***
— Я же приготовила для тебя белую рубашку и юбку, почему ты пришла в таком виде? Вы с Алексеем выглядели как… — Сироты казанские, две штуки, да. Извини, я снова разбила колено на тренировке из-за некачественной страховки партнёра, не могу же я пугать детей столь некрасивым зрелищем. Василиса расфасовывала букеты по вазам, которых за столько лет всё равно не хватало. Пришлось набрать ведро — в него поместиться штук пять «искренней благодарности за ваш тяжёлый труд» А если постараться, то даже шесть. А если не боятся испортить букеты, то все восемь. — Ты ночью на тренировку ходила? Вечером у тебя обе ноги были целы. В их маленькой квартирке из-за этих подарков снова стало тесно. Предлагать поставить пару вазочек в комнату дочери Лисса не стала — та вечно жаловалась на головную боль от этой «удушливой сладкой вони». — Тебя же не было вечером, ты ездила на маникюр. Женщина вздохнула. Обе они знали, что Василиса не надела юбку не из-за мнимой травмы, а просто из-за того, что в принципе их не носит. Костюмы для выступлений не в счёт. — Но ты могла погладить брюки! Огнева была даже рада, что разговор шёл лишь про одежду. Сейчас мама выдохнется и сил спорить уже не останется. — Да перед кем мне развозить этот фарс? Кто это оценит? Трудовик в костюме 56 размера, хотя с его весом в 68 кг он на нём висит, как на швабре? Лисса задумчиво посмотрела на дочь, запихивающую цветы в ведро для мытья полов (видимо, в ближайшие 4 дня полы в доме будут грязными) с таким видом, будто скоро начнёт помогать себе ногами. — Откуда ты знаешь, сколько он весит? Конфеты в кухонный шкафчик, вазы на подоконник, банки и вёдра — на пол, шоколад в холодильник. Из года в год это повторялось 5 раз — не считая 1 сентября, этот ритуал проходил на День учителя, 8 Марта, день рождение и конец учебного года. Несмотря на то, что Василиса тратила все деньги на учебники и спортинвентарь, шоколадками она была обеспечена пожизненно. — Зная его возраст и рост можно рассчитать по формуле идеальный вес, но он вряд ли дотягивает до 72. Женщина так и замерла, держась за ручку кухонного шкафа. Василиса также остановилась, понимая, что лучше бы сказала что-нибудь другое. — Василис… Три на пять метров кухни стали ощущаться как обычная картонная коробка. Очень тесно и нечем дышать. — Давай я сразу сообщу, а потом ты сможешь ругать меня, сколько влезет. — Выдохнула девочка. — Мною уже накоплено 5320 рублей, и я продолжу копить на то, чтобы поехать и выиграть Всерос по математике. В прошлом году у нас не хватило средств, а школа отказалась давать деньги на поездку. Билеты, проживание — я сама заработаю на всё. Я выиграю и получу бюджет в ВУЗ. И буду заниматься математикой. Вот. Воздух кончился. Лисса тяжело опёрлась об столешницу. Она до сих пор была в нарядном белом платье. Оно и вправду было совсем новым. Мать Василисы редко баловала себя новыми вещами. Женщина показалась девочке очень уставшей. И, всё же, она молчала. — Скажи мне, это же всё из-за отца? Поэтому ты против? Но не глупо ли это? Я ничего не знаю о нём и никогда не увижу. Я даже имени его не знаю. Неужели ты не дашь мне заниматься тем, в чём я хороша, только из-за того, что моё увлечение как-то связано с ним? Лисса долго смотрела на дочь. Маленькую, бледную, худую. С тёмными кругами под большими синими глазами. В неопрятной мятой одежде. Скоро она уйдёт в комнату и будет, как и всё лето, учить, решать, изучать математику. Вся её жизнь — математика, с перерывами на тренировки, еду и сон. С препятствиями в виде матери и школы. От осознания этого болело сердце. — Делай что хочешь, я сдаюсь. Но если ты станешь таким, как он, я не выдержу этого. Математика слишком идеальна для любви… — Пробормотала она и, тяжело оттолкнувшись, вышла из кухни. Лишь на мгновенье замерла на пороге, сказав за спину. — Нортон. Его зовут Нортон. *Наше время* Студентки кокетливо поправляли причёски, опираясь локтями о столешницы парт и выставляя вперёд неприлично расстегнутые блузки. Первокурсницы, что с них взять… Профессора математического анализа это не впечатлило. Он даже не пытался оторваться от ноутбука с открытой программой