***
Тобирама докурил сигарету, и позвонила мать. Он ушёл разговаривать в другую комнату, чтобы не отвлекать Мадару от безделья и хотел немного разгрести свои вещи. Другой звонок застал его в процессе обживания комнаты. Человек на том конце провода говорил на английском. Сенджу знал английский, но из-за невозможности практиковать его, разговор давался с трудом, но когда понял, что это был его старший брат, легче не стало. — Узнаю, как не узнать. Ты говоришь на чистом английском! — искренне поразился юноша. — Не удивительно, что сразу не признал, весь твой акцент канул в небытие! Дальнейшие слова не являлись чем-то неожиданным, но заставили содрогнуться. Парень подбежал к зеркалу в ванной — синяки сходили медленно, да и бледные следы ссадин всё ещё виднелись. — Встретиться? Когда? — голос сам по себе начал дрожать. — Прости, старший брат… Но… Нет-нет! Что ты! Конечно же, я скучал по тебе, что за вопросы… Старший Сенджу давил, и он знал, как легко манипулировать братцем. — Ты всё не так понял, Хаширама! Прошу выслушай… Агрх, — родственник ничего и слушать не хотел. Тобирама вломился в комнату к психологу. — Мадара-сан, вы не могли бы помочь меня загримировать? Мне надо через два часа быть на станции Шибуя! Учиха прекрасно слышал разговор Тобирамы, что даже оторвался от чтения, внимательно прислушиваясь к слишком громкому парню. Когда всё стихло, то мужчина сделал вид, что заинтересован книгой. Быстрые шаги моментально настигли границу его комнаты. Тобирама буквально ворвался, обеспокоенный и взволнованный. Наружу так и выходили эмоции, переливаясь через край. — Тобирама, успокойся, — каким-то скучающим голосом заверил мужчина и встал с кровати. — Прости, но я всё слышал. Твой блудный брат вернулся? При этих словах Тобирама нахмурился, но ничего не сказал. Явно недовольный таким высказыванием в сторону брата. Дорожит, несмотря на то, что они по факту и не общаются. Мадара начал собираться в магазин, средств для маскировки у него не имелось. — Я быстро сбегаю в магазин, а ты сиди здесь и жди, — строго ответил Учиха. Он вернулся спустя пятнадцать минут с небольшим пакетом. Тобирама ждал его на кровати, нервно поглядывая на время. Мадара высыпал на постель покупки и посмотрел в интернете, как правильно замазывать синяки. — Лицо то мы замажем, а вот губы... — задумчиво пробормотал Учиха, поглаживая пальцами цветущие синяки на лице. Подушечки очертили контур мягких разбитых губ, покрытые красной коркой. Тобирама вздрогнул от такого прикосновения, а Мадару будто и не смущало ничего. Он был сосредоточен на своей новой работе. — Целиком скрыть синяки не получится, — покачал головой мужчина. — У тебя кожа слишком бледная и если чуть переборщить, то будет больше видна наша маскировка, а не гематомы. Учиха приступил к делу, периодически возвращаясь к телефону и сверяя следующий шаг для качественного грима. Он был внимательным и кажется, у него получалось не так уж и плохо. Тобирама был благодарен Мадаре за быстрый отклик. Старался не ёрзать и не мешать, в то время, пока ему наносили грим. — Так… — Мадара обхватил подбородок Тобирамы, придирчиво осматривая законченную работу. — Всё готово. Выглядит вполне прилично, но вблизи всё равно видно. Потому общайся на расстояние метра точно. Учиха быстро собрал в пакет недавние покупки и бросил на кресло. Он похлопал по плечу Тобираму и строгим «родительским» голосом произнёс: — Не пить, не курить, допоздна не гулять, — но увидев недовольство парня, засмеялся. — Шучу, че ты. Нет у тебя чувства юмора. Самое главное, чтобы ты держал связь со мной. Как освободишься — напиши или позвони, пожалуйста. Домой поезжай на такси. Если деньги нужны — дам. Вроде всё. Ну, ступай к своему брату. Отличное воссоединение семьи! Без возмущений не обошлось со стороны Тобирамы. Взяв деньги на такси, телефон и карточку для метро, парень выдвинулся на станцию.***
