а ты не промах

Хината распахивает глаза и резко садится. Это отдаётся резкой болью во всём теле, так что он болезненно стонет, скорчившись. Изначально даже непонятно, что именно его тревожит. Кажется, что абсолютно всё. Когда боль немного утихает, парень предпринимает попытку оглядеться. Он находится в обычном японском доме, вот только этот дом он узнает из тысячи других. Сердце пропускает удар. Это дом Кагеямы. В голове вертится куча мыслей, куча вопросов. Сколько время? Сколько он спал? Как же Нацу? Кто отвезёт её в садик? Как же пиццерия? Он никого не предупредил, что не придёт. Его телефон оставался в куртке, а куртка в доме Ойкавы. Как Шоё вообще здесь оказался? Конечно, бывало, что он очень сильно уставал после съёмок, тогда Тоору позволял ему остаться у себя, укладывал на диван в гостиной. Однако сейчас он здесь. Как мог Ойкава позволить этому психу забрать его? Надо будет поговорить с ним на эту тему. Но сможет ли Шоё поговорить? Он хочет встать, посмотреть, заперта ли дверь, но в итоге лишь сваливается с кровати, снова хватаясь за живот. Поясница тоже ноет, да и шея, и ягодицы, и лицо саднит, и в заде зудит, просто полный комплект! Он не то, что сестру в садик не отвезёт, он из комнаты не выйдет, даже если она открыта! Вот только вряд-ли она открыта. Когда они только расстались, Кагеяма пытался похитить его, запереть в своём доме, и он бы это сделал, если бы не срочный уезд. Но сейчас ему ничего не мешает. Он нашёл Хинату, он измучил его, так что Шоё отключился сразу, как Кагеяма ушёл из подвала. А всё потому, что его обнял Ойкава, вот он успокоился и уснул. А что там дальше было, известно только им. Но раз он не проснулся, значит ни ссоры, ни драки не было. Хината не представляет, сколько ему ещё сидеть здесь. Неизвестность происходящего и волнение за сестру давят, заставляют карабкаться к двери. Сквозь мучительную боль, хлынувшие слёзы, он добирается до двери, пытается дёрнуть ручку. Ну, конечно, закрыто. Шоё сворачивается в клубок у двери, морщась. Хочется просто лежать и плакать. Это он и делает. А что ещё делать? Хината не знает, сколько пролежал так, прежде чем в доме стали раздаваться голоса. Это голоса родителей Кагеямы. Знают ли они о пленнике? Или Тобио протащил его незаметно? Вообще ничего непонятно. Но лучше не высовываться. Проходит, наверное, несколько часов, которые кажутся вечностью, прежде чем из другой комнаты слышится «родной» голос. А самое страшное, что Шоё не понимает, радоваться ему или нет. Хорошо, конечно, что его избавят от одиночества, но вдруг Кагеяма снова изнасилует его? Запихнёт в рот одеяло, чтобы родители не услышали, и будет мучить? В двери слышится скрежет, затем щелчок, и в комнате появляется Тобио собственной персоной, который сразу же запинается о Хинату, пробудив у последнего боль в пояснице. — Хината? Ты чего здесь… — Кагеяма закрывает дверь, но не на ключ. — Дурак, так сложно было лежать на кровати?! — Да, сложно! — огрызается Хината. — У меня, если вдруг ты не знал, есть сестра, которую нужно вести в садик! И работа, я работаю в пиццерии, Дуракояма! Оба на пару секунд опешили. Хината сам не заметил, как назвал Кагеяму по придуманному ранее прозвищу. Возможно, это атмосфера дома, где они когда-то