла посмотрела на неё и поняла. Дело было в Янке. Это же в самом деле тяжело – держать в объятьях желанную женщину, не имея возможности ничего сделать. И Бэла протянула ключи. Когда Наталья садилась на водительское место, Света сонно зашевелилась, и Наташа тихонечко ей что-то прошептала, и в этом было то домашнее, что бывает у давно живущих вместе людей. А Бэла выпутала Янку из рук Лены, в которых она уже успела угнездиться, и прислонила её к своей груди, обнимая и целуя в разлохматившуюся макушку. В Москву приехали утром, позавтракали, Бэлу оставили отсыпаться в съемной квартире, а вся остальная компания отправилась гулять. Проснулась Бэла от каких-то звуков на кухне, она потянулась, скинула плед и вышла из комнаты. Света ставила чайник и оглянулась на шаги у себя за спиной: – Я тебя разбудила? – Нет, сколько же можно спать! – Ну, тебе же, в отличие от всех нас, еще работать вечером. – Ничего, справлюсь. А, кстати, где все остальные? – Они в кафе, недалеко от клуба. А ты тоже садись, поешь, а то ты целый день голодная. – А что есть? – Посмотри в холодильнике, я не знала, что ты хочешь. – Да мне всё равно. Я умею быть неприхотливой, – Бэла вытащила из холодильника контейнеры, – А ты сама-то будешь? Давай за компанию. Они сидели, вылавливая из контейнера лакомые кусочки. Бэла подняла глаза: – Слушай, а Наталья знает, куда ты поехала? – Конечно знает. – И она спокойно относится к этому? – Ну я же тоже её не держу. И вообще, в самом деле мы сейчас с ней вместе скорее номинально. – По вам не скажешь, что вы в ссоре. – А мы и не ссорились. Просто так вышло, что наши пути расходятся. Но пока сохраняем видимость, нас же связывают и деловые отношения. Не со всеми же так, как с Динкой, – она замолчала, как будто обжегшись о произнесенное имя, – Странно, что именно ты задаешь такие вопросы. – Почему? – Тебе же самой приходится меня терпеть. – Я не терплю. – В смысле? – Я изначально знаю свое место в твоей жизни. Есть границы, которые мне не преодолеть. Света медленно подняла глаза: – Ты уверена? Неужели не хотела большего? – Большего? Чего? Для совместной жизни я слабо приспособлена, по крайней мере, сейчас. Быть единственной? Ну пока существует Диана, только идиотка может питать подобные иллюзии. Света встала, отошла к окну: – Знаешь, иногда ты мне кажешься идеальной. Если бы не Янка. – А при чем тут Янка? – Я просто понимаю, кто у тебя на первом месте, несмотря ни на что. – А я не понимаю, – Бэла подошла, обняла Свету, зарылась лицом в её волосы, – иногда мне кажется, что Янка мне дана только для того, чтобы я не сошла с ума, думая о тебе. Они постояли в полном молчании, потом Света хрипло произнесла: – Поедем, уже пора. Нам по дороге еще в одно место надо заехать. Одним местом оказался цветочный салон, из которого Света вышла с большим бумажным свертком. В клуб они зашли через служебный вход. Увидев их, к ним подошла Лариса. Коротко поздоровалась, кивнула Бэле: – Ну с тобой всё ясно, Света с Натальей сами разберутся, а вот барышень я знаю, куда устроить, – и приобняв за плечи Лену и Янку, она быстро повела их по коридору. – В своем репертуаре, – пожала плечами Света, и направилась вперед, явно хорошо ориентируясь в помещении. Бэла шла за ней, Наташа отстала. Перед каким-то боковым выходом в зал Света остановилась: – Бэла, я хочу тебя попросить… – О чем? Света помолчала, потом медленно освободила букет от бумажной упаковки и протянула его: – Пожалуйста, передай ей. Бэла смотрела на цветы. – А ты сама? Она отрицательно покачала головой: – У меня она не возьмет. – Но она же сама тебя позвала! – Это