«– это ты на фотке?»

— Тепло одевайтесь. На улице пиздец, — сообщает Уиллбур, вернувшись в дом. Каким образом Томми заставил парня выносить мусор так и оставалось загадкой для Джорджа, но тот явно был недоволен этим обстоятельством. Погода действительно в разы ухудшилась за те несколько часов, которые парни сидели в доме. Ветер разбушевался, а снегопад, начавшийся так не вовремя, заметал только-только протоптанные дорожки. В такую погоду добрый хозяин собаку не выпустит, но четверка, в последний раз наслаждаясь уютом дома, спешно собиралась. К чему спешка, сказать по правде, никто не знал, до фестиваля оставалось еще два часа, но все продолжали натягивать на себя куртки и ботинки с такой скоростью, словно парни, как минимум, на поезд опаздывают. Томми с Туббо весело переговариваются о какой-то ерунде. Насколько успевает понять парень из пары фраз, которые он слышит, у светловолосого явные проблемы с учебой, и долги вот-вот схватят за зад. И вместо того, чтоб взяться за учебник, тот решил свергнуть нынешнего правителя. Гениальнее некуда. Из дома они выходят мгновенно, как по команде, надевая капюшоны, лишь Уиллбур, лишенный такого элемента, закатывает глаза. Он вообще, придя в себя после той странной истерики, ведёт себя странно. В смысле, еще страннее, чем раньше. Постоянно вертит в руках телефон, словно не может решиться позвонить кому-то, несмотря на явное желание, пальцы подрагивают, словно от волнения. А что за цирк с гитарой был, которую он очень уж не хотел оставлять у Джорджа дома! Такое ощущение, что его инструмент бы украли. В пустом запертом доме, ага. Джордж стратегически решил не сообщать о том, что в его районе кражи — дело обыденное, иначе бы на фестиваль им пришлось бы тащиться вместе с гитарой. И это учитывая, что нужно было ехать на автобусе, к остановке которого они, к слову, и шли. Ну, как шли. Скорее ползли, чудом не падая в снег. Как минимум, они с Уиллом. Томми и Тоби не справились со стихийным бедствием еще где-то на полпути, рухнув в сугроб (Джордж подозревал, что не случайно), а потому сейчас подростки, раскрасневшиеся от мороза и мокрые от снега, попросту пытались догнать своих попутчиков, мешая друг другу. Джордж, волнуясь, что, догони они их, и ему придется поваляться в сугробе, ускорял шаг, а Уиллбур инстинктивно повторял это действие, потому до остановки, к огромному счастью, они добрались сухими, пусть и подмерзшими. На остановке шумно и весело. Помимо четверки автобус ожидали еще с десяток человек. Дети скакали в сугробах, кидая друг в друга снежки и прячась за ногами взрослых, и Джордж поежился. Кто вообще в здравом уме решил завести ребенка в их районе? Если эти веселящиеся ребята не были детьми с другой улицы (которые не сильно, в общем-то, отличались от улицы Джорджа), то парень искренне их жалел. Подумать только, им предстояло жить в этом гадюшнике, как минимум, до совершеннолетия, медленно понимая, насколько их жизнь не похожа на сказочный, чтоб его, мир. Потом, наверное, у них было бы всего два пути: либо они понимают, что так жить нельзя, и сваливают к чертям, либо они начинают считать происходящее вокруг абсолютно нормальным поведением, уподобляясь мусору, обитающему в подворотнях, плодя себе подобных. Снова, и снова, и снова. Не самые красочные перспективы. Даже первый случай, который заканчивался относительно неплохо, значил, что детям придется до