***
А утром все было, как прежде. Так же, как обычно. Теплые руки, оглаживающие тело и парень, шепчущий, что стоило бы вставать. Завтрак, утренняя заторможенность и слабость в теле. Ленивые разговоры ни о чем. Все, как и в прошлые дни. Все как обычно. Только Джордж чувствует, что что-то поменялось в парне, сидящем напротив. Изменился взгляд, став каким-то более хмурым и напряженным. Что-то не так. Что-то точно не так. Но Джордж не знал, что сказать, как задать вопрос. А потому молчал. Молчал, наблюдая за Дримом, который, поев, уселся на диване, поглаживая котяру, запрыгнувшую ему на колени и блаженно мурлыкающую от прикосновений. — Он похож на тебя, Джордж, — неожиданно выдает Клэй, разряжая тем самым обстановку. От странного напряжения, висевшего в воздухе, было трудно дышать. — Не удивлен, что вы так друг-другу понравились, знаешь… — Любим, когда нас гладят? — смеясь, уточняет Джордж, и Дрим понимающе хмыкает. «Любите находиться поблизости с неадекватом» — Не только это. Вы, к примеру, одинаково растекаетесь, оказавшись в тепле. Ты вообще превращаешься в тряпичную куклу. Тискай сколько хочешь — никакой реакции. Этот же пытается хоть иногда сопротивляться подобным ласкам. Да и… — Дрим как-то грустно усмехается, взглянув на Джорджа. Слишком грустно для человека, который говорит о подобных вещах. — Да и гладить тебя приятнее, потеряшка. В разы приятнее. Я безумно рад, что ты тут, знаешь? До ужаса рад. И Джордж улыбается в ответ, кивая. Он тоже рад, пожалуй.***
А потом Дрим неожиданно начинает собираться на улицу. На часах только семь вечера, и тот факт, что парень куда-то собирается, до ужаса удивляет. Прогулка? Но не рановато ли? В те несколько раз, когда они бродили по пустым улочкам вдвоем, на улице было уже темно, а потому прогулка планировалась как глоток воздуха перед сном. Дабы расслабить организм. А потому столь неожиданные сборы удивляют и напрягают. Еще больше напрягает то, что Дрим не сообщил Джорджу об этом заранее, решив утаить. — Ты куда? — Клэй вскидывает голову, отвлекаясь от завязывания шнурков, и как-то нервно мотает головой. — Мне надо уйти. Приду поздно, — встает со стула, стряхивая с одежды невидимые пылинки и на секунду останавливается у зеркала, словно оценивая то, как он выглядит. Словно прихорашиваясь перед встречей. В Джордже, наблюдающем за этим, медленно начинает закипать что-то, отдаленно похожее на злость. Что, черт его дери, происходит? — Это не ответ, — парень напряженно следит за тем, как Дрим тянется за ключами и сует руки в карманы, проверяя, не забыл ли чего. Убеждается в наличии всех необходимых вещей и открывает дверь. — Клэй, я серьезно! Ты не можешь так просто уходить, не сказав ничего. Джордж закусывает губу. Вообще-то может, если так подумать. Кто для него Джордж? Просто друг, поселившийся в его квартире и любящий спать в кровати хозяина. С чего бы ему отчитываться перед ним о своих прогулках? Но Джордж все равно лелеял где-то внутри надежду, что заслужил доверие парня, который даже имя свое открыл ему. А тут его словно об землю ударили, возвращая в суровую действительность. К жестокой правде. Он никто для Клэя. Просто парень, попадающий в неприятности. Просто парень, которого приятно обнимать по ночам. Тот, кто таскается за Дримом наподобие песика, даже не спросив, а не против ли он подобного. Не против ли он, что Джордж по ночам утыкается ему в ключицы, обнимая в ответ. Может, он и вовсе воспринимает это, как тяжкий груз, который ему приходится терпеть, а Джордж слишком глуп и не понимает этого, продолжая пытаться привлечь его внимание? — Могу, — хлопок дверью. Холодно. Жестоко. В