Шаг в неизвестность.

— Ты тоже сделала мне больно, — перебила шатенка. Да, она поступила ужасно по отношению к ней, добив окончательно. Но, такова сущность Лауры, говорить все — о чем думаешь. Не выжидая нужного момента. Эта ситуация обожгла не только Марию, но и Лукину. Никто не знал, что теперь будет с ними. — Прости меня, — отпустив глаза в пол, сказала Маша. — Извинишься вечером в постели, — подмигнув блондинке, Лаура уехала обратно на работу. Мария провела весь дома в одиночестве, раздумывая над всеми словами шатенки. Она понимала, что Лаура поможет ей восстановиться морально. И теперь, их отношениям ничего не угрожает. Наверное. Время медленно тянулось к вечеру. За весь день, Мария съездила в магазин и купила подарок для Лауры. Только вот шатенка никак не могла успокоиться, она была очень зла. Зла, на того мужчину, который так обошелся с ее девочкой. Зла, что Маша не рассказала ей раньше, сейчас бы этот мужчина сидел. Но, она поняла ее ощущения, приняла ее поступок. Пыталась поставить себя на место блондинки и смирилась с ситуацией. Что же купила Маша? Она купила портупею. Портупея, как правило, состоит из нескольких кожаных ремней разной длины, перевязанных вокруг тела. Надев на себя портупею, Мария ожидала на коленях в спальне — Лукину. Кожаные ремешки облегали стройные ноги Третьяковой. Один из ремней находился на талии, далее два ремня спускались вниз и создавали кольцо вокруг ее ноги. Вторая портупея подчеркивала всю красоту ее груди, черные ремешки идеально сочетались с ее нежной кожей. Мария определенно знала, что Лукиной это должно понравится. Ноги потихоньку начали затекать, но Маша сидела неподвижно на полу. Холод также пронзил ее тело, ведь находилась только в одном бюстгальтере. Наконец-то за окном послышался заглушающийся мотор машины. Маша хотела уже встать и побежать встречать Лауру, но вспомнила про свое ожидание. Сразу же, сложила руки на ногах и опустила голову в знак покорности. Лаура зашла в дом, удивилась тому, что ее никто не встретил. Подумала, что Маша обиделась на нее. Быстро скинув с себя пальто и обувь, пошла на кухню. Опустошив стакан с водой, поднялась в спальню. Только она никак не ожидала подобного сюрприза от Маши. Открыв дверь, она увидела Третьякову, которая послушно сидела с опущенной головой, в знак покорности. Лаура естественно знала, что надето на Марии. Данная выходка блондинки, ей приглянулась. — Хорошее извинение, — ехидно сказала Лукина. Маша молчала, полностью подчинившись. Пока не разрешено говорить — молчит. Лаура нервно проглотила слюну, скинула с себя пиджак и откинула в сторону. — Встань, — весьма громко, приказным тоном сказала шатенка. Кареглазая немедля ни секунды встала. Получив удовольствие от того, что наконец-то стоит. Лаура медленно подошла к ней, отодвинула прядь волос в сторону и очень нежно поцеловала в шею. За что получила одобрительный стон и мурашки пробежавшие по всему телу Маши. — Тебе идут ремни на теле, — прошептала в ушко Лаура. От накатившего возбуждения, Мария слегка сжала руки в кулаки. Светлоглазая как обычно отошла и уже вернулась с наручниками в руках. Заведя руки Третьяковой за спину, она закрепила их наручниками. — Ты явно заслужила поощрения, — после этих слов Лукина отвела Марию к постели и небрежно толкнула. Сегодня у белокурой был свой план по захвату тела Лауры. Лежать ей было очень не удобно, так как руки были за спиной, руки затекали, пришлось прогнуться в спине, чтобы не надавливать всем весом своего тела на руки. Лаура видела насколько было неудобно блондинке, но специально проверяла ее на выдержку. Потому, принесла кляп. Глаза Маши были по пять копеек, такого она явно не ожидала, но добровольно открыла рот, принимая черный шарик. Лукина усмехнулась и вставив шарик, закрепила ремешки на ее затылке. От всего вида блондинки, Лаура испытала невероятное удовольствие, слегка закатила глаза и приступила к очередному изучению тела, своим язычком. Она легка поверх, уперевшись руками об кровать. Мария уже начала издавать стоны. Только кляп явно мешал, слюна во рту скапливалась. Дышать было трудно. Лаура получив очередное удовлетворение, которое