совершеннолетия жить с родственниками, умом понимая, что их жизнь в жопе, но не в силах сделать хоть что-то из-за своего возраста. Противно… В подъехавший автобус Туббо и Томми врываются первыми. Вернее, врывается Томми, распихивая людей на своем пути, желая занять наиболее удобное, по его скромному мнению, место, затаскивая друга за собой. Тот что-то недовольно ворчит, но не сопротивляется. То ли не хочет, то ли понимает, что перечить блондину — себе дороже. Тем более, когда тот решил поиграть в штурм автобуса, из которого явно намерен выйти победителем. Уиллбур и Джордж заходят почти последними, прекрасно осознавая, что лезть в толкучку не стоит. И действительно. Занято лишь две третьи автобуса, свободных мест куча, причем большинство из них — рядом с Туббо и Томми, которые, заметив вошедших, машут рукой, подзывая их. Похоже, потенциальных соседей испугала сама возможность сидеть поблизости с неадекватным блондином, потому остальные пассажиры попытались отодвинуться как можно дальше, в другой конец салона. И Джордж, честно говоря, ни капельки не осуждал их за это решение. Более того, будь такая возможность, он бы поступил точно так же. Но приходится, вздохнув, переться в самый конец автобуса, усаживаясь на излюбленное место у окна, мгновенно опираясь щекой о холодное стекло. Транспорт трогается с места резко, а потому парень чуть не слетает с места, выставляя руку вперед и упираясь ей о спинку кресла, на котором сидит Томми. И только потом он замечает, что синяки с руки так никуда и не пропали, а напротив, кажется, начали выделяться на холодной коже лишь сильнее, превращаясь в яркие пятна. Джордж на секунду замирает, внимательно их разглядывая, несмотря на недавнее обещание, данное самому себе, которое гласило, что стоит хотя бы постараться не думать о Найтмере. Как минимум, пока он не один. Заниматься самокопанием, как минимум сейчас, не стоило. Это может растянуться на долгое время. Впрочем, когда Джордж уже собирается убрать руку в карман, на пятна неожиданно обращает внимание Уиллбур, сидевший рядом. — Тебя кто так хватал, что аж синяки остались? — спрашивает, кажется, скорее из вежливости, но в равнодушных глазах на секунду мелькает огонек интереса. Томми, услышавший вопрос, поворачивается на кресле, выглядывая из-за спинки и тоже уставившись на руку парня, которую тот спешно прячет. Такое внимание ему нихрена не льстило. — Упал. — Что за траектория падения такая, что синяки на запястье появились? — фыркает Уиллбур. Выпытать неинтересный ему ответ, кажется, стало делом принципа. И отличным досугом. — Кто тебя обидел, Гоги? Скажи, мы надерем ему задницу, — смеется Томми, склонив голову вбок. Туббо качает головой, даже не поворачиваясь, но явно прислушиваясь к диалогу. Это понятно хотя бы потому, что на его телефоне уже экран от бездействия потемнел. — Да не обижал меня никто, он напротив мне помог! — пытается отбиться парень, но видит лишь возрастающий интерес в глазах собеседников и выдыхает. — Окей, ладно. Я возвращался домой, меня попытались грабануть, а На… Человек, оставивший синяк, вступился за меня и помог дойти до дома. Ничего более. Просто хватка крепкая. Парень нервно улыбается и трет переносицу, надеясь, что такое объяснение удовлетворит эту парочку сыщиков. И, кажется, так и есть. Как минимум, Уиллбур мгновенно теряет интерес к разговору, уставившись в одну точку и, судя по всему, думая