Держи меня крепче (ММА 2020)

      — Готовность три минуты! — пробасил режиссёр, оповестив всех, что пора выходить на сцену.       Чонгук побежал на сцену и остановился за кучей танцоров, что стояли в ровной линии и ждали, когда начнётся музыка. Все были на своих позициях и с замиранием сердца ждали начала. Чонгук в сотый раз поправил прядку своих волос цвета тёмной ночи, что были собраны в хвостик почти на макушке. Белый костюм сидел на нём шикарно, будто принц ледяного замка из волшебной сказки для детей. Накрашенные блеском губы трутся друг о друга от напряжения, что чувствуется в каждой клеточке тела. По коже бежит волна мурашек от волнительного предвкушения того номера, который готовился около месяца. Чон глянул вправо и увидел, как по другую сторону стоит Чимин в белоснежном одеянии. Его тёмно-синие волосы потрясающе переливались под светом софитов, что падали на сцену, а макияж только подчёркивал его красоту.       Буквально неделю назад Чонгук и Чимин в первый раз переспали. Это было так неожиданно и волнительно, что оба испугались эмоций, которые испытали в ту ночь. Оказалось, они оба упрямо скрывали свои чувству к друг другу, но больше не смогли терпеть. Чонгук объяснился первым, а Чимин вместо ответа на его страшное признание поцеловал его в губы. Вместо тысячи слов Чим выбрал именно этот способ, чтобы высказать всё, что накипело. Ещё в начале этого гребаного 2020 года Гук стал замечать в себе изменения. Он знал, что Чимина больше привлекают парни, чем девушки, все в группе об этом знали, однако, Чонгук не понимал, в какой именно момент он стал засматриваться на своего хёна, да так, что Хоби постоянно шутил про «пожирающие взгляды нашего макнэ». Чон не понимал, как раньше не замечал столь прекрасное создание по имени Пак Чимин. Утончённый, иногда дерзкий, пластичный в движениях, соблазнительный Чимин сводил его с ума уже который месяц. И вот после очередной репетиции этого номера он решил во всём сознаться. Будь, что будет. Если отвергнет, то пусть в уходящем году всё плохое и останется, а с 1 января 2021 года забудутся все разочарования. Но то, что Чимин ответит, он никак не ожидал. Да ещё и так чувственно, импульсивно. Ту ночь, что они провели вместе в квартире Чонгука, он не забудет никогда. Было так восхитительно, что словами не передать! Чимин со своим охуенным голосом стонал под Гуком так, что можно было даже не входить в его страстное тело, достаточно послушать его стоны, которые были как тонкие струны, чтобы обкончаться. Они так и не поговорили толком о произошедшем. Никому об этом, естественно, не рассказали. Даже мемберам, которые не раз замечали их взаимные взгляды. Но после этого каждый день походил на ломку наркомана, когда тянуло неимоверно, когда хотелось вцепиться когтями и никогда не отпускать.       И сейчас, в эту самую минуту, объект нереального притяжения стоял недалеко, тёр милые пальчики друг о друга, потому что находился в таком же состоянии, что и Гук. Свободная рубашка, словно туман, обволакивает стройное тело, пока белые брюки обтягивают изумительно упругую попку.       Чонгук сжимает кулаки, челюсть, а главное своё сердце, плюёт на всё и идёт по направлению к Чимину, топая непромокаемыми ботинками. Чим поворачивает голову и его сердце на миг замирает, когда Гук хватает его за руку, дёргает на себя, тем самым приближая к себе на мизерное расстояние, чтобы второй рукой придержать за голову и впиться поцелуем, но Чимин вовремя упирается ручкой ему в плечо и останавливает.       — Чонгук, у нас макияж, — шепчет Пак прямо в его губы, но смотрит при этом в тёмные глаза с серым оттенком, в которых тонет и тонет.       Но Чонгуку похуй на макияж, на одежду. Он переставляет свою руку на талию Чима и сильнее сжимает, заставляя прижаться бёдрами к его паху. Гук немного выше и Чим чувствует себя рядом с ним уязвимым и беззащитным, будто степной волк смотрит в самую глубину твоей души и видит там тебя нежного и хрупкого. Пак широко распахивает глаза, когда сквозь белую ткань чувствует возбуждение младшего.       Твою мать, как же он выступать будет?!       — Открой рот, — приказывает Чонгук, не отводя пронзительного взгляда, от которого кровь стынет в венах.       