«– это ты на фотке?»

Все тело противно ноет, а глаза отказываются открываться, и Джордж ежится, силой заставляя организм просыпаться. Противнейшее настроение накатывает волной, голова раскалывается, а почему парень не может понять, потому лишь сжимает зубы, оглядываясь по сторонам. Боль в теле, как оказалось, объясняется достаточно легко — сон на старом неразобранном диване сделал свое дело, и спина теперь выражает свою глубочайшую благодарность за такое варварское пренебрежение простейшим комфортом. Какого хрена он вообще заснул в этой небольшой комнатке, по ошибке названной гостиной? Оглядывается, пытаясь понять, какого хрена вчера вообще происходило. Взгляд останавливается на правой руке, на запястье которой синеют несколько синяков, оставленные слишком сильной хваткой. Хваткой? Воспоминания словно кувалдой ударяют по голове, заставляя мгновенно подняться с дивана, нервно оглядывая комнату еще раз. На стеклянном столике, который чудом не был разбит Томми, стоит открытая коробка пиццы. Джордж проходится по комнате, заглядывает на кухню, на которой он даже свет не выключил, выходит в коридор. Дергает входную дверь, но она заперта. Парень знал, что запер ее после того, как забрал пиццу, но желает убедиться в этом, проверить. А что, если Найтмер приходил ночью, но не смог попасть в дом? Эта мысль напрягала, хотя тот факт, что кто-то пытался попасть в его дом, должен был напрягать сильнее. Но Найтмер — не «кто-то», он мог прийти. Он, мать его, должен был это сделать. Должен был прийти и поговорить, объясниться, дабы парень перестал волноваться, а не… Этот пользователь добавил вас в черный список. Надпись никуда не исчезает. Горит, кажется, даже ярче, чем вчера, или Джордж вчера просто не до конца понимал, в какую ситуацию попал? Надеялся, что проблема испарится за ночь, и его утро начнется с привычного «доброе утро :) »? На что он, мать его, вообще надеялся, открывая диалог, в который больше не имел возможности написать? Сжимает зубы, стараясь проглотить мерзкий ком в горле, пролистывает переписку. Переписку, которая впервые кажется ему слишком личной, перешедшей границы обычной дружбы. Отпиши, когда из офиса выйдешь. Неа, это констатация факта. Ты красив. Будь аккуратнее. Ты можешь мне пожаловаться, я тут :) Это до жути мило было, чтоб ты знал. Тебе правда нравится мой голос? — Ха, волнуешься? — Да. Не в себе из-за меня? Это звучит странно, чтоб ты знал. Согласись, не будь меня — тебе бы была крышка. Джордж замирает, листая переписку трехдневной давности. Тогда самоуверенная фраза, сказанная Найтмером, лишь посмешила. Герой, полицию вызвал, но теперь все было не так однозначно. Тот парень стоял и смотрел на меня несколько минут. Тот парень все еще там… Тот парень говорит с ними. ОНИ УХОДЯТ. — Какой-то парень у моего дома. — В любом случае не волнуйся, все будет хорошо, обещаю. Ты веришь мне? — Абсолютно. Джордж замирает, внимательно разглядывая фотографию спины незнакомца, которую отправил Найтмеру тогда, когда его сердце замирало от страха, а тело предательски трясло. Тогда, парень прекрасно помнил это, он ненавидел Найтмера за то, что он не отвечал ему слишком долго, пропадая из сети, когда парню была нужна моральная поддержка, но теперь… Слишком яркая кофта выбивалась из-под серой куртки, а ладони, держащие телефон, спрятаны под ткань перчаток без пальцев, прямо как… Парень смотрит на свою собственную руку. На правую, на которой все еще прекрасно видны следы от хватки Найтмера. Смотрит, вспоминая как морщился от неприятного трения ткани перчаток о кожу. Так вот оно что… Если бы он хотел тебе навредить, он бы сделал это за те полчаса, успокойся. Конечно, Найтмер знал, что тот парень не собирался ему вредить. Конечно знал, сидя на холодном бордюре и спиной чувствуя взгляд Джорджа. Сидел и успокаивал его, а потом, словно блядский принц из сказки, отогнал недоброжелателей. И стоял, смотря в его окно, что говорило о том, что парню самому хотелось его увидеть, пообщаться с Джорджем. Так почему он сбегал? Почему, дважды будучи так близко, он уходил, не