***
У отчаяния было много форм. Но Маринетт не ожидала, что столкнется с ним от одного простого осознания. На крыше был не Кот. Она должна была знать и должна была трансформироваться, но Маринетт этого не сделала — вместо этого она распахнула люк, широко улыбаясь, и поддразнивающее «Ты рано!» застряло у неё в горле. Она должна была догадаться, что это не Кот. У него была своя жизнь вне костюма, и была причина, по которой он никогда не мог прийти раньше обеда. Это была середина недели, черт возьми! У него была школа, домашние задания, внеклассные занятия! Она должна была понять, что это не Кот. Но люк был распахнут, и её глаза сияли благодарностью, а на губах играла самая яркая из улыбок. «Ты рано!» замерло у неё на губах в тот момент, когда сентимонстр бросился на неё, а весь воздух выбило из легких.***
Они ждали несколько дней — напрасно. Габриэль был так уверен, что она поддастся акуме, был убежден, что ей придется уступить, часами оставался в трансформации, чтобы дождаться этой единственной возможности! И насылал бабочек снова, и снова, и снова. И каждый раз, когда он, затаив дыхание, ждал установления контакта, через несколько минут после отправки акумы его встречала тишина. Акум больше не было. Они были уничтожены. Габриэль был в ярости. Он бушевал и проклинал Кота Нуара и Ледибаг, и все силы вселенной вместе взятые, но потом Натали напомнила ему о талисмане Павлина, который был у них, и об их единственном большом шансе. Кот мог использовать катаклизм лишь раз. Кот мог уничтожить лишь один предмет за раз.***
Мир вращался и кувыркался, когда Маринетт упала в люк, а сентимонстр вцепился ей в горло. Её глаза расширились от удивления, а затем из-за нехватки кислорода, а голос стал не чем иным, как хрипами в горле. — Отдай свой талисман! — выплюнуло чудовище, его когти впивались в кожу Маринетт всё глубже и глубже, пока не потекла кровь. Маринетт не сопротивлялась. Она всё ещё была слишком ошеломлена, в её глазах зарябили черные точки. Воздух, воздух, воздух, воздух. Она отчаянно пыталась сделать вдох, но чем больше она старалась, тем крепче становилась хватка, жестокая улыбка обнажала блестящие клыки. Ещё несколько секунд. Ещё несколько ужасных секунд, и чудовище, казалось, снова вспомнило о своей миссии. — Отдай свой талисман! — снова зашипел он. Еще один коготь поднялся к её ушам, глаза монстра расширились, а в глазах Маринетт становилось всё темнее и темнее… Внезапно хватка на горле ослабла, и краем глаза она смогла разглядеть маленького красного летающего жука? Мышь? Жукомышь? Тикки. — Уйди от меня! Тикки! Сентимонстр отпустил её, яростно пытаясь схватить квами, которая жужжала вокруг словно надоедливый жук, — и этого было достаточно. Достаточно, чтобы Маринетт отшатнулась, упала на кушетку и сделала вдох. Достаточно времени, чтобы туман в её сознании рассеялся, чтобы понять, что происходит и рассмотреть монстра — искаженную и неправильную версию её напарника. Её напарника. Она подняла голову и встретилась взглядом с дикими зелёнами глазами огромного черного силуэта. Возможно, она бы сейчас заколебалась, будь на её месте кто-то другой, забеспокоилась бы, не её ли это напарник, акуманизированный — но она уже видела его акуманизированным однажды. Белый костюм и безлюдная пустошь. Это был не её напарник. — Маринетт! — закричала её квами, отчаянно пытаясь вырваться из гигантских когтей, угрожающих раздавить её. Точно. — Тикки, ПЯТНА! А потом она вышла из своей комнаты на парижские крыши, снова вдыхая свежий воздух и тяжело дыша. Но времени на передышку не было — сентимонстр последовал за ней, и она должна была приготовиться к бою.***