груди что-то обрывается, когда щелкает закрываемый замок. Противно. Джордж пошатывается словно пьяный, когда идет в сторону дивана и усаживается на него, сжав руки в кулаки и царапая ногтями ладонь. Больно. Но это лучше, чем поддаться эмоциям и зареветь от обиды, что гложет его изнутри, сметая все на своем пути. Он действительно думал, что интересен Дриму. Что он что-то более важное для него, чем просто надоедливый гость. А тут жизнь так холодно вернула его в действительность, оставив от мыслей лишь хлопок дверью. Заслужил ли он это? Джордж не знал. Ему не казалось, что он какой-то до ужаса плохой человек, а потому такое пренебрежение выбило из колеи, образуя противный ком в горле, избавиться от которого было до ужаса трудно. Пренебрежение? Почему Джорджем воспринимается подобный отказ таким образом? Клэй свободный парень, достаточно взрослый, так почему его нежелание говорить, куда он идет, является чем-то из ряда вон? Что это за жгучая обида, поселившаяся в нем, грызущая его изнутри? Почему ему так важно, чтобы Дрим был рядом? Одно понимание, что парень в соседней комнате, успокаивало, расслабляло. А теперь он заперт совершенно один в чужой квартире и все, что ему остается — это сидеть и медленно тонуть в собственном бессилии, обиде. Обижаться, в общем-то, не на что. Но обидно до ужаса.***
Дрим не приходит через час. А этого времени уж точно должно было бы хватить на поход в магазин, к примеру. И от этого становится не по себе. Может, с ним что-то случилось? Нет, это вряд ли. Учитывая любовь парня к огнестрелу, случиться могло что-то лишь с тем, кто бросил бы Дриму вызов. Может, он попросту запер Джорджа тут, в квартире, дабы он не сбежал, а сам пошел хер пойми куда? А зачем? Продать на блядские органы? Это даже звучит абсурдно, что уж говорить о реальной жизни? Но тогда… Джордж в расстроенных чувствах достает телефон из кармана. Телефон, который подарил ему Дрим, дабы у парня была возможность с ним общаться. Чтобы была возможность сообщить, в случае чего, о проблемах. И сейчас, сжимая в руках коробочку, Джордж готов был рассмеяться от глупости происходящего, но на глаза наворачивались мерзкие слезы. Это обидно — быть никем для человека, который стал важен для тебя. Почему важен-то? А хер его знает. Просто важен. «NighTMare был в сети 7 минут назад» Зачем? Для чего он заходил в сеть, переписывался с кем-то? Договаривался о встрече? Почему от осознания того, что Джордж был не единственным, с кем Клэй поддерживал связь, становилось так не по себе, так обидно и противно? «Ревность — это плохо, Джордж» Он не ревнует, мать его! Ему просто обидно! Обидно что кто-то знает, где сейчас таскается парень, а он тут вынужден подыхать от неопределенности, глядя на блядский контакт в телефоне. У него даже номера Дрима нет, лишь аккаунт в злоебучей соцсети. И Дрим там уже не онлайн. Он, вполне возможно, уже встретился с человеком, которым переписывался, и… И что? А что дальше? Какое ему, Джорджу, вообще дело? «Ты просто ревнивый идиот» — Свали в туман, — шепчет себе под нос Джордж. Сил на пререкания со своей шизофренией нет. У Джорджа неожиданно в голове рождается план. План, который был до ужаса прост и банален, но мог бы помочь узнать, что вообще происходит, если Дрим действительно сообщал о своих похождениях кому-то в соцсетях. Кот осуждающе на него смотрит, когда парень аккуратно открывает дверь в комнату Дрима, будто боясь, что хозяин квартиры может это услышать.***
