***
Испугался ли Кун? Да. Когда принял звонок, когда ворвался в бар и увидел беспомощно дрожащего из-за паники Баама. Когда услышал то, чего не должен был знать — то, на что не обращал внимания, списывая все на чужой стресс. Ему, со всеми его проблемами, еще и свалившегося на голову влюбленного подростка не хватало. Одно дело — школьницы, которые время от времени подкидывали ему подарки и сладкое. Им можно было ненавязчиво объяснить, не переживая за их чувства, почему не стоит делать таких опрометчивых шагов. Но Баам, которого он знал намного лучше и который нашел в нем опору, под это правило не подходил. Черт возьми, сам виноват, что подпустил к себе Баама так близко, а за любые действия рано или поздно приходится отвечать. Отрицать и игнорировать уже не получится. Что делать, Кун понятия не имел. Одно он знал точно — лучше Бааму в таком состоянии дома не появляться. Эту ночь он переждет у Агеро. Он настолько зациклился на произошедшем, не переставая стучать по рулю указательным пальцем, что не заметил на переходе человека. Резко ударил по тормозам, зато моментально пришел в себя. Часто дыша, посмотрел на уже пустую дорогу и прикрыл глаза, судорожно сглотнув. Он только что едва кого-то не сбил. Нужно было успокоиться. Агеро посмотрел на так и не проснувшегося Баама, испугавшись внезапно мелькнувшей мысли о возможном вызове полиции. Объяснять, откуда у него в машине несовершеннолетний, да еще в таком состоянии, оказалось бы еще сложнее. Уняв легкий тремор в руках, Агеро глубоко вздохнул и поехал дальше. Выяснилось, что Баам не такой уж и легкий. Агеро пришлось тормошить несчастного юношу, чтобы тот хотя бы ноги переставлял, потому что тащить его на себе, бессознательного, представлялось сомнительным удовольствием. Сонно вскинув голову, тот тут же ткнулся виском в учительское плечо. — Баам, не спи, прошу тебя, — Агеро честно старался не злиться, понимая, что Бааму сейчас не слишком хорошо. Но чем быстрее он доведет его до квартиры, тем лучше для них обоих. Придерживая юношу за пояс, он не без труда смог зайти с ним в лифт. Но, надо же, какая ирония, створки закрыться не успели, как в кабину буквально залетела средних лет женщина: с черным пучком на голове, в плаще и с сумкой — видимо, возвращалась с работы. Кун признал в ней соседку с этажа ниже, с трудом выдавил приветствие и отошел подальше с висящим на нем ничком Баамом. — Ох, господи! — услышал он краем уха встревоженный шепот. Если она сейчас начнет расспрашивать, что случилось, Кун не выдержит. За один день у него и без того случилось слишком много потрясений. Но она лишь спросила: — Все в порядке? — В полном. Казалось, что лифт двигается медленнее, чем обычно — это из-за настойчивого взгляда в спину? — Всего доброго, — он даже попытался улыбнуться, стараясь не замечать удивления соседки. Действительно, ведь такое не каждый день увидишь. Пришлось немного повозиться с ключами. В прихожей Кун даже не стал разуваться, сразу потащил Баама на диван в гостиную. С его и своей обувью он разберется уже там. Нужно было убедиться, что Баам сейчас в относительном порядке. Агеро на всякий случай проверил лоб — холодный, покрытый испариной, руки — удивительно, но теплые. По-хорошему, его бы переодеть, вот только Агеро несколько секунд мешкал — да ладно, он ведь уже делал это раньше. Он заставил Баама сесть, взявшись за низ чужой светлой толстовки, резко потянул вверх. — Баам, подними руки, мне так неудобно, — попросил Кун, сам не замечая, как нервно кусает губы. Баам лишь что-то невнятно промычал, так и не исполнив просьбу, откинул голову и снова