Опекун

Его тошнило и штормило. Окружающее пространство расплывалось перед глазами, а эмоции переполняли грудь, словно густая, гнилая вода, чей привкус ощущался во рту. Но нужно было идти. В этот грязный, занюханный подъезд дома, расположенный на грани с трущобами, достать простой, без всяких изысков и брелоков, ключ и открыть тяжелую, металлическую дверь. Даже, кажется, антивандальную. Не зря хозяин гарантировал безопасность, что актуально, учитывая плетущую за ним тощую, бесполезную слабачку. Комнат две, как и обещано: общая, совмещенная с кухней и угловая с замком. Блядь, этот херов зануда уже всю плешь проел своими нормами морали! - Поживем здесь, пока… - выплюнул, почти не разжимая губ, чувствуя, как кислота обжигает горло. Скривился, с трудом заставляя себя сглотнуть. – В общем, в чем спать я тебе купил, Акира привезет завтра остальное. Еда в холодильнике. Меня не трогать, иначе я за себя не отвечаю. Могу и голову свернуть, - пояснил, мельком взглянув в красные от слез глаза, полускрытые опухшими веками. - Все! – оборвал, глядя, как та пытается ему что-то сказать, и стремительным шагом рванул в ванную. Черное пальто комом отлетело в сторону, юноша согнулся над унитазом и его вывернуло. Потом еще раз. И еще. И так до тех пор, пока желудок, по ощущениям не вывернулся наизнанку. - Твою мать… - прохрипел Дазай, полоща рот отвратительной, хлорированной водой из-под крана. Желудок опустел. А вот мерзкая, распирающая тяжесть в груди нет. Но он знал, что с этим делать. Шатен с трудом дотянулся до скомканного пальто, извлекая из потайного кармана складной нож. Теперь в сторону полетел пиджак и галстук, но грязный камень не давал вздохнуть, поэтому прошлось дрожащими руками, отрывая упрямые пуговицы, закатывать рукава рубашки. Холодное лезвие, ловко подцепило бинты, разрезая плотную марлю. Белая ткань спланировала на кафельный пол. Вдох. Выдох. Кап. Тяжелая, алая капля не смогла даже сорваться вниз, растекаясь и пачкая металл, но по мере продвижения ножа красного стало значительно больше. А камень в душе меньше. Дазай стоял на коленях, опустив руки в ванную, наблюдая, как кровь собирается на дне. Все больше и больше. Сердцебиение начало ускоряться, а в мозг ударило ударной дозой адреналина*, заставившее его блаженно выдохнуть, и начать, наконец, рассуждать здраво. И, если говорить откровенно: Ода – засранец! Да нахуя ему сдалась эта сикилявка?! Ему что, больше всех надо?! Ну херово ей было в приюте, и что?! Можно подумать эта мелочь одна такая? Но, нет же, блядь, на принцип пошел! Да еще и эту «мамочку» по имени Акира на шею повесил! И что теперь с ними делать? Хотя… Пусть эта «деточка» с «мамочкой» самонейтрализуются и не будут трахать ему мозги. Ему еще работу искать. Так… а теперь надо подняться и доползти до пиджака, где у него лежат бинты. Внезапно в дверь поскреблись. - Дазай-сан… - раздался тихий скулеж. – Мне надо… Ну твою ж мать! Ни минуты покоя. Как нормальные люди живут с детьми?! - Дазай-сан… - дверь скрипнула. – Ой, я сейчас воды… - Не надо, - вырвалось тяжким вздохом. – Просто дай мне пиджак, - повернулся, поднимая руки повыше, чтобы кровь не попала на брюки. Был у него случай, когда он все штаны ухряпал в кровище, а Мори ему еще долго припоминал, про «первый в мире случай менструации у биологической особи мужского пола». Девочка стояла одетая в прикупленный кигуруми в виде какого-то мультяшного героя – то ли котика, то ли зайчика, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Ну да, он занял единственный санузел, немудрено, что этой малявке понадобилось в «уголок задумчивости». Вот только увидев его окровавленные руки она резко побелела и, издав какой-то странный звук, дернулась к нему. Слишком быстро. Вот она стояла в двух метрах от него, а вот уже дрожащими руками вцепилась в его запястья, явно пытаясь такими нехитрым способом остановить кровотечение. - Да не собираюсь я прям сейчас ласты отбрасывать, - закатил глаза шатен. – Просто покопайся в моем пиджаке и дай мне бинты. Та, дрожа и скуля, подчинилась, перетряхивая одежду и извлекая из кармана упаковку перевязочного материала. - Я… - тихо-тихо начала она, крепко сжимая несчастную марлю. - Я не пытался покончить