Ноутбук радостно жужжит, когда его открывают, явно довольный тем, что о нем не забыли, и предлагает вернуться к незаконченной работе. Джордж цокает языком, быстро пробегая взглядом по куче программ, в которые вписан огромный код, который, похоже, и писал вчера Дрим. Интересно, что эта штука должна делать? Но времени на выяснения совершенно нет, и Джордж быстро возвращается в реальность, тряхнув головой. Плевать, что делает эта команда. Сейчас важно лишь местоположение одного парня, что бросил его в квартире, не сказав и слова. Несколько раз парень кликает по ярлыку гугла, сжав кулаки. Давай же, тупая техника! Быстрее! Ты же выглядишь дохрена дорогой, так почему так медленно врубаешь обычный поисковик? Джордж молится, чтобы после первого раза у Дрима не появилось привычки выходить из аккаунтов, дабы не давать Джорджу возможности совать нос куда не надо, и слава всевышнему, услышавшему его молитву! Социальная сеть сразу перекидывает Джорджа на аккаунт с никнеймом NighTMare, предлагая начать общение. Общение с… Дерьмо. Самым верхним контактом, с которым Дрим недавно общался, стояла одна из тех девушек, которых Джордж видел в прошлый раз. Девушек, с которым Дрим общался ради… Блять. Брюнету становится как-то дурно, а к горлу подступает тошнота. Вот значит как, ха? По бабам поехал, соскучившись по женской ласке? Мать твою. Джорджа мутит. Лучше бы он этого не видел, ей-богу! Лучше бы так и считал, что Дрим вознамерился продать на органы его. Да, было бы страшно. Но не противно. Не было бы этого ощущения предательства, жрущего его изнутри, медленно убивающего организм. Джордж не знает, зачем вообще открывает переписку. Знает, что сделает себе лишь больнее, но не может ничего с собой поделать, ощущая влагу на ресницах. Расплакался, как девчонка! Слабак! Тряпка! Легче от осознания своей никчёмности не становится. Дрим сух, когда предлагает девушке встретиться, в то время как та прямо-таки светится от восторга, мгновенно спрашивая, когда подъехать. Когда. Не куда, нет. Когда. Значит, она бывала в его квартире. Быть может, оставалась спать в чужой кровати, готовила утром завтрак, разбуженная мяуканьем кота. А Клэй… Он обнимал ее так же, как и его, Джорджа, ночью, когда они лежали на кровати, пытаясь отдышаться? Мать твою. Джорджа трясло, и он не мог понять, от ярости ли или от обиды. Неужто этот мудак в голове был прав, неужто Дрим начал восприниматься парнем как что-то свое, личное, чем он не хотел делиться с остальными. Ибо какого хера?! Какого хера какая-то расфуфыренная тетка может… Может… Черт возьми. Почему ей будет позволено обнимать парня, трогать его. Позволено быть рядом, в то время как Джордж будет подыхать от одиночества в квартире, обнимая кота. Дрим ему ничего не должен. Ничего. Но это не значит, что он должен делать так, так ведь? Не должен ехать на другой конец города ради перепихона на одну ночь, это просто противно! Просто… NighTMare: я подъезжаю. Жди Джордж замирает, когда от аккаунта парня, на котором он сидел, приходит сообщение девушке. Та пишет какую-то херню, по типу «жду тебя» с херовой сотней смайликов, от которых рябит в глазах. Зачем так много-то? Выразить свои эмоции? Что же, если судить по количеству, Дриму даже ехать не обязательно к ней было, она вот-вот кончит от одного лишь его сухого сообщения. «С тобой он общается более близко» Джордж готов рассмеяться, серьезно. Более близко? Более близко?! От него он сбежал, даже не потрудившись объяснить, что происходит. Бросил, если так можно сказать в данной ситуации, а сейчас, судя по сообщению, он уже заходит в чужую квартиру, где его встречает милая девушка с аватарки. Боже, как же противно. Как же обидно, мать его! NicknameNotFound: Приедь пораньше. NicknameNotFound: Пожалуйста. Джордж чувствует собственную