Другой

Шум города, гомон улиц, шелест скоротечной жизни. Серое, тучевое, грозное небо. Было ощущение, что вот-вот польет ливень. Но даже маленький дождик капать не торопился. «Очень жаль. Сейчас бы коробку пиццы и ливень — очень бы подошло к моему настроению, » — устало размышлял паук, развалившись на крыше новой многоэтажки. Голова его свешивалась с крыши, и Питер видел пылающее огнями острое бетонное небо и серый туман земли. Перевернутый вверх ногами город завораживал. Часто погружаясь на темную сторону Нью-Йорка, Человек паук уже и позабыл, как он раньше любил наблюдать. И не важно за чем: будь то химический опыт или чужая жизнь — все это раньше доставляло ему несоизмеримое удовольствие. Но после укуса того радиоактивного паука, что-то в нем сломилось, изменилось навсегда, и Человек паук уже не знает к лучшему или к худшему. «Может быть я просто уже перегорел?» — проскользает предательская мысль в голове. Свешиваясь вниз головой на паутине, паук видит себя в отражении огромной многоэтажки. Большие белые фасеточные линзы отражения-двойника смотрят на него с интересом, а костюм кажется совсем темным — будто чернильным в свете фонарей Нью-Йорка. Возникает ощущение, что в отражении чужой Человек паук. Другой. Мысль кажется абсолютно абсурдной. «С большой силой, приходит большая ответственность, Паучок» — шепотом повторяет вновь для себя Питер. Резкий порыв ветра уносит слова вместе с опавшими листьями. Начинает холодать. Человек паук, прилипнув руками и ступнями к ледяному стеклу здания, отчего по телу пробегают мурашки, взбирается наверх, на самую крышу многоэтажки, откуда можно было выгодно лицезреть весь город, а в особенности один стенд. Стенд Дейли Бьюгл. Часы тикают ровно восемь, и мир будто оживает для Питера Паркера. — С вами вновь Джей Джона Джеймисон, и сегодня мы будем раскрывать вероломство Человека-Паука, что вновь нагло посягает на безопасность нашего любимого города! — как гром среди ясного неба, раздается голос пожилого радиоведущего. Человек паук устраивается на крыше поудобнее и готовится слушать. Вероятно, если бы кто-нибудь сейчас из знакомых Питеру супергероев, заметил бы его, то непременно назвал бы стенолаза мазохистом и покрутил у виска. Но пауку было глубоко все равно. Для того чтобы вновь воскресить в себе героя порой приходится выслушивать критику, пусть даже и такую преувеличенную. Питер Паркер ведь не герой — совсем нет. Он просто дружелюбный сосед Человек паук, что всегда готов помочь любому нуждающемуся. — Сегодня, Шокер, вновь каким-то чудом сбежав из тюрьмы, направился грабить банки! Злодей уже почти скрылся с места преступления, как его настигает Человек-Паук! И знаете, что? Джей Джона Джеймисон не верит в такие совпадения! — голос ведущего дрожит от ярости, — Они точно были в сговоре! И, после предательства и победы над сообщником, эта Паучья угроза уже явно планировала прибрать весь куш к себе! Но к нашему счастью, вовремя подоспели истинные защитники нашего города, господа полицейские! Но они, к величайшему сожалению, не успевают выполнить свой долг по задержанию этой угрозы, и Человек-Паук скрывается с места преступления, так и не понеся заслуженного наказания!!! - к концу фразы Джей Джона и вовсе переходит на ультразвук. Это могло продолжаться еще о-очень долго. Это Питер знал на собственном опыте. Стоило Джей Джоне начать свою любимую тему, как его было уже не остановить. Об черности паучьей души он мог размышлять хоть до полуночи! Это порой поражало Человека паука. «Откуда такая ненависть?» — задавался вопросом он, не находя ответа. Когда-то, когда Питер еще учился в начальной школе, ему досаждали хулиганы. Могли побить, могли подставить подножку, могли посмеяться. Их лиц паук уже не помнит, но помнит слова тетушки Мэй: — Они издеваются над тобой, потому что завидуют. Не понимают тебя и твоего мышления. Но ты. Ты не держи на них обиды, ладно? Они ведь еще дети, они многого не понимают. Лучше помоги им в учебе и, тогда, ты сам не заметишь, как они станут твоими друзьями… Можно было сказать, что Джей Джона завидует? Возможно. Точнее, вероятность этого была шестьдесят восемь процентов. Немного, но и немало. Паутина, покорная воле своего хозяина, прицепилась к стене противоположного здания. И паук спрыгнул. На короткий миг его охватила радость свободного полета. Проносясь над дорогой, в шуме города, он едва не касался ногами машин. Это заставляло радиоактивную паучью кровь течь быстрее, становиться горячее. В такие моменты казалось, что он сам от макушки до пят — один комок адреналина. Полет, как новое рождение. Серое небо, цвета жженого пепла, серый город, цвета зари, серые люди, цвета радуги. И красно-синий Человек паук, кажущийся чужеродным пятном на этом празднике осени. Забавно, но сам себе Питер чужеродным не казался. Он был на своем месте, на своей паутине, если можно так выразиться. И на эту паучью сеть никто не имел права покушаться. Человек паук совершал свой последний ночной облет.