для построения графиков. Лишь изредка отвлекался, чтобы поправить прядь выбившихся блондинистых волос, падающих на аккуратные строгие очки. В аудиторию быстрым шагом впорхнул Миракл, профессор философии. Науку эту (если её вообще можно было назвать наукой) Огнев не уважал, как и самого преподавателя, но вряд ли бы последователя Герона это как-то смущало. Он думал, что они друзья. Ученицы просто слегли наповал от такой концентрации красоты на один квадратный метр. — Глянь, калькулятор на ножках, не твоя ли? — Миракл протянул Нортону тонкий лист планшета. Несмотря на жару, ломившуюся в стены университета, Миракл не изменил любимому стилю, повязав на шею платок, идеально заправленный в жилетку. Причём платок был новый. Причём Огневу плевать, в чём ходит этот устаревший в своей вере романтик. — Если ты про мою последнюю статью, то вряд ли, я отозвал её с публикации для правки. Данные за 2016 были неточными… — Мужчина даже не взглянул на него. Разумеется, Миракл о понятии личного пространства никогда не слышал, поэтому бесцеремонно дёрнул мужчину за рукав идеально-выглаженной чёрной рубашки. — Я про твою дочь. Она вошла в тройку победителей на всероссийском этапе по математике. Если бы она была в 11 классе, то бюджетное место точно было бы уже в кармане, но и сейчас очень не плохо… Нортон не дослушал, бесцеремонно выдернув из рук профессора планшет и вчитываясь в статью с результатами. Пролистав немного, он действительно нашёл фотографию дочери. — 2 место… Разрыв по результатам с абсолютным победителем в 3 балла. Странно, что не первое. Хотя победитель учится в моём лицее, если сравнить нашу программу с её школой… Пропасть. — Огнев вернул нахмурившемуся другу его гаджет. Подумав с секунду и переступив через свою гордость, Нортон попросил: — Скопируй её фотографию из статьи и пришли мне по почте. Миракл тут же расплылся в улыбке и от переполнявшей его радости с силой похлопал его по плечу, чуть не скинув очки мужчины с носа. — А я уж думал, что ты совсем каменный придурок! А оказалось - самый обычный! Может, хоть раз поздравишь её? Огнев со вздохом закрыл ноутбук, понимая, что в любом случае не может работать в такой обстановке. — Ты же в курсе, Лисса не принимает мои деньги и запрещает видеться с ней. Ей нравится жить в маленькой двушке на 14 тысяч в месяц. Не мне запрещать женщине наслаждаться своей мнимой независимостью. — Это не глупость, а гордость и принципы! — Горячо запротестовал философ, но Огнев пнул его по ноге, заставив прервать так и не начатую лекцию. — Не развози демагогию! В любом случае, до конца семестра осталось пару дней, а после я вернусь в лицей. Не хочу давать Мортиновой власть на столь долгое время, её от этого развозит. Миракл, потирая ногу, замер, услышав звонок из коридора. — В любом случае, вышиби из башки все свои матанализы и встреться с ней наконец! Нортон смотрел, как спешит на свою лекцию Миракл, думая, что этот поклонник Ницше в чём-то прав. И такие чудеса бывают, удивительно. Но общество всё равно переоценивает вклад семьи в развитие личности. Для Огнева она всегда была не более чем трамплином в жизнь. Одним из многих. Встав из-за стола и привычным движением поправив слетевшие очки, мужчина кивнул аудитории: — Начнём лекцию.глава 1. Тригонометрично, православно.
25 июня 2021 г. в 23:31
*4 месяца назад*
Умные люди хотят стать гениями, дураки думают, что уже ими являются, а сами гении живут с ощущением, что все вокруг дураки.
Василиса стояла, засунув руки в карманы джинс и развлекала себя, напевая таблицу квадратов. Сентябрьское Солнце, забывшее, что лето по календарю уже закончилось, напекало макушки согнанным на линейку школьникам.
Лёшка говорил, что её волосы полыхают в этом свете.
Огнева отвечала, что 81 в квадрате равен 6561.
Утро было по настоящему убогим и раздражающим - по крайней мере, для самой девочки. Её удручало всё - и разбитая площадка для баскетбола, на которой и выстроили в неровные кучки учеников, и покосившиеся столбы с кольцами, и скромная импровизированная сцена из шариков и стенда, на фоне которой что-то показушно-радостно щебетала хорошенькая старшеклассница.