о чем-то своем. Либо он просто спит с открытыми глазами. Ему не помешало бы… Томми же был явно недоволен краткостью истории, ожидая хоть какого-нибудь продолжения. — Так в честь этого траур? — Джордж удивленно смотрит на подростка, пытаясь понять, что тот вообще говорит. — О чем ты? — Ну, ты мне писал, что у тебя траур и ты хоронишь свои мозги. Ща, погоди, — Томми лезет в рюкзак, который на кой то взял с собой, доставая из него телефон и тыкая им в Джорджа. — «Мои мозги, решившие меня покинуть недели две-три назад. Другого объяснения моему идиотизму я найти не могу». Колись, чего такого наделал, что сам себя идиотом назвал? Джордж выдыхает, собираясь уже послать прилипчивого подростка куда подальше, но вдруг замирает, задумавшись. В смысле, а почему бы не рассказать? Без подробностей, просто поверхностную историю. Просто для того, чтобы попытаться понять, что происходит, сделать вывод. — Хорошо, ладно. Помнишь того парня, которому ты голосовые с моего телефона отправлял? — Томми замирает на секунду, пытаясь вспомнить, о ком вообще идет речь, и кивает. — Я с ним общался несколько недель, он говорил, что не является жителем Ламанбурга. Мой дом однажды собирались грабануть, я сказал ему свой адрес, он вызвал полицию. А вчера, ну… Парень выдыхает, всматриваясь в следы на руке, поджав губы. Томми его не торопит, с интересом ожидая развязку. — На меня вчера, как я и сказал, напали. И тот человек, который помог мне… Это был тот самый парень, понимаешь? Он шел за мной от самой работы, следил. Он, чтоб его, приходил к моему дому и раньше. Когда я пришел в себя, я спросил его за это дерьмо, а он просто заблокировал меня, — парень разводит руками, не зная, что еще стоит добавить. — Вот и все. — Ты боишься его? — неожиданно вновь подключается к разговору Уилл, и Джордж неожиданно понимает, что не в силах ответить на этот вопрос. Хотя нет, не так. Он не в силах ответить на него так, как следовало бы. Он был обижен на Найтмера, что тот все время был так близко, но отказывался идти на контакт. Его напрягал тот факт, что у его собеседника был огнестрел, но страх?.. — Нет. Нет, наверное, — парень пожимает плечами, и вся компания удивленно на него смотрит, так что ему приходится объяснить свою позицию. — Он не плохой. Он не вредил мне никоим образом, напротив — он помогал. С ним было приятно общаться и, пожалуй, мне даже его не хватает. Просто… Обидно. — Слушай, если он по-настоящему ценил тебя, как собеседника, я уверен, что ты через день-другой будешь разблокирован, — неожиданно серьезно начинает Томми. — Тоби меня вообще чуть ли не каждый день в черный список кидает. Не значит же это, что он не хочет со мной общаться. — В твоем случае, подозреваю, именно это и значит, — смеется Уиллбур, откидываясь на спинку кресла. Джордж краем сознания отмечает, что тот выглядит в разы лучше, чем раньше. Полегчало что ль? — Эй! — Однажды он отправил мне в три часа ночи сто одно сообщение, которые представляли из себя счет от нуля до ста. А я, между прочим, спал, — вставляет свою лепту в разговор Туббо. — А вообще, думаю, он прав. Если ему действительно на тебя не плевать, то разблокирует. А если нет, ну что ж… Хреновый из него друг тогда. — Да, наверное, вы правы… — замирает парень, задумавшись, и достает телефон из кармана. Этот пользователь добавил вас в черный список.

Неужто он действительно не значил ничего для Найтмера?