Хаширама скучающим взглядом высматривал из толпы белоснежную голову своего младшего брата. Стоило заметить его, как парень тут же оживился и сам пошёл на встречу. — Да ты меня скоро обгонишь! — Сенджу резко схватил Тобираму за шею и тот начал активно отбиваться от братских объятий. — Ты чего, как не родной? Хаширама превосходил по физической форме младшего, упорно тренируясь на учёбе. Потому, ему без труда удалось, всё так же придерживая рукой за шею, отвести в сторону, с людной части дороги. Старший брат тянул в сторону скамейки. — Ты чего такой нервный, Тобирама? — прищурившись, задал вопрос юноша и заметил разбитые губы. — Ты с кем-то подрался? Неудивительно, что ты сбежал из дома и наврал матери об учёбе. Она же три шкуры с тебя сдерёт! Сенджу старший не сочувствовал брату, а будто насмехался над ним и его положением. Сердце даже не дрогнуло при виде ран. — Что ты такое говоришь? Ты отчасти прав. Я не покажусь в таком виде перед матерью, но я и правда, учусь, — с какой-то досадой в голосе сказал брат, всё ещё стараясь вырваться. — Конечно-конечно. Охотно верю, — хмыкнул юноша. Хаширама был слишком грубым и настойчивым, словно другой человек. Он быстро потащил за собой младшего до ближайшего бара, несмотря на то, что до вечера было ещё пару часов. Заведение встретило их резким запахом сигарет и кальяна. Старший брат провёл за собой, выбирая столик. Хаширама выбрал неприметное место в дальнем конце зала, скрытое от большинства любопытных глаз. Он присел за стол, сложив ногу на ногу. — Что за внезапные перемены? Почему ты здесь, Хаширама? — слегка возмущаясь, спросил младший брат, — Насчёт учёбы — я улучшил все свои оценки. Так что, к этой теме мы больше не возвращаемся. Парень старался быть твёрдым и обозначать свои условия разговора, по крайней мере, чтобы его родственник не касался определённых тем. — Тобирама… — Хаширама склонил голову на бок, внимательно рассматривая повзрослевшего младшего брата, облизнул губы и продолжил: — Ты против, что я приехал? Какая разница, по какой причине я здесь. Это не должно тебя касаться. Хаширама тоже жёстко обозначил свои границы дозволенного. Лишний раз распинаться по поводу приезда он просто не хотел. Он ведь лучший ученик университета. Что вам ещё надо? — Посиди здесь, а я сейчас, — произнёс парень и отлучился. Он направился к барной стойке, разговаривая о чём-то с барменом. Тот кивнул и выдал несколько бутылок в толстом тёмном стекле. Это было не просто какое-то дешёвое пиво, а дорогостоящий крепкий алкоголь. Хаширама вернулся довольный. С какой-то гордостью и громким стуком поставил на стол бутылки. Он быстро отошёл, не дав и слова сказать. Второй заход был за стаканами и закусками. Тобирама лишь молча наблюдал. При виде алкоголя он раздраженно вздохнул. — Вот теперь всё готово, — воодушевлённо произнёс брат и уселся за стол, скинув на спинку стула кожанку, оставаясь в белоснежной футболке. — Не рановато ли для алкоголя, а? — младший брат скрестил руки на груди, поглядывая на старшего исподлобья. — Но тебе всё равно, да? Хаширама с интересом посмотрел на собеседника, сдержанно кивнул, не проронив и слова. Он открутил крышку и разлил алкоголь по стаканам. Схватил свою порцию и припал к краю, с наслаждением глотая алкоголь. Горло обожгло приятное тепло, и парень взял шпажку с прожаренным мясом, закусывая. — Что нового в жизни моего глупого младшего брата? — лукаво улыбнувшись, спросил Хаширама. Взяв свой стакан, Тобирама