притих. Чтобы привести его в порядок, следовало бы плеснуть ему в лицо холодной водой, но Кун с этим не спешил. — Жарко… — послышалось сонное бормотание. Кун не без труда смог снять толстовку через голову, чтобы потом ее было легче стягивать с рук. Тело у Баама оказалось довольно крепким, но Агеро не собирался разглядывать его в темноте. С заранее приготовленной белой футболкой пришлось повозиться — избежать непосредственного контакта с разгоряченной из-за алкоголя кожей не удалось. Каждый «вздрог» Баама после прикосновения Кун зачем-то мысленно отмечал. С джинсами он по какой-то причине слишком долго возился. Чтобы снять их, да еще и без проблем, Куну пришлось толкнуть Баама обратно на диван. Пальцы дрожали, словно он совершал что-то незаконное: вытолкнул пуговицу, расстегнул молнию, замер. Потянул за пояс ниже, освобождая ноги. Выдохнул — самое сложное осталось позади. Все-таки, как Баам умудрился пересечься с Чжинсоном, как оказался в таком состоянии? И самое главное, — что будет ждать Куна, когда это небольшое ходячее бедствие проснется? Обдумывание возможного разговора стало причиной очередной бессонной ночи. Ведь, если так подумать, как он на самом деле относится к Бааму? Заметно мягче и внимательнее, чем к остальным ученикам. С другой стороны, почему слова Баама обязательно должны были нести романтический подтекст? Вспоминая сейчас все его странности, Кун вдруг понял, что, да, его дорогой ученик именно влюбился. Осознавать и переваривать эту ситуацию было немного странно. Неприязни он не ощущал, лишь первое время не понимал, как себя вести. Сейчас, успокоившись, он мог собрать разбежавшиеся мысли по полочкам. Пока он думал, ходил бесцельно по квартире, бесконечно заваривал кофе, потому что не хотел пропустить пробуждение Баама. Тот беспокойно хмурился во сне и постоянно сбрасывал с себя плед, которым Кун со вздохом укрывал его обратно. Пришлось включить кондиционер и найти что-нибудь потеплее. Поуютнее закутавшись в другое одеяло, Кун сел в кресло в гостиной. Эта ночь еще не скоро закончится. Сейчас было всего лишь два часа.***
Первая мысль, которая заставила Баама проснуться: «Воды!», во рту процветала настоящая пустыня. Но уже через зажмуренные веки юноша понял, что что-то не так — свет падал не так, как обычно. Едва открыв глаза, он нахмурился — потолок тоже не такой, здесь он был выше и светлее. Что происходит? Вчера вечером он поссорился с дядей, встретил странного человека, который представился Чжинсоном, а потом… Баам резко сел, хватая ртом воздух, и зарылся пальцами в волосы. Он попытался успокоиться. Как он оказался, во-первых, в чужой квартире, во-вторых — в чужой одежде? Хотя это слишком глупые вопросы. Все было понятно и без лишних слов, стоило только оглядеться — квартира Куна, футболка — вероятно, его тоже. Баам звонко ударил себя по щекам, стараясь не задумываться о подробностях прошлого вечера. Он помнил слишком мало: как Кун забрал его из бара, как вез в машине. Но странное ощущение, что он что-то упускает, упрямо, даже назойливо, продолжало биться в голове, рядом с висками. — Проснулся? — раздалось за спиной. Что за чувство дежавю? Баам резко обернулся, на Агеро, что стоял на кухне, придерживая на плечах плед и подпирая собой столешницу. Выглядел он помятым, взъерошенным. Словно всю ночь не спал. Не исключено, что так оно и было. Это из-за него, из-за Баама? — Голова не болит? — Немного кружится, — сухость в горле не позволила сказать громко. Получилось сипло, тонко, словно Баам подхватил простуду. Кун отвернулся, налил воды в стакан, молча поставив его на столик