Чимин поглядывает боковым зрением на собравшихся танцоров, что стоят к ним спиной и смотрят на сцену, не имея особо желания, да и возможностей смотреть в их сторону. Чимин неуверенно приоткрывает ротик, не понимая, что Гук собрался делать. И в следующую секунду чужой язык проникает меж его распахнутых пухлых губ. Кончик языка Чонгука скользит по внутренней стороне верхней губы, по белым зубкам изнутри, затем трогает нёбо и сцепляется с язычком Чимина, который прикрыв глазки, начинает отвечать ему. Чим схватился за воротник пиджака макнэ обеими руками, потому что от такого порыва страсти вмиг можно упасть. Чимин в этот момент чувствует себя драгоценной статуэткой, украденной из мирового музея. Потому как Чонгук с таким рвением прижимает его к себе, придерживая голову и проникая языком всё глубже, аж жутко. Губы кое-как касаются друг друга, буквально слегка и осторожно, чтобы не размазать блеск, который с таким трепетом и любовью накладывали стилисты. Обоим парням жаль, что они не могут елозить губами в своё удовольствие, им обоим хочется размазать всю помаду, сорвать одежду, обнимать, кусать, целовать, облизывать и царапать ногтями, но вслух они этого не произносят.       Боже, что они творят?! А вдруг танцоры обернутся, а вдруг их заснимут на камеры, а вдруг… а если… чёрт! Но удовольствие от этого просто сказочное, что невозможно оторваться.       Чим тихо-тихо стонет, пищит как мышка, в губы Гука, потому что ему пиздец как хорошо в эту самую секунду, пока их языки играют друг с другом. И Чонгук слышит его прекрасно, ощущает, как его милый хён хочет… сильно… неистово… как ему становится жарко… как он весь дрожит в его руках… Чону самому уже крышу рвёт, он убирает ладонь с головы Чимина, опускает на его правую ягодицу и чуть сжимает пальцами. Мягкая и упругая попка так соблазнительна, она так манит, да весь грёбаный Пак Чимин манит и притягивает к себе. Заставляет покориться и отдать последнюю пару трусов только за одну его улыбку. Он волшебный, он нереальный, он целый Космос!       — Ох… Чонгук-и, — выстанывает Чимин, через силу отстраняясь от донсэна, услышав крики режиссёра о начале съёмки.       Чонгук всё ещё в тумане, он всё ещё в своей Вселенной, центром которой является Чимин. Звуки отстранённой музыки доносятся со сцены, танцоры в чёрном побежали вперёд, как грозовая туча и начинают выступление.       — Будь моим парнем, — спешно говорит Гук, оглядываясь по сторонам. Надо торопиться.       — Если не уронишь меня, — Чим закусывает губу и склоняет голову. Ещё и кокетничать успевает, гад.       Чонгук ухмыляется, а-ля альфа-самец, хватает за волосы парня, но не доставляя этим и малейшей боли, и говорит, не отводя взгляда:       — Я не уроню тебя. Доверься мне!       Чимин прикладывается пальчиками к шее Гука и ведёт подушечками к ключицам сквозь тонкую ткань белой сеточки, заставляя младшего чуть ли не выть от его ласки:       — Держи меня крепче! И я буду твоим.       В секунду Чонгук бросается бежать и летит на сцену в самый центр, пока за кулисами орёт во всю глотку режиссёр, что пора начинать. Гук опускается на колени в центре светового круга розового тумана, склоняет голову вниз и закрывает глаза. Музыка начинает играть из колонок, звуки скрипки разносятся по залу в то время, когда Гук начинает свою партию. От этой картины, пусть и издалека и за стенкой, у Чимина замирает душа, покрывается инеем и холодит лёгкие, заставляя выдыхать пар и то через раз, потому что кажется будто воздуха не хватает. Точнее одного конкретного человека, который становится для него ценней кислорода. Чонгук такой красивый в этом амплуа снежного принца. Пак нервно впивается ногтями в собственные ладони, оставляя впадинки полумесяцев. Всё кружится вихрем, словно Гук заколдованный принц, он закован в цепи как чудовище. Ему одиноко в этом лесу, страшно, и кажется, он не видит выхода. Он двигается, как никогда, великолепно. С каждым годом, как хорошее вино, только вкуснее. И Чимину не терпится испить его как эликсир, пьянящий сердце, которое сейчас сильно-сильно стучит.       