слабость, когда, достав телефон, пишет со своего аккаунта эти чертовы сообщения, закусив губу. Ощущает себя ребенком, ревнующим мать к отчиму, но поделать с собой ничего не может, сжимая мобильник в руках. Прочитано. Парень заливается румянцем. Сейчас Клэй сидит с этой девушкой, готовый заняться явно не чем-то приличным, а Джордж просто пишет ему, отвлекая. Парень даже не удивится, окажись он вновь в черном списке. Заслужил. Но пользователь начинает печатать ответ. NighTMare: что случилось? NicknameNotFound: Ничего. Просто одиноко. NicknameNotFound: Ты ушел, нихера мне не сказав. NicknameNotFound: Ты вообще представляешь, как это обидно? NicknameNotFound: Мать твою, Клэй! NicknameNotFound: Ты просто хлопнул дверью мне перед рожей, я серьезно настолько ничего не значу для тебя, да? NicknameNotFound: Приедь к ночи хотя бы, ладно? NicknameNotFound: Я не хочу ночью быть один. NicknameNotFound: Если не приедешь — предупреди тогда, ладно? NicknameNotFound: Мы, вроде как, друзья, а ты просто ведешь себя подобным образом. NicknameNotFound: Да, я не имею никакого права лезть в твою жизнь, все дела. NicknameNotFound: Но это просто… NicknameNotFound: Неприятно. Джордж не хотел писать всего этого дерьма. Не хотел, но пальцы сами отправляли сообщение за сообщение, а слезы текли по щекам, собираясь на подбородке. Мудень! И ведь мгновенно все читал. Читал, но молчал, не отвечая. Молчал несколько минут, обдумывая чужие сообщения, прежде чем… NighTMare: прости, не подумал, что тебя это так сильно расстроит NighTMare: я был немного не в себе NicknameNotFound: От этого не легче, Клэй. NighTMare: знаю, прости Джордж не знает, что ответить, и просто снова и снова читает сообщения, отправленные ему. Ничего необычного в них нет. Просто извинения, которые ни коем образом не помогают в данной ситуации. Просто сообщения, после которых он, скорее всего, отложит телефон и вернется к своей бабе, а потом вернется поздно вечером, быть может даже ночью. Пропахший чужим запахом, взъерошенный и довольный проведенным вечером в компании брюнетки с фотографии. А, быть может, и вовсе останется у нее на ночь, не послушав его. И действительно, с чего бы ему его слушать, он же просто его гость, возомнивший о себе слишком много. Через минут пять, поняв, что Джордж больше ничего не скажет, приходит новое сообщение. NighTMare: скоро буду. Еду домой. Можем какой-нибудь фильм посмотреть. Тебе что-нибудь купить? Чего? Джордж перечитывает полученное сообщение и трет глаза, дабы убедиться, что оно ему не мерещится. Он же только-только пришел к ней, и вряд ли бы те начали свои грязные дела прямо с порога, решив чего-нибудь выпить перед тем, как приступать. А потому… Потому… «Кажись, он лишил даму приятного вечера из-за одного ревнивого идиота» Здравый смысл во всю хохочет над ситуацией, с интересом наблюдая за ошалевшим хозяином, который замирает, снова и снова перечитывая сообщение. «Еду домой» «Еду домой» «Еду домой» Неужто серьезно? Неужто решил уйти просто из-за его нытья, лишить себя приятной компании только из-за него. Только из-за того, что Джордж с чего-то вдруг решил, что Клэй должен ему чуть больше, чем остальным людям. NicknameNotFound: Жду. Ощущение того, что что-то грызет его изнутри, исчезает, сменяясь теплом. Мать твою. Теплом из-за того, что его знакомый не переспал с бабой из-за него, ради того, чтобы приехать к нему. Джорджу должно быть противно от самого себя. Но ему до ужаса хорошо. Хорошо, когда он, вернув ноутбук на место, выходит из комнаты и укладывается на диван, прикрыв глаза. Он все-таки важен. Нужен. Его мнение важно для парня. И, боже, как же он рад этому. До чертиков, до искр перед глазами, до мерзкого пощипывания в кончиках пальцев. Парень тяжело выдыхает. Ничего же не случится, если он проспит этот час, да?***
