Искусственный Бог

      Телевизор неприятно громко жужжал, показывая рассплывающуюся картинку. Это и вправду был очередной сон, что шел чередом за остальными. Он уснул перед телевизором. Вот умора. Экран тихо щёлкнул, как только мальчик нажал большую кнопку и ушел в собственную комнату, неуверенно глянув в окно и наконец ложась в постель, куда более мягкую, чем пол в гостиной. Теперь тебе уже ничего не снится, да? Ты просто лежишь и пытаешься уснуть, в надежде понять, что же это было за существо? Почему же оно больше не пугало, как во сне, а наоборот, манило, пленяя сознание и заполняя все мысли только собой, заставляя забыть остальных тварей, схожих с детьми того мира. Значит ли этот сон хоть что-то или же это только твоё больное воображение разыгралось? Новая пища для размышлений не давала уснуть еще долгое время, но в какой-то момент решила пощадить и отпустить юношу. Мальчик вновь провалился в сон, но теперь перед глазами расстилался сплошь белый шум и несвязные звуки. Словно в этом мире что-то выключили и забрали кнопку переключения, дабы никто не смог ее найти и вернуть все на свои места, чтобы воссоздать то, что было до сего момента. Например как в этом мужчине, который сидел напротив ребенка, сильно напоминающего множество таких же. Сидел, наблюдая за его поведением и записывая всё происходящее с юным телом, не упуская и малейшей детали. Светлые волосы этого ребенка давно выпали и всю голову покрыли ссадины, а оставшаяся кожа слезала по кускам. Один глаз отсутствовал. Как сказал один из рабочих — «это была забавная картина.» Над этим клоном тестировали новое лекарство и оно полностью разъело глаз, впоследствии оставляя пустую глазницу и жуткую агонию. Вторым он ничего не видел от рождения, а потому оба были скрыты под черной хлопковой лентой. Так же можно было заметить, что кисти рук тоже были черными как смоль и эта чернота покрывала до локтей, но еще никогда не мешала работе, которую приходилось выполнять. Например как сейчас. На ощупь пытаться найти то кровать, то раковину. То тарелку с едой, которую каждый раз ставят в другое место. А если прольёшь содержимое, будешь вылизывать с пола. Никакой жалости, ведь ты никто. Ты, как и тысячи других таких же, выращенных в тайне от внешнего мира, лишь плоды для экспериментов. По серым стенам расстилаются километровыми лентами провода, количество которых приравнивается практически к тысяче. С ними по коридорам протягиваются трубы, по которым течет как вода, так и газ, и что-то совсем непонятное, вязкое. В одной из комнат, облаченной зелёным светом и закрытой надёжной железной дверью, скрыты от посторонних глаз клоны, выращиваемые в высоких капсулах. В каждой находится по ребенку, полностью похожих друг на друга. К каждому проведено несколько труб, через которые поступают пропитание и кислород, и всё остальное необходимое составляющее для роста организма, способного выжить в этом мире и превзойти обычных его жителей. Это просто нечто необходимое для создания чего-то нового, а вернее обновления старого. Того, что давно позабыто, но так необходимо для того, чтобы выжить. Это «что-то» необходимо переделать и улучшить в разы, убрав все то, что так мешало когда-то. Раньше бракованных пускали на пищу беднякам, от чего те заражались и тоже погибали. Появлялись новые трупы, но если состояние больного не так плачевно, то можно было пустить его на тестирование лекарств. Каждый соглашался на это добровольно. Это было запрещенно, но мало кого это волновало. По крайней мере не тех людей в халатах с перчатками или же защитными костюмами, которые обычно используют при возможности радиации. Этого просто не видели и потому не могло быть наказуемо. Но каждый из работающих здесь понимал, что если хотя бы малая часть информации об их работе выйдет в население, то поднимется восстание, а все повинные жестоко расплатятся, расчлененные и сожжённые вместе со зданием. Из-за таких мыслей новичкам всегда было тяжело работать. Они боялись стать героями программы «веселые казни». Первые пару лет они прото не способны работать нормально, постоянно сотрясаясь и дрожа при виде, даже целого, клона. Они боялись пачкать руки в крови, а некоторых буквально рвало и мутило каждый день, стоило взглянуть лишь раз на «испорченного» ребенка. Да, так было и с этим мужчиной, но теперь он души не чаял в своей работе, забыв обо всем, что в нашем обществе некогда считалось «единственной ценностью», словно ничего другого никогда и не было. Не жены, не сына. Да и не нужны они ему были — потребовало начальство. Еще тогда, когда компания не была настолько развита и не пришла к выводу, что им нужен новый спаситель. Но теперь он, держа за плечо тот образец, который они прозвали «22» из-за отсутствия глаз и просто в насмешку, просто забывается в этом прекрасном, по его мнению, небытие. Двадцать второй громко дышит, жадно хватая воздух ртом. Его изрядно испластали на хирургическом столе, впоследствии эксперимента лишив мальчика желудка. Из чистого интереса, не более. Рабочих не сильно беспокоило то, как теперь он будет есть и выживет ли впоследствии. Никого уже не удивляла наскзовь пропитанная кровью белая одежда, которую они натягивали на каждого, как только придумывали кличку. Каждая футболка отличалась только номером или же иными инициалами. У некоторых были полноценные имена, клички собак или же просто математические вычисления. Каждый клон отсиживал свое в отведенных «клетках». Теперь и этот отправляется туда, дабы немного отдохнуть до завтра. До точных показаний. Каждому из рабочих запрещено что-то рассказывать о себе, а потому им приходиться свыкаться с этим и продолжать работать. Даже в кабинете начальника строго настрого запрещается упоминать малую часть информации о себе. Ничего. Не имя питомца, не друзей, не семьи и уж тем более свое. Чтобы не путаться между друг другом, было решено использовать клички. Этот мужчина самовольно назвался «Доком», лишив удовольствия коллег, не давая и шанса назвать себя по другому. Здесь ходит даже Король. Иногда у клонов можно наблюдать вполне себе хорошие имена и таким образом легко понять, что это имя кого-то из их знакомых. Таким образом они и рассказывают про себя, знакомясь ближе со своими коллегами.