ничего не значит. Может, она на следующий день передумала или забыла. Бэла со слов Ларисы знала, что это не так, но ей не хотелось об этом говорить. И передавать букет. И снимать концерт. Совершенно неожиданно ей стало больно. Так больно, что она еле сдержала себя, чтобы прямо сейчас не бросить всё, выскочить на улицу и уехать. И тут вдруг Света посмотрела на неё: – Я понимаю, как выглядит эта моя просьба к тебе. Но больше мне некого попросить. От этих слов вдруг повеяло таким одиночеством! Светка, которая одним взглядом или фразой могла вызвать массовое слюнотечение у целого зала, под дверями которой дежурили бесконечные поклонницы, заваленная подарками и признаниями, чувствовала себя безмерно одинокой! Это иррациональное ощущение у предмета поклонения тысяч женщин делало её такой уязвимой, что Бэле стало мучительно стыдно. Она перехватила цветы, осторожно опустила их бутонами вниз: – Свет, я всё сделаю. Даже не думай. Она их получит. Бэла выбрала себе место у правой стороны сцены, пристроила букет на удачно подвернувшемся карнизе, и оглядела публику. Зал уже был полон, но она сразу увидела Янку и Лену, которые были в противоположной от неё стороне. Янка не отрываясь смотрела на пустую пока сцену, и у Бэлы нехорошо сжалось сердце, потому что она прекрасно помнила то имя, которое успела прочитать на раскрывшейся странице Янкиного дневника. Но тут начали появляться музыканты, и, наконец, под аплодисменты и крики зрителей вышла Диана. Она несла в руке гитару, держа её за гриф, и скользнула взглядом по залу, как будто хотела кого-то разглядеть. Бэла вскинула камеру и успела ухватить этот ищущий взгляд. И дальше всё, она включилась в работу. Как хороший профессионал она умела полностью погружаться в процесс. И только когда к авансцене потянулись руки с букетами, она вспомнила о Светиной просьбе. Диана, как всегда небрежно собирала цветы, откладывая их в сторону или передавая кому-то на сцене, иногда перекидываясь парой слов с поклонницами, но увидев Бэлу, она удивленно вскинула бровь, наклонилась, поднимая тяжелый букет: – Ты решила подарить мне розы? – Это не от меня, – ответила Бэла, и взгляд Дианы метнулся в зал, рука дрогнула. – Только попробуй не взять! – негромко сказала Бэла, видя, что к их разговору прислушиваются, но Диана выпрямилась, на вытянутой руке подняла склонившиеся розы, направив бутоны в сторону зала, подошла к микрофону: – А вам не кажется, что это не просто букет? Что это просьба? Зал взревел, а она начала петь: – Ты дарила мне розы… Музыканты подхватили мелодию, а она переложила цветы на сгиб локтя, обнимая их, сдернула микрофон со стойки, глядя куда-то поверх голов на задние ряды. И Бэле показалось, что от неё протянулась почти осязаемая серебрящаяся в свете софитов нить, теряющаяся в глубине зала. Она пела так, что зал выл от восторга, переходила от одной композиции к другой, судя по всему, к немалому удивлению музыкантов. Но в самом деле выбор песен не имел значения. Даже если бы она сейчас спела «Россия, 37-ой», всё равно было бы понятно, для кого она поёт. И хотя Бэле тяжело было это сознавать, она буквально видела, как сейчас сияли глаза Светы, и радовалась, что не стоит рядом с ней. Когда Бэла фотографировала расходящуюся после концерта публику, выхватывая из толпы восторженные лица, руки с самолетиками, ее кто-то тронул за плечо. Она обернулась, и увидела Наталью, которая кивнула, приглашая за собой. В узком коридоре стояли Лена с Янкой, разговаривая о чем-то, рядом с ними на стуле лежала Светина куртка. Янка обернулась в сторону Бэлы, и скользнула по ней задумчивым