возле дивана. В полуприкрытых синих глазах Баам заметил безграничную усталость, кивнул в знак благодарности, схватив стакан и в несколько шумных глотков опустошив его. Замер, чувствуя накатывающее чувство стыда, и никто из них двоих не решался сказать хоть слово. — Вы спали? — Нет, — прозвучало слишком ровно. Кун злился? Ну конечно же. — Лучше скажи, чем ты думал, когда связывался с таким человеком, как Чжинсон? — он забрал стакан. Баам виновато опустил голову. На короткий миг по вискам с силой резануло, словно по ним насквозь прорвалась пуля. «Вы мне нравитесь. Слишком сильно…» Сердце зачастило. Это был сон или он действительно сказал такое? По поведению Куна сложно было понять, а спросить напрямую язык не поворачивался. — Я жду ответа, Баам. — Что? — тот повернул голову, растерянно раскрыв рот. — Я… И снова тупик. Сказать настоящую причину, почему он пошел с Чжинсоном, тоже будет глупо. — А дядя Энрю знает, где я? С тихим вздохом Агеро вернулся на кухню. — Он звонил тебе, я ответил. Пришлось рассказать ситуацию вкратце. Извини, этого я уж точно не мог скрыть. Баам распахнул глаза, вновь ощутив подозрительное покалывание в правой кисти. — Ясно, — впрочем, сейчас его беспокоило кое-что другое. — Господин Кун, я вчера ничего странного не делал? Кун замер, тихо благодаря небеса, что не начал говорить с Баамом о его неожиданном признании «в лоб». Может так оказаться, что тот все забыл или же хочет убедиться, что это ему привиделось. — Например? Тишина. Баам точно обдумывал, что такого мог бы сотворить подросток в нетрезвом состоянии. Что ж, раз монета упала ребром, стоило повернуть ее стороной, выгодной и ему, и Бааму. Последнему беспокоиться об этом не стоило, а Кун уже как-нибудь придумает, как держать все под контролем. — Под алкоголем ты поразительно спокойный, — усмехнулся Агеро, повернувшись лицом. — Но мне все-таки хотелось бы узнать, как ты оказался в такой ситуации. — Поссорился с дядей и сбежал из дома, — едва слышно произнес юноша. Нет, какой же он все-таки ребенок. Импульсивный, в силу своего возраста, и решения принимает отчаянные. Иногда опрометчивые. Неизвестно, зачем Чжинсону понадобился Баам и как он смог развести его на разговор. Ведь он, зараза, слишком точно может определить слабое место любого человека. «Неужели пообещал рассказать тебе обо мне?» — неожиданно понял Кун. Что ж, смущать этого ребенка еще сильнее он не собирался. — Мне нужно, чтобы ты кое-что пообещал, — он снова шагнул к Бааму, опустившись перед ним. — Что ты ни за что и ни при каких обстоятельствах больше не подойдешь к Чжинсону. Не важно, что он тебе пообещает. Баам, ты понял меня? — Кун ненадолго поймал его взгляд. — Хорошо, — Баам сглотнул и отвел глаза. — Можно мне в ванную? — Справа по коридору. Баам шмыгнул туда вместе с пледом, не желая показываться полураздетым перед Куном, закрылся там и сел на пол, взъерошивая волосы. Так что из того, что он помнил, сон, а что реальность? Не было похоже, что Кун знает о его чувствах. Нужно будет внимательнее за ним последить, мало ли, вдруг Баам что-то упускал. Теплый душ помог немного расслабиться. Баам не мог не вспомнить похожую ситуацию, происходившую с ним три с половиной года назад в этой же квартире. Интересно, футболка на нем была та же? Она ему теперь почти как раз, с плеч не сползает и пахнет… чем? Закончив растирать голову полотенцем, Баам взял футболку в руки. После душной ночи осталось ли в ней что-нибудь от Агеро, кроме принадлежности? Вдохнув сохранившийся аромат порошка и чего-то смутно знакомого, Баам тут же смущенно замер и отбросил вещь в сторону. Он