Дрим думал, что сорвется, когда вчера вечером повалил парня на кровать. Думал, что не сдержится, наблюдая за телом перед собой, блеща глазами не хуже кота. Рыпнись Джордж хоть один раз, попытайся оттолкнуть он нависшее над ним тело — и парень бы пришел в себя, успокоился. Но Джордж не оттолкнул, не отвернулся. И монстр в груди победно взревел, радуясь долгожданной добыче. Близко, слишком близко. Касается пальцами чужого лица. Аккуратно, дабы не навредить. Ни в коем случае не навредить, иначе он сам себя не простит. Опускается, губами касаясь чужой шеи, бьющейся жилки на ней. И приходит в себя. Приходит в себя, понимая, что он зашел слишком далеко. Точка невозврата пройдена. Тот глупый детский поцелуй в магазине еще можно было отнести к приколу, подшучиванию над Джорджем, да даже поцелуи в макушку, которые парень позволял себе слишком часто, стоило Джорджу заснуть! Но это — явно не тот случай. Слишком горячо, слишком близко к… И до парня стремительно доходит осознание того, что, если он не сбросит напряжение с кем-то в ближайшее время, организм может потребовать человека, который находится постоянно рядом. И Джордж вряд ли успеет понять в первые секунды, что будет происходить. А потом Дрим просто не сможет остановиться. На его руках и так слишком много дерьма, не хватало еще и насильником стать. Тем более, насильником этого человека. Он бы не простил себя за это. Решение написать знакомой, дабы удовлетворить существо, требующее завалить парня в койку, было вполне логичным и правильным. Было правильным, если думать мозгами, но монстр был явно им недоволен, метаясь в груди и рыча, когда Дрим вышел из квартиры. Он чувствовал, что оно орало внутри, требуя незамедлительно вернуться, ощутить тепло чужого тела рядом, подчинить. И ускорял шаг, сунув в уши наушники. Он не должен ему навредить. Не должен позволить. Не должен. Весна, темнеть начинает поздно, и Дриму до ужаса не нравится наличие солнца в пять часов вечера. В темноте ему было бы спокойнее справляться с эмоциями, накатившими на него. Хотелось сесть и подумать, но времени не было. Его уже ждали. Он был в этой квартире всего несколько раз, когда еще проводил несколько ночей в «штаб-квартире», основанной в доме какого-то мертвеца. Тащить туда барышню было бы глупо, да и опасно, а потому ходил он к ней сам, дабы поговорить, потрахаться и успокоиться. Сейчас же он шел не для этого, ему нахуй не нужен был психоанализ, но девушке, разливающей шампанское по бокалам, об этом не скажешь, а потому ему приходилось лишь сжимать кулаки, слушая ее бесконечные сплетни и не обращая внимания на слишком вызывающие движения, на соски, просвечивающие через тонкую ткань майки. Ему это было попросту неинтересно. Существо в груди завыло. Жалобно, печально, требуя вернуться к его человеку, требуя рядом Джорджа. Только его. Ни какую-то Лиру, которая подошла слишком близко, поднося свой бокал к его рту, ни кого-либо еще. Нет, Джорджа. Существу нужен был только парень, которого Дрим оставил в коридоре, хлопнув на прощанье дверью. И девушка, усевшаяся ему на колени и обхватывающая за шею, не привлекала никоим образом. Дрим недавно сравнил Джорджа с котом, и сравнение было ему ой как по душе. Лира же тоже старалась изображать из себя дохера кошечку, но получалось это из рук вон плохо. Кошек хочется гладить, ласкать, охранять от опасностей внешнего мира и уличных псин, готовых разодрать их. Джордж подходил под все пункты. А даму, сидящую на