взглядом, чувствовалось, что она еще не вынырнула из атмосферы концерта. И тут вдруг откуда-то сбоку появилась женская фигура, метнулась к дальней двери, распахнула её и с криком: – Дина, это что такое?! – ворвалась внутрь. Рванувшаяся к ней из ниоткуда возникшая Лариса не успела её перехватить, и грохнув кулаком рядом с закрывшейся дверью, громко выматерилась. В коридоре повисла тишина. Какое-то время и за дверью было тихо, потом послышались крики. Бэла сразу узнала голоса Дианы и Светы. Дверь распахнулась, неизвестная девица вылетела и сразу исчезла, а в коридор вышла Света. Щеки её горели, на шее видна свежая царапина, она резко развернулась и пошла прочь. Диана появилась в дверном проеме, прислонилась к косяку, она была разгоряченная после выступления, с проступающими пятнами пота на рубашке, и весь вид её говорил: «Ну что ты мне можешь сделать?». Увидев стоящих в коридоре, с усмешкой произнесла: – И ты мне ещё что-то будешь говорить? Светины глаза, казалось, присыпал серый пепел, она сжала кулаки, оглянулась. Наталья, что-то почувствовав, развернулась и медленно пошла прочь. А Света вдруг подтянула к себе за руку Бэлу и начала её целовать. Бэла услышала короткий вздох Янки, и увидела, что её быстро уводит Лена. Она хотела вывернуться, но в Светиных глазах было такое отчаяние, что она не смогла, наоборот, обняла её за плечи, и только во время короткой паузы для вдоха прошептала: – Света, зачем? Но та только смотрела полными боли глазами. Хлопнула дверь, послышался мат и удаляющиеся шаги. Бэла наконец, отстранилась и прижала Светину голову к своему плечу, чтобы скрыть её слезы. Вокруг уже никого не было, только Лариса мелькнула где-то в конце коридора. Они долго стояли, не шевелясь. Наконец Бэла подняла Светину куртку и протянула ей: – Одевайся, пойдем. Они медленно вышли на улицу. Внешне Света казалась уже абсолютно спокойной, глаза высохли, на губах поселилась полуулыбка-полуусмешка. Наташа и Лена стояли около машины и о чем-то разговаривали. Когда Бэла со Светой подошли, Наташа повернулась к ним: – Свет, ну ты могла бы… – Что? Наташа кивнула на Бэлу: – Как-то не столь явно... Хотя теперь это, наверное, не имеет значения. Она сжала Светино плечо: – Извини, обратно я поеду на поезде. Лен, ты как? Лена не успела ответить, потому что Бэла спросила: – А где Янка? И Лена, и Наташа пожали плечами. Бэла в недоумении на них посмотрела: – Лена, она же с тобой была! – Да, была. Но потом я не заметила, куда она делась. Из-за их спин прозвучал голос Ларисы: – Она уехала с Дианой. Бела со Светой резко к ней повернулись: – Что?!! – Ну вы же слышали, что я сказала. – Куда уехала? – Не знаю. Вообще Динка собиралась домой, но, возможно, её планы поменялись. Бэла подлетела к Ларисе: – Скажи, где живет Диана? Лариса кивнула головой в сторону Светы: – Она знает. – Я же не поеду туда с ней! – А вот я бы посоветовала ехать именно с ней. Лариса вдруг протянула руку и коснулась щеки Бэлы: – Такие разные и такие похожие, – и, словив колючий Светин взгляд, развернулась и ушла. Бэла на секунду зависла, потом повернулась к Свете: – Поехали? Посмотрела на Лену, но та покачала головой: – Я с Наташкой, на поезде. Бэла кивнула, и открыла Свете дверь машины. – Дорогу покажешь? – Да, сначала на МКАД. Они выехали, дорога была на удивление незагруженной. Света сидела молча, смотрела пустыми глазами. Бэла старалась ни о чем не думать. До нужного поворота оставалось совсем чуть-чуть. Их подрезал неизвестно откуда взявшийся джип. Бэла, уходя от столкновения, резко вывернула руль, и машина, вильнув по дороге, ушла в кювет.