скопилось внизу ее живота и завязалось приятным узлом, наконец-то приступила к начатому. Оставив влажный поцелуй на ключице, Мария еще сильнее прогнулась, хоть и казалось, куда больше? Лаура оставляла дорожку поцелуев до пупка женщины. Резко раздвинув ее ноги и спустившись вниз, двумя руками она крепко охватила бедра и прильнула к лону. Как только шатенка прошлась язычком, пытаясь раздвинуть складочки, услышала столь желанный стон. После чего, еще сильнее вжала свои руки в бедра блондинки, оставляя небольшие красные отметины, подушечками пальцев. Снова прильнув к плоти, Лаура провела язычком верх-вниз, а потом добралась до клитора. Круговыми движениями начала облизывать его. Дыхание Марии сбилось окончательно, на миг она ушла из реальности, но когда шатенка начала посасывать клитор, то резко пришла в сознание. Лаура отпрянула, аккуратно вытерев рукой поблестевшую щеку от природной секреции блондинки. В глазах Марии читалось непонимание, почему же она остановилась? Лукина приподняла блондинку и поставила на колени, к себе задом. — Нагнись, — отдала приказ светлоглазая. Третьякова нагнулась, упираясь щекой в простынь на кровати, одеяло и подушки давно оказались на полу. Положение было не из удобных, но она давно привыкла к этой позе. — Как ты красива, — с тихим изумлением сказала она, скорее всего, себе самой. После этого, Лаура провела рукой по спине Марии. Слюни со рта блондинки стекали вниз, образуя пятнышко на постели. Третьякова хотела ответить взаимностью, но кляп мешал. Ее шепот был почти не слышен, словно легкий шелест ночного ветерка. Лаура пробралась рукой к жаркому источнику. Тело Марии с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Ее тело звало Лауру, и она, ощутив призывное биение ее сердца, ответила на этот зов. Маша вдруг почувствовала, что сходит с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все ее тело. Разве можно было удержать это буйство внутри себя и сохранить рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход, и если Лукина не поймет это и не соединится с ней, она взорвется. Шатенка погладила ладонью ягодицы кареглазой и ударила по одной из них. Звонкий шлепок разлетелся в комнате, Маша в свою очередь лишь прокричала и то, это было похоже на стон. Ее любимая сладкая боль. Лукина резко ввела два пальца, находившись сзади от Марии и покрывая ее лопатки поцелуями. Движения стали еще интенсивнее, казалось, что такую сладкую пытку Третьякова не способная выдержать. Заметив это, Лаура вытащила пальцы и сняла кляп. Не дав опомниться белокурой, она снова резко ввела два пальца. Кареглазая до сих пор пыталась отдышаться, теперь приятные стоны, разливались по всей комнате. Толчки стали резче и глубже, оставалось совсем чуть-чуть. Прильнув губами к шее Третьяковой, Лаура ввела третий палец в лоно женщины и остановилась, пытаясь как можно глубже проникнуть. Мир остановился на пару секунд, Мария кончила, получив приятный оргазм. Лаура сняла наручники с рук кареглазой и ушла в ванную. Наконец-то Мария ощутила приятный спазм, размяв немного руки, она так же неподвижно лежала посередине постели. Лукина ушла вымыть руки и умыться. Она возвращается из ванной и поднимает с пола одеяло. Мария даже не пошевелилась. Она лежит там же, где «упала». Только Третьякова не собиралась заканчивать и когда Лаура легла на постель, потянулась к ней за поцелуем. Оставив короткий поцелуй, блондинка села поверх светлоглазой. Жадный язык Марии протолкнулся между ее зубов, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от ее сладкого рта. Нащупав ворот ее рубашки, Мария потянула за пуговицу. Лаура пришла ей на помощь, одним рывком распахнув рубашку и вытащив ее из штанов. Третьякова пыталась расстегнуть ей ремень, но ее пальцы дрожали, и Лаура, осторожно отведя в сторону ее руку, справилась с пряжкой ремня сама. Щелкнула кнопка на поясе штанов, и заскользила вниз «молния». Лукина не стала останавливать ее трепетавшую руку, отыскавшую жаркую, возбужденную плоть. Нахлынувшее на нее наслаждение было таким острым и неистовым, что ее дыхание, ее голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда-то.