Пошла очередь Чимина. Он отдаст всего себя этому танцу, ни грамма не оставит себе, всё зрителю, чтобы прочувствовал всё то, что он в данную минуту испытывает. Чёткие взмахи рук, чарующий взгляд в камеру, движения тела, изгибы. Но блять, как же скользко! Только бы не упасть, только бы не ошибиться. Но они тренировались, хоть и пару часов назад вновь и вновь падали, отбив себе все копчики. Надо продержаться, надо показать нереальный профессионализм, что хоть в снег, хоть в дождь BTS будут превосходны в своём танце, пусть и на кону стоит собственное здоровье.       Чимин вырывается вперёд, чтобы спасти своего сказочного принца, он вытащит его, расколдует, ни за что не оставит. Разворот и за спиной его уже ждёт Чонгук. Он не улыбается, он сосредоточен и смотрит так, как на Чимина ещё никто и никогда не смотрел. Божечки…       Рука цепляется за руку, Чим падает на пол и скользит по воде, словно он чемпион по фигурному катанию. Но всё отходит на второй план, когда рядом он. Когда есть только Чонгук и его сила, надёжность. Чимин доверяет… он встаёт в полный рост, перекидывает ногу через согнувшегося макнэ, разворот и тело чувствует крепкие руки, поднимающие его вверх. Словно в самое небо, прямо к миллиардам ярких звёзд. Руки Чонгука держат Чима за ногу и талию, прижимают к себе, как бы крича: Я рядом, я держу тебя и вознесу до небес!!!...       Взмахи кисти, тянутся носочки на ногах и получается восхитительный момент за всё выступление. Чонгук кружит Чимина на руках, как любимую девушку, даже лучше, как человека, который ценнее всего в этом мире. Будто звезда с неба упала прямо в его руки, и он ни за что не отпустит эту красоту. Музыка продолжается, ритм скрипки всё быстрее. Туман вокруг. Скользко. Холодно. Однако, почему этим двоим так жарко внутри?! Одно слово… Доверие. Которое говорит о многом в отношениях между людьми. Оно хрупкое, как лёд в конце зимы, его легко потерять и трудно завоевать. Чимин чувствует себя волшебно в этот миг, но ощущение опасности всё ещё гнездилось где-то в глубине души. Чимин чувствовал, будто он сейчас разобьётся от эмоций, потому как его держат руки того, кто заставляет его в последние дни дрожать. Для него часы точно прекратили на секунду свой ход, и как только его ноги коснулись пола, время возобновилось. Ещё один переброс тела через согнутого Гука, а после блаженное прикосновение его руки к талии Чимина. Он прижимает его спиной к себе, их закрывают танцоры в чёрных одеяниях, и они скрываются со сцены в самую темноту сказочной ночи.       Дальше идут партии Джуна и Джина, они восхитительны в своём исполнении. Очень постарались, чтобы смотрелось максимально круто. Хосок и Тэхён будто воюют со своими чувствами, они похожи, но в то же время такие разные, дополняют друг друга, как инь и ян. Катастрофически не хватает Юнги, поэтому мемберы молятся всем святым, чтобы их братик поскорее выздоровел.       После того, как номер был отыгран, ребятам дали небольшой перерыв, чтобы перевести дыхание и готовиться к следующему номеру. Чонгук зашёл в гримёрку первым. Он всё ещё одет в белоснежный костюм и пока не хочет его снимать. За ним заходят остальные, кто проверяет телефон, кто пьёт воду жадными глотками. Гук тем временем шарится в своей сумке и находит парочку презервативов. Ему уже похуй, терпеть он уже не может, потому что во всём виноват этот блядский Пак Чимин, который стоит и обхватывает пухлыми губами горлышко бутылки.       Незаметно для всех Чонгук прячет «квадратики» в передний карман брюк, затем с серьёзным видом бросает всем:       — Мы скоро, — без объяснений хватает Чимина под локоть и выводит из гримёрки. Только Хосок негромко хохотнул, тем самым вызвав вопросительные взгляды остальных.       Они шли по тёмному коридору средь множества гримёрок, костюмерных и кабинетов. Чимин перебирал ножками вслед за макнэ, который уверенным шагом шёл вперёд и волочил его за собой.       — Куда ты меня тащишь? — спрашивает тихо Чимин. После следит за взором Чона, направленного на табличку с надписью «Туалет».       