Они с Алексеем стояли чуть поодаль от одноклассников, чтобы не портить их фотографии своим неофициальном видом. Лёша пролил на свои брюки кофе за завтраком и пришёл в спортивках, а Василиса…
А Василиса считала нецелесообразным таскать что-то помимо уже порядком протёртых чёрных джинс и кроссовок. На каблуках она чувствовала себя неуютно и некомфортно, а вероятность неудачно упасть составляла более 89%. Хотя, стоит признать, что туфли с каблуком у неё всё же имелись, но куплены были против её воли на мамину премию и надевались на всякие официальные мероприятия, на которые Огневу гнали исправно и часто.
Линейка была не настолько официальной, чтобы её смогли заставить прийти на каблуках. Пусть радуются, что она вообще пришла сюда бесцельно прожигать 40 минут своей жизни.
Её мама прекрасной королевой в короне из заплетённых в косу медных волос возвышалась над первоклашками прямо напротив Василисы. Те уже любовно облепили её, полностью очарованные красотой своей доброй учительницы. У её дочери тоже были рыжие волосы и большие синие глаза, но, как говорил Рознев, её кислое, пустое выражение лица мешало ей быть очаровательной.
Не то чтобы она этого хотела. Ей вообще плевать, как она выглядит.
— Девятый класс… уже выбрала, что будешь сдавать на ОГЭ? — Лёша толкнул её локтём, заставляя отвлечься от созерцания матери, что была под завязку обкидана букетами.
Опять дома будет негде протолкнуться от этих цветов. В чём вообще необходимость тратить столько денег на несколько растений? Всё равно засохнут, при том что сладкий аромат от них будет витать воздухе ещё дня-полтора.
— Жаль, что нельзя 4 раза сдать математику… — Для Огневой это было действительно проблемой — она жила этой наукой настолько, насколько вообще было возможно, при этом абсолютно забив на остальные предметы. — Русский, математика, физика и… Не знаю, что ещё есть интересного? Может, информатику.
— И как же ты сдашь русский, интересно? — Не то чтобы девочка неграмотно писала, но вот с сочинениями у неё было туго. А уж изложение…
Только Василиса могла сократить текст в полторы страницы до пары предложений. Увы, умея решать уравнения с логарифмами и зная наизусть все теоремы тригонометрии, она была не в состоянии отличить «воду» от важной детали.
А уж эпитет от прилагательного… Ох…
— Как вы там говорите? С божьей помощью. Порог пройду и ладно. — Завуч что-то радостно басила, из колонок пульсировал школьный гимн, бодро подхваченный младшеклассниками.
Интересно, какая чистота звука у этих динамиков?..
— Православно, православно… — Лёшкино лицо ехидно сморщилось. — Получишь по русскому три, по всем неточным наукам у тебя тоже выйдет по тройке, твоя мама сожжёт все твои пособия по математике… Как ты там говоришь? Тригонометрично.
Василиса не смотрела на друга, потому что, стоило ей повернуться, она видела за его спиной одноклассников. Они её безумно раздражали, до чёртиков, до желания насадить их на наточенный угольник…
Никто и не знает, как часто она представляет кричащую от боли Ингу с воткнутым в её обтянутую мини-юбкой задницу циркулем.
И опять по всей школе проедется новость а-ля «Дочь любимейшей всеми Лиссы Огневой устроила массовую драку в коридоре второго корпуса. Ученица 9Б класса была отправлена в травматологию для извлечения циркуля из ягодичной мышцы».
И это если повезет.
Хотя в прошлом году драк на потеху школьной газеты было немного. Занятия гимнастикой и приёмчики Лёши быстро помогли избавиться от придир. А их было много.
Лисса эту ситуацию никак не улучшала. Скорее наоборот.
Несмотря на их поразительное внешнее сходство, все прочие «общие точки» у дочери с Лиссой сводились на нет. Женщина математику всей душой презирала, и была недовольна желанием дочери посвятить этой науке всю свою жизнь. Она отдала дочь в гимнастику. Она заставляла её не забивать на остальные предметы. Она не покупала ей книги и пособия.
Девочка исправно ходила в секцию, присутствовала на уроках, сдавала списанные у Лёхи тесты и покупала книги на свои деньги, заработанные на репетиторстве и соревнованиях.
В принципе, на маму она и не злилась, предполагая, что её бесил не сам факт любви дочери к математике, а природа этой самой любви. Другой характер, вкусы и взгляды на одинаковые вещи — все они, как предполагала девочка, передались ей от отца, которого она не знала и ни разу не видела. И даже представить как он выглядел не могла — ведь собственное отражение копировало мамино лицо, а мама об отце говорить что-либо отказывалась.
Только матное и нетрезвое.
— Я буду тащить Всерос по матану и получу бюджетное место в МГУ без конкурса в 11 классе. Мне не понадобиться даже сдавать ЕГЭ… И аттестат на «отлично» мне тоже никуда не сдался. Скорее бы олимпиада, там хоть задания интересные. - Огнева оттарабанила это без запинки с необыкновенным для неё энтузиазмом. Немудрено - этой целью она жила уже несколько лет.
— Эх, повезло тебе…
Лисса, будто услышав мысли дочери, немедленно нашла родную рыжую макушку. Её идеальные брови нахмурились, увидев, в чём она заявилась на линейку.
Василиса спокойно смотрела на неё, понимая, что после торжества ей предстоит очередной разговор с ней.
Возможно, в этот раз разговор будет очень тяжёлым.
Это нечестно. Это нелогично, иррационально. В математике такого нет. В математике чувства, обиды, сожаления — все они находятся за полями уравнений, формул, графиков. Только факты. Только установленная истина.
— О чём думаешь? — Какой же Лёша всё-таки болтун. А, может, он так развлекается, ожидая выбить из подруги очередную теорему?
Будто она игрушка с динамиком в груди - стоит тыкнуть в правильное место, и тут же раздастся записанная фраза.
Да, Резнев действительно считал Огневу куклой. А точнее, роботом, вместо мозга у которого карманный компьютер.
Иногда у него по этому поводу возникали странные мысли - а что если облить подругу водой? Её закоротит?
А если спросить её о чём-то ночью, заговорит ли Огнева голосом гугл-помощника?
Василиса прервала необыкновенно-серьёзные мысли Алексея, всё же повернувшись к нему лицом. По сравнению с обветренной кожей друга, сама она выглядела болезненно-бледной и уставшей.
Впрочем, как всегда, так что это никого не удивляло.
— Как думаешь, каким может быть мой отец?
Парень даже ненадолго выпал из времени и пространства от такого вопроса.
— Ну даёшь. У калькулятора появилась новая функция «Чувства и эмоции?» Тебя в рис положить или в ремонт сразу? — Они редко обсуждали неполноценность родового древа Огневых. В принципе, там и обсуждать нечего — кроме Лиссы у девочки не было никого. Та была сиротой. — Да козёл он, ясно же. Мой отец говорит, что твой папа идиот, раз бросил твою маму. Я согласен. Надо быть последним трусом, чтобы кинуть такую красивую женщину, да ещё и беременную.
— Я бы хотела его найти, чтобы узнать наверняка. Меня не интересует моральная сторона вопроса. Мне нужны данные. Рост, внешность, род занятий и адрес. - У Огневой была манера говорить медленно, вот и сейчас она растягивала слова, задумчиво замечая, как взорвались своим мерзим хихиканьем безликую под тонной макияжа подружки Инги.
Та, растянув в широкой улыбке свой напомаженный рот,смотрела прямо на них с Лёшей.
Нет, всё таки когда-нибудь Инга точно навернётся с лестницы. Не с Божьей помощью, конечно, но с крепким пинком Огневой.
Линейка подходила к концу. Все первоклашки уже рассказали свои стишочки, все почётные гости пожелали ученикам терпения, а выпускникам — стальных нервов.
Выпускники не выглядели особо благодарными или радостными - напротив, кучка долговязых, ещё нескладных мальчишек и девчонок лишь отчаянно зевали, скрывая нервный глазной тик за зевотой. Их сутулые плечи за лето склонились ещё ближе к земле - видимо, ЕГЭ нещадно давило их, желая втоптать в асфальт.
Интересно, доживут ли они до следующей линейки?
Василиса смотрела, как высокий одиннадцатиклассник сажает на плечо миниатюрную первоклашку, что весело затрясла перед его лицом повязанный алой лентой колокольчик.
— Мама не была замужем за отцом. И в свидетельстве о рождении имя не указано. Я даже не знаю, одна ли у нас с ним фамилия.
Колокольчик торжественно плыл над толпой. Никто не замечал взмокшего лица запыхавшегося выпускника.
Лёша засунул руки в карман спортивок, щурясь на яркое солнце:
— Зато о тебе он не может не знать. Тебя печатали в газетах и даже по новостям показывали. Успехи в школе и в гимнастике тоже всероссийского уровня. Он давно бы нашёл тебя, если бы захотел.
— Важно то, что я хочу его найти.
Раздался гул аплодисментов.
Ученики, учителя и родители ломанулись в школу.