Почти. Они почти схватили её. Они были так близко, ещё бы чуть-чуть…!***
Бой был… на удивление легким. Ледибаг всё ещё чувствовала, как когти впиваются в её кожу, эхо его искаженного голоса посылало дрожь по её спине. Но сражение? Это было даже не сражение. Больше похоже на погоню по парижским крышам, вдоль Сены и по переулкам. Сентимонстр просто… остановился. Он уклонялся от всех её атак, убегал всё дальше и дальше, но, похоже, не обращал внимания на мирных жителей. Он просто остановился.***
Он остановился. Глаза Ледибаг распахнулись от осознания того, что она натворила. Талисманы. Она оставила Шкатулку Чудес в своей комнате. Без присмотра. И, не раздумывая, Ледибаг повернулась и побежала.***
«Это было слишком легко», — подумал Бражник в своём логове. Как всегда бдительные глаза, внимательно следили за любой эмоцией, которую можно было использовать. В конце концов, подростки так эмоциональны. С безумной улыбкой на губах, пурпурная магия распространилась из его пальцев, поглотив некогда чистую бабочку, лишив её тепла.***
Ледибаг не знала, пришла ли она вовремя или чуть-чуть опоздала, но люк всё равно был распахнут и стройная женщина только что выбралась из комнаты, держа в руках драгоценную шкатулку. Они посмотрели друг другу в глаза. Всего на секунду они встретились глазами, и этого было достаточно, чтобы Маюра узнала её и ухмыльнулась — отвратительная, торжествующая ухмылка, от которой по спине Ледибаг пробежали мурашки. Она облажалась. Амулет упал с запястья Маюры, и она разбила предмет ни секунды ни колеблясь, и дрожь снова прокатилась по спине Ледибаг, когда она вспомнила Сентибаг. Монстр мертв. Убийца. Ледибаг стояла, как вкопанная, когда амок упал на пол — её взгляд был прикован к пятнистой коробке в руках Маюры. И торжествующей ухмылке Маюры. Ледяной ужас охватил Ледибаг, угрожая разорвать её на части, когда пришло ужасное осознание того, насколько сильно она облажась, облажась, облажась… — МАРИНЕТТ! ОСТОРОЖНО! АКУМА! Ледибаг едва слышала голос сквозь стук в ушах, едва видела темную тень сквозь кровь в глазах. Но это был голосом Кота, а трепет крыльев исходил от акумы. Нет. Ледибаг краем глаза заметила, что Маюра даже не пытается сбежать, и наконец-то — наконец-то! — позволила себе обратить внимание на волшебную бабочку, подлетающую всё ближе и ближе. В этом не было необходимости. Она пыталась успокоиться, конечно, пыталась, но все еще икала, и горло болело, и… и она не могла устоять… — КАТАКЛИЗМ! Насекомое было охвачено темной энергией, после чего превратилось в пепел — взгляд Ледибаг скользнул вверх по руке, пока не достиг лица её напарника, которое было перекошено от беспокойства. Он слишком часто замечал этот её взгляд, решила Ледибаг, но… — Миледи, с тобой все в порядке? Но сейчас на это не было времени. Маюра бежала. И Ледибаг уже преследовала её, перепрыгивая с крыши на крышу, а её напарник неотступно следовал за ней.***
Маюра была быстрой. А Ледибаг и Кот Нуар были всего лишь подростками. Они подошли ближе, может быть, возможно, но… Бип. — Мы можем продолжать, Мари, не волнуйся! Скоро мы её поймаем! Неподалеку раздался рев. Бип. Бип. Ещё один монстр преследовал их. На этот раз это был акума — Ледибаг была уверена в этом, но у них не было времени отвлечься на него, потому что они не могли позволить Бражнику забрать шкатулку.***
