Confession

Человеческий мозг обладает довольно интересной особенностью благодаря эволюции, которая подразумевает быстрый переход в режим боевой готовности перед различными угрозами. ***       Здание суда, как обычно это бывает, переполнено людьми в утро понедельника. Народ, снующий от одного конца коридора в другой, чтобы занять очередь в одно из десятка других информационных окон и студенты юридических вузов, пришедшие в качестве слушателей на очередное судебное заседание в поиске практических знаний создают достаточное количество шума для больной головы брюнета, которая и так норовит взорваться с минуты на минуту. — Клянусь Богом, ещё одна минута, проведённая здесь, и мне придётся убить одного из тех сидящих напротив придурков в костюмах, — проговорил загробным голосом парень, сидящий в зале ожидания, сложив ногу на ногу. — Какой чёрт тебя дёрнул одеваться как на похороны в такую жару? Ты тепло притягиваешь как скидочные купоны старушек, — комментирует речь брата девочка в солнцезащитных очках и голубом сарафане, не забывая при этом отпивать холодный кофе через трубочку.       В такую погоду легче находится на пляже, сидя под зонтиком на лежаке, ну или на худой конец дома, под кондиционером, который, к слову сломался ещё в период прошлогодней жары, а исходя из последних событий, чинить его в ближайшее время никто не собирается. Да где угодно лучше, чем в жарком помещении с огромным количеством народу. И как они только умудряются оставаться такими невозмутимыми в этих своих официальных костюмах, последнии в свою очередь, создают эффект бани за счёт количества синтетики, о чём умалчивает производитель. Фантастика, попахивающая идиотизмом, да и только. — Кто знал, что сидеть здесь придётся так долго, на сколько я знаю, тебе нужно было уйти на внеклассные занятия как минимум час назад. Разве нет? — юноша развернулся корпусом в сторону сестры, сидящей на соседнем сидении. — Ой, будто они эти дурацкие плакаты к спортивному фестивалю без меня не нарисуют, тем более, у меня руки не из того места растут, сам знаешь, — раздражённо протянула девочка и откинулась на спинку сидения.       Кому вообще сдались эти соревнования, прыгать, бегать как ошалелый, обливаться потом, и всё ради никому ненужной бумажки с красиво напечатанной надписью «грамота», которую принято показывать родителям по приходу домой с тупой улыбкой, чтобы получить похвалу и закинуть этот листок к остальной макулатуре, которая окажется на помойке по окончанию школы. — Да... В этом ты права, — задумчиво изрёк парень, подняв взгляд к потолку. — Эй, ты должен был сказать что это не так ради приличия, почему ты всегда... — Прошу прощение... — остановил начинающуюся перепалку между молодыми людьми подошедший мужчина лет тридцати с платиновыми волосами, которые отливали розовым оттенком на концах под лучами солнца. Довольно необычно для работника данного заведения, что говорит об этом бейджик на груди с надписью «Старший специалист 1 разряда», — Вы гражданин Чон Хосок, я правильно понимаю? — мужчина протянул руку черноволосому парню, чей разговор остановил секундой ранее. — Правильно понимаете, чем могу Вам помочь? — ответил Чон на рукопожатие незнакомца. Если честно, всё сегодняшнее утро и так не слабо напрягало парня, а появление сотрудника суда, да ещё и знающего тебя, ситуацию позитивнее не сделало. — Моё имя Пак Сындэ, я участвую в процессе судопроизводства по делу Вашей матери, Чон Хэин, я бы хотел обсудить с Вами некоторые вопросы. Для этого придётся пройти в мой кабинет на третьем этаже, — с дежурной улыбкой быстро протараторил мужчина.       Вполне возможно, что говорил Сындэ довольно внятно, просто для Хосока сейчас всё происходящее ощущается довольно смятым и сюрреалистичным, да и градусы на улице, верно движущиеся к отметке сорок на термометре, хорошее влияние на мозг не оказывают. Отрезвляет только информация, которая с запозданием дошла до оплавленного мозга юноши, сказанная специалистом. — Конечно, если необходимо, пойдёмте, — выпалил парень. Хосок повернулся к сестре, что бы сказать, что он скоро вернётся, поэтому та должна оставаться здесь и ждать его прихода. — Да, да. Иди уже, никуда я не уйду, деньги на проезд всё равно у тебя, — сказала девчонка, уже успевшая достать из сумочки телефон, на который было обращено всё её внимание.       