***

На площади, на которой и намечалось мероприятие, еще пусто. Лишь несколько охранников болезненного вида ходят туда-сюда, медленно переставляя ноги. Джордж удивленно вскидывает брови. И это — охрана президента? А более здоровых они найти не смогли? Попутчики из автобуса галдящей оравой ринулись занимать места поближе к сцене, в то время как Томми предлагает подождать в какой-нибудь кафешке, а не мерзнуть на улице полтора часа. Джордж, решив, что на чашку чая ему все-таки хватит, соглашается, как и Туббо с Уиллбуром, а потому блондин спешно идет подальше от толпы. Дело в том, что он умудрился повздорить с каким-то не совсем трезвым мужиком в автобусе, наехавшим на Туббо, наговорил гадостей, а получить по шее явно не хотелось. Вряд ли вялые охранники смогли бы успеть защитить его. Был еще Уиллбур с кастетом, но такая потасовка, в любом случае, явно бы привлекла ненужное внимание и, скорее всего, повлекла бы за собой удаление компашки с территории проведения фестиваля. В кафе сидит еще с десяток-другой таких же замёрзших зевак, так что найти свободный столик оказывается достаточно проблематично. В помещении стоит шум и гам, откуда-то из глубины раздается плач детей, а между столов лавируют официантки и официанты, привыкшие к такому наплыву народа. Центр города, как никак. Девушка, подошедшая к их столику, неловко улыбается и оглядывается в поисках помощи от своих коллег, когда получает странного рода комплимент от Томми, а после вопросительно смотрит на Уиллбура, который, глядя на этот глупый детский флирт, закатывает глаза. Он мотает головой, тем самым давая понять официантке, чтоб та не воспринимала слова подростка всерьез, и быстро диктует общий заказ, который был обговорен компанией несколько минут назад. Стоит девушке отойти от их стола — Томми прилетает подзатыльник от Уилла, а Туббо уже не сдерживает смех, рвущийся наружу. — Эй! Какого хера? — Это к тебе вопрос, какого хера ты к девушке полез. Альфа-самец недоделанный, чтоб его! — шипит Уиллбур. — Ты действительно хотел, чтоб она охрану вызвала, или что? На что ты надеялся, когда предлагал ей чуть ли не отсосать? — Ну, а чего такого-то? Я просто пошутил! Ау! Прекращай! — кричит парень, когда получает второй подзатыльник. — Шутить нужно только с теми, кто твои шутки понимает, тем более тогда, когда они несут, сука, сексуальный подтекст, — почти что рычит Уилл. — К тому же, это попросту невежливо по отношению к девушке. Она вообще, кажется, тебя испугалась и глазами искала, на случай чего, охранника, — добавляет Джордж, прикрыв глаза и откинувшись на спинку дивана, который оккупировал вместе с Туббо, в то время как Томми и Уиллбуру пришлось усесться на стулья. — Ой-ой! Тебе бы мне советы давать, Гоги! — огрызается блондин, исподлобья смотря на своих товарищей. — Сомневаюсь, что Джордж пытается подкатить шары ко всем девушкам в радиусе двух метров от него, — смеется Туббо, глядя на раздраженное лицо друга. — Ага, и именно поэтому он в двадцать четыре года живет один, играет в компьютерные игры все свое свободное время и общается со странным мужиком, который преследует его и оставляет синяки на руках, — закатывает глаза подросток, фыркая, когда Джордж замирает, не зная, что ответить на эту предъяву, высосанную из пальца. — У меня были девушки! — Подружка, с которой ты сидел за одной партой в начальной школе, не в счет, — смеется Томми, с удовольствием наблюдая за покрасневшим лицом парня, который, как рыба, выброшенная на берег, открывал и закрывал рот, не зная, что вообще следует ответить парню. — Томми, прекращай, — фыркает Уиллбур, хрустя пальцами и лениво кивая на официанта, который несет им заказ. — Ты девушку напугал настолько, что она заказ передала другому официанту. Тебе самому-то не стыдно?