отхлебнул пару глотков и поморщился от неприятных ощущений. Одно дело — поднимать градус с маленьких процентов, когда уже «подшофе», а другое — пить сразу крепкий алкоголь. — У меня ничего нового, дом — учёба, учёба — дом. Вот решил наверстать, чтобы в последнем году обучения было полегче. Пока остаюсь у друга, потому что ближе и вот, из-за этого нападения… — Тобирама помедлил, обдумывая, что он только что сказал и не сболтнул ли лишнего. — Так значит, на тебя напали? — сделал свой вывод Хаширама, зацепившись за это слово. Он усмехнулся и откинулся на спинку, сделав пару глотков. — Ты так и притягиваешь к себе неприятности. Парень внимательно рассматривал младшего брата, который поёжился, от такого пристального внимания к своей персоне. Нет, Тобирама совершенно не изменился. Время идёт, а он всё такой, как и прежде. — А у тебя как дела? Небось, друзей много в штатах, да? Нашёл себе девушку? Младший Сенджу старался быть как можно более непринуждённым, но всё равно внутреннее напряжение так и не отпускало. Хаширама изменился, очень, и это настораживало. — Мои дела просто замечательны. Друзей столько, что ты и по пальцам не сосчитаешь. В отличие от тебя, я всегда легко находил контакт с другими людьми, — стараясь задеть за больное, ответил старший брат и продолжил: — Девушки у меня никакой нет, да и зачем? На одну ночь я могу найти кого угодно, но дурацкая любовь не самое главное в жизни. Чтобы выжить, нужны связи, знания, деньги… Он загибал длинные пальцы, скучающим голосом перечисляя. Вёл он себя так, будто весь мир лежит у его ног. И делать ничего не надо. Это всё из-за врождённых способностей? — Ты такой скучный. У тебя совершенно ничего в жизни не меняется? Строишь из себя пай мальчика? — Хаширама полез в карман куртки и бросил на стол пачку крепких сигарет, привезённых из-за границы. — Ты, наверное, ещё и не куришь? Сенджу старший так отчаянно хотел задеть Тобираму за живое, расковырять раны голыми пальцами. Поиздеваться и помучить. Он видел, как младший брат уже чует подвох в изменившемся поведении некогда обожаемого старшего брата. «А будешь ли ты любить меня сейчас такого?» Тобирама наблюдал за братом с какой-то грустью и сочувствием. Было больно смотреть на родного человека, что изменился до неузнаваемости за каких-то пару лет. Его уникальность и талант сыграли злую шутку. Дослушав до конца, Тобирама потянулся за пачкой, брошенной на стол. Достаточно дорогая импортная фирма. Он достал одну сигарету и подкурил её своей любимой зажигалкой, выпуская густой дым изо рта. Хаширама расплылся в довольной хищной улыбке. Глаза отдавали странным блеском, что возможно было из-за освещения, а может… Чего-то другого. — С чего ты решил, что я не курю? — сказал Тобирама и сделал ещё одну затяжку. — Раньше не курил. А ты, старший брат? Младший положил упаковку на стол, демонстративно пододвигая ближе к Хашираме. — Да ты прав, я не просто схожусь с людьми, но мне и так нормально. По крайней мере, я не окружаю себя лжецами и лизоблюдами, что из-за моей исключительности готовы быть рядом, — слова всё же зацепили его, и юноша не заметил, как начал повышать тон. — Смотри, как бы тебе кто из твоих многочисленных «друзей», нож в спину не воткнул! Старший брат решил составить компанию и также поджёг сигарету, используя тяжёлую металлическую зажигалку с объёмной гравировкой позолоченного цвета. Он затянулся, ощущая терпкий привкус, оседающий на поверхности языка призрачным слоем. Затем выдохнул разом тяжёлый густой дым в лицо Тобираме и заливисто рассмеялся. Облизнул губы розовым языком и запил затяжку алкоголем. — Нужно уметь пользоваться этими лжецами и быть умнее. Всегда быть