Зайдя в лифт, Чон сразу обратил внимание на своё отражение, не смотря на довольно короткую поездку до третьего этажа здания суда, ему хватило времени оценить свой внешний вид, а последний был, мягко сказать, дерьмовым. Чёрные волосы отрасли до середины скулы, так как времени ходить по парикмахерским у парня не было, синяки под глазами поднимают свой уровень от «обычных синих» до «обычных синих с фиолетовым отливом», капилляры в глазах полопались от недосыпа, несколько сброшенных килограмм за последние недели и оттенок кожи, как у представителей морга перед аутопсией. Чёрные узкие джинсы и в цвет к ним водолазка. Красавец? Безусловно. Непроизвольно он начинает сравнивать себя с сотрудником Паком, тот выше минимум сантиметров на 5, одет в строгие прямые брюки, в них заправлена рубашка кремового цвета, на счёт которой у Хосока сложилось впечатление, что Сынде всё утро накрахмаливал воротник. Здоровый оттенок кожи, да и вообще мужчина выглядел свежо, чего не мог сказать парень о себе.       Выйдя на нужном этаже с табличкой, расположенной на стене перед открывающимися дверьми лифта, к удивлению Хосока, показывающей «4», Они двинулись к противоположному концу огромного холла, через несколько минут ходьбы по бесконечным коридорам этажа Сындэ открыл дверь кабинета перед парнем, позволяя зайти во внутрь первым.       Кабинет представлял собой не особо большое помещение, обставленное стеллажами с книгами по периметру, что напомнило Хосоку библиотеку из школьных времён, от неприятных воспоминаний парня передернуло. Человек, занимающийся дизайном сего произведения явно был не сторонником минимализма, везде висели шкафчики, десятки светильников с приглушённым жёлтым светом, исходящим от них, углы комнаты были заставлены коробками. Около окна стоял стол с двумя стульями, который был завален бумагами непонятного содержания, прошитыми папками, являющиеся судебными делами, что можно было сказать по характерным надписям на обложках. От разглядывания кабинета Чона отвлёк сотрудник Пак. — Пожалуйста, не стойте на месте, присаживайтесь, — указал он на стул, стоящий с другой стороны стола, прямо напротив кресла Сындэ, всё это напоминало больше допросную комнату, чем кабинет штатного сотрудника. — Вы сказали, что хотели обсудить со мной детали, касающиеся дела, — сказал Хосок, желающий не растягивать предстоящий разговор, который, судя по царившей атмосфере, не предвещал ничего хорошего, — Если Вам известно, то мы достаточное количество времени живём вдвоём с сестрой, с матерью не поддерживали связь на протяжении последних нескольких месяцев, по этому мы удивились, когда получили запрос на обязательную явку в суд, — устало выдохнул в конце предложения. Спать хочется невыносимо. — Я полностью осведомлён о сложившейся ситуации в вашей семье, и полностью понимаю Вашу растерянность, — Пак заскользил изучающим взглядом по лицу юноши, в глазах первого можно было разглядеть понимание и немного сочувствия. Вот, опять оно, — Вчера вечером стали известны новые детали дела о пожаре на фармацевтической фабрике 8 августа, исходя из которых появляется возможность доказать, что Чон Хэин не имеет отношения к возгоранию в отсеке химических составляющих веществ для переработки препаратов.       Вот так, просто заточить человека под стражу, лишить детей матери, единственного родителя. Обвинить сорокалетнюю женщину, которая недавно потеряла мужа, из-за чего приходилось сутками работать на фармацевтическую компанию, что бы прокормить семью, а потом из-за ошибки старших сотрудников получить обвинение и попасть в тюрьму. А спустя год попробуйте, скажите этой женщине, что нашлись обстоятельства, которые могут оправдать её. — Невероятно, Вы шутите? — Хосок смотрит на мужчину ошалелым взглядом, — Спустя столько времени. И вы говорите, что есть возможность, все же прекрасно понимают, что она не имеет к этому