окончательно свихнулся. У стиральной машины, видимо, был предусмотрен режим сушки, поэтому его одежда, пусть и была помятая, зато сухая. И тут в голове у Баама проскочила шальная мысль. Как бы отреагировал Кун, выйди тот в одном полотенце? Картинка подавившегося кофе Агеро показалась забавной. Нет-нет, — Баам потряс головой — он же не у себя дома. Агеро не поймет, попытка соблазнить таким образом точно провалится, а Баам только сильнее опозорится. Ему не хватит смелости держать лицо. Прижать Куна к чертовой столешнице, не обращая внимания на капающую с волос воду, приблизиться к шее, сказать все то же самое, что он говорил в том сне (?), а затем поцеловать — все это не в духе Баама, настоящий он уже от мысли о подобном прятал краснеющее лицо в ладонях. К тому же, лучше, если все будет наоборот. Такие фантазии возникали точно из-за понимания, что он с Куном здесь один. Стоило бы успокоиться. Выглянув в коридор, Баам уловил аромат жареных яиц с беконом и осторожно вышел. — Дядя обещал забрать тебя в девять, — начал Агеро, едва услышал, как открылась дверь в ванную. Так рано? Сейчас было уже почти восемь утра. Баам едва не высказал свое разочарование вслух и заставил себя выдавить едва слышное «угу», неловко присаживаясь на край дивана. Волосы были еще влажные даже после сушки и немного волнились. Увидь Агеро такое у себя на голове, непременно бы взвыл, но тот лишь молча заметил, что так Баам выглядит слишком домашним. Это было даже по-своему мило. — Я тебя не съем, — попытался разрядить обстановку Кун, заметивший чужое напряжение. — Вы, может, и нет, а вот дядя Энрю точно расстроится, — Баам нервно рассмеялся в ответ. — Он ведь переживает за тебя, Баам. — Да ничего подобного… Так-так… Кажется, у кого-то проблемы с дядей. Да, Кун сам в таком возрасте был не подарок, так что он мог только представить, каково сейчас Энрю Грейсу. — Хочешь поговорить об этом? — он отложил готовку, делая огонь на плите поменьше, и развернулся всем телом. — А вы правда хотите услышать? Кун невольно раскрыл глаза. Баам не доверял ему, как в тот раз. Становиться его личным психологом Агеро не собирался, но вот выслушать ситуацию был вполне готов. — Рассказывай, не бойся. Баам вздохнул. — Дядя хочет отвезти меня обратно в Сидней. Из-за моих тестовых результатов. Он думает, что здесь мне становится хуже, из-за того, что я пережил здесь, — Баам обхватил себя за плечи. — Но, если я улечу, это сделает только хуже. Здесь есть те, кого я… не хочу оставлять. Единственный вариант избежать этого — сдать все промежуточные на отлично. Я не смогу. — Баам, ты… Черт! — Кун тут же подскочил, внезапно учуяв запах подгоревшей еды, выключил плиту и убрал сковородку с яичницей подальше. — Послушай, — он взъерошил волосы, выдохнув, — ты заранее зацикливаешься на неблагополучном исходе. — Но у меня всего три недели, — ахнул Баам. — Посмотри на это с другой стороны. У тебя целых три недели. Баам, не нужно опускать руки так рано. Повисла тишина, в которой Баам внимательно обдумывал чужие слова. Агеро отлично понимал: если он и правда значит что-то большее, чем просто учитель, Баам прислушается. — Наверное, вы правы. — Тогда буду рад видеть тебя завтра на занятиях, — довольно усмехнулся Кун. Наступившую тишину нарушил телефонный звонок. «Дядя Энрю!» — юноша сглотнул и посмотрел на Куна, немо ища поддержки. — Не волнуйся, — теплая улыбка. Легко сказать! Баам понятия не имел, что он сейчас услышит от дяди: Энрю будет кричать или с холодностью заявит о том, что разочарован? С замирающим сердцем он взял телефон со стола и принял звонок. — Баам? Ну