настороже. Умей быть хищником и эгоистом, — будто давая жизненный совет, произнёс Хаширама. Тобирама сжал кулаки. Разговор был не из лёгких. — Уехал и перестал общаться. Перестал отвечать на звонки. Да что с тобой вообще стало? Ты хоть помнил там, что у тебя есть семья? Что у тебя есть я?! А сейчас возвращаешься, как ни в чём не бывало. Ты очень изменился, Хаширама! Парню безумно нравилось, как бесится Тобирама. Выходит из себя. На его лице уже проступали красные пятна от злости. — Думаешь, мне там легко было? — холодным тоном спросил брат, поморщившись. — Думаешь, я приехал туда на всё готовое? Да, сейчас речь не об этом. Мне пришлось измениться, чтобы выживать в чужой стране, среди чужих людей и с ворохом проблем. Мне было не до семьи. Но… Хаширама прервался, чтобы затушить сигарету. Большим и указательным пальцами он обхватил тлеющий табак и раздавил, растирая. На лице не дрогнул ни один мускул. Не было больно. Пустяк. — Я всегда о тебе помнил, мой дорогой братец, — произнёс он и пальцами коснулся подбородка Тобирамы, но тот шлёпнул его по руке. — Мне нравится, что ты так любишь меня. Глупый-глупый младший брат. Хаширама подпёр щёку рукой, склонив голову на бок и посмотрел на брата, расплываясь в странной улыбке с хитрым прищуром тёмно-карамельных глаз. — Мне нужно отойти, — Тобирама махнул рукой и поднялся со своего места, шумно отодвигая стул, на котором сидел. Найти туалет не составило труда. Хотелось сделать передышку. Очень внимательный взгляд старшего брата просто душил всю любовь, что всё ещё теплилась в сердце. «Я понимаю тебя, Хаширама, но всё же…» — парень смотрел в зеркало, проводя большим пальцем по тональной основе, слегка оттирая её, обнажая синяк под левым глазом, — «Они всё же сломали тебя…» Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, Тобирама вернулся в накуренный зал и занял своё место, поправляя светлые волосы.***
Хаширама следил за младшим взглядом, пока тот не исчез из виду. Он осмотрелся по сторонам в поисках любопытных глаз, но люди были заняты своими компаниями. Юноша откинулся на спинку стула и нашарил в кармане упаковку. На тусклый свет показались белые таблетки, запечатанные в блистеры. Всё, как у порядочных людей. Он придвинул к себе стакан Тобирамы и скинул туда пару таблеток, которые тут же бурно зашипели, пуская струйки мелких пузырьков. Хаширама подлил алкоголя, заполнив три четверти. Поставил на место, будто ничего и не было. А блестящая упаковка исчезла в кармане. Сенджу немного волновался, накручивая на указательный палец шелковистую прядь тяжёлых волос. Ожидал возвращения брата, который вернулся, примерно, минут через пять. Хаширама успел допить свой стакан и открыл вторую литровую бутылку по счёту. Он был натренирован различными попойками, да и сам организм был крепок. Свалиться с такой мелочи он просто напросто не мог. Лишь небольшое помутнение сознания, но не до состояния невменяемости. Тобирама молча присел за стол. Достал ещё одну сигарету, чтобы перебить её горечью то ужасное чувство, что поселилось в его груди с приездом старшего брата. — Что ты будешь делать и надолго ли ты здесь? — чувство гнева всё ещё бушевало внутри, но виду он не подавал. — Я не могу рассказать о своих делах, — пожал плечами парень. — Перед этим придётся поведать тебе длинную предысторию, а на это у меня просто нет ни желания, ни сил. Оставим до лучших времён. Буду я, примерно, около двух месяцев. Может чуть больше. На мою учёбу это никак не повлияет. Не волнуйся. Хаширама подхватил свой стакан, поднимая вверх, и улыбнулся Тобираме, предлагая: — Давай всё же выпьем за нашу встречу. Ты же не откажешь родному брату? — под конец своей речи юноша