дав сказать и слова? Было бы все также, если бы брюнет, ошарашенный всем произошедшим, не услышал такой знакомый низкий голос, не понял, с кем он общается? А если бы притворился, что не узнал? Здравый смысл, вышедший из запоя, шепчет что-то вроде: «все к лучшему», и от этого становится только противнее. К какому, черт его дери, лучшему?! Что в сложившейся ситуации можно назвать «лучшим»? Какого хрена тот самый выбор нужной тропинки привел к этому? Где парню надо было повернуть, дабы, открывая профиль Найтмера, не видеть сообщение о том, что он добавлен в черный список? Парень обновляет страницу. Снова и снова, как поехавший. Собеседник не был в сети уже несколько часов, что красноречиво говорит о том, что он спит, но Джордж продолжает. Пять утра, до будильника еще три часа, а сна ни в одном глазу. А жаль. Брюнет нервно смеется над мыслью о том, что у него, как в игре, закончилась возможность пропускать время, а значит, что наступил важный сюжетный момент. И это вроде и забавно, но с другой стороны — дерьмище полнейшее. Фестиваль назначен на час дня, а что делать до этого момента парень не имеет понятия. Заходит в свою комнату, привычным движением занавешивая окна, несмотря на темень за стеклом. Плевать, так он попросту чувствует себя комфортнее, зная, что никто точно за ним не следит. Так ведь? Выдыхает, поудобнее усаживаясь на кресле и ногой включая компьютер. Других идей как скоротать время у парня попросту нет, потому приходится довольствоваться самым простым и самым типичным. Рабочий стол забит разного рода играми, но половина из них уже пройдена, а другая попросту неинтересна в данный момент. В сеть парень заходить не решается, не хочет вновь зависнуть на профиле одного человека, а потому просто кликает курсором на какую-то яркую иконку игры, название которой даже не знает. Это оказывается какой-то простенький шутер с элементами фантастики, который парень уже начинал проходить, но забросил, судя по сохранению, в самом начале. Подходящая убивалка времени. Джордж хрустит пальцами, выдохнув. «Прекращай мучать себя мыслями о нем, лучше тебе от этого не станет, идиотина» — орет, надрываясь, здравый смысл, который больше всех радовался черному списку, так как давно пора было это сделать, но Джордж поделать с собой ничего не может, лишь цыкает на свою шизофрению, приказывая ей заткнуться и не мешать играть в игру. И плевать, что, анализируя ситуацию и поступки собеседника, Джордж раз за разом проигрывает, не в силах сосредоточиться. Плевать, в общем-то. Где-то через час-другой телефон в кармане вибрирует, и парень почти подскакивает с кресла, доставая смартфон и включая. Неужто разблокировал? С другой стороны, почему так рано? Зная примерный распорядок дня парня, то спать он еще часов до девяти должен был, а сейчас и семи-то, наверное, нет. Парень на секунду задерживает взгляд на часах в левом верхнем углу, пока социальная сеть, в которую так пытается попасть парень, подвисает, не желая запускать очередного человечишку в свою обитель. И правда, пол седьмого, так какого так рано? Но все оказывается проще, и, парень винит себя за эту мысль, хуже. Он все так же в черном списке, Найтмер в сети не появлялся, зато активизировался второй аккаунт, прекрасно знакомый Джорджу, и тот закатывает глаза. Этот-то что не спит, тоже от душевной, мать его, травмы страдает? Pimpinnit: Эй, кууу Джордж уже думает о том, чтобы проигнорировать сообщение, свалив тот факт, что оно уже было просмотрено, на несуществующего кота, но… Pimpinnit: Ответь Pimpinnit: Ответь Pimpinnit: Ответь Pimpinnit: Ответь Pimpinnit: Ты в сети, я же вижу Pimpinnit: Только не говори, что струсил в самый последний момент! NicknameNotFound: Я тут. NicknameNotFound: Что такое важное произошло, что ты не мог потерпеть до утра? Мы же в девять договорились встретиться. Pimpinnit: Да расслабься! Я просто увидел, что ты в сети недавно был, и подумал, что надо бы тебе написать. Спросить, что да как NicknameNotFound: Не делай так больше… Pimpinnit: О чем ты? NicknameNotFound: Не думай больше. Pimpinnit: Ахуел? NicknameNotFound: Что случилось? Pimpinnit: Да говорю же, ничего Pimpinnit: Просто захотелось написать, а ты чет вредный какой-то Pimpinnit: Ты будешь сильно злиться, если мы к тебе завалимся? Джордж трет переносицу, выдыхая. А вот они и перешли к сути дела. «С другой стороны», — мотает головой брюнет, пытаясь отвлечься от серых мыслей. — «Мне так и так нечем заняться, а сидеть и глядеть в сраный мобильник не хочется. Опять». NicknameNotFound: Если что-нибудь опять разобьешь — будешь на улице тусить. NicknameNotFound: Заходите. NicknameNotFound: У меня пицца осталась. Холодная правда, но думаю, что вкус не особо испортился. Pimpinnit: Ууу, а в честь чего пируешь? NicknameNotFound: Это скорее траур. Pimpinnit: Кого хороним? NicknameNotFound: Мои мозги, решившие меня покинуть недели две-три назад. Другого объяснения моему идиотизму я найти не могу. Pimpinnit: Как все запущенно… Pimpinnit: Ща будем, не ссы Джордж выдыхает и, не отвечая на последнее сообщение, откладывает мобильник в сторону. Он не знает, стоило ли вообще приглашать эту троицу (А в том, что Томми припрётся не один тот был уверен), но, с другой стороны, игра оказалась безумно скучной и однообразной, пообщаться было не с кем, а выходить на улицу, на которой все еще было темно, после вчерашних событий парень не решился бы. Как минимум — один. От одной мысли о произошедшем вчера парня передергивает. Что было бы, не окажись там Найтмера? Что было бы, не будь Найтмера тогда, несколько дней назад? Что он вообще сказал четверке, что они развернулись и ушли? Почему не мог сказать это же, а не угрожать пистолетом? «Он сказал, что это был муляж… …а потом подтвердил, что соврал» «Ему незачем врать мне… …но он был в Ламанбурге» «Возможно, он приехал лишь на этой неделе… …или был тут все время» «Он не навредил мне… …возможно, он поджидал подходящего момента для нападения» «Его руки действительно больше, чем мои… …и они оставили мне лишь синяки. Иронично…» Джордж скулит, пытаясь побороть самого себя, свою неуверенность в собеседнике, свой страх. Разве Найтмер — плохой парень? Разве он мог бы ранить его? Вломиться в дом, убить, ограбить, прекрасно зная, что в доме парня и без того нет ничего ценнее компьютера да старого обогревателя? Разве мог он… Навредить ему? Парень хватается за голову, чуть не вырывая клок волос. Ком, побежденный час назад, неожиданно возвращается обратно в горло, возвращается и… Исчезает. Развязывается, и Джордж на секунду замирает, пытаясь понять, какого хрена происходит. Проводит пальцем по щеке, неожиданно чувствуя странную влагу. Он плачет? Какого хера? «Волновался ли бы ты также из-за того, что перестал общаться с кем-либо другим?» — задает парень сам себе вопрос, мгновенно понимая, что не в силах ответить, хотя и знает ответ. Не в силах признать, что сейчас сидит и, словно ребенок, плачет над потерей друга. Друга? Месяц общения, мать его, какого хрена? А Томми, Никки? Его соседи из прошлого дома, с которыми он общался годами? Почему, заблокируй они его, он почувствует лишь тоску? Они ведь тоже друзья, так какого хрена их исчезновение из жизни не является событием, которое парень воспримет как «критичное». Почему тот факт, что он лишился возможности слушать этот потрясный низкий голос, читать пожелания с добрым утром, делиться обо всем, что происходило в его скучной жизни так выводил из себя? За окном громко орут коты, плевав на то, что сейчас нихуя не март, а кошек в доме Джорджа не обитает. Парень рвано выдыхает, косясь в сторону зашторенного окна. Надо успокоиться, прийти в себя. Быстро надевает куртку, выходя на улицу, осмотрительно не отходя от двери больше, чем на пару шагов. Открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная из воды, тяжело вдыхая ледяной воздух. Потом горло болеть будет, но да ладно. Коты, окончив свое представление, разошлись кто куда. Остался лишь один здоровый черный кошак, который сидел на снегу, помахивая хвостом, и смотрел прямо в глаза человеку жёлтыми огнями. Парень вздрогнул. Шагнул вперед, протянув руку, чтоб погладить