Слева не перегорит

      Гарри по-собственнически опускается вниз, касаясь пунцовой щекой чужих коленей и аккуратно прикладывает широкую ладонь поверх бедра, робко сжимая, будто на пробу. Тёмные пряди заносчивым вихрем касаются ткани школьных брюк и невольно переплетаются между собой в момент, пока мудрые, исступлённые и раненые временем страницы учебника податливо сменяют друг друга под натиском светлых длинных пальцев.       — ..Такое скучное, — Нудно бросает Гарри, пальцами живо проходясь вдоль чужой груди вверх, оглаживает тонкие косточки ключиц, после скользит вниз и окончательно прикладывает ладонь поверх тёплого пледа, бережно сминая приятную ткань в ладони.       — Что? — До сознания Драко, который увлечён чтением очередного абзаца, расслабленный уверенный голос доходит еле слышимыми обрывками. Он, нехотя отвлекаясь, всё же заинтересовано вскидывает тонкие брови вверх, на мгновение ласково прикладывая ладонь к чужому виску и начиная неспешно поглаживать, заводя то и дело выбивающиеся пряди за ухо.       — Я говорю, Прорицание такое скучное, — Форзаца касаются подушечки пальцев, ощущая всю шероховатость сухой ткани, ведут вниз и ловко сжимают, с силой вырывая книгу из чужой ладони.       Драко, не сдерживаясь, раздражённо сжимает губы в тонкую линию, болезненно толкая назойливого мальчишку под рёбра. Поттер тихо ойкает, потирает ушибленное место, а после послушно возвращает книгу в изящные руки, кончиком носа утыкаясь в низ чужого живота.       — Нет ничего хуже занудства профессора Трелони, лучше почитай что-нибудь вслух, — Гарри шепчет в тихой просьбе, обвивая руками юношескую талию и вскидывает взгляд вверх, единожды смаргивая. Малфой, который бессилен перед ясной лазурью чужих глаз и удивительно длинными ресницами, теперь недовольно вздыхает, понимая, что снова сдаётся несносному Герою. Он самостоятельно отводит учебник в сторону, бережно опуская подле себя и из стопы книг послушно отбирает сборник древних легенд.       — Сказку? — Гарри довольно морщит нос, кивая в согласном жесте, а после, в предвкушении, затихает и прикрывает глаза. Драко, чьи губы трогает лёгкая усмешка от вида домашнего и доверчивого дурака под боком, аккуратно тянется вперёд и заботливо перенимает тонкую оправу чужих очков в любовном жесте, кладя ту на некогда убранный в сторону учебник. Пальцы вновь скользят под затылок, подушечками касаясь шеи и ласково массируя нежную кожу.       — Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой и пришли к реке. Была она глубокая — вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками — и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит посреди дороги кто-то, закутанный в плащ, — Драко изредка поглядывает вниз, окидывая кротким взглядом разнеженного юношу, а после прикладывает ладонь к открытой шее, оставляя ту покоиться на горячей коже, — И Смерть заговорила с ними. Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от неё, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они её перехитрили, — Гарри, дабы не перебивать, плавно оборачивается через плечо, опускается на спину, давит затылком на колени, стараясь устроиться удобнее и скрещивает обе ладони на груди, переплетая пальцы между собой, так вслушиваясь в уже давно знакомые строчки, — И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы её хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, победившего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалеку, сделала из неё волшебную палочку и дала её старшему брату.       — Хватит, — Резко накатившие глубокой волной смоляные воспоминания заставляют эмоции и чувства бушевать внутри, собираясь воедино, следом трескаясь на десятки острых осколков и распадаясь в каждый угол измученного сердца, давят болезненно сильно на раненую душу, вынуждая вспоминать немыслимые жгучие моменты. Гарри резко поддался вперёд и, присаживаясь спиной к растерянному Драко, рвано вздыхает, тянется к оправе собственных очков, торопливо надевая подрагивающими пальцами, но не справляется с такой мелочью и гневно рычит, откидывая те от себя прочь в новом неконтролируемом приступе.       