«Влюбиться — не значит любить: влюбиться можно и ненавидя.»
В это хмурое пасмурное утро никак не хотелось вставать с теплой, нагретой за ночь постели. Глядя в раскрытое окно, Василиса, жадно вдохнув запах дождя и сырости, перевернулась с боку на бок, потянувшись лицом к прохладе. Волнующееся море билось о прибрежные скалы, мягко шурша и пенясь, убаюкивая девушку. Сильный порыв морского ветра ударил в тяжелые витражные ставни и с грохотом распахнул их. От шума Василиса окончательно проснулась, поворачивая голову к настенным чудо-часам. Они показывали… без пятнадцать минут завтрак? — Чёрт, чёрт, чёрт, — рычала Василиса, пулей вылетая из постели. Одновременно она пыталась выдернуть ногу из скомканного одеяла и стянуть непослушные волосы в хвост. Схватив первое, что попалось ей под руку из одежды, она, не особо заботясь о своём внешнем виде, судорожно пыталась натянуть на себя красную в клеточку юбку и белую (спасибо, что не мятую) блузку. Опоздания в столовую на совместные приёмы пищи в семье Огневых строго карались. Спотыкаясь и задыхаясь от быстрого бега, она мчалась по коридорам злополучного замка Черновод, молясь, чтобы на её отсутствие не обратили внимания. Все надежды разбиваются в прах с присутствием в столовой госпожи Мортиновой, которая ни за что не упустила бы возможности придраться к заспанному внешнему виду девчонки и напомнить о её бестактности. — Летала над морем, — и глазом не моргнув, коротко соврала Василиса. Оправдываться перед заносчивой часовщицей она не собиралась. Елена вздохнула с картинным раздражением и снова затянула волынку о невежественности и своеволии младшей Огневой. Василиса же ни разу не посмотрела в её сторону, навсегда решив для себя игнорировать эту стерву. Вдруг двери столовой широко распахнулись, пропуская ещё одного гостя. Марк, собственной персоной, как всегда одетый с иголочки, ослепительный и идеальный, цепким взглядом обвёл всех присутствующих, немного дольше задержавшись на Василисе. В своей неизменно-противной манере он стал приторно извиняться перед хозяином замка и своей госпожой за задержку. Василиса только хмыкнула. Конечно, любимчику Марку всё сойдёт с рук. Неторопливо прошествовав мимо собравшихся, он уселся на свободный стул рядом с Василисой. — Доброго утра, рыженькая, хорошо спала? — Тебе-то какое дело? — цедит Василиса, бросая на него хмурый взгляд. — Просто выглядишь не очень, — не остался в долгу тот, криво ухмыльнувшись. Тем временем, разговор за столом протекал плавно и неторопливо. Главной темой являлось предстоящее празднество в замке, и госпожа Мортинова не была бы госпожой Мортиновой если бы не увлеклась подробностями организации этого вечера, вслух обсуждая список гостей, не забыв упомянуть о специально приглашённом оркестре, об украшениях к бальной зале и о других причудах, совершенно не интересных Василисе. Она даже глаза прикрыла, борясь с подступающей зевотой, и отчаянно пыталась не уснуть. Она и головы не повернула, когда Елена затронула щекотливую тему напряжённой политической обстановки, пока над ухом не раздался еле слышный шёпот Марка: — Тяжёлые времена настают, не правда ли, Огнева? Нужно держаться вместе. Василиса перевела на него удивлённый взгляд. В последнее время Марк был подозрительно приветлив и дружелюбен по отношению к ней, и его внимание не могло остаться незамеченным. Даже сейчас его пристальный глубокий взгляд цепко прошёлся по её лицу от линии подбородка, задержавшись на губах, до кончика её носа, пушистых ресниц и васильковых глаз. Не зная, как себя вести, она незаметно толкнула его коленом, заслужив в ответ тихий, насмешливый свист. — Не играй со мной, малышка, я и так чертовски завожусь, когда ты злишься, — хриплым голосом шепчет Марк, ближе наклоняясь к её уху. Она чуть ли не давится воздухом от этой реплики, с ужасом ощущая на своем левом бедре ладонь Марка, а следом его неторопливые поглаживания. Сонливость как рукой сняло. Василиса, не зная, как реагировать на шокирующую выходку, замерла от ужаса, вдруг став совершенно податливой. — Так бы сразу была такой покорной, — мягко сетует Марк, продолжая подниматься рукой