Фатальная привычка

Холодные подушечки пальцев заставили девушку вздрогнуть, а по телу запустить мириаду мурашек только от одного касания в районе шеи. Вслед за пальцами, но уже на плечи опустился кубик льда, зажатый пухлыми губами. Смесь замороженной воды и горячего дыхания парня будоражили сознание, увлекая Сакуру в мир незабываемых сексуальных фантазий. Она дрожала в его руках и таяла, как первый снег, точно зная, что все его эксперименты приносили крышесносное удовольствие. Саске выпустил из губ кубик и тот скользнул по бархатному телу, провоцируя девушку шикнуть от ощущений. Закрытые повязкой глаза умножали все чувства так, что рваное дыхание Сакуры было лучшей музыкой для его ушей. Подхватив кубик пальцами, парень продолжил леденящую пытку своей любимой, заставляя из раза в раз вздрагивать от его прикосновений. Косточки ключиц, которые выпирали от изрядного похудения, также не были пропущены от внимания льда, задерживаясь там, обмораживая кожу, тут же согретую горячими губами; ямка на шее с микродермалом была бережно обведена, чтобы не повредить пирсинг, что только-только стал заживать и уже не кровил; ареолы сосков, набухшие от изрядного возбуждения ожидали своей очереди, а сама девушка стала ерзать на кровати и тихо мычать что-то нечленораздельное. Саске нравилось, что Харуно соглашалась на такие вещи, как пирсинг. За все это время, он создавал свой сексуальный идеал, самолично прокалывая нужные места. Учиха не мог позволить, чтобы ее тела, которое он так мастерски лепил, касалась рука другого человека. Брюнет наслаждался каждым ее вдохом, каждым тихим всхлипом или громким стоном, чувствовал всем своим естеством то безумное чувство безопасности рядом с ней. Ему важно было знать, что Сакура только его девочка, что каждая клеточка ее тела принадлежит ему. И он знал, но хотел больше чувствовать, чтобы не позволять назойливым мыслям жужжать в голове. Такая естественная, обнаженная, полностью открытая для парня и его тайных желаний. Харуно каждый раз ругала себя за излишнюю беспечность, за то, что доверилась такому скрытному человеку, как Саске, но не могла и дня прожить без него. Летела на огонь совсем не желая думать, что крылышки не просто обгорят, а их поглотит пламя вселенского масштаба, оставив обожженный и никому ненужный труп. — Хорошая девочка, — хрипло прошептал он у ее уха, едва касаясь губами мочки. — Моя…девочка… Новая волна возбуждения прокатилась от макушки до стопы, обхватив тело Сакуры в терпкий плен. И да, он не сладкий, потому что девушка осознавала, что когда все закончится — Саске остынет к ней. Несколько дней будет молчать, возможно, в эти дни у него другие связи, но сейчас, чувствуя влажный язык на груди, Харуно шумно выдохнула, заставив себя отбросить мысли на другой день. Сейчас он с ней и это главное, сейчас его холодные и шершавые пальцы сжимают талию, а язык и зубы истерзает нежную кожу груди, сейчас она готова раствориться в нем, желая только ощущать… Думать она будет позже…