Йо-йо Ледибаг поймал Маюру за лодыжку. Бип. Бип. Бип. Это был всего лишь короткий миг триумфа, потому что акума схватил её, и Маюра снова ускользнула. Кот в несколько прыжков оказался рядом и сбросил с неё акуму. Бип. …. Бип. …. Бип. …. Бип. С каждым шагом, который они делали, с каждым ударом, который они пытались нанести, детрансформация Кота приближалась. Они должны были понимать, что не успеют догнать Маюру. Теперь ему придется отстать. Ледибаг была бы сама по себе, пытаясь бороться со всеми сразу, но это было нормально, потому что это не имело значения. Ей было все равно. Ей нужно было достать шкатулку… — Нет, подожди! Её схватили за запястье, но она даже не оглянулась, прежде чем отдернуть его, её ноги двигались все быстрее и быстрее, пока они не угрожали подогнуться под ней. — Мне нужно перезарядиться, что, если она нападет на тебя, что, если…! На долю секунды Ледибаг позволила себе обернуться. — У неё есть шкатулка, Кот, — прошептала она. Бог знает, слышал он её или нет. — У неё шкатулка, а я… я не могу отдать ей шкатулку. И она побежала, стараясь все сильнее и сильнее настигнуть похитительницу.***
Птицы были быстрыми. Птицы были быстрыми и элегантными, когда пикировали с неба. А божьи коровки были их добычей. В самом деле, погоня была тщетной с самого начала. Маюра бежала, бежала и бежала, и расстояние становилось все увеличивалось и увеличивалось, пока Ледибаг не позволила себе призвать свой Супершанс. Это был миниатюрный черный кот. За все время, что она была Ледибаг, Маринетт никогда не думала, что удача будет так смеяться ей в лицо. И теперь её трансформация тоже начала заканчиваться — она должна была придерживаться того, чтобы не призывать его вообще, почему она не придерживалась этого, у нее была причина, по которой она не… И тут Маюра споткнулась. — Обычно я против того, чтобы подрезать птице крылья, но, мурможно, для тебя надо было сделать яицключение? Ледибаг чуть не упала от облегчения, когда она увидела, что Кот одной рукой убирает шест, а другой берет Шкатулку чудес. Её дыхание все еще было прерывистым, слезы всё ещё угрожали пролиться из её глаз, и каждое движение, которое она делала, было похоже на пощечину — но Маюра споткнулась. Упала. У неё больше не было шкатулки, у неё больше не было шкатулки, у неё больше не было шкатулки! Шкатулки у неё больше не было. Ледибаг упала на колени. Маюра бросила один взгляд на Кота, прежде чем зарычать и сбежать. Кот несколько мгновений смотрел ей вслед, потом покачал головой и, подбежав к Маринетт, сел рядом. — Всё в порядке, — прошептал он, гладя её по волосам, а Ледибаг была слишком потрясена, чтобы возразить.***
Когда Ледибаг наконец вышла из оцепенения, солнце угасало в самых красивых красках. — Она… Она… она почти достала шкатулку, Кот. Она… почти достала шкатулку, — прошептала она, и на глаза её снова навернулись слезы. — Тише, Мари, все будет хорошо. — Нет! Нет, это так! Это не так, она… она взяла шкатулку! Шкатулку! — Да, я знаю, но ведь ты защитила её, не так ли? Да. Так оно и было, но разве это имело значение? — Тебе… тебе следовало уничтожить её, Кот. Просто… почему ты не уничтожил её? — Ты ведь это не взаправду, Лб, и ты это знаешь. Мы герои. Мы не причиняем вреда людям. Маринетт подняла на него глаза, полные упрямства, и Кот нашел бы это милым, если бы не всё происходящее. Если бы не тот факт, что сейчас он смотрел на Маринетт, а не на Ледибаг, чего она никогда не хотела, а он всегда хотел. Он наконец узнал её личность, и это было то, чего она всегда боялась. — Она бы это заслужила. Маринетт надулась, и Кот не мог не улыбнуться. — Она бы так и поступила, правда? — усмехнулся он, и Маринетт заставила себя улыбнуться — пока Кот не опустил глаза в пол. — Но… я не смог бы уничтожить её, даже если бы хотел. Я