наконец-то! — Юноша даже вздрогнул. — Я уже не знал, куда звонить. Тебе очень сильно повезло, что поблизости оказался Кун. Ты хоть отдаешь себе отчет?.. — Дядя Энрю, мне очень жаль! — вынужденно выкрикнул Баам, вцепившись пальцами в трубку. — Такого больше не повторится, я обещаю. — Боже… Саймон скоро за тобой приедет. Внутри почему-то все стянулось в неприятный узел. — А ты? Ты не приедешь? Сначала было тихо. — Это обязательно? Ты уже достаточно взрослый, чтобы… — Тогда я больше не хочу слышать от тебя чушь про ответственность, — в нем словно заговорил совсем другой человек. Баам сбросил звонок, прожигая взглядом экран, пока тот не погас. «Разговор завершился явно не на позитивной ноте… — Агеро со вздохом опустился рядом. — А я еще просил не волноваться». — Господин Кун, почему так? — упавшим голосом произнес Баам. — Почему он совсем меня не замечает? Меня как будто не существует, я… — слезы плотным комом застряли в глотке, но он не собирался разрешать им так просто вырваться. Хотелось разодрать бессильным криком горло, упасть, закрыться от навязчивых мыслей и снова закричать. Кун снова вздохнул. — Иди сюда, — притянул его к себе и обнял. Он пожалеет об этом потом, но не сейчас, когда Баам в нем нуждается. — Все в порядке. Сначала замерев, Баам почувствовал, что сейчас точно заплачет — губы задрожали. Но ведь Кун сказал, что «все порядке». Он ни в коем случае не станет смеяться над его слабостями. Сцепив руки у него за спиной, Баам прижался к нему всем телом и невольно всхлипнул, позволив горячей влаге обжечь глаза и щеки. Грудь сдавливало болью, но вместе с тем было удивительно спокойно — словно стоишь на острой гальке по колено в воде. Агеро мысленно считал удары чужого сердца. «Не знал, что на других волосах этот шампунь пахнет по-другому», — неосознанно подумал он, мягко перебирая каштановые пряди и не догадываясь, что всего несколько секунд назад минул точку невозврата.***
— И что творится в голове этого подростка? — Энрю тяжело вздохнул и слишком быстро отхлебнул чай из чашки, обжигая кончик языка. Саймон, стоявший возле дверей столовой, заинтересованно склонил голову. Господин Грейс часто бросал фразы, обращенные к самому себе, о чем дворецкий совсем забыл. — Баам ведь просит вашего внимания. Разве это не очевидно? — спросил он, робко улыбаясь. — Он так никогда не научится самостоятельно решать свои проблемы. Как будто Энрю совсем не помнил себя в детстве. Он был младшим ребенком в семье, от недостатка родительской любви не страдал и знать, каково это, когда близкие, родные по крови люди отдаляются от тебя, не мог. Наверное, поэтому ему так сложно было понять Баама. — Все же вы с ним слишком строги. Думаю, вам стоит иногда прислушиваться к мальчику. Энрю, хмурясь, нервно затеребил рукав темно-красного пиджака и промолчал. Он хорошо запомнил почти волчий взгляд Баама, брошенный в его сторону этим утром. Юноша ничего не сказал, поднялся к себе в комнату и там закрылся, не впуская к себе даже Саймона. На обед выходить он категорически отказался. Энрю согласился немного подождать, прежде чем Баам остынет, но терпение у него было не бесконечное. Разговор о выходке племянника и без того откладывался в долгий ящик. Если Баам думает, что сможет таким образом заставить его передумать, он глубоко заблуждается. — У него все еще есть выбор. Либо он сдает все экзамены на отлично, либо летит в Сидней. Разве этого недостаточно? — он встал из-за стола. — Если через час Баам не выйдет из своей комнаты, можешь сказать ему, что выбора у него больше нет. С этими словами Энрю вышел из столовой.