***

День в университете выдался крайне нудным. Лекции на медицинском факультете наскучили быстрее, чем Харуно того ожидала, а учитывая то, что модуль по хирургии, которую им через две недели сдавать вёл старый дедуля, что со своей вставной челюстью глотал слов больше, чем хотел сказать. — Просто: за что? — протянула Яманака, снова пропустив предложение в конспекте. — Я ничего не понимаю, — прошептала Сакура в ответ. С верхнего яруса на парту упал небольшой листик бумаги сложенный несколько раз, и Харуно с претензией обернулась на подруг, без слов спрашивая «что?». «Разверни», — шепнула Тен Тен. Нехотя розововласая распаковала записку в которой было написано: «он из Учих» и грустный смайлик. Сердце Сакуры с гулом полетело вниз. Учиха — одна из самых влиятельных семей Японии и угораздило ее влюбиться в их наследника. Мерзкий холодок скользнул по спине, пуская табун мурашек, а к горлу подкатил ужасающий ком. — Вот ты влипла, — констатировала Ино, рассматривая слова на белом листе. — И без тебя знаю, — огрызнулась Сакура. После лекции девушки вышли на курилку, с обратной стороны университета, который выходил на корпус «Международных отношений», в котором учились красивые парни. И выходить на задний двор, чтобы покурить было лишь предлогом поглазеть на красавчиков, которых так не хватало в медицинском. Хината нарыла в сумке зажигалку и ловким движением подкурила ментоловую сигарету. — Саске Учиха, — брюнетка выдохнула густой дым в безоблачное небо. — Связан как-то с Итачи? — Младший брат. Сакура наблюдала за диалогом девушек почти не смотря в сторону парня. Итачи был легендой, в прошлом году выпустился из университета, оставив тонну разбитых сердец. Каждая вторая смотрела на высокого статного брюнета и умирала от неразделенной любви. Харуно относилась к числу первых, которые не испытывали к Учихе никаких чувств: есть и есть, нет и нет, не более того. — Может с ним что-то получится? — хихикнула блондинка, все также продолжая смотреть на Саске, а тот смотрел в сторону, переодически бросая взгляды на розоволосую. — Хотя, Харуно, смотрит-то он на тебя. — Брось, — Сакура повернулась к девушкам и приняла из рук Хинаты уже подкуренную сигарету. — Я никогда не нравилась таким парням. Тем более он Учиха, это не реально. — Привет девочки, — Тен Тен появилась словно из ниоткуда, быстрым взглядом окинув подруг. — Что обсуждаем? — Саске, — Ино неоднозначно посмотрела в сторону брюнета, которого уже окружили парни из потока. — А-а, Саске, — радостно протянула брюнетка, — еле выбила у Неджи информацию, для тебя, — взгляд упал на Сакуру. — Такой же скрытный как Итачи? — Учихи очень сложные личности. И очень опасные. Сакура, — Тен Тен пощелкала пальцами у лица розоволосой, словно выводя девушку из-под гипноза, — Подружка, не красиво так пялиться на незнакомого человека. Харуно несколько раз сморгнула и медленно отвела взгляд от Саске, который, по ее мнению, не заметил ничего. Но, как бы отстранённо Учиха не выглядел — замечал все. От его зрения не ускользало ни единого движения Харуно. А в голове тщательно раскладывался план. — Да, что-то ты и вправду засмотрелась, неужели твою неприступную крепость способен сокрушить этот парень? — Яманака сделала долгую затяжку, игриво улыбнувшись. Она дружила с Сакурой с детства и знала всех ее воздыхателей, но ни один из них никогда не прикоснулся к запретному плоду. Девушка принадлежала к тому типу людей, которые не срываются и не прыгают в неизвестность, поддавшись чувствам. Хотя, насколько Ино помнила, Харуно никогда не влюблялась, потому что не романтизировала это чувство, как что-то, из-за чего можно потерять голову, из-за чего люди совершают глупые поступки, в попытках доказать второй половинке силу любви. Розоволосая столько раз успокаивала подруг, пропуская пряди волос между пальцами, когда каждая из них рыдала от неразделенной любви или от того, что парень поступил плохо. Чаще девушки не замечали насколько безрассудно поступали, прикрываясь любовью. Но вот уже вторую неделю она не может отвести взгляда от брюнета, стараясь выцепить его иссиня чёрную макушку в толпе или специально задерживаясь у центрального входа, чтобы провести изумрудными радужками чёрные Мерседесы и парня, который вальяжно покидал салон автомобиля, чтобы пойти в корпус своего университета. Сакура мечтала о нем поздно вечером, перед тем, как закрыть глаза и уснуть; думала о нем за завтраком, когда в каше с черносливом случайно увидела его образ; начала курить, чтобы вместе с девочками выходить на курилку, на которой был и он. Ни разу не признаваясь себе, что влюбилась в парня. — Эй, Неджи, ты будешь в субботу? — крикнула Ино так громко, что на ее голос обернулся не только парень, но и Учиха. — Буду, конечно, — с улыбкой ответил тот. — И друга своего позови, — добавила блондинка, отчего Сакура даже дымом подавилась, сильно закашляв. — Ты что наделала? Он же Учиха, — прошипела Тен Тен. — Он будет, — крикнул Неджи и вместе с Саске скрылся за дверью университета. Харуно чуть сквозь землю не провались от того, что сделала ее подруга. Саске придет на ее день рождения...