животину, но тот, словно потешаясь над человеческой глупостью и наивностью, мгновенно поднялся со снега и, задрав хвост трубой, юркнул в темноту, оставляя Джорджа ни с чем. Тот выдыхает, огорченно опуская руку. Какого хрена даже коты его избегают, как прокаженного? — Хей! — Джордж аж подпрыгивает от резкого вскрика, испуганно оглядываясь на главную дорогу, на которой виднеются три фигуры, которые спешно приближаются к нему. Брюнет огорченно думает, что не все живые существа этим утром решили избегать его общения. Впрочем, ладно. Эта тройка не была так уж ужасна, их компания даже была, пожалуй, приятной, пусть и шумной. Вот и сейчас парень шикает на Томми, приложив палец к губам и шипя «соседей разбудишь». А сонные соседи, особенно пожилые представители, могли устроить во дворе самый настоящий ад, потому стоило избегать их праведного гнева. — Чего не спишь? — весело спрашивает Томми, завалившись в коридор. За ним следом заходит раскрасневшийся от холода Туббо и замыкает шествие Уиллбур с гитарой, чей внешний вид заставляет Джорджа вопросительно приподнять брови, глядя на него. Серый, с синяками под помутневшими глазами. Тот лишь отрицательно мотает головой, тем самым давая понять, что не собирается никак комментировать свое состояние. Он что, болен? — Не важно. Не спится и все. Вопрос в том, что вы-то в такую рань встали, — парень потягивается, стягивая с себя куртку и вешая ее рядом с одеждой гостей, которые не сговариваясь ринулись в сторону кухни. — Не спится и все, — передразнивает Джорджа Томми, заставляя брюнета уже пожалеть, что пустил подростка в дом. — Мы революцию затеяли, какой нахуй сон? — Для сегодняшнего дня план не очень-то похож на революцию, но ты продолжаешь упорно называть это революцией. Почему? — Кто-то «Гамильтона» пересмотрел, — фыркает Уиллбур, усаживаясь за стол. — Чай будет? Я решил, что бухать перед фестивалем — не самая лучшая идея. Пусть и притягательная. Джордж вздыхает, мысленно соглашаясь с этим утверждением и указывая на две неоткрытые коробки с пиццей, стоящие на тумбочке, видя огонь, блеснувший в глазах Томми и Туббо, которые, мгновенно поняв намек, быстро хватают по коробке. — Хей, уважаемые, тут помимо вас тоже люди есть, — смеется Уиллбур, отбирая упаковку у Томми. — Это нам. Вам одной хватит. Туббо, мгновенно прижав свою коробку пиццы к груди, стремительным шагом старается уйти из комнаты, но оказывается мгновенно пойман Томми, которого лишили еды. — Туббо, будь хорошим мальчиком, поделись с Томми, — тоном учительницы начальных классов говорит Джордж, еле сдерживая улыбку. Тот факт, что Туббо попытался сбежать, пусть и был ловко схвачен, был достаточно забавным. Тоби пытается что-то возразить, но коробка оказывается выхвачена из его рук, а Томми глумливо хихикает, ставя ту на стол и открывая. Туббо пытается взять кусок, за что получает по рукам и удивленно вскидывает брови. — Что? Ты первый начал, — сделав укус от ломтика пиццы, сообщает Томми, как цепной пес охраняя коробку. — Холодная… Джордж возводит глаза к потолку и поворачивается к Уиллбуру, взглядом моля о помощи, но куда там! Парень во всю наслаждается веселым хаосом, им же учинённым, беря из другой коробки кусок пиццы. И знает же, что они с Джорджем все не съедят, а все равно забрал коробку у детей. Туббо тем временем таки умудрился взять и себе порцию и теперь вовсю жевал, наблюдая за тем, как Томми странно смотрит на свой кусок с укусом. — Так, надо ее погреть. Щас лайфхак покажу, записывай, — неожиданно выдает подросток, и после этой фразы все перестают дышать, испуганно следя за ним. Судя по всему, не только Джорджа напрягали его гениальные идеи. И на том спасибо, а то он ощущал себя идиотом, который боится ребенка. Все оказывается проще и безопаснее, чем Джордж думал. Парень просто ставит вместе с куском пиццы в микроволновку стакан воды, объясняя это тем, что таким образом пицца не будет сухой. И это, вроде как, даже работает. Томми правда умудряется пролить на себя воды из стакана, когда достает тарелку с пиццей, матерится и дует на обожжённую