с собой, - раздраженно выдохнул Дазай. Сейчас у него совершенно нет желания даже привычно шутить. Адреналин, конечно, прочистил ему мозги, но теперь начался отходняк. – Смотри, - осторожно протянул одну руку, пальцем второй проводя по поперечным линиям. – Так режут вены, чтобы покончить с собой, только идиоты и позеры. А это одно и то же. Если человек действительно хочет умереть, то режут так… - тыльной стороной смахнул излишки крови, показывая грубые, келоидные шрамы, идущие почти до самого локтя. В золотых глазах набухали слезы. Золотых? Дазай прищурился, присматриваясь – нет, глаза у мелкой все еще двухцветные. - Дазай-сан, не надо умирать… - Тебя спросить забыл, - оборвал ее мафиози. -… вы же хороший человек, - продолжила, словно, не слыша его грубых слов. С его губ сорвался смешок, а через мгновение окровавленные пальцы до боли сжали бледные скулы. - Тебе рассказать, как я работаю в мафии? – вкрадчиво спросил он, нависая над ней. – Сказать скольких людей я убил? Как я это сделал? По девичьим щекам скользнули первые слезы. Зрачок как-то конвульсивно дернулся, резко сужаясь и вновь расширяясь. - Плохие люди не заботятся о других, – неожиданно твердо произнесла малявка, совсем по-детски шмыгнув носом. - Это ты о себе что ли? – выгнул бровь Дазай. Вот трусиха, слабачка, но как скажет… - Вы позаботились о достойном погребении Оды, - тихо произнесла она, заставив его отшатнутся. - И меня привели попрощаться с ним. Мафиози пару раз мотнул головой. - Так, то что ты странная я понял. А теперь пойдем, я покажу тебе, как такие раны, - качнул окровавленными руками, - перевязывать, а то я тут реально кони двину. Юноша первым вышел в гостиную, качая головой. Заботливый мафиози. Вот придет же в голову некоторым мелкотравчатым особам. Он просто… Просто… просто отдал должное своему давнему… соратнику, да. Блядь, да кого он обманывает! Он только что похоронил своего единственного друга! Друга! Да, он это признал! Сам! И да. Только присутствие посторонних и необходимость держать истерящую девчонку, позволило ему сохранить лицо и не сорваться. Шатен замер посреди комнаты, прикрывая лицо окровавленной ладонью, судорожно выдохнув сквозь зубы. Чья-то маленькая рука коснулась пальцев второй руки, чуть потянув за собой, и Дазай подчинился. Сел на скрипучий стул, выложив порезанные руки на обеденный стол на две персоны, сухо объясняя, как обработать и перевязать такие раны. Хорошо, что он не забыл закупиться перевязочным материалом и антисептиком. - Туже затягивай, - устало поправил ее. - А больно не будет? - Если будет херово – я скажу. А я тебе говорю – туже затягивай, а то бинты болтаются по самые колени. - Ладно… Наконец, девчонка перестала терзать его конечности и ушла-таки в санузел «по делам», а Дазай смог заварить себе крепкий чай со значительным количеством сахара, пытаясь справиться со слабостью, вызванной все-таки приличной кровопотерей. В туалете что-то рухнуло. И душераздирающе заскрипело. - Эй, ты там самоубиться решила? – пару раз стукнул по двери он. – Если да, то выползай, нос не дорос еще. Если уж у меня не получается, - пробурчал уже едва слышно. – Эй, а ну вылазь давай! - дернул за ручку, которая неожиданно легко поддалась. – Оп…па, - выдохнул, глядя в золотые, кошачьи глаза.

***

Акира сидел в своей однокомнатной квартире и, наверное, впервые сидел около окна во все глаза смотрел на полную луну, пытаясь найти хоть один признак того, что это все еще растущая луна, и лунная тигрица не будет сегодня буянить, но идеально круглый диск безжалостно висел в идеально ясном ночном небе. И что теперь делать соцработник не знал. Он честно пытался поговорить с мафиози, но тот послал его в грубой форме. Еще и пристрелить грозился! И Атсуко-чан забрал! И теперь Миямото надеялся только, что все обойдется. Внезапно зазвонивший телефон заставил молодого человека сделать вертикальный прыжок вверх. Звонила Атсуко-чан. - Да, Атсу-чан, все в порядке? – с волнением спросил он. - Акира, а теперь взял жопу в руки и привез мне глубокую миску и рыбные консервы, - раздался подозрительно спокойный голос Исполнителя. – Много консервов, - добавил после непродолжительной паузы. - Адрес я сейчас скину. Не обошлось.