от Василисиного бедра до острой коленки, обводя её указательным пальцем, затем снова вверх, до самой кромки юбки. Василиса мучительно соображала. Она не могла выйти из этой щекотливой ситуации без потерь: в левой руке (с этой стороны и хозяйничает паршивец) она держит вилку, а правой рукой не может дотянуться до него, не вызывая при этом подозрений и резких движений, которые непременно привлекли бы внимание собравшихся за столом. — Что ты делаешь? — шипит и без того взвинченная Василиса. — Прекрати сейчас же! Она пытается свести колени вместе и как можно сильнее сжать руку Ляхтича, но он невозмутимо проникает под юбку дальше, слегка царапая ногтями нежную кожу внутренней стороны бедра. Василиса рвано выдыхает и тут же оглядывается по сторонам, не смотрит ли кто? Огнев-старший переговаривается с Еленой о предстоящем совещании РадоСвета, Дейла с интересом прислушивается к разговору старших, пытаясь отхватить краем уха очередную сплетню, а Норт, кажется, так увлечён поглощением своей пищи, что не видит дальше собственного носа. Наглая рука Марка скользит выше, к ягодицам, и пусть Василиса сидит на стуле, всё равно у него есть возможность сжать одну половинку, слегка поддразнивая. Василиса отчаянно пытается подавить всхлип. Её сознание делится одновременно на две части: одна половина готова резко дёрнуться, покраснеть от стыда и унижения, и тут же сбежать, рискуя обратить на себя внимание окружающих. Другая же половина была готова отдаться его руке прямо здесь, в столовой, наплевав на смущение, гордость и присутствие членов семьи. Только бы он убрал свою руку побыстрее и больше никогда-никогда не прикасался к ней! «Доверься мне Посмотри мне в глаза и признай своё желание» Возбуждение туманит сознание, а трусики предательски намокают, становясь липкими и влажными. Его пальцы добираются до краешка трусов, неторопливо поглаживают промежность сквозь ткань, слегка надавливая на чувствительный бугорок. Дразня. Василиса неосознанно двигает бёдрами на встречу ласкам, чем вызывает у Ляхтича самодовольную улыбку. Отстраняя промокшую насквозь ткань, он проводит подушечками пальцев по нежным половым губам, поднимается выше, к клитору, размазывая сочащуюся смазку. Теребит, сжимает, надавливает. Проникает сначала одним пальцем, мгновенно погружаясь во влагу, затем аккуратно добавляет второй, стараясь не разводить их в стороны. Он же не хочет причинить своей малышке боль. Большим пальцем продолжая ласкать клитор, он чувствует, как стенки ее влагалища начинают сжиматься, отчего в паху становится так невообразимо горячо, а в штанах — слишком тесно. «Умоляй меня прекратить Я обещаю любить тебя если ты сделаешь это» — Пожалуйста… — шепчет она, едва себя контролируя. Сама же Огнева начинает тихо и рвано дышать. Её ладонь торопливо накрывает его руку, сильно сжимая, чуть ли не до посинения, а влажный умоляющий взгляд, которым она посмотрела на Марка, требовал то ли немедленно остановиться, то ли закончить так бесстыдно начатое. — Прекрати. «Дай свою руку Я покажу тебе вещи, которые ты никогда не делала» ЗлатоКлючник словно не слышит — перехватывает её ладошку, заставляя Василису прикоснуться к самой себе, даря будоражащие ощущения. Пусть знает, как опускать глаза и постоянно прятаться от него, деланно игнорируя свою заинтересованность. В которой Марк нисколько не сомневался. Сам он давно перестал отрицать тот факт, что хочет фейру. Что пялится всякий раз, когда копна её медно-рыжих волос попадает в поле зрения. Когда заглядывает в её большие синие глаза, и ничего не может с собой поделать. Это не влюбленность, нет. Это непреодолимое (до боли) желание обладать. Показать, кому на самом деле принадлежит её жизнь, её тело. Он мог задушить Василису тогда, в подземелье. Он чувствовал, как под ладонью, сжимающей её горло, отчаянно пульсирует жилка. И эти глаза. Распахнутые. Всю душу видно: чистую и наивную. Тогда впервые в сознание Марка закралась мысль о том, что было бы, если госпожа Елена и другие уважаемые часовщики не желали смерти Василисе? Причинил бы ей боль? Она же просто девчонка, оказавшаяся не в том месте не в то время! «Ты