вместе ночевали, заказав пиццу и смотря фильмы, так подействовала. Но это всё равно ничего не меняет. Для Шоё точно. Всё так же до тошноты страшно, всё так же хочется свалить побыстрее. А вот Кагеяма вдруг садится к нему на пол, поднимает сжавшегося парнишку и прижимает к себе, от чего Хинате становится ещё страшнее и неуютнее. Возможно, в начале отношений он сам бы прижался к тёплому Тобио, но только не сейчас. Не сейчас, когда вчерашние события так яро играют в голове, когда всё тело ноет, когда любое движение отдаётся болью. Однако вырываться себе дороже, поэтому он и сидит, не сопротивляясь. — О пиццерии я не знал. — тихо соглашается связующий. — Но я сам отвёз твою сестру в садик. — Ты, всё-таки, придурок. — вздыхает Хината, прикрыв глаза. Они сидят прям как когда-то раньше, но рыжий помнит, к чему это привело. Ему тут же становится противно, и он всё же предпринимает попытку отстраниться. Тобио его отпускает. — Ты ненавидишь меня? — наконец прерывает тишину Кагеяма. — Отстань, не хочу об этом говорить! Я всё сказал тебе вчера! — Шоё скрестил бы руки и отвернулся бы, если бы это не было так больно. Поэтому он просто отводит взгляд без лишних телодвижений. — Где куртка с моим телефоном? Раз ты взял ключи, телефон должен был видеть. — На мой. — Кагеяма даёт ему свой мобильник, а Шоё закатывает глаза, но решает, что это лучше, чем ничего. Он набирает рабочий номер пиццерии и звонит. — «Пиццерия! Чем я могу помочь?!» — бодрый голос Танаки тут же успокаивает, будто помогает сбросить груз, вот Шоё и вздыхает облегчённо. Тобио хмурится, вслушиваясь в разговор. — Танака-сенпай, это Хината. — Хината? Эй, Хината нашёлся! — Шоё?! — послышался вдалеке хрипловатый радостный возглас, а после приближающийся топот. — Шоё! — Ноя-сан! — Хината не сдержал лёгкого смеха, забывая, что он всё ещё в опасности. Забывая, что рядом сидит Кагеяма и внимательно за ним наблюдает. — Не убивай меня, когда я вернусь, ладно? Я не смогу работать пару дней, плохо себя чувствую. — Даже не надейся, я задам тебе такую трёпку, что ты больше не вздумаешь болеть! — смеётся Нишинойя, а Шоё улыбается с закрытыми глазами, наслаждаясь жизнерадостностью друзей. Но в реальность его возвращает недовольный Кагеяма. Шоё прощается с ребятами и отдаёт Тобио телефон, склонив голову на бок, невольно смелея. — Не надо так на меня смотреть! — Выдаёт он. — Не жди от меня дружелюбности! — Это и есть друзья, которых ты любишь больше меня? Шоё осекается и отворачивается, игнорируя боль в шее. Не хватало ещё Кагеяме узнать, кто его друзья и где они находятся. У этого психа на уме может быть всё, что угодно. — Неважно, я сказал, у меня много друзей. Я только одного не понимаю — он снова поворачивается к Кагеяме. — Ты меня в заложники взял? — Нет. — Ты запер дверь! — Потому, что если бы я её не запер, ты бы обязательно попёрся на улицу. А с твоими травмами далеко бы ты не ушёл. — Если бы не ты, их бы не было. — Да. Шоё отмахивается. Что здесь обсуждать? Кагеяма - упёртый собственник-абьюзер. Он не будет прислушиваться к другим, считает себя умнее всех. Чёртов Король. — Король. — так и буркает Хината, а лицо Кагеямы перекашивается. — Ты и правда эгоистичный Король Площадки. Просто отведи меня домой.