использовал катаклизм на акуме, и… э-э… бабочка все ещё при мне. Маринетт застыла. Потом её глаза расширились от ужаса, и она отпрянула от Кота, к его удивлению, и ему показалось, что она оттолкнула его. — Я… о боже, Кот, мне так жаль, я должна была раньше вспомнить об этом, я должна была… Его уши были опущены, и это заставляло её чувствовать себя еще хуже. — Я… я ужасный напарник! Я чуть не потеряла шкатулку, и я… я позволила этому… этому отвратительному насекомому остаться с тобой, ничего не делая, и я… Я заставила тебя сражаться акумой… — Все в порядке, — прервал её Кот, ободряюще улыбаясь, как всегда, и этого должно было хватить, чтобы успокоить её, но не сработало. — Нет! Нет, это не нормально! Ты… Ты так многим жертвуешь, а я всегда… Кот подошел ближе и положил руку ей на плечо. — Мари. — Я знаю, что ты… — Всё в порядке, Марибаг. Это действительно так. Я просто… мне бы очень хотелось, чтобы ты очистила акуму, чтобы исправить нанесенный ущерб. — Оу. — Да. — Наверное, тогда я её очищу? Кот молча кивнул, и Маринетт взглянула на Тикки, которая тоже кивнула. — Ты можешь трансформироваться, Маринетт, я… — Пятна. Обычно Маринетт ждала, пока Тикки закончит фразу, но она… она устала. Она так чертовски устала, что пожалела, что не заговорила с самого начала. Она не хотела сейчас вспоминать о магии. Акума был быстро очищен. Исцеление прошло ещё быстрее. Маринетт была удивлена, когда её трансформация исчезла, но она предположила, что она могла детрансформироваться сама, не заметив этого. Или, может быть, прошло уже пять минут. На самом деле это не имело значения, не так ли? — Не… Не уходи пока, ладно? — прошептала она со слезами на глазах, а потом с губ сорвалось рыдание. Кот снова притянул её к себе. — Конечно, нет. Я останусь здесь столько, сколько тебе понадобится. И он остался. Безмолвно обнимая её, гладя по волосам, снова утешая её, и все это заставляло Маринетт чувствовать себя еще хуже, потому что он потратил впустую целый день. Все потому, что она почти потеряла Шкатулку Чудес — а позже она ругала себя за то, что позволила ей лежать рядом с собой, откинутую в сторону и оставленную без присмотра. — О-Она была в м-моей комнате, Кот! — в конце она икнула и крепче прижала его к себе. — Она… она вломилась и… и забрала шкатулку, и… и я… я думала, что это ты, но это был не ты, это была Маюра, и я… я… я чуть не потеряла шкатулку. Я чуть не потерял шкатулку, чуть не потеряла… А потом она замолчала, её глаза были устремлены куда-то далеко-далеко, и все, что мог сделать Кот, это обнимать ее и высматривать акуму — но никто не появился. Ни через минуту, ни через пять, ни через десять. Маринетт по-прежнему молчала. Прошла еще минута. Другая. — Она почти достала шкатулку, Кот. Шкатулку! Талисманы! — Я знаю, Мари. Но ведь она этого не сделала, не так ли? Она не получила шкатулку. Мы остановили её! Он пытался казаться оптимистом и был уверен, что ему это удалось, но всё, что он сказал, заставило её побледнеть, а на её лице отразился ужас. — Она может вернуться в любое время, — прошептала она. — Она… Она может прийти завтра, или когда я буду в школе, или… или когда я сплю, и… и она могла бы привести с собой и Бражника, и… — Всё будет хорошо, Мари, — пробормотал Кот. — Я знаю, что так и будет. Ты потрясающая — никогда не позволяй никому заставить тебя сомневаться в этом, хорошо?***
На следующий день новости были наполнены фотографиями, на которых она и Кот обнимаются, и все увеличили масштаб шкатулки, лежащей рядом с ними.ШКАТУЛКА ЧУДЕС? ЛЕДИБАГ АТАКОВАНА! У БРАЖНИКА МОГУТ ПОЯВИТЬСЯ НОВЫЕ СОЮЗНИКИ!