никакого отношения, и при этом есть только возможность!? — под конец предложения тихий голос парня перешёл на крик. — Есть один выход из этой ситуации. Наличие этого фактора сыграет большую роль в высвобождении Вашей матери из под стражи. — Это какой же? — язвительных тоном процедил Чон. — Optimusvia — с усмешкой сказал Сындэ. Смех парня с каждой секундой становился более истеричным, с оттенком бессилия. — А Вы, начальник, я смотрю, с юмором, — Хосок начал вытирать рукавом водолазки уголки глаз, на которых выступили капельки слёз от продолжительного смеха, если данный акт эмоций можно было так охарактеризовать. — А что именно из моих слов тебя рассмешило? — парень не заметил, как Сындэ в процессе разговора перешёл на «ты». Тот, в свою очередь спокойно сидел на месте, не меняя позы за весь разговор и смотрел точно на Чона с приподнятыми уголками губ в ожидании ответа, — Твоё зачисление в Optimusvia кардинально изменит ход дела. — Я думал, Вы должны были детально изучить всё, что касается каждого члена нашей семьи, — Хосок смотрит прямо в глаза сотрудника, даже не думает отводить взгляд, не моргает — Но, по видимому, до моей карточки Вы не добрались. — Почему же не добрался, наоборот, — Пак решил не разрывать зрительный контакт, принял своеобразную игру паренька — Даже несколько раз перечитывал, всё гадал, как это так вышло, что у двадцатилетнего парня уже аж красная карта, — мужчина остановил речь, когда заметил, как заострился взгляд Чона. Ощущение, будто ещё несколько секунд, и из глаз смола польётся прямо на поверхность стола. — Не хочешь рассказать что случилось? — голос стал мягче. — И давай на «ты». — В таком случае, — процедил Хосок, пододвигаясь ближе к столу — Не твоё это дело, какое это имеет отношение?       Парень всё ждёт, что сейчас Сындэ рассмеётся ему в лицо и скажет, что всё происходящее ничто иное, как шутка, иначе Хосок не понимает, какого чёрта этому мужику от него надо, почему он вообще завёл этот дурацкий разговор об учебном заведении, куда обычному смертному попасть сложнее, чем извращенцу-насильнику в список великомучеников.       Тем более, у Чона красная карточка, что автоматически закрывает ему путь ни то что в Optimusvia, да в обычный техникум с ней не берут, про нормальную, высокооплачиваемую работу вообще можно забыть. — Меня это, как раз таки, на прямую касается, если я собираюсь выступать твоим поручителем, что бы тебя приняли в академию, то мне необходимо знать все нюансы твоей прошлой жизни, особенно, — прищуривается, — Почему тебя признали невменяемым, когда на деле ты абсолютно обычный человек? — Я не собираюсь рассказывать тебе грустные истории из жизни, — устало вздохнул Хосок, — Всё что меня интересует, это свобода моей матери. — Могу ли я расценивать это как согласие не сотрудничество? — воодушевлённо спрашивает Пак. — Да расценивай это как хочешь, — трёт переносицу юноша, — Сейчас я не готов говорить на эту тему, позвони в девятый диспансер, назови номер карточки и тебе всё расскажут, — опустил глаза на свои колени Чон,— Всё равно бы всё сам потом разузнал, зачем мне тратить время на разговоры. — В любом случае, нам с тобой не уйти в дальнейшем от долгих часов вместе, обговаривая наше сотрудничество, — на лице Сындэ расползается широкая улыбка, — Но, так уж и быть, сейчас я тебя отпущу, свяжусь с тобой в конце недели, когда соберу необходимые документы. — Один вопрос, — нахмурился Хосок, нервно облизывая кубы — Какой тебе резон мне помогать? — Сейчас это не так важно, но поверь, я заинтересован в этом не меньше тебя, так что, — протягивает мужчина руку Хосоку для рукопожатия, второго за сегодняшнее утро, — Договорились? — Да... Договорились, — сухо произнёс парень, но руку пожал, — Я пойду пожалуй, меня сестра ждёт, — встал Чон и направился на выход из кабинета, — Всего доброго. — До встречи! — громко отозвался Пак.       Выходя из здания суда под возмущённые возгласы сестры о том, что нельзя так долго заставлять ждать человека одного в незнакомо месте, Хосок поднял глаза на здание, насчитывая всего три этажа. Спать перехотелось моментально.