перешёл на соблазнительный шёпот. — Надеюсь, ты не в обиде на меня. Я ведь такой хороший… Тобирама не подозревая ни о чём, поднял вверх стеклянный стакан. В воздухе раздалось звонкое «дзынь», после чего он отхлебнул напиток. — Ты такой закрытый. Сам расспрашиваешь меня, а про себя говоришь мало. Не кажется ли тебе это странным? — младший Сенджу пытался вывести брата на разговор, но получалось плохо. С течением времени алкоголь мало по малу расслаблял тело. Мысли текли медленнее и вот, они с братом уже сидели и смеялись на какую-то совсем отвлечённую тему. Тобираме показалось, что в этот раз алкоголь действовал на него по-другому, но он свалил это на то, что брат, скорее всего, взял что-то новенькое, чего прежде, он сам не пробовал. — Да-а! — воодушевлённо прокричал юноша. — А ты знаешь, что я сказал? Я сказал, что скоро вернусь и не пришёл! Студент засмеялся от собственного рассказа. Щёки были красными, а глаза, словно пустыми. В таком состоянии общаться с необычным братом было гораздо проще, гораздо легче. На многие новые повадки глаза сами закрывались, а одурманенный мозг делал вид, что так и надо. Хаширама радовался, как маленький ребёнок. Упивался таким развесёлым младшим братом и разговор потерял всякую напряжённость. Ему нравился такой брат. — Подожди! — вытянул указательный палец вперёд собутыльник. — У меня звонок, алло! Не обращая внимания на надпись контакта, Тобирама поднял трубку. — А-а, Мадара-сан! Да-а, да-а. Скоро домой, а что? — будничным расслабленным тоном говорил парень, только вот чувствовалось, что он «слегка» пьян. — Нет, нет… да-а, всё в порядке! Не беспокойтесь. Да, я возьму такси, хорошо. Старший Сенджу нахмурился при неизвестном «Мадара-сан». В сердце будто ткнули острыми иглами. Тонкими и отравленными. По неизвестной причине взыграла ревность. Закончив разговор, младший брат положил телефон и влюблёнными глазами уставился на брата. — Так на чём мы остановились? — Мадара-сан это твой друг? — поинтересовался с улыбкой Хаширама, стараясь при этом не поморщиться. Он должен излучать доброжелательность. Пусть даже для воспалённого сейчас мозга Тобирамы. — Думаю, он сильно волнуется за тебя. Сколько сейчас времени? Ах! Уже вечер. Сенджу притворно покачал головой. Он встал из-за стола, подошёл сзади склонился над младшим братом, прошептав на ухо: — Пойдём прогуляемся и я вызову тебе такси… Тобирама невпопад кивнул, что-то пробормотав. Старший брат его не слушал. Он подхватил свою куртку, повязав на поясе. Ему было жарко от духоты помещения и выпитого алкоголя, который немного расслабил. Они вдвоём покинули бар. Хаширама довольно втянул свежий вечерний воздух, чувствуя, как прохлада покалывает разгорячённую кожу. Пошли по узкому тротуару под фонарями. Младший брат был так разморён подмешанными таблетками и крепким алкоголем, что сам вешался на старшего брата. Обнимал и щебетал о своей жизни, прошлом и об их отношениях. Ни разу больше не промелькнуло «Мадара-сан». Будто это был дурной сон или Тобирама сам блокировал о нём разговор на подсознательном уровне. — Ты такой шумный, Тобирама, — шепнул на ухо старший брат и схватив младшего за руку, потянул в узкую улочку между домами. Туда не проникал свет от фонарей и было темно, но привыкшие к тьме глаза не находили никаких источников опасности. Тобирама как-то странно хихикнул, тупо пошутив. — Я рад, что тебе понравилась наша встреча, — улыбнулся Хаширама и вдруг резко прижал брата к кирпичной стене. Не дав и слова вставить он резко впился в мягкие припухшие губы с тонкой коркой от ран. Тобирама вцепился в плечи Сенджу, пытаясь оттолкнуть, но хватка была слабой и по факту бесполезной. Старший напирал всё