полностью моя Я заставлю почувствовать себя той самой» Марк и не заметил, как стал проявлять сочувствие к Василисе, беспокоиться за неё. Он хотел приручить этого дикого бельчонка, переманить на свою сторону. И дать понять, что с ним, её шансы выжить значительно выше. — …заниматься подготовкой путешествия во Временной Разрыв, — словно из-за слоя толстой ваты раздаётся голос госпожи Мортиновой. — Я уже поговорила с Астариусом о том, чтобы он побольше уделял внимания временным переходам… — Если ты сейчас же меня не отпустишь, я закричу, — пригрозила ему Василиса, наконец приходя в себя. Её всё ещё потряхивало от удовольствия, хоть своего пика она так и не достигла. Тем не менее это не убавило ей злости на всю сложившуюся ситуацию. И на чёртового Ляхтича в том числе. Неожиданно её спас отец. — Что у вас там происходит? — раздаётся громогласный голос Нортона-старшего, смотрящего через весь стол на стремительно краснеющую Василису. — Всё в порядке, господин Огнев, — не растерялся Марк, будто не его рука, только что лежала на Василисином бедре. — Говорю, какие замечательные блинчики, просто пальчики оближешь, — и тут же проделывает этот нехитрый жест, глядя прямо в её расширившиеся от удивления глаза. — Ты не передашь мне ещё один? — улыбаясь самым невинным образом, просит он. Василиса, взвинченная и раздосадованная, молча взяла блинчик прямо с блюда, хорошенько обмакнула его в сливки и ловко припечатала на чёрную рубашку Марка. Дейла ахнула, прикрыв рот руками, Норт даже привстал от неожиданности, отец изумлённо поднял бровь, а у Елены выскользнула вилка и звонко поскакала по полу… — Ты ведёшь себя отвратительно, — холодно произнёс Нортон-старший. — Будь добра, покинь нас. Что ж, ещё никогда в своей жизни она так сильно не радовалась возможности спастись бегством.***
Василиса влетела в комнату подобно вихрю, красная от злости. Она с разбегу прыгнула на кровать, уткнувшись носом в подушку и издала низкий, приглушенный звук, похожий на крик. Василиса злилась на отца, который пообещал устроить ей наказание за отвратительное поведение за столом, злилась на Елену, неожиданно появившуюся в их доме, вместе со своим проклятым, бесстыжим, распускающим руки пай-мальчиком. Таким идеальным и послушным. И полезшим к ней в трусы прямо за обеденным столом. Приятного, блять, аппетита! Конечно же она злилась на Марка. Но ещё больше злилась на себя и своё тело за то, что позволила этому мерзавцу… Василиса рассерженно выдохнула. Сама она не могла признать факт того, что её завели неторопливые действия и горячие прикосновения Марка, там, где никто не осмелился бы прикоснуться кроме нее одной. Совершенно напротив! Ей абсолютно её рука уже скользит от подушки по телу, приближаясь к краешку юбки не понравилось! Не понравились его ласкающие пальцы, влажные прикосновения, не понравился соблазнительный шёпот на ушко. Её пальцы скользят по промежности, задевая чувствительные места и Василиса, не сдерживая себя, тихонечко стонет. Она выгибается на встречу своей руке, вспоминая как двигались его пальцы. Младшая Огнева уже давно занималась изучением своего тела, запираясь по долгу в ванной и оглядываясь по сторонам, как провинившийся дошколёнок, но от его прикосновений она никогда в своей жизни так не заводилась. Да и пальцы у паскуды длиннее. Ей просто необходима разрядка после такого насыщенного углеводами и стрессом завтрака. Ей необходима разрядка прямо сейчас. По ярким ощущениям, которые она начинает испытывать, Василиса понимает, что коснулась набухшего клитора и издаёт ещё один стон. «Вот так, моя девочка» Томный приглушенный голос Марка раздаётся в её голове и набатом стучит в висках. Секунда уходит на то, чтобы осознать реальность его звучания. Василиса распахивает глаза. Перед ней ЗлатоКлючник. Немного взъерошенный и всё такой же самодовольный. Разве что в другой рубашке. Он присаживается на краешек её кровати, смотрит немигающим восхищённым взглядом на младшую Огневу. Кажется, он всё ещё не мог поверить в то, что Василиса решилась на самоудовлетворение. Он, почему то, не сомневался в её правильности. Наивный. — Что, грязной девочке