Вы найдёте лунные ночи странно пустыми, потому что, когда Вы будете звать меня по имени через них, ответа не будет. Ваше сердце всегда будет болеть за меня, а Ваш разум будет давать сомнительное утешение в том, что Вы совершили храбрый поступок. Dangerously yours «TV GIRL»
Микаса, ласково держа значимое для неё письмо за спиной, медленно шла по широкой тропинке, пока солнце освещало ей путь и грело своими лучами её нежное тело. Летний тёплый ветер щекотал щёки и играл с тёмными кудрями её волос. Рядом, под действием того же ветра, немного прогибалась трава, а деревья весело шелестели, пока в них затаились лесные жители. Микаса, запечатлев лёгкую улыбку на лице, направлялась на ближайшую почту, и письмо, что она так трепетно держала в девичьих пальцах, было тому доказательством. Это письмо было для Мэри и являлось оно третьим. С побега Микасы минуло уже два года. Все эти года она проживала с Леви и его друзьями заграницей, в небольшом двухэтажном доме маленького поселения. Связаться за всё это время девушка пыталась лишь только с Мэри, от которой, к сожалению, никогда не было ответа. Про ту же Долорес или Эрена Микаса ничего не слышала и слышать не хотела, да и те её ни разу не потревожили за несчастные два года, так как, скорее всего, не знали где она, либо же девушка стала им неинтересна. Микаса написала первое письмо Мэри сразу же, как только прибыла сюда. Она не писала о том, где именно находится и насколько тут останется, так как подозревала, что письмо может попасться Долорес, поэтому просто известила Мэри о том, что с ней всё хорошо, она сбежала и начала новую жизнь, попросила, чтобы та не тревожилась, и добавила, что очень хочет знать, что случилось с ней и как она там. На первое письмо ответа не пришло ни через месяц, ни через полгода, ни через год. Микаса спустя столько времени ожидания написала второе письмо, хотя прекрасно осознавала и предполагала почему женщина не отвечает, но всё равно не сдержалась. Во втором письме девушка интересовалась почему Мэри молчит и что с ней, также девушка рассказала чуть-чуть и о себе. Вновь тишина целый год, но почему тогда Микаса написала третье письмо? В её жизни произошло событие, о котором она не могла не известить Мэри. Свадьба. Леви Аккерман сделал ей предложение руки и сердца спустя два года и Микаса никогда не была настолько переполнена счастьем и влюбленностью, как сейчас. Это её первая свадьба и брак по любви, это всё настоящее, желанное, свободное и прекрасное. Об этом она мечтала. Это была свободная и верная любовь, о которой она так много читала в книгах, пока жила в поместье своих родителей, это было то, чего она заслужила. И Микаса не могла не рассказать об этом Мэри, ведь будь её служанка, нет, её близкая подруга рядом, она бы в первую очередь рассказала ей, поцеловала бы её щёки и крепко обняла. Она бы разделила с ней каждый счастливый момент своей жизни. — Миссис Аккерман, — Микаса заинтересовано посмотрела на работника почты, пока тут сквозь прищур разглядывал адресат письма, что был у него в руке. — Вы случайно не жена Леви Аккермана? Аккерман улыбнулась на этих словах и вежливо покачала головой. — Пока ещё нет, мы только помолвлены, он мой однофамилец, — пояснила Микаса — Ох, поздравляю Вас, — ответил работник, улыбнувшись девушке. — Но в любом случае, Вы его знаете. На его имя пришло довольно потрёпанное письмо, говорят оно затерялось на год, — Микаса удивлённо взглянула на конверт. Возможно это было одно из писем Филиппа, но они все всегда приходили вовремя и без происшествий. — Сообщите ему об этом, чтобы он забрал. Раз Вы тут, то я не буду отправлять лишний раз почтальона, мальчишка и так загнанный. Микаса понимающе кивнула, так как знала этого почтальона лет пятнадцати, что всё это время приносил письма Филиппа. Девушка часто награждала его какими-нибудь вкусностями за проделанную работу, понимая, как ему бывает трудно. — Я могу забрать сама и передать ему, — предложила Аккерман. Работник вдруг неожиданно цокнул, прищурился и стал задумчиво покручивать ус. — Так уж быть, — он протянул письмо девушке. — Я обычно не отдаю письма другому человеку, даже если забрать пришёл близкий друг или родственник, но считайте, что это мой подарок в честь Вашего предстоящего брака, — работник наклонился к Микасе и тихо проговорил. — Тем более наш маленький почтальон рассказывал о Вас. Девушка с благодарностью кивнула и взяла конверт в руки. Её глаз сразу же зацепился за адресанта.«Вильям Г. Андерсон»