больше, прижался разгорячённым телом к младшему. Пустил влажный язык в приоткрытый рот брата. Внизу живота беспощадно скручивало от возбуждения. Хаширама невольно застонал в приоткрытые губы Тобирамы. Прохладный воздух остужал горячее лицо, но вот дальнейшие действия родственника заставили кожу снова вспыхнуть жарким румянцем. — Х-Хаширама, прекрати! — вырывался младший и недоумевал, что на него нашло. — Ты видимо перепил, старший брат… Но Хаширама и слушать не хотел, подпирая коленом пах. Он стал ещё ближе. — Нет, остановись, пока не поздно! — молил Тобирама, но сопротивляться не было никаких сил. — Мадара! Юноша крикнул неосознанно имя изо всех сил, что только мог, как будто психолог услышал бы его и прибежал на помощь. Идея быть изнасилованным собственным братом никак не укладывалась в голове. Хаширама раздражённо цыкнул, оторвавшись от поцелуев в шею. Он не знал, кто такой Мадара, но уже ненавидел этого человека и желал всеми силами его придушить. Парень глухо зарычал, он схватил Тобираму за щёки рукой, болезненно сжимая пальцами. Внимательно посмотрел на брата. Даже сквозь темноту Хаширама мог представить каким был жалким младший. От этого воротило. — Что ты за нытик! — ядовито выплюнул старший брат, сузив глаза. Он переместил руку на шею, надавливая на кадык и трахею, заставляя жадно втягивать воздух. После нескольких коротких секунд отпустил. Схватил за светлые волосы Тобираму и ударил затылком о кирпичную стену. — Мне противно на тебя смотреть, — яростно зашептал на ухо Хаширама. — Что ты за слабак… Дёрнул ворот верхней одежды, он больно вцепился зубами в ключицу, облизывая горячим языком выступающую кость и оставляя алеющую опухающую метку. — Катись к своему Мадаре, — старший брат с отвращением отстранился от Тобирамы и сплюнул тому под ноги. — Подстилка! Он развернулся на пятках и пошёл своей дорогой. Злой до чёртиков. И благо, что ему хватило самообладания, чтобы не сделать ещё больше глупостей. Он и так переборщил.***
Мадара приготовил вкусный ужин. Почему-то появился смысл готовить. Он хотел отделаться варёными пельмешками, но вдруг возникло прекрасное настроение для готовки. С удовольствием запёк мясной рулет с овощами и теперь ждал Тобираму, который ушёл из дома такой воодушевлённый. Было отрадно смотреть на такую перемену в глазах мальчишки. Учиха слишком быстро привязался к парню, испытывая к нему тёплые чувства. Поначалу с ним было нелегко, но лишь из-за интереса к его личности продолжил с ним общаться. Теперь наступила некая идиллия, и хотелось помогать Тобираме. Видеть его успехи и переживать за него. Звонок в дверь оповестил о вернувшемся гулёне. Мадара чуть ли не на крыльях побежал открывать, но вовремя остановился и успокоился. Немного волновался. — Тебя ждёт прекрасный ужин! — оповестил с порога довольный мужчина и замер. Первое, что он почувствовал — стойкий запах крепкого алкоголя. Он даже догадывался, что это. Второе — поникшее состояние парня. Опущенная голова и взгляд, устремлённый в пол. Тобирама переступил границу квартиры, как неживой. Не раздеваясь, он подошёл к Учихе, всё так же не поднимая головы. Крепко обнял, жадно вцепившись в пальцами в футболку на спине. Отчаянно, как за спасательный круг. Горячий лоб коснулся плеча Мадары и последовал надрывный выдох. — Тобирама? — сердце пропустило удар. — В-всё нормально, — сдерживая всхлипы, пролепетал юноша, уткнувшись ещё сильнее. Голова гудела не то от алкоголя, не то от удара о кирпичную стену. Ноги подкашивались, но он держался до последнего. Отстранившись от мужчины, Тобирама наспех скинул одежду и обойдя хозяина квартиры, прямиком пошёл в ванну. — Дайте мне пару минут… — как-то отстраненно