***

Тобио сделал, как Шоё и сказал. Хината оказался дома, где смог, наконец, спокойно выдохнуть. Первым делом он осмотрел свои ранения. На шее виднеются потёртости и мозоли, царапины. Вдоль лица тоже виднеется красная полоса, когда вообще Кагеяма успел его так цапнуть? Ягодицы так же оставляют желать лучшего, имея красный, местами синеватый цвет. Ощущение, что по приходу в дом Тобио Шоё ещё раз поколотили. Как сказал по пути "Король", после съёмок Ойкава вызвал проверенного врача, который осмотрел Хинату и выписал мази с антибиотиками, за которыми и уходил Кагеяма. Шоё от лекарств отказываться не стал, потому что сейчас самостоятельно он точно не сможет ничего купить, тем более не знает, что нужно. После обработки натерпевшегося тела Шоё берёт в руки телефон и набирает номер Тоору. Спустя пару мучительно долгих гудков волейболист соизволил ответить. — Да-а, Чиби-чан? — протягивают по ту сторону трубки, явно прибывая в хорошем настроении. — Ойкава-сан, как это понимать? — начинает с главного Хината. — Как ты мог дать Кагеяме забрать меня?! Почему не разбудил и не отправил домой?! Я бы на такси доехал спокойно! — А что, он что-то сделал тебе? — Нет, но… — Тогда в чём проблема, солнце-чан? Он отвёл твою сестрёнку в садик, обеспечил тебе выходной, а ты жалуешься. — Причём здесь чёртов выходной?! — рявкает Шоё, что отдаётся болью в связках. — Ты понимал, что я не хочу быть с ним! Ты воспользовался моей усталостью и отдал этому дьяволу! Ты меня предал! Хината сбрасывает вызов и швыряет телефон в стену, после чего ложится на матрас, сжимает в руках одеяло. Слёзы из глаз льются сами собой, внутри всё клокочет от обиды и непонимания. Как мог Ойкава его предать? Зачем Кагеяма вернулся в его жизнь и всё испортил? А если он начнёт заказывать пиццу? Шоё не может отправить к нему ни Нишинойю, ни Тадаши, ни других доставщиков, потому что Кагеяма может начать им угрожать. Но он не может пойти сам, потому что тогда угрожать будут ему. «Можно попросить Сугавару-сана или Савамуру-сана игнорировать этот адрес, но тогда придётся всё объяснять. Если я скажу, что меня там обижают, они могут подать заявление в полицию. Этого сейчас точно не надо… Но… Как он мог?! Как Ойкава мог?!» — Шоё сжимается, продолжая беззвучно плакать. — «Он же видел, как Кагеяма обращался со мной, он видел, что этот человек точно неадекватный, но взял и отправил меня с ним! Как обидно то…» Шоё мечтает просто уйти. Уйти от боли, уйти от Кагеямы, уйти от Ойкавы, которому, как оказалось, доверять нельзя. Хочет уйти в то время, до встречи с Ойкавой, до знакомства с Киёкой, когда он работал только в пиццерии и жил в мире с миром… Или в то время, когда Кагеяма был хорошим, они же были счастливы! Да, они постоянно дрались, ругались, спорили, но это всё было несерьёзно. Это с самого начала была часть их общения, а у Кагеямы была и заботливая сторона. Когда он аккуратно обнимал Хинату, когда рыжий мог без страха к нему прижиматься, пошутить над ним. Когда они устраивали друг другу сюрпризы, когда вместе катались на велосипедах или выходили каждое утро на пробежку. Они трепетно строили эти отношения вместе, но Кагеяма всё разрушил сам. А теперь снова лезет, портя и жизнь и настроение. И на самом деле, где-то в глубине души, Хината всё ещё по-детски влюблён. Если бы Кагеяма перестал быть тираном, рыжий был бы только рад как раньше проводить с ним время. И Шоё не боится того, что Тобио может его ударить. Он вполне может ударить в ответ, и тогда они, как раньше, будут как котята возиться где-то под столом, пытаясь посильнее друг друга пихнуть. Он боится вовсе не этого, а того, что Тобио снова станет Королём. Эгоистичным Королём, считающим Хинату своей собственностью. И когда он таким становится, ему бесполезно что-то доказывать. Он начинает преследовать Хинату, заставлять ