***
Поздним вечером, когда Ифань вышел за привычным кофе, прекрасно понимая, что Тао его не принесет, он встретил на этаже Ифэй. — Пригласите ко мне в кабинет господина Хуана, пожалуйста, через пять минут. — Да, господин, — поклонившись, тихонько ответила девушка. Она уже поняла, что между двумя влюбленными произошло нечто как минимум странное. Иначе Тао не плакал бы так горько в своей комнате. Ифань же, сделав себе кофе, вернулся в кабинет. Где его уже ждал понурый омега. — Звали? — спросил Тао, не поднимая головы. — Звал, — Ву прошел к своему столу и сел в кресло. — Зачем? — спросил омега. — Этот вечер, господин Хуан, — произнес Ифань, мерно помешивая кофе небольшой ложечкой, — последний для Вас в моем доме. Тао ощутил такую боль, с которой могла сравниться лишь боль от удара ножом. Последний вечер? — Но почему?! — Все просто, — Ву поднял на омегу взгляд, в котором не отражалось почему-то абсолютно ничего. — Вы не прошли испытание. А потому, пожалуйста, не задерживайтесь со сборами. — Но почему?! – повторил Тао, уже не сдерживая истерику. Слезы побежали по щекам сами собой. — Ты ведь говорил, что любишь! Нам ведь было хорошо вместе! Так что произошло?! Что не так?! Альфа слегка нахмурился от громких криков и двумя пальцами помассировал висок. — Господин Хуан, давайте без этого всего. Вы знали, что этот месяц — испытание. И я принял решение. Почему — не Ваше дело. — Зачем ты так играл со мной?! — выкрикнул Тао. — Жестоко играл! Я доверился тебе! Я готов был даже умереть от твоей руки! Так что не так?! — Господин Хуан! — Ифань не выдержал и резко встал из-за стола, с укоризной взглянув на омегу. — Хватит! Прекратите это и начинайте собирать вещи! Я не намерен выслушивать Ваши истерики. Разговор окончен. И Тао вдруг… успокоился. И хотя внутри все рвалось и взрывалось, его лицо стало выглядеть таким же холодным, как лицо того, кто стоял сейчас перед ним. — Бесчувственный солдафон. Лучше убей меня. Давай. Это же только тело. Выстрели. Ах, да. Тебе же по душе меч. Давай! – едва прекратившаяся истерика начала набирать новые обороты. Ву вскинул брови и покачал головой. — Только давайте без розовых соплей. Вам не пятнадцать лет, чтобы задумываться о суициде. Не вынуждайте меня звонить Вашему отцу. — Звони кому угодно! Мне тоже есть, что ему рассказать про тебя! Убей! Или ты только на словах герой? Выйдя из-за стола, Ифань стремительно подошел к омеге и наотмашь ударил его ладонью по лицу. — Прекратите истерику!!! Тао упал на пол и зарыдал, уткнувшись лбом в пол. Каждое слово Ву врезалось в истрепанную душу острыми осколками. Ну чем он мог не угодить? Ведь он приносил себя в жертву этому альфе. И альфа ее принимал! Он показывал, что тоже любит! Нет, Ву не генерал. Он гениальный актер, который играет спектакли с чужими душами. — Я служил тебе так, как ни одна рота служить не будет, — Хуан посмотрел на альфу снизу вверх. — А ты растоптал меня, как жестокий ребенок давит ботинком жука. Я ненавижу тебя... — Ненавидите? — с легкой усмешкой повторил Ву. — Тогда почему Вы до сих пор здесь? Тао знал, почему. Вот только Ифань этого уже не поймет. Омега поднялся и на негнущихся ногах пошел прочь из кабинета. И из этого проклятого дома. Плевать на вещи. Зачем они, если даже самая крохотная мелочь — даже носовой платок — будет пахнуть этим альфой? — Тао, — Ифэй выглянула из-за угла и, убедившись, что дверь кабинета Ифаня закрыта, побежала к омеге. — Тао, солнышко, что у вас случилось? — Оставь меня! — Хуан оттолкнул девушку. — Будьте прокляты вы и ваш чертов дом! — омега побежал вниз по лестнице прямиком к выходу. И выскочил прямо под оглушающий ливень. Ифэй шокированно посмотрела вслед Тао, и ее глаза медленно наполнились слезами. Они вроде успели стать лучшими друзьями, привязаться друг к другу, а сейчас… «Оставь». Не зная, что поделать и что подумать (хотя первый порыв был догнать омегу и дать ему с собой хотя бы дождевик), Ифэй побежала в кабинет Ву в надежде, что он ей ответит, что случилось. — Слушаю Вас, Ифэй, — альфа стоял спиной к двери, сложив руки за спиной и глядя в окно, по которому со стороны улицы струйками стекал дождь. — Что у Вас случилось? – всхлипнула девушка. — Тао ушел... Я даже не знаю, доберется ли он до дома... — Я думаю, господин Хуан не настолько глуп, чтобы торчать под проливным дождем, — ответил Ву. — И я думаю, Вы прекрасно догадываетесь, что у нас произошло. Вы ведь хорошо общались с ним, не так ли? — альфа обернулся. — Да, но... Я слишком хорошо знаю Вас. И никак не возьму в толк, почему Вы его выгнали. Ведь Вы любили! – Ифэй посмотрела альфе в глаза, но тут же застопорилась. — Или... нет? Ифань со вздохом отвел взгляд, в котором сейчас вдруг отразились горечь и печаль. — Ифэй... Меня отправляют на военную миссию. И я могу не вернуться оттуда.***
— Войдите, генерал Ву, — министр Бэй, прямой начальник Ифаня, оторвал глаза от бесчисленного количества бумаг и посмотрел на вошедшего. — Здравия желаю, господин Бэй, — Ву отлаженным четким движением отдал честь, подойдя к столу министра. — Вольно, генерал, — мужчина улыбнулся, но довольно коротко. — У меня для Вас задание. Очень важное. — Я слушаю, — Ифань сел в кресло напротив. — Нашим союзным войскам нужна помощь на месте боевых действий. И я хочу отправить туда команду во главе с Вами. Ву на мгновение потерял дар речи, явно не ожидая подобного предложения. — Это... Надолго? — Зависит от того, как справитесь с миссией, — пожал плечом министр. — Оттуда возвращаются не все. — Я... — предложение застало Ифаня врасплох, но он тут же собрался и кивнул. — Хорошо, я согласен. Когда отправление? — Сначала я хотел бы кое-что уточнить, — министр наставительно приподнял указательный палец. – Вы еще не успели обзавестись семьей, генерал Ву? Ифань поджал губы, не зная, что ответить. Есть? Но ведь министр явно выбрал его не просто так. Сейчас, возможно, от его собственного выбора зависела не одна сотня жизней. — Нет, господин Бэй. Вы же знаете, армия — моя судьба. Но министр заметил это секундное колебание. — Генерал Ву, лучше не лукавьте. Я могу заменить Вас, если понадобится. — Не нужно, — Ифань поднялся. — Я согласен возглавить эту миссию, — он снова отдал честь. — Хорошо, — министр кивнул. — Вылет в эту пятницу в пять утра. С полигона. Ву выпрямился по стойке «смирно», снова приставив ладонь к виску. — Служу Китаю.***
— Вы... — Ифэй всхлипнула, мотнув головой. — Вы ужасный человек. Ифань коротко усмехнулся, опустив голову. — По-твоему, я должен был остаться? Ифэй, ты понимаешь, что от меня зависят жизни многих людей? Меня не вызвали бы просто так, будь это обычная миссия. — Но Вы могли бы рассказать Тао всё, как есть! – Ифэй уступать не собиралась. — И он бы ждал Вас! Тао бы Вас ждал! — Зачем, Ифэй?! — не выдержал Ву. — А что, если я не вернусь?! Что, если меня действительно убьют? Я не хочу, чтобы Тао полжизни страдал, думая обо мне. Он молод, и я уверен, что для него еще найдется хорошая пара, — но слова почему-то звучали как оправдание. Ифэй поджала губы, стараясь удержать начинающиеся слезы. Её наивные мечты о счастье Ифаня и Тао рассыпались, как смытый приливом замок из песка. Её хозяин — бездушный оловянный солдатик. И любить не способен. — Надеюсь, что Вы никогда не умрёте. Я хочу, чтобы Вы вернулись с этой чёртовой миссии и жили всю жизнь один. И чтобы Тао больше никогда Вас не увидел. Лучше бы Вы сразу пустили ему пулю в лоб, а не издевались. Я презираю Вас. И если бы не долг моей семьи, я бы ушла сейчас за тем, кого действительно считаю хозяином. Сказав это, девушка вышла прочь. Ифань глубоко вздохнул и поднял глаза к потолку. Он и не ожидал, что Ифэй его поймет. Вряд ли вообще его поймет хоть кто-то. Был лишь один человек: — Видишь, отец, — негромко произнес Ву, — я делаю то, что ты хотел... Надеюсь, ты гордишься мной... — он прикрыл глаза, и по его щеке скатилась одинокая слеза.***
— Госпожа Меилинь! — в гостиную семьи Хуан влетел слуга. — Там... Женщина вздрогнула, едва не уколовшись иголкой для вышивания, и нахмурилась. — Джиан, что за крики? — она подняла голову и посмотрела на слугу. — Там... Ваш сын… Господин Тао… вернулся, — выдохнул Джиан. — Что? — пяльца с красивой вышивкой упали на колени. Меилинь взглянула в окно и тут же подскочила с дивана, быстро направляясь в холл их дома. Тао сидел у двери совсем вымокший и бледный. Красными были только глаза — омега уже не мог контролировать слезы. Он смотрел в одну точку и всем своим видом выражал полнейшую апатию. — Тао! — Меилинь тут же подлетела к сыну. — Тао, мальчик мой, — она обняла его лицо, — что случилось? Почему ты здесь? Боже... — омега прижала голову сына к груди и обернулась на слугу: — Подготовьте горячую ванну и чай. И поскорее! — Мама, — только и смог выдавить из себя Тао, прежде чем сорваться в очередную истерику. — Господи, да что произошло? — пробормотала Меилинь, погладив сына по мокрым волосам. — Идем, солнышко, — она осторожно поднялась вместе с омегой и повела его в ванну. Тао позволял делать с собой все, что угодно. Потому человеком больше себя не чувствовал. Лишь безвольной куклой. Попросив слугу помочь сыну вымыться и проследить, чтобы ничего не произошло, Меилинь поспешила наверх, в кабинет к мужу. — Инсин, — она вошла с коротким стуком, — что происходит? — А что происходит? — тот поднял глаза от бумаг. — Тао здесь. Дома. И сейчас он в ванне, потому что, — голос женщины дрогнул, — насквозь сырой. Что этот господин Ву себе позволяет? — лицо Меилинь явно выражало недовольство и беспокойство. Инсин удивлённо вскинул брови. — Господин Ву не звонил мне, — альфа взялся за телефон. – Но я сейчас всё узнаю, милая. — Уж постарайся, — Меилинь промокнула глаза. — Я сразу говорила, что этот Ву не пара Тао. За километр видно, что он не умеет любить! — Да подожди ты! – Инсин уже слушал гудки, прижав трубку к уху. — Слушаю, господин Хуан, — раздался в ответ усталый голос. — Господин Ву, я жду от Вас объяснений, — строго сказал мужчина. — Что Вы сделали с моим сыном? — Я, — Ифань выделил это слово, — ничего не делал с Вашим сыном. Он не смог оправдать моих ожиданий, поэтому я принял решение отправить его домой. — Вы можете моему сыну говорить что угодно, но мне не врите. Вы звонили неделю назад и хотели обговорить детали свадьбы. Тао ещё вчера говорил, как вы оба счастливы. И что же произошло сегодня? — Произошло то, что произошло, — ответил Ву. — Тао не подходит мне. Но я думаю, Вы без труда подберете ему новую, более подходящую партию. — Мой сын — не щенок, которого можно взять, поиграть и вернуть в приют! — взревел Инсин. — Если бы я знал, что Вы такой жестокий, то даже не связался бы с Вами. Я завтра же верну Вам всю Вашу долю до единого фэня, и только попробуйте приблизиться к моей семье! — Можете оставить себе, — на удивление спокойно раздалось в ответ. — Нет — отдайте в детские дома, раз Вы ни в чем не нуждаетесь. Разговор окончен, господин Хуан, — послышались короткие гудки. — Буду я ещё церемониться, — Инсин тут же перезвонил своему финансовому директору и попросил перевести деньги обратно Ву. И наплевать, что их бизнес опять будет держаться на соплях. Сейчас важнее всего был его сын. — Что он сказал? — не выдержала Меилинь, взволнованно наблюдая за мужем. Инсин покачал головой и, поднявшись из-за своего стола, направился в комнату к Тао, куда его уже должны были отвести слуги. И омега действительно был там — лежал на боку на кровати и смотрел в стену. Инсин глубоко вздохнул и погладил сына по плечу. — Прости, сынок. Я поступил ужасно. — Тао, мальчик мой, — Меилинь, вошедшая следом, присела перед сыном, — ну скажи хоть слово... — она часто заморгала, стараясь сдержать слезы, и отвела взгляд. На что они обрекли своего ребенка? Тао закрыл глаза и нырнул под одеяло. Говорить не хотелось. Да и что тут скажешь? Наверняка Ифань нажаловался им на плохого сына. — Я не хочу оставлять его одного, — тихонько всхлипнула Меилинь, когда они с мужем вышли из спальни сына. — Он подавлен, мало ли что ему придет в голову... — Да я и сам не хочу, — покачал головой Инсин. — Ву вдруг решил, что наш сын ему не подходит. — Да что он за человек-то такой? – сквозь слезы возмутилась женщина. — Не подходит... Будто Тао вещь какая-то! — Да уж, — Инсин обнял жену. — Я вернул ему его долю. — Правильно, — с очередным всхлипом кивнула омега. — Найдем другой способ всё исправить. — Или закроем бизнес, — вздохнул альфа. — Мой сын мне дороже. Жаль только, что я понял это слишком поздно.