сказал парень и скрылся за дверями. Ничто не могло помочь лучше, чем холодная вода. Он начал умываться, набирая всё больше воды, которая летела в разные стороны, впитывалась в одежду и отрезвляла. С каждым новым потоком холодной воды в лицо, приходило страшное осознание. От этого укус, оставленный Хаширамой, начинал напоминать о себе. Чтобы прийти в себя Сенджу ударил больно в грудь, но это не помогало. Где-то внутри всё болело и свербило. Он выключил кран и опустился на холодный пол ванной, закрыв лицо руками. Мадара был очень обеспокоен состоянием парня. Он выжидал отведённые пару минут, как и просил Тобирама. А потом волна волнения накрыла с головой, и мужчина учащённо задышал, пытаясь перебороть разбушевавшиеся чувства. Глубокий вдох — выдох. Последовал в ванную, которая оказалась не заперта. В душе всё переворачивалось, не в первый раз за сегодня. Он погладил по влажным волосам Тобираму. Реакции не последовало. — Тобирама… — ласково позвал Мадара. — Пожалуйста, оставьте меня… — Тобирама резко сорвался на истерический крик: — Вы так хотите за мной понаблюдать?! Вам нравится видеть, как я страдаю?! Меня только что споил и чуть не изнасиловал собственный брат! Одним рывком парень дёрнул рубашку, от чего несколько пуговиц отлетели в стороны. Оголил ключицу, показывая расцветающий ярко-красный укус. Учиха готов был сжаться от отчаянного голоса мальчишки. Взгляд был прикован к ровной метке, что окольцевала участок кожи. Осознав, что повысил голос, Сенджу снова уткнулся в свои колени, тихо всхлипывая. Мужчина вдруг растерялся. Из головы сразу улетели все способы успокоения людей. Он действовал, исходя из своих чувств, что кричали о боли в груди. Мадара опустился на колени и коснулся плеча Сенджу, тот лишь дёрнулся, не желая, чтобы к нему прикасались. Пришлось действовать настойчивее и без желания другого человека. — Прошу… — проглатывая ком в горле, зашептал Учиха. — Дай тебя обнять… Тобирама ничего не ответил, не менял даже позу. Мужчина прикусил губу, проклиная этого старшего брата. Ведь всё так прекрасно было! Что случилось? Мадара был уверен в том, что между братьями хорошие отношения, несмотря на расстояние, и годы без общения. Судорожно выдохнув, мужчина порывисто обнял сопротивляющегося мальчишку. Насильно прижал к себе, чувствуя влагу, проступающую сквозь одежду. Сенджу был беззвучным, лишь шумно втягивая огромными глотками воздух. Давился и иногда кашлял от переизбытка эмоций. — Я здесь… Я рядом… — нежный тон и мягкие поглаживания по голове, спине. — Ты в безопасности. Со мной. Мадара перебирал пальцами мягкие пряди, целовал в макушку и обнимал. Мысленно старался передать тепло Тобираме. После ряда яростных сопротивлений, Тобирама всё же сдался, размыкая руки, он привстал на колени, обнимая психолога. В красных глазах была только боль, а глаза Мадары, в которых отражался парень — тёмные и заботливые. Захотелось утонуть в них и никогда не всплывать. Сенджу сглотнул подступивший ком к горлу. На контрастах играло его окружение и два эти человека: один стал чужим, другой родным. Чувства смешались в сплошной чёрно-белый шум, перекрывая всё остальное. Обхватив лицо Мадары руками, мальчишка смотрел ему в глаза не отрываясь. Мягко прикоснулся к его губам своими, задержался и снова повторил тоже самое. — Спасибо, Мадара, — из глаз потекли слёзы. Не хотелось, чтобы ещё кто-то видел его таким слабым, поэтому он снова прижался к хозяину квартиры. Мадара приоткрыв рот, смотрел на Тобираму и понимал, как сильно жаждет отдать ему свою поддержку целиком и без остатка. Помочь этой израненной душе и залечить глубокие кровоточащие порезы. Он почти сам задохнулся от чувств. — Я