уже не терпится получить удовольствие? — спрашивает ухмыляющийся Марк, нервно сглатывая. Он все ещё не отошёл от увиденной горячей картины, на которой Василиса, с откинутой назад головой и вытянутой спиной, лежит, распахнутая перед ним, с задранной юбкой и пытается кончить, лаская себя сама. — Так не пойдёт, детка. И только он протягивает к ней руку, как девчонка отпрыгивает от него на другую строну большого зеленого покрывала. — Не подходи ко мне, — пытается произнести слова твёрдо, но предательский голос срывается. — Перестань, детка, — отмахивается Марк, ближе подползая к ней на коленках и проводя рукой по её бедру, снова даря эти неведанные ощущения. — Ты хочешь меня, а я — тебя, и мы только что это выяснили. — Я н-не могу, это неправильно, это… — Василиса начала заикаться, качая головой из стороны в сторону, всё ещё борясь с собой. Она отодвигалась всё дальше, пока не поняла, что упирается в стену. Дальше только окно, но Марк отгородил к нему путь. Василиса буквально оказалась загнанной в угол. — Ты же… — Твой заклятый враг? — осклабился он, проводя рукой выше, снова задирая её злосчастную юбку, подавляя желание сорвать ненужный кусок ткани прямо сейчас. — Нет, — внезапно расхрабрившись, дёрнула подбородком Василиса. Она смело посмотрела ему в глаза, думая о более серьёзных «врагах», которые действительно угрожали и будут угрожать её жизни. Марк пока только лаял, а не кусал. Строил из себя грозного пса, когда на деле оказался щеночком на поводке своей госпожи. А Елена подчиняется Огневу-старшему, пытаясь загладить перед ним свою вину. По-видимому, Марку она действительно нравится, раз он так настойчиво интересуется ей, а значит, ей нечего бояться и можно смело бросаться с головой в омут, по пути реализовывая свои отнюдь не детские фантазии. (По крайней мере ей следует быть очень осторожной, играя с огнём.) — Как же, — хмыкает ЗлатоКлючник. — Уже не трясёшься от страха передо мной? — А ты не сильно-то пугаешь, — тут же прилетает едкий ответ. Василиса собрала всю свою волю в кулак, чтобы не отвести от него взгляда и не выдать истинные чувства. На самом деле волнение пробирало её до костей. — Мне угрожали и посерьёзнее. И тут же вскрикивает от неожиданности, когда парень хватает её за обе ноги, резко притягивая к себе, и роняет Василису на покрывало между мягкими подушками. — Бояться всегда стоит, — нависает над ней улыбающийся Марк, горячо дыша ей прямо в ключицу и проводя пальцами по выпирающим тазовым косточкам, спускаясь всё ниже. Он пытается раздвинуть её ножки, но Василиса всё ещё крепко сжимает их. — Ну, же, — непривычно ласково шепчет он, поглаживая нежную кожу. — Это будет наш маленький секрет, — и звонко целует её в шею. Василиса не успела подавить вырвавшийся наружу стон и крепче сжала рукава его рубашки. Посчитав это согласием, Марк продолжил дарить ей поцелуй за поцелуем, неторопливо спускаясь к ключицам, обводя их кончиком языка. Закусив губу, он неторопливо стягивает с неё блузку, сминая сквозь ткань в своих ладонях совсем небольшую грудь. Одной рукой Марк пытается расстегнуть нехитрую застёжку лифа, а другой отодвинуть краешек трусов, снова проникая в неё пальцами. В ответ на его действия у Василисы вырывается громкий бесстыдный стон: ну наконец-таки! Для себя она окончательно решила перестать сопротивляться и отдаться крепким рукам парня. Сдувая прилипшую ко лбу челку, Василиса судорожно пытается расстегнуть его рубашку. Руки плохо слушаются её и Огнева рассерженно вздыхает. С выпяченной нижний губой она выглядит очень комично со стороны. Посильнее схватившись за его плечи, Василиса приподнимается и усаживается на его колени, широко расставив ноги и обхватив крепкие бедра Марка. Аромат его терпкого одеколона сводит с ума, проникает в лёгкие, оседая глубоко внутри. Растворяется полностью. Девушка выцеловывает его шею, выпирающий кадык, скулы — хочет распробовать стойкие духи. Обеими руками она неторопливо расстёгивает ремень его брюк под одобрительный выдох парня где-то в районе её груди. И почти не верит, когда слышит приглушённый протяжный стон ЗлатоКлючника, вызванный прикосновением