***
Микаса забежала в дом и моментально кинулась на второй этаж, вспоминая, что Леви сейчас работает в их комнате. Наверное, при любой другой ситуации, она бы не стала ему мешать, но мистер Андерсон никогда им не писал. Это письмо было неожиданным, тем более оно было отправлено ещё год назад и прибыло на пункт назначение только недавно. Микасе было жуть как интересно то, что он там написал и думалось, Леви бы тоже. Она распахнула двери. Мужчина, сидя над бумаги за столом у раскрытого окна, мгновенно обернулся на девушку, что не дав сказать ему и слова, протянула конверт. — Письмо от Вильяма, — проговорила Микаса. Леви взял в руки конверт и посмотрел на адресант, медленно отложил бумаги, над которыми он был занят, и как завороженный стал распаковывать письмо. Внутри конверта, вместо ожидаемого одного письма, оказалось два, причём одно написано Вильямом, а второе кем-то другим. Почерк был не знаком Леви, но имя, что написано вначале было очень даже.«Дорогая Микаса, надеюсь благодаря миссис Флетчер, ты читаешь это письмо. Пишу я, твоя Мэри…»
***
Один год назад Вильям в тот самый мерзкий день видел, как Мэри встретила Долорес, как они обе садились в карету и уезжали. Позже он читал в газетах с кричащими заголовками о том, что некий мистер Флетчер, почитаемый и известный человек, решил женится на такой оборванке, как Мэри. Слышал множество сплетен об этом и даже в день её свадьбы посетил церковь. Стоя у самого выхода здания, Вильям тихо наблюдал, как она целует своего уже мужа, и не понимал, что он делает не так. Она не была рядом и больше никогда с ним не разговаривала, но при этом он слышал о ней везде, для него это была мука несравнимая ни с чем. Но спустя год происходящего он, наверное, услышал последнюю о ней новость.Мэри Флетчер, родив сына, заболела родовой горячкой и умерла.
В данный момент своей жизни, он стоял недалеко от похоронной церемонии, наблюдая за Оливером Флетчером, что буквально прыгал за своей женой в гроб. Вильям, сохраняя хладнокровие, стоял также вдалеке. Он вечно был лишь наблюдателем за жизнью Мэри, но никак не её частью. И сегодня он наблюдал за ней, наверное, в последний раз. Как бы обида за предательство его не гложила, но тупая боль в сердце всё равно присутствовала и он понимал, что теперь и вправду не знает, что делать дальше. Он остался один и его все бросили. Казалось бы, последним смыслом его существования являлось наблюдение за тем, как течёт жизнь Мэри, но она умерла, а значит, и смысл исчез. Если говорить про Леви, то тот тоже ушёл из его жизни, только не сказав ему. Вильяму было прискорбно возвращаться в дом своего наставника, видя, что тот пустует. Аккерман не посчитал нужным предупреждать его. О том, что Леви уехал за границу и взял с собой Микасу, про которую до сих пор ходят сплетни в округе, Андерсон узнал от Катерины, которую случайно встретил на базаре. И Вильям понял, что для Леви он был никто и всегда был таким, хотя для Андерсона он был и вправду другом. — Вы стоите здесь с самого начала, кто Вы? Вильям вздрогнул, повернувшись на женщину лет шестидесяти, что держала на руках укутанного младенца. — Старый друг умершей, — первое, что пришло на ум, сказал Андерсон. Но женщина как-то таинственно улыбнулась, опуская глаза к ребёнку. — Вы ведь не её старый друг, верно? Кажется, я знаю, кто Вы, но если Вам важно сохранить это в тайне, то хорошо. — А Вы кем ей приходитесь? — немного атакуя, спросил мужчина, чуть прищурившись. — Она жена моего сына. Лицо Андерсона мгновенно стало серьёзным, и он грубо отвернулся, проговорив: — Понятно. Женщина стала качать малыша, немного поглядывая на Андерсона, что уже, как он считал, прекратил разговор с этой дамой. — Вы не подойдёте к ней в последний раз? Стоите так отчуждённо в стороне, Вы немного пугаете людей. — Не подойду. — Думаю Мэри была бы рада, если бы к ней подошёл кто угодно, только не мой сын, — сказала она, смотря вдаль. — Что Вы имеете ввиду? — Вильям снова обратил на неё внимание. — На самом деле, — женщина посмотрела ему в глаза. — Не верьте тому, что говорят другие, она была такой хорошей и такой несчастной. — Разве? — Как бы Мэри не хотела это скрыть, но в её глазах постоянно виднелась печаль, что никогда не покидала её. Ещё несчастней она была, когда узнала, что ждёт ребёнка. Думаю, она заранее знала, что умрёт, хотя предсказать этого было нельзя. И любовь моего сына к ней была на грани одержимости. Вы только посмотрите на него сейчас, главное, чтобы он и вправду не лёг с ней рядом в гробу, тогда бедная Мэри и на небесах не сможет найти своего спокойствия. Женщина, сказав эту печальную правду, перекрестилась, глядя на гроб. — Вам жаль её, да? Но Вы же понимаете, что Вы так воспитали своего сына. В страданиях Мэри есть частичка и Вашей вины, — сказал Вильям. — Я не отрицаю этого, да и брак этот был изначально ужасен, Мэри же вышла за него против воли, мне стоило попробовать предотвратить это в самом начале, но мой сын… Учась на ошибках своей молодости, теперь я хочу воспитать своего внука так, чтобы он не был похож на своего отца. Мой маленький и милый Вильям должен быть счастлив. Андерсон замолчал, проглотив язык, сердце бешено заколотилось. — Как его зовут, — Вильям взглянул на выглядывающее спящее лицо младенца. — Как? — Вильям Гарольд Флетчер, — нежно прошептала женщина.***