Они входят в туалет. Чим подходит к раковине и смотрит на своё отражение в зеркале, а Чонгук тем временем нагибается и глядит, нет ли чьих-нибудь ног в кабинках. Кажется, чисто. Гук закрывает дверь на щеколду, затем разворачивает за плечи Чимина к себе лицом и впивается в его губы так, как и хотел минутами ранее. Старший опять не ожидал, но он легко сдаётся под его напором и активно отвечает на поцелуй. Чимину нравится ощущать руки Чонгука на своей талии, а Чонгуку нравится трогать соблазнительное тело, вести по изящным изгибам, спускаться к мягкой попке. Чим стонет в рот, его голос пропадает в глотке Гука и тут же эхом возвращается назад, потому как и Чонгук уже на грани. Кровь бурлит, сердце скачет от адреналина, так как нельзя сейчас творить такое непонятно где. Да ещё и друг с другом. Это ведь неправильно. В Корее такие отношения не очень одобряют, но им обоим плевать, когда нежные прикосновения ломают все предрассудки. Они падают, словно карточный домик.       — Мхм-м… прямо здесь? — шепчет Чимин, хватаясь за плечи Гука и бегая глазами по туалету. Надо признаться, здесь довольно уютно и чисто.       Чонгук ничего не отвечает, только смотрит прямо в глаза с серьёзным видом, пока расстёгивает ремень и ширинку на брюках мембера. Чим глядит вниз, где виден его возбуждённый член, что поднимается к животу и просит о «пощаде». Ему так неловко. Это же не просто левый парень, имя которого можно на утро забыть. Это его донсэн, его мембер, его Чонгук-и. Но так хочется узнать, что он задумал, хотя и дураку понятно, чёрт возьми!       Чон наклоняет голову в бок и касается губами шеи Чимина, потому что прекрасно знает, что это его эрогенная зона. Самая большая слабость Чимина — это шея и ключицы. Гук уже в этом убедился во время прошлого их секса. Чонгук отличный ученик, он схватывает налету и подмечает детали. Этому цены нет, потому как прошлые кавалеры Чимина мало заботились о нём. Но Гук не такой, он лучше.       — Ах, Гук-и, — стонет в потолок Чим, запрокинув голову. Его ягодицы чувствуют холод от соприкосновения с раковиной, когда рука Чонгука обхватывает разгорячённую плоть и чуть сжимает.       Немного ласк языком и руками на члене, на набухших сосках через ткань, отчего Чим выгибается в его объятиях. Чонгук рывком разворачивает своего хёна на сто восемьдесят градусов и смотрит в его затуманенные глазки через зеркало. Чим не выдерживает и уже сам трётся попой о пах Гука, выпрашивая ласку.       Начал, так продолжай!       — Т-ш-ш, — ухо обдало приятным жаром, — подожди немножко.       У Чонгука было немало девушек, но вот парня ещё не было. Чимин первый, кто его заинтересовал из парней. Гук ещё не разобрался в себе, однако, других мужчин он не хочет, только Чимин привлекает его всей душой и телом. Только он способен одним взмахом ресниц заставить умершие после очередного разрыва бабочки в животе запорхать с новой силой.       Брюнет достал из кармана презерватив, содрал зубами упаковку, спустил свои штаны вниз за миллисекунду и уже пристроился сзади, как изголодавшийся волк, наконец, поймав самого пушистого и непорочного кролика. Да, обычно в бантан кроликом является Чонгук, но он считал точно наоборот. Это Чимин сейчас загнан в ловушку, это он сейчас оказался в такой ситуации, что, кроме как молить о скорейшей разрядке, ему ничего не остаётся.       Чимин в нетерпении поднимает руку и прикладывает к шее стоящего позади парня, зубами чуть прикусывает кожу на подбородке:       — Смазка, — и трётся, трётся, твою мать, своей попой о член в латексе.       Чон мысленно даёт себе тумака, вспомнив только сейчас о такой нужной вещи, как гель-смазка. С девчонками было куда проще в этом плане. Он бегло осматривается и замечает на стене аппарат для мыла.       — Я сам, — тянется рукой Чим, опережая, и выдавливает на ладошку достаточное количество полупрозрачной субстанции с ароматом кокоса.       Гук закусывает губу от неловкости ситуации и молча ждёт, когда Чимин подготовит себя. Он наблюдает, как Пак проталкивает в себя один пальчик за другим, растягивая, прикрыв веки от неудобства. Смотреть на скользкую дырочку Чимина, в которой туда-сюда двигаются пальцы, одно удовольствие. На такое зрелище Гук дрочил бы с утра до ночи. Впрочем, так сейчас он и делает. Поправляет латекс на члене, чуть проезжается пальцами по стволу, и когда Чим говорит, что готов, проникает внутрь.       