руку, но это нельзя считать по-настоящему проблемой. Следом пробует Туббо, у которого получается чуть аккуратнее и без травм, в отличие от друга. Уиллбур от этой идеи отказывается, а Джорджу попросту плевать на температуру еды. Его больше интересует закипающий чайник. Когда Томми и Туббо перегрели всю свою пиццу, умудрившись сжечь один кусок, чай был разлит по кружкам, а Уиллбур взял гитару из коридора, четверка переместилась в гостиную, усаживаясь кто на полу, кто на диване. Джордж предпочёл сидеть на грязном ковре, обидевшись на предмет мебели, из-за которого у него все утро болела спина. Сначала они молчали, думая каждый о своем, делая большие глотки чая. Уиллбур, на всех встречах до этой постоянно торчащий в телефоне, сидел, задумчиво глядя в стену. Джордж тоже уставился в ту же точку, пытаясь понять, что такое интересное тот там увидел, но ничего интересного не нашел. — Я бы не хотел, чтобы вы шли на фестиваль, — неожиданно выдает Уиллбур, и Джордж давится чаем. Кажется, это входит в хреновую привычку. — Чего?! — вскрикивает Томми, раскрыв от изумления глаза. — Какого хера, Уилл? — Я как бы обязан там быть, — удивленно смотрит на парня Туббо, переглядываясь с не менее удивленным Томми. — Что случилось? — Я не хочу, чтобы у вас были проблемы из-за этого плана, — шипит парень, пряча лицо в ладони и наклоняясь вперед. — Почему это все так сложно, чтоб его? — Что происходит? — аккуратно уточняет Джордж. Не то, чтобы ему хотелось участвовать в плане парней, но поведение Уиллбура безумно напрягало и даже пугало. Вернее, напрягало непонимание, что так напугало недореволюционера. Но тот не отвечает, лишь мотает головой, и после паузы продолжает. — Во что я, мать его, вас впутал? Да даже Джорджа, — брюнет вздрагивает, так странно звучит его имя из чужих уст. Он сам задавался вопросом, во что впутался, но такое отношение главного заводилы всего плана было попросту… Ненормальным? — Эй, Уилл, — поднимает руки Томми, подходя ближе. — Все нормально, слышишь? Каждый из нас вписался в это по своей воле, расслабься! Сегодня мы просто начнем осуществлять наш план, не более, а потом, может через полгода, может через год, но мы спасем этот блядский город. И ты будешь рядом, усек? Не трусь, мы с тобой! — Да и, в случае чего, со мной ничего не будет. Я просто сдам вас полиции и получу бабло за поимку опасных преступников, — фыркает Джордж, и на него мгновенно устремляются три пары глаз. Даже Уиллбур перестал качаться из стороны в сторону, поднимая голову. — Ты ведь шутишь? — аккуратно уточняет Томми, и Джордж смеется. — Наверное. Кто знает? — тягуче произносит брюнет, с удивлением отмечая, что перенял манеру общения Найтмера. С кем поведешься… — Не шути так, — резко обрывает его Уиллбур. — Ты мне с такими шутками одного знакомого напоминаешь, а думать о нем лишний раз мне не хочется. — О как, он что, тоже угрожает сдать тебя полиции? Познакомишь меня с ним? — улыбается парень, слыша, как смеются с абсурдности диалога Томми и Тоби позади. — О нет. Ты не сделал мне ничего плохого, чтоб я мстил тебе таким жестоким способом, — фыркает Уиллбур, постепенно приходя в себя после странного приступа паники. — Сыграй что-нибудь, — неожиданно предлагает Джордж, и парень смотрит на гитару, что стоит у кресла, на котором тот сидит. — Ты ее второй раз приносишь, но в прошлый раз ты так и не сыграл ничего. — По-моему, что-то играл, — удивленно вскидывает брови Уиллбур, поворачиваясь к Туббо и Томми, которые начали задыхаться от смеха после его фразы. — Что? — Ты сначала говорил, что у тебя нет настроения, а потом, выдув бутылку коньяка, сыграл какую-то двухструнную мелодию и откинул гитару в сторону, заявив, что ты устал. Не думаю, что Джордж смог в полной мере оценить твой, кхм, талант. — Оу… До фестиваля остается несколько часов, и Джордж, слушая, как Уиллбур играет на гитаре, думает о том, что, возможно, Найтмер тоже будет скучать. Настолько, что уберет его из, мать его, черного списка и прекратит бегать от парня, словно они — два ребенка, играющие в догонялки. Это было бы круто…