коленях, хотелось лишь оттолкнуть. И та явно тоже замечает не слишком уж ярое желание Клэя, отстраняясь от него и удивленно заглядывая в глаза. — Что с тобой, Дрим? — парень не отвечает. В кармане вибрирует телефон. Девушка хмурит брови, игриво пытаясь отобрать технику, но Клэй встает, заставляя слезть ее с его колен, и молча мотает головой, открывая диалоги. Джордж. Воздух из легких исчезает, а сердце начинает биться чаще, сильнее. Только не сейчас! Только не ты, потеряшка! Какое нахуй «приедь пораньше»? Ты реально думаешь, что хочешь этого? Мать твою, он же защитить тебя от самого себя пытается, а ты так глупо ломаешь все то, что Дрим построил? Монстр в груди вновь приходит в себя, требуя последовать зову парня, требуя приехать обратно, домой. К человеку, который преданно его ждет в квартире. К человеку, которому он, Клэй, нужен. К человеку, который нужен ему. А потом у Джорджа, по-видимому, сдают нервы. Дрим читает сообщения парня, которые он выливает на него, словно ведро с помоями на голову. «Обидно», «ничего не значу для тебя», «неприятно». Он опять облажался, да? Облажался, пытаясь не навредить Джорджу, а в итоге сделал ему лишь больнее, лишь неприятнее. Не хотел причинить боль? А что это, мать его?! Лира смотрела за его метаниями молча, чуть сощурившись, и делая небольшие глотки из бокала. Глупой она никогда не была, а потому до нее сразу дошло, что с расспросами лучше сейчас не лезть и обождать, а потому лишь наблюдала, что-то прикидывая в голове. Из глаз пропал озорной огонек, словно та почувствовала, что ей этой ночью нихера не перепадет. — Кто это? — стоило парню убрать телефон в карман, напечатав ответ, спрашивает девушка, усаживаясь на стул и, чуть погодя, добавляет. — Девушка? Ты из-за нее ко мне пришел? Умна, зараза. — Парень, — глаза Лиры удивленно округляются, создавая две буквы «О», но она ничего не говорит, лишь делает глоток шампанского, призадумавшись. — Странно, ты выглядишь таким до ужаса потерянным. Я сначала думала, что смогу раззадорить тебя, взбодрить, но, кажется мне, сегодня хер что у нас получится, — та пожимает плечами. — Расскажи мне лучше, что за парень смог довести тебя до подобного состояния. Я представить себе не могла, что ты способен на подобные эмоции лишь от нескольких сообщений. Что в нем особого такого? — Он просто мой друг, — Дрим тяжело выдыхает, беря в руку свой нетронутый бокал и как-то завороженно смотря на золотистую жидкость в нем, которая будто светится из-за яркой лампы. — Ну, был другом. Кто он сейчас — понятия не имею. — Ты хочешь трахнуть своего друга? — девушка насмешливо вскидывает брови, на что парень лишь кисло усмехается. — «Трахнуть друга»? — передразнивает он ее, потирая переносицу, и тут у него срывает крышу. — О нет, я не хочу его просто трахнуть. Я хочу, чтобы он был рядом. Всегда. Постоянно, мать его! Я думаю, что я схожу с ума. Сижу, вдыхаю его запах, и подыхаю изнутри, понимая, что я поехавший на голову. Вчера я вообще подумал, что сорвусь, выебу его, даже если тот будет сопротивляться. Я его до чертиков перед глазами хочу, но, мать его, все не так просто! Нихера не просто. Я даже подумать не могу, что со мной будет, навреди я ему. Я руки на себя наложу, ей-богу! Но сказать я все это ему не могу, ибо мы же в пиздец какую дружбу играем. Кореша дохуя. А то, что я его чуть ли не лапаю при первой возможности — на это похуй. Как он еще этого не заметил — ума не приложу. Но факт остается фактом. Я хочу не просто его трахнуть, я хочу этого человека. Во всех смыслах этого сраного слова. — Эй-эй-эй-эй! Спокойнее, — девушка удивленно смотрит на кричащего парня, а