Элоиза Флетчер — так звали эту женщину. Она оказалась довольно приятной персоной, и после похорон Вильям виделся с нею ещё пару раз. Миссис Флетчер, не скрывая, рассказывала Андерсону о том, какая была жизнь Мэри весь этот год на самом деле. Никто об этом не знал, а её муж старательно не замечал этого. С каждой новой встречей глаза на эту ситуацию открывались уже по-другому и Андерсон испытывал жуткий стыд и горевал об упущенном времени. На их последнюю встречу Элоиза принесла её дневник и посмертное письмо, адресованное Микасе. — Эта девушка была очень дорога ей, и она очень просила меня найти её и попробовать отправить письмо. Я, конечно, знаю, кто такая Микаса Аккерман, но где она, никому не известно. Вам же знаете, что она сбежала. — Я знаю, где она, — неожиданно ответил Вильям, взяв письмо и прокрутив его. — Я могу его отправить, если взамен Вы навсегда отдадите дневник Мэри. Элоиза задумалась, но позже согласилась, всё же посмертное желание Мэри для неё было важно. — Это наша последняя встреча, — хладнокровно сказал Андерсон, — более мы не встретимся, но обещаю, письмо будет отправлено. Вильям встал с насиженного места и двинулся к выходу. Элоиза вслед тихо сказала ему: — Она любила Вас всегда, не злитесь на неё, она хотела Вас защитить. Андерсон, остановившись, слегка повернул голову, а затем двинулся дальше, не сказав ни слова. Больше они не виделись. Письмо он отправил практически сразу же, ему был известен адрес от Катерины. Только к письму Мэри он написал и своё письмо уже адресованное Леви.«Мэри мертва и я один. Не могу понять почему ты бросил меня и уехал, не сказав ни слова, я считал тебя близким для себя человеком, но Микаса оказалась тебе дороже, верно? Несмотря на то, что я был рядом около трёх лет, а её ты знал всего три недели. Это режет мне сердце наравне со смертью любимой женщины. А ещё я виделся с её свекровью, она хорошая, только вот правда о браке Мэри была худшей. Если бы Микаса не сбежала с тобой, Мэри была бы жива.
Но в любом в случае, это уже не имеет значения сейчас, всё сделано и сказано. Поэтому если ты читаешь это письмо, то считай что это последний свидетель живого меня.
Прощай, мой друг»
Как только письма были отправлены, Андерсон вернулся в свою серую квартиру. Он пролистал дневник Мэри и, кинув его в камин, достал пистолет отца. Пуля насмерть пробила ему голову, а его мёртвого и холодного уже нашла хозяйка квартиры спустя неделю, зайдя за платой.***
В тот день Микаса выронила письмо Мэри и опустошённо свалилась на пол, больно ударившись коленками. Леви мгновенно подошёл к ней, положив руки на женские плечи. Дыхание Микасы участилось и она была на грани истерики. — Это моя вина, моя… — слёзы появились в дрожащих глазах. — Микаса, тише, это вина Долорес, — шептал Аккерман, что, присев рядом, пытался взять её руки в свои, но девушка яростно отбивалась. — Это я её убила! — закричала она ему в лицо и сразу же завыла из-за слёз. — Убила! Девушка, приоткрыв мучительно рот, опёрлась руками о пол и роняла слёзы, рыдая. — Я погубила людей, что делали меня счастливой, я такая ужасная и мерзкая! Они любили меня, а я уничтожила их жизни! Микаса упала окончательно на пол и, сжавшись калачиком, будто прятала себя, плакала, плакала так, что вместе с ней плакал и мир.***
Леви шёл впереди, а поле было безгранично красиво. Микаса шла сзади и немного не успевала за ним, она глядела в его спину и думала о том, что произошло. Она потеряла многое, лишь бы начать спокойную жизнь, но получила ли она то, чего хотела? Чувство вины, утраты и старая память обо всем произошедшем насилии в том доме не могли её отпустить, как бы сейчас она не была свободна. Микаса вдруг остановилась, смотря на траву. Неожиданный порыв ветра скосил травинки и, смотря на это, девушка обернулась, наблюдая, как ветер убегал, унося за собой что-то. Её платье колыхнулось, а волосы затмили глаза. Она глубоко вздохнула, глядя в небо. Да, свобода, так она пахла. — Микаса, — девушка, услышав своё имя, обернулась. Леви стоял вполоборота, разглядывая её. — Пойдем, мы немного опаздываем, — он протянул ей руку. — Да, я иду, — ответила ему Микаса, слегка улыбнувшись. Теперь они оба являлись хранителями воспоминаний о прекрасных людях, которых, к сожалению, не пощадила судьба. Микаса и Леви имеют право быть вместе только благодаря жертвам этих людей.Конец