В тот день Маринетт должна была пойти в школу. Но она этого не сделала. Вместо этого Тикки был занята наблюдением за любым приближающимся акумой.***
Прошло три дня. Три дня, в течение которых Маринетт отсиживалась в своей комнате, отказываясь выходить, спасаясь от случайных нападений акумы — их было пять. Пять за три дня, и каждый раз, когда Маринетт приходилось покидать свой дом, она прятала шкатулку где-нибудь в доме, молясь, чтобы Маюра не нашла её. Однажды она попыталась, но Маринетт вручила своим родителям по талисману — на всякий случай — и им удалось защитить свой дом. Но едва-едва. Ледибаг и Коту Нуару пришлось покинуть поле битвы, чтобы позаботиться о сентимонстре, который атаковал пекарню, и когда они закончили, Маринетт сразилась с акумой, удерживая шкатулку Чудес. Бог знает, кто может заявиться ночью. Маринетт не покидала своей кровати ни по какой другой причине. Тикки однажды заставила её принять душ и… — Второй пикник? Боже мой, если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты пытаешься ухаживать за мной… — предположил Кот, глупо шевеля бровями. Маринетт знала, что он пытается её подбодрить. Она заставила себя улыбнуться. Улыбка Кота погасла. — Это… это еще одно «Спасибо»? — спросил он, и они оба знали, что ответом будет «Нет». — Кот, ты… ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? -…Да? С чего это вдруг, Бугабу? — И ты мне доверяешь? — Больше, чем кому-либо. Маринетт несколько минут молчала, стараясь не встречаться взглядом с Котом, который прижал уши к голове. Ни один из них не притронулся к еде, которую она аккуратно разложила на одеяле. — Помнишь Рефлекту 2.0? — Когда мы поменялись местами? — Да. — Конечно. — Я была тогда невероятно несправедлива по отношению к тебе. От её слов Кот выпрямился и в замешательстве склонил голову. — Что ты имеешь в виду? — Я… Ты был великим Мистером Багом, и мне не следовало так с тобой обращаться. Но я этого не видела, и я разозлилась на тебя, и… я была несправедлива. Она опустила глаза и закусила губу, потому что Кот смотрел на неё в полном замешательстве. Но его хвост, тем не менее, хлестал, нервно ударяясь о её цветочные горшки, пока один из них не рухнул. Кот проигнорировал это. И Маринетт тоже. — Что… что все это значит, Маринетт? Что… Почему именно сейчас? — спросил он дрожащим голосом и шагнул ближе, и Маринетт поняла, что он знает, потому что ужас медленно пополз по его лицу, и в конце концов он прошептал: — Что… что ты предлагаешь, Маринетт? Она всё ещё не смотрела ему в глаза. Было бы слишком больно. Это было достаточно сложно и без этого. — Я… — её голос дрогнул, и ей пришлось сглотнуть, в горле внезапно пересохло. — Мы оба знаем, что Шкатулка Чудес со мной больше не в безопасности… — Нет. — Кот, позволь мне… — Нет. Нет, Баг, мы… ты… мы не можем. Мы не можем! Если… если ты откажешься от роли хранителя… ты забудешь меня! Ты забудешь нас. Время вместе в качестве напарников! Я не могу этого сделать без тебя… — У тебя будет другой напарник, может быть, мы сможем… — Нет! Я… ты мой напарник! Я не хочу другого! А потом, внезапно, Кот оказался совсем рядом с ней, и Маринетт снова пришлось сглотнуть, пытаясь сдержать слезы. — Мы найдем решение, я… я возьму Шкатулку Чудес! Буду держать её при себе, они не знают, где я живу, а Бражник… Бражник может идти к черту. Мы найдем способ, мы… ты не можешь сдаться! Ты — Ледибаг! Ты никогда не сдаешься! — На этот раз все по-другому… — Мы просто должны переждать. Всё снова вернется в норму. Я в этом уверен. Только… не оставляй меня, Маринетт. Что бы ни случилось, пожалуйста…только не оставляй меня. Не смей… Не смей отдавать Шкатулку Чудес! — Кот! — Обещай мне, Маринетт! Обещай мне, что не сдашься, ладно?! Наконец она взглянула на него и с удивлением обнаружила в его глазах слезы и все возражения, которые у неё были, рассеялись в этот момент. — Обещаешь мне? — Обещаю. И Кот откинулся назад и заставил себя улыбнуться. А Маринетт заставила себя солгать. — Ты самый лучший напарник, о котором я только мог мечтать, Баг. Я доверяю тебе и с этим… Я доверяю тебе доверять мне. В конце концов всё наладится.