после, закинув ногу на ногу, как-то странно усмехается. — Знаешь, это так странно. Не будь я знакома с тобой достаточно долгое время, то подумала бы, что ты влюбился, Дрим. Даже, скорее, помешался на человеке. Но, откровенно говоря, я не уверена, что ты способен испытывать к кому-то столь сильные чувства, а потому не уверена, что бы тебе посоветовать. — Я тоже не знал, что способен на подобное, — признается парень, делая еще один глоток, дабы расслабить горло, напряженное после его внезапного срыва. — Не знал, что способен заботиться о ком-то так сильно, так бережно. Боже, я прибью любого, кто его хоть пальцем тронет, Лир. Девушка только смеется, качая головой. Влюбленный придурок! — И что он тебе такого написал? — Попросил приехать домой пораньше, а также высказал, что думает по поводу моего резкого ухода из квартиры, — парень выдыхает, допивая напиток из бокала. — Нальешь еще? — Обойдешься, — вновь смеется та, качая головой. — Тебя дома ждут. Собирайся, я тебя провожу.***
На улице уже темнеет, когда Дрим с пакетами в руках заходит в темную квартиру, удивленно оглядываясь. Джордж так и не ответил на его сообщение о том, нужно ли ему что-нибудь купить, а потому Дрим просто брал все, что берут обычно для кинопросмотров. Попкорн, чипсы, сладости, различная газировка. Все, лишь бы загладить вину перед обиженным парнем. Но в квартире его встречает лишь кот, который приветственно мяукает и трется о ноги хозяина. Джорджа нет. Клэй на секунду даже замирает, испугавшись, но тут же берет в себя в руки и, разувшись, заходит в гостиную, включая одну из ламп. Парень, свернувшись в клубок на диване, мирно посапывает, сжимая в руке телефон. Уснул прямо с ним в руках. Уснул, читая его сообщение? Дрим слышит, как довольно урчит существо внутри него, наслаждаясь внешним видом парнишки, и не может не признать, что и сам не прочь облапать спящего парня взглядом, пока есть такая возможность. Пока есть возможность беззастенчиво наблюдать за спящим тельцем на диване, улыбаясь. Мать его, насколько же тот идеален. Его человек. Лишь его. — Ты наконец-то пришел, — голос парня сонный и тихий, но Клэй все равно дергается от испуга, выругавшись, когда парень открывает глаза. Открывает глаза и улыбается, смотря на него. — Я тебя ждал, знаешь? Думал уже, что не придешь. — Куда же я денусь, — смеется Дрим, садясь на диван рядом. — Тебе придется постараться, потеряшка, чтобы избавиться от меня. Я, знаешь ли, не намерен так просто уходить.***
— Это глупо! — Джордж, уже полностью проснувшийся, недовольно смотрит в экран телевизора, закидывая в рот горсть попкорна. — Они, мать его, полдня знакомы, какого хера они уже сосутся посреди блядского зомби-апокалипсиса? Это же попросту глупо! — Ну, посреди эпидемии у тебя не особо много времени, знаешь ли, — Дрим пожимает плечами. — Это как во время войны. Во время войн в брак вступают, будучи знакомыми чуть ли не неделю, ибо не знают, доживут ли до завтрашнего дня. Вот тут так же. — Бред, — Джордж возвращает внимание к экрану, внимательно следя за тем, что происходит на экране. — Они выглядят так, словно вот-вот подохнут прямо там от удовольствия, хотя попросту целуются. Кто к этому фильму вообще сценарий писал? — Боже, чего ты разбурчался, словно старый дед? — смеется Дрим, склонив голову, в которой от этого движения вдруг что-то щелкает, переклинивая. Мать твою, только не снова. — А что с поцелуем-то не так? Ну, получают удовольствие, и? — Да то, что девушка на ногах еле стоит, словно он ее не поцеловал, а кирпичом по голове ударил! — Джордж, все еще внимательно следящий за происходящим на экране, не замечает опасной