***

— Поднимайте жопы, пора идти уже, а то будем стоять в самом конце, — когда до фестиваля остается минут десять произносит Уилл, обращаясь к Джорджу и Томми. Туббо ушел через десять минут после того, как принесли заказ. Ему стоило бы тоже начать готовиться к фестивалю, на котором Шлатт решил похвастаться свежим мясом в организации, выставив их позади себя. И плевать, что на улице холодина, а сцену заметает снегом. Очень уж кому-то хотелось поговорить о том, сколько «молодняка» его поддерживают. Ну, чем бы дитя не тешилось… Джордж смотрит в окно, лениво начиная подниматься с насиженного места, в который раз жалея, что согласился на эту авантюру. Мог бы сидеть дома, играть в видеоигры, пить горячий чай, а вместо этого ему приходится выходить из уютного кафе, в котором приятно пахло кофе и какой-то выпечкой, и слушать речь осточертевшего правителя, дрожа от холода. Потрясающий выходной! На площади многолюдно и шумно, репортеры заняли свои места, готовые снимать репортажи для всевозможных новостных каналов, показывая нынешнюю ситуацию каждый со своей стороны. Вопрос правда в том, выгодна ли «их сторона» правительству, или этих журналистов потом, весной, откопают из какого-нибудь сугроба? Охранники сменились, но, несмотря на это, заменявшие их мужчины были такими же вялыми и болезненными на вид. Причем, судя по всему, им было действительно хреново. Джорджу аж страшно стало — еще коньки прямо на площади отбросят, создадут суету. Но умирать, кажется, они пока что не собирались, несмотря на явное желание это сделать. И это выглядело… жутко. Еще жутко выглядели люди, стоявшие в тени деревьев, наблюдающие за происходящим на площади с жадным интересом. Джордж заметил их далеко не сразу, а заметив не мог оторвать взгляд. Это выглядело настолько неправильно и пугающе, что парень заозирался в поисках охранников, дабы сообщить им о подозрительных людях на территории, но тех поблизости не было, потому все, что ему осталось — это кивнуть в сторону загадочных личностей, обращая на них внимание своих попутчиков. — А че они там стоят? Места не хватает чтоль? — удивленно вскидывает брови Томми, переводя вопросительный взгляд на Уиллбура, который выглядит… потрясённым. — Эй, ты чего? — Какого хрена их так много? — растерянно произносит парень, спешно оглядываясь, словно ища кого-то. — Чего? — То есть, тебя смущает не их присутствие, а количество? — вскидывает брови Джордж, седьмым чувством ощущая, что что-то не так, но не понимая, что именно. А эти незнакомцы в тени и тот факт, что Уилл знал о них чуть больше, нежели Джордж, серьезно напрягал. Они знакомы? Какого хрена вообще происходит? — Пошли, — шипит сквозь зубы Уиллбур, протискиваясь сквозь толпу к самому краю. Томми пытается что-то выведать, но получает лишь очередную затрещину. — Скоро начнется, нам надо с Туббо увидеться. — Хватит меня бить! — Так я и не бил, — хмыкает парень, сунув руки в карманы, продолжая расталкивать людей, пробираясь непонятно куда, а его попутчикам только и остается, что следовать за ним, переглядываясь. — Да что ты, а это что было? А в кафе? — А это были профилактические подзатыльники, — смеется парень, но Джордж прекрасно видит, насколько тот напряжен. Кто те люди?.. — Вот вы где! — раздается восклик, когда парни, наконец-то вылезают из моря людей, занимая, по непонятной Джорджу причине, место сбоку от толпы. Троица оглядывается, мгновенно замечая Туббо, спешащего к ним, размахивая руками и дрожа от холода. За тот час, который они его не видели, он успел переодеться в костюм, который, пусть и был достаточно плотным и теплым, явно не мог полностью спасти от мороза, а в туфли, натертые чуть ли не до блеска, попадали снежинки. Снегопад не собирался заканчиваться. — А что вы так далеко встали? Идемте, из центра лучше видно будет! — Нет, не стоит, — хмыкает Уиллбур, вертя в руках телефон и проверяя время. До начала фестиваля остается каких-то несколько минут. — Тебе разве не нужно быть на сцене? Фестиваль вот-вот начнется… — Ну, мы не сразу же покажемся. Там все готовятся сейчас. Суета жуткая, — устало закатывает глаза Туббо. — Куда спешить — непонятно. Вот я решил сбежать из этого хаоса. Лучше уж с вами минуту-другую поболтаю. — Боюсь, твоя минута общения окончена, — смеется Томми, кивая головой в сторону сцены, на которую начинают выходить люди. Туббо, выругавшись, бросается туда же. — Галстук поправь только! — Удачи, Туббо, — почти что шепчет Уиллбур, смотря в след убегающему подростку, но Томми этого, судя по всему, не слышит. А у Джорджа по коже табун мурашек проходит. Не к добру это все.

