Blessed

      Солнце тихо садилось за горизонт, нежно озаряя закатное небо алым цветом. Слуги почти лениво сновали по дворцу, выполняя свои обязанности, и постепенно готовились ко сну. Наступал вечер. - Как же это всё надоело...       Урса угрюмо поправила складки своих одежд, дрожащими пальцами отодвигая чашку с недопитым чаем в сторону. Он давно уже остыл, а желания позвать слугу и заварить новый не наблюдалось.       Да и зачем? Всё равно этот сорт ей не нравился. Он был слишком горьким и оставлял неприятное послевкусие на языке. Такое же, как и её жизнь во дворце.       Как и вся её жизнь в целом.       Урса смахнула непрошенные слёзы с ресниц и уткнулась пустым взглядом в колени, скучающе рассматривая бордовый шёлк своих одеяний.       У неё было много таких: дорогих и тяжёлых, и никогда - простых и лёгких, тех, что она на самом деле предпочитала. Её одежды всегда были в алых тонах, иногда настолько тёмных, что казалось, будто бы они сотканы из ссохшейся крови.       И лишь золотые нити на рукавах и воротнике, спасали её от этой иллюзии.       Интересно, сколько солдат и мирных жителей погибло в этой войне? Сколько таких же девушек как она, были насильно отданы замуж во имя политики?       Каждый раз от этих мыслей у Урсы замирало сердце. Каждый раз она хотела выть от собственного бессилия.       Если бы только Созин не начал эту войну! Возможно, тогда она была бы вольна сама выбирать свою судьбу... возможно, она бы... - Госпожа! Я принесла принцессу!       Урса вздрагивает, невольно выпрямляясь от звука открывающейся двери.       Нянечка с подобострастным выражением лица подходит ближе к ней и протягивает ей плотно укутанную Созай. - Она только что поела, госпожа. Совсем скоро должна уснуть.       Урса берёт на руки любопытно оглядывающуюся Созай и прогоняет нянечку, кратко поблагодарив ту, из своих покоев.       Снова. Снова ей принесли это отродье...       Урса смотрит в лицо своей дочери.       Созай. Созин и Озай.       Имена двух людей, которых она ненавидела сильнее всего: Созин начал войну, тем самым лишив Урсу свободы выбора, а Озай... ну, а что Озай?       Супруга второго принца страны Огня презрительно скривила губы в усмешке.       Озай ведь весь из себя такой правильный, сильный, умный! Никогда не повышал на неё голоса и тем более не поднимал руку, но Урса думает, что уж лучше бы он кричал на неё и бил. Тогда бы у неё была веская причина сбежать из этого дворца, этой чёртовой золотой клетки и вернуться к своему возлюбленному...       Помимо Озая, единственными, кого Урса ненавидела всем сердцем и душой, были Мудрецы Огня. Ведь это именно они предсказали, что их брак даст королевскому роду сильных детей!       Это по их вине Урса сейчас живёт в неволе!       В груди кипели невысказанная обида и злость. Как же она их всех ненавидела! Была бы она магом огня, сожгла бы весь дворец дотла, оставив после себя только гарь и пепел!       Женщина переводит горящий яростью взгляд на уже уснувшую у неё на руках младенца.       Урса думала, что, родив Озаю поскорее наследника, ей больше не придётся терпеть его руки на своём теле. Поэтому она денно и нощно молилась духам, всем, чьи имена могла только вспомнить, прося о ребёнке, что стал бы стеной между ней и принцем.       И духи даровали ей дитя. Девять лун она несла его в своём чреве, девять лун она ждала освобождения от мучительного гнёта присутствия Озая рядом с ней.       Но что с того?! Дитя оказалось девочкой!       С этими проклятыми золотыми глазами, глазами монстров!..       Урса усилием воли подавила желание жестоко скинуть отродье Озая с рук на пол и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.       "Она не только дочь Озая, она в равной степени и моя дочь! Она - моё дитя! Я должна её любить! Должна!"       Но, сколько бы она себе ни твердила о том, что Созай не виновата в её бедах, сколько бы ни убеждала себя в том, что в жилах Созай также течёт и её кровь...       Она не находила в себе и капли любви.       Только жгучую, всепоглощающую ненависть.