не дам тебя в обиду… — почему-то пообещал Учиха человеку, которого знает не так долго и встречался с ним не так много. В горле саднило по неизвестной причине. Образовывался тяжёлый тугой ком, который рос, не давая и шанса сглотнуть. Мадара решился ответить. Облегчить страдания мальчишки хотя бы таким действием. Хотя бы чуть-чуть. «Прошу…» Прижимая тёплые ладони к влажным щекам Тобирамы, Учиха прильнул к солоноватым губам с каплями слёз. Слизнул влагу, оседающая лёгкой солью во рту. Сначала он действовал робко, будто боясь спугнуть. После того, как не последовало отрицательной реакции — он продолжил. Углубил поцелуй, поглаживая большими пальцами щёки. Размазывал тонкие дорожки всё ещё стекающих слёз. Судорожно хватал воздух ртом. Вновь и вновь целовал солёные губы. Вкладывал необъятную нежность, отделяя от сердечной тяжести. Будто старался вдохнуть в Тобираму жизнь. Оживить. Исцелить. Укрыть от бед. Сколько прошло времени — неизвестно. Мадара только и делал, что целовался, Тобирама делал в ответ тоже самое. Мальчишка так отчаянно цеплялся за Учиху, сжимая в руках ткань его одежды. Нежно. Чувственно. Душевно больно. До глубины сознания. Больше они не проронили и слова, пока не удостоверились в том, что раны Сенджу не перестали кровоточить внутри. Пока не покрылись коркой. Свежей, окровавленной с трещинами. Поняли они без слов. Неосознанно, не отдавая отчёта в своих действиях, Тобираме становилось всё легче и легче по необъяснимым ему причинам. Учиха не знал, что делать и просто пригласил за остывший ужин. В душе была пустота. Он отдал свою жизненную энергию до последней капли, яро желая помочь мальчишке. Сенджу накинулся на еду со зверским аппетитом. Он пытался заглушить окончательно пламя боли и разочарования. К тому моменту, как Тобирама расквитался с основными блюдами — закипел чайник. Он быстро подорвался, чтобы его выключить. — Позвольте вас обслужить, — эта фраза была произнесена с тоном, полным благодарности и любви, на которые он был только способен, — я заварю чай. Лёгкими и плавными движениями, Тобирама насыпал заварку и залил кипятком. Оставил настаиваться. Он подготовил два чайника: с кипятком и с заваренными листьями чая. Поставил всё на деревянный поднос и подал на стол. Когда заварка настоялась, парень стал разливать ароматный напиток по белоснежным чашкам, окрашивая дно в красивый золотистый цвет. Тонкими пальцами едва придерживал крышку, чтобы не упала. Закончив с маленькой импровизированной чайной церемонией, он подал кружку мужчине и снова поблагодарил его. Мадара смотрел на парня с лёгкой тёплой улыбкой. Он видел, что ему стало легче. Это радовало и невидимой зарядкой восполняло жизненные силы. Учиха чувствовал себя уже лучше. — Спасибо тебе, — кивнул мужчина, и хотел было добавить кое-что, но промолчал. Они в тишине попили чай. Говорить совершенно не хотелось. Питались тёплой аурой друг друга. После этого они отправились спать. Время было приличное, а завтра рано вставать. Мадара готовился ко сну, как к нему в комнату постучался Тобирама, держа в руках скомканное одеяло. Краснея и запинаясь, он попросил разрешения поспать рядом. Хотя бы сегодня… … Тяжело… Учиха не сопротивлялся, понимая парня. Понимая, что где-то в глубине он чувствует себя испуганным ребёнком, что ищет защиты. Он готов был дать её. Просто так. Они уснули вдвоём под разными одеялами. Сенджу какое-то время ворочался в постели, но повернувшись на бок, он обхватил тёплую ладонь Мадары. Крепко сжал, вцепившись прохладными, всё ещё дрожащими пальцами. Тобираму всё ещё не отпускало произошедшее событие. Мужчина успокоил его коротким поцелуем в лоб и ласковым поглаживанием по голове…