к его толстому члену горячей Василисиной ладонью, обхватывающей его у основания. Плевать. Она уже сдалась Дьяволу, так пусть не одна горит в этом пекле. Крепко сжав возбужденный орган, Василиса ведет рукой до самой головки, надавливая на неё большим пальцем, размазывая подступающие капельки спермы. — С-сука, — выдыхает в её губы Марк, которые секунду назад он откровенно терзал, покусывая и зализывая. — И ты всё ещё хочешь её, — не остаётся в долгу Василиса, продолжая неумело, хоть и старательно, надрачивать парню. Ляхтич почти рычит сквозь сжатые зубы, когда стягивает с себя штаны вместе с боксерами — последнюю ненужную ткань, разделяющую их друг от друга. — Готова? — он с беспокойством заглядывает в помутнённые васильковые глаза. — В первый раз это довольно-таки больно и… — Засунь в задницу свою фальшивую заботу и вставь уже мне, — перебивает его Василиса и сама, блядь, насаживается на головку колом стоящего члена. — До твоей задницы, шлюшка, доберусь в другой раз и живого места на ней не оставлю, — грубо бросает Марк, по-видимому задетый словами рыжей, потому что с хера ли она фальшивая? И тут же забывает об этой мысли, чувствуя, как Василиса постепенно (жутко медленно) опускается до половины, а затем и полностью принимает его в себя. Бля-ять. Марк еле сдерживается, чтобы не опрокинуть её и не выебать до искр из глаз, но остатки мозга ещё дают о себе знать и напоминают быть в первый раз с девчонкой аккуратнее. Пусть сама руководит процессом. Поэтому он вгрызается в Василисины губы, проникает языком, проводит по ряду зубов, вылизывает дёсна и просто вытрахивает её рот. Огнева же, постепенно привыкая к его размеру и новым, слегка болезненным, но ярким до одури ощущениям, начинает двигаться. Плавно приподнимает бедра и резко опускается, растягивая себя, доводя до сумасшествия их обоих. Ляхтич нежно поглаживает её ягодицы, и, не прерывая контакта с Василисиной кожей, поднимает руки на её талию, направляет и сам постепенно двигается ей на встречу. Девушка теряется в этом калейдоскопе ощущений, кольце рук, влажных шлепков и сбитом на прочь дыхании. Горло совсем пересохло. Она судорожно сглатывает и сильнее вцепляется ногтями в плечи Марка, отчего ЗлатоКлючник только быстрее начинает вколачиваться в податливое тело. Его рука скользит к её промежности, размазывая естественную влагу по клитору, слегка надавливая. И ее накрывает. Словно в столб электричества случайно ударила молния, а Василиса, стоявшая рядом, на минуту ослепла. Огнева издает протяжный, ничем не прикрытый стон, выгибает поясницу на встречу жарким прикосновениям и горячему члену. Напряжение внизу живота постепенно отступает, разбегается по телу табуном мурашек. Волны оргазма накатывают одна за другой, заставляя стенки влагалища сокращаться. Марк не выдерживает и с тихим гортанным стоном бурно кончает следом за ней, изливаясь в пульсирующий жар. Минута уходит на то, чтобы отдышаться. Еще одна, на то, чтобы заглянуть в большие глаза рыжей и вспомнить причину, по которой он оказался в её комнате. — Огнев просил передать, что твоё наказание будет ждать тебя вечером, — лениво растягивает слова Марк, опрокидываясь на кровать и утягивая за собой Василису. — Сущее наказание — иметь с тобой дело, Ляхтич, — ехидно парирует девчонка, пытаясь приподняться и вырваться, но безуспешно — ЗлатоКлючник крепко держит её своих объятьях. Да и не захочет отпускать. Не сегодня. — М-м, приятно иметь такие дела, не находишь? — поигрывает бровями невероятно довольный засранец, наслаждаясь видами, открывающимися ему с низу. Василисе остается только рассерженно хлопнуть его по плечу, спрятав улыбку в ладошке. Наверняка завтра на празднике, она, вся красная и смущённая, не осмелится поднять на него взгляд. Несомненно, он подловит её в тёмном коридоре, страстно зацелует и они вернутся в комнату, где продолжат свои маленькие шалости. Вскоре она начнёт врать друзьям и, кажется, самой себе, но весь водоворот негативных мыслей о последствиях отступает на задний план, когда его губы вновь начинают порхать по её ключицам, а в груди — разливаться тепло. Разве это не самое важное?