***

Шлатт показывается не сразу, через полчаса болтовни какого-то мужика о том, как преобразился город за несколько лет, как улучшилась его инфраструктура, что был запущен новый общественный транспорт по всему городу (Джордж, ездивший на старом, поломанном автобусе каждый день, скептически вскидывает брови. Да неужели?). Все это походит на попытку убедить граждан в том, что все не так уж плохо, и глава города прекрасно справляется со своими обязанностями. Кто только в это верит? Шлатт, появившийся на сцене позже, говорит примерно тоже самое, добавив от себя несколько строк о том, насколько важны для него все присутствующие, как каждую ночь он просыпается от кошмара, что кто-то в городе несчастлив и так далее, и тому подобное. Что-что, но воду тот лить прекрасно умеет. Туббо, стоявший позади главы города вместе с десятком таких же, как и он, рабочих, неловко улыбается, покачиваясь из стороны в сторону от холода, чувствуя себя неуютно от такого внимания к своей скромной персоне. Ни Томми, ни Джордж не обращают внимания на Уиллбура, неожиданно включившего телефон, который он до этого вертел в руках. Так же они не замечают, как спешно, оглядываясь по сторонам, он что-то быстро печатает кому-то. Вернее, это не особо их волнует, Джордж слушает лапшу, которую не очень-то умело пытаются повесить ему на уши, Томми гордо следит за Туббо, будто тот факт, что парень стоит сейчас на сцене — его, Томми, заслуга. Но вот тот факт, что он неожиданно откидывает телефон в сторону, разбивая его об асфальт, удивлённый полукрик-полувопрос Томми, который резко поворачивается к Уиллу. — Какого хера? Но ответа он не получает, парень смотрит в одну точку, беззвучно шевеля губами, и Джордж вдруг с ужасом понимает, что тот считает. 8… 9… 10! Где-то вдалеке раздается взрыв. Он не оглушает лишь по той причине, что объект, который был подорван, находится на достаточном расстоянии от толпы на площади. Какая-то женщина вскрикивает, журналисты поворачивают камеру в сторону, откуда раздался звук, надеясь заснять отличный материал. Джордж, испуганно развернувшийся, услышав хлопок, резко поворачивается обратно к Уиллбуру, с ужасом осознавая, что рядом с ним и Томми его больше нет, лишь мелькает, исчезая в толпе, край плаща. — Уиллбур! — Томми, тоже заметивший пропажу парня, оглядывается по сторонам, ища своего товарища, но тщетно, он легко скрылся в куче галдящего народа, не оставив от себя ничего, кроме разбитого телефона на земле. Интуиция Джорджа орет, требуя как можно скорее убираться с площади, но парень замирает, словно напуганный заяц перед волком, не в силах пошевелиться, а потом… А потом раздаются выстрелы. Громкие, раздирающие барабанные перепонки, в то время как воздух заполняет запах пороха и металла. Джордж не может сдвинуться с места, слыша крики людей вокруг, с ужасом глядя на сцену. Тело Шлатта лежит на ней, заливая пол кровью из многочисленных пулевых отверстий. Тело инстинктивно содрогается, пытаясь привести хозяина в чувства, но мозг уже начал отключаться, что говорит о том, что попытки умирающего организма тщетны. Позади погибающего правителя неровной кучей друг на друге лежат вздрагивающие тела работников, которые еще минуту назад стояли на сцене, улыбаясь на камеры. Туббо лежит, кажется, в самой большой куче. Дышать становится тяжело. Рядом кричит Томми, надрываясь, зовет друга. Вновь раздаются выстрелы. Но на этот раз не по сцене. По толпе людей, спешащих к выходу. Это конец?