Громкий вскрик срывается с уст, и Чонгук уже вне себя от жгучего возбуждения. Внутри Чимина так тесно и так жарко, что можно было бы подумать, будто Пак состоит из лавы. Он весь горит, когда член Гука толкается в него с удвоенной силой, так как этот чёртов голос на высокой ноте ещё больше возбуждает, ещё больше подталкивает нарушить все законы гравитации.       — Всё хорошо? — младшему важно знать, как себя чувствует Чимин.       — Да, — зажмуривается на выдохе.       Чонгук смотрит прямо в зеркало, и видит, как его собственные руки терзают бока Чимина сквозь тонкую ткань рубашки, пока последний извивается, прикрыв глаза, держится руками за край раковины, забавно жмурится и стонет, стонет, стонет.       Чтобы трахать Чимина, Чонгук готов даже убить. Это не поддаётся никакому объяснению, но так хочется и уже не кажется таким ужасным. Вы только посмотрите на этого сказочного парня, рождённого самими звёздами.       — Ч-чонгук-и-и… — еле дышит Чим, стукаясь своей длинной серёжкой в ухе о чужую. Он уже на грани, он уже не соображает.       Гук опускает руку и надрачивает хёну в ритм движений своих бёдер. Пока это всё, чему он подучился в «обучающих» роликах. Пот вовсю течёт по вискам, по шее, по подбородку. Казалось, так жарко ещё никогда не было. Последнее движение руки и Чимин с пронзительным стоном, вырвавшемся из горла, кончает. Белая субстанция замарала часть раковины. Следом, уткнувшись в тёмно-синие волосы хёна, кончает и Чонгук. Он изливается в презерватив, как и планировал, но ему бы так хотелось заполнить собой эту красивую раскрасневшуюся попку, а не резинку.       Гук выходит из него, быстренько снимает презерватив и выкидывает в мусорное ведро. Пак расслабляется от пережитого оргазма, но от падения его спасает Чонгук, заботливо придерживающий за талию.       — Я же говорил, что не уроню тебя, — шепчет на ухо, глядя в зеркало и вызвав этим лёгкую улыбку. — Ни за что на свете!       — Я знаю, — тихо отвечает Чимин. И поглаживает макнэ по длинным волосам, заведя руку назад.       Они простояли так ещё немного, размазав всю помаду по губам и подбородку, вытерлись салфетками, хотя в данный момент не помешал бы освежающий душ, и кое-как привели свою одежду в порядок, так как на неё попали следы их внезапного безумия. Макияж однозначно потёк и требует реставрации.       Чонгук застегнул свой ремень, потом подошёл к Чимину и обнял за талию, а руки хёна накрыли его плечи.       — Ты сказал, что будешь моим, если не уроню.       — Помню, — снова блаженно улыбается. — Но мне так страшно. Я не ожидал, что мы с тобой дойдём до такого. Столько лет в одной семье, но теперь мне кажется, что я не всё о тебе знаю.       — Конечно, у меня же должны быть секретики, как говорит Тэхён.       Чим опустил взор на грудную клетку Гука, всё ещё обнимаясь с ним.       — Думаешь, у нас получится? Это ведь полный пиздец, — и закрывает лицо одной рукой.       — Не попробуем – не узнаем.       Чимин закивал и Чонгук закрепил свои слова нежным поцелуем. Хоть и было страшно от неизвестности, к чему могут привести эти не совсем правильные отношения, но стоит попробовать и ошибиться, чем всю жизнь жалеть о том, что не сделал шаг вперёд.       На выходе из туалета, их встретили остальные мемберы. Чимин захотел сквозь пол провалиться.       Они всё слышали?       — И долго вы будете писять в женском туалете? — спрашивает Намджун, уперев руки в боки.       Чонгук поворачивается к двери и видит, что он как-то не заметил значок чуть ниже таблички. Блять, это реально женский туалет. Так вот почему писсуаров не было.       — Нам приспичило, — пожимает плечами макнэ, как ни в чём не бывало. Кладёт руку на шею Чимину, как братану, и уводит вдоль коридора.       Хосок только хохочет, глядя на них, а Джун не понимает его приступов смеха.       — Чё ты ржёшь?       — Вот вы иногда такие тугодумы! — улыбается Хоби, глядя на Тэхёна с задумчивой моськой.       Чонгук уверенно шёл вперёд, уводя Чимина, обнимающего его за талию, всё дальше.       — Следующий номер с песней «ON». Боюсь, и после него не удержусь.       — Чонгук, прошу, потерпи до дома!       Младший наклоняется к нему и касается кончиком языка мочки:       — Не могу обещать. Но буду крепко держать… свои эмоции и тебя.