Малфой часто дышит, в сотый раз понимая, что не хочет видеть Гарри таким несчастным. Если раньше раззадоренный юноша вызывал неподдельный интерес и желание подначить вновь, то сейчас чужие мучения неосознанно подталкивали на нежность, стремление успокоить и уберечь от всех бед. Драко не без опаски прикладывает обе ладони к плечам, пропуская резкие протестующие движения, которые словно желают прекратить уступчивые касания, и аккуратно тянет к себе. Неожиданно для обоих, Поттер сдаётся; послушно льнёт ближе, подставляясь и прижимаясь виском к чужой груди. От волнения за родного человека, сердце в бешеном ритме пропускает удары и стягивается в жёсткую нить, густой ком таких же ядовитых воспоминаний подходит к сухому горлу и Малфой, перебарывая себя, гулко сглатывает, дабы быть сильным перед тем, кому он так сейчас нужен.       — У тебя вот здесь, — Гарри, выдерживая паузу, слегка отстраняется, будто прислушиваясь, а затем прикладывает неуверенно дрогнувшую ладонь поверх чужой груди, несильно похлопывает, медленно ведёт в сторону и слегка надавливает, вновь притираясь к бушующему месту щекой, — Так стучит.       — Это от любви к тебе, — Не задумываясь выдыхает Драко, тут же осознавая смысл собственных слов и растерянно отводя взгляд, прекрасно понимая, что предательское сердце вновь не смолчит, постукивая так живо и звонко, что Поттер всё поймёт и без слов.       Гарри вскидывает неуверенный взгляд и уголки его губ невольно приподнимаются в самой тёплой улыбке. Засматриваясь на чёткие линии скул, окидывая изучающим взглядом острый подбородок, Поттер мягко прикладывает ладонь поверх чужой щеки, поглаживая, а после соскальзывает вниз, прижимая подушечку большого пальца к карминным губам.       Драко смотрит в ответ неосторожно и нерешительно, обхватывая плотным кольцом губ первую фалангу, следом проводя горячим языком по нежной коже. Губы у Драко мягкие, податливые и нежные; тонкие линии скул уверенно обрамляют волевое лицо, а в глубоких церусситовых глазах виднеется лазурная гладь, что завораживает необузданной силой с каждым разом всё сильнее. Шрам Гарри невзрачный, нежно-бежевый и шероховатый под подушечками пальцев; лучистые глаза без оправы кажутся слишком большими, но этого достаточно, чтобы Драко позволил себе утонуть в бездонных ямах зрачков, и безусловно, если бы это было всерьёз, Малфой клянётся себе, что ни за что бы не попросил о спасении.       Оба не отводят пристальных взглядов друг от друга, рассматривая долго и блаженно. Будто не желая сдаваться, Гарри резко отстраняет ладонь и подтягивается ближе, соприкасается собственной грудью с чужой, притираясь, а после накрывает ласковые губы требовательным поцелуем, позволяя себе прикрыть глаза, забирая одним только жестом все попытки Драко бесследно захлебнуться в тяжёлой глубокой синеве.       Малфой отвечает на ласку умело и прытко, запускает обе ладони под уютный светлый свитер, пальцами ведёт вверх, оглаживает, ласкает и невольно сводит с ума, заставляя Поттера тихонько постанывать сквозь поцелуй. Гарри заводит руку под чужую голову, ладонью касается затылка и с силой надавливает, притягивая к себе; целует бережно, но резво, запуская пальцы в мягкие пряди и нарочно смыкает зубы на уголке чужих губ, прикусывая тонкую кожу. Малфой вздрагивает, в отместку цепко сминая плавный изгиб мальчишеской талии и, пользуясь моментом, размыкает губы, наспех скользя широким жестом по влажному языку своим. Гарри жмурится от приятных ощущений, жмётся покладисто и притихает, а после любовно обвивает обеими руками чужую шею, прижимаясь грудью крепче и охотно отвечая на каждое касание. Горячие губы сталкиваются между собой, языки то и дело касаются друг друга, проводя по мягкому нёбу, а жаркие ладони скользят по самым уязвимым местам, заставляя изредка подрагивать в сильных руках.       Гарри нехотя отстраняется, так разрывая несомненно желанную ласку, смотрит на опьянелого Драко, ведёт взглядом вниз, замечая, как выступающий кадык тяжело вздрагивает под натиском тонкой кожи, а после, словно опомнившись, перенимает тёплую ладонь к собственной груди. Прикладывает уверенно под самое сердце, предоставляя возможность чувствовать тонкие ритмы и тотчас выдыхает тихо, вскидывая мутный взор на своё крепкое желание, что глядит на него любовно и заворожённо.       — Это от любви к тебе, — Гарри одаривает ласковой улыбкой, сминает ладонь в своей, подушечкой большого пальца успокаивающе поглаживая тыльную сторону, так не давая отстранить, а Драко поднимает растерянный взгляд вверх, понимая, что если не погибает в ямах светлых глаз, то в чарующих взаимных чувствах — точно.