близости парня, который оставляет попкорн в сторону, приближаясь. — Клэй? Джордж не успевает среагировать. Не успевает среагировать, когда его неожиданно толкают на диван, как-то хищно усмехаясь и сверля внимательным взглядом. Руки по бокам от головы. Не рыпнуться, не сбежать. Парень тяжело сглатывает слюну. Какого хера Дрим задумал? — Ну да, точно, у тебя же было не так много партнёрш для практики, — Дрим насмешливо хмыкает, с удовольствием наблюдая, как начинают предательски розоветь щеки парня, как он уже открывает рот, дабы возразить, но не успевает и слова сказать. — Да и что-то мне подсказывает, что и те твои девушки не были до ужаса опытными партнёршами, которые брали бы руководство на себя, да? — Дрим, какого хера ты… — парню кажется, что сердце сейчас остановится нахер. Что, во имя всех святых, происходит? Чужая рука как-то издевательски-медленно касается его подбородка, поглаживая, не давая отвернуться, сбежать от желтых глаз, что так пристально сверлят его, насмешливо сощурившись. — Тебе, полагаю, не удалось побывать ведомым, ха? — Дрим улыбается, наблюдая за замеревшим парнем под ним. Он знает, что сейчас делает дикое дерьмо, о котором, возможно, еще пожалеет, но сдерживать себя больше нет ни сил, ни желания. — Самое время это исправить. Джордж дергается, распахнув глаза, когда его губ касаются чужие, когда рука обхватывает за шею, приподнимая, дабы Дриму было удобнее впиваться в чужие губы, словно сраному волку в плоть, углубляя поцелуй. Влажно. Жарко. Легкое касание губ быстро перерастает во что-то более жадное, извращенное, чужой язык беспрепятственно проникает в рот парня, который и воспротивиться не мог, схватившись руками за кофту парня, то ли пытаясь оттолкнуть его, то ли наоборот — притянуть поближе, лишь бы все то, что происходило в данный момент, не заканчивалось, продолжалось. Джордж, кажется, пытается отвечать. Честно пытается. Но разум плывет, и тот никак не может сосредоточиться на происходящем, помирая где-то внутри, а потому все, что ему остается, это прикрыть глаза, наслаждаясь доселе неизвестными ощущениями. Дрим был прав, пожалуй, поцелуи с девушками были далеки от чего-то подобного, далеки до дрожи в руках, от ошалевшего взгляда, а после и прикрытых глаз, словно в сраных мелодрамах, дабы ничего не отвлекало от эмоций, что накрывали с головой, растворяя парня в себе, подчиняя Клэю. Мать твою. Джордж не может отдышаться, садясь, когда от него все-таки отстраняются, сыто облизываясь. По подбородку течет слюна, и Джордж видит то же и у Дрима, который быстро стирает ее, сверкая глазами. Все тело жжет, а мозг никак не может обработать то, что произошло только что, выдавая ошибку и предлагая перезагрузить систему. Но для начала надо вдохнуть воздуха, который мучительно медленно возвращался в легкие, принося с собой какую-то жгучую боль. Парень подносит руку, аккуратно касаясь припухших губ, влажных от слюны. От его и от, мать его за ногу, Дрима, который встает с дивана, потягиваясь и улыбаясь, а после, сказав что-то вроде: «я спать», идет в свою комнату, оставляя парня один на один со своими мыслями. Но, впрочем, тот и не против. Ему ой как требовалось подумать над пиздецом, произошедшем за всего один сраный день. «Тебе понравилось же» Джордж выдыхает, падая обратно на диван, подрагивая всем телом. Что ж, сценаристы не соврали, показывая дрожь в коленках девушки. Джордж даже дальше зашел, у него все тело дрожало, горя, словно его в костер бросили.***
Эта ночь была первой, когда Джордж не пришел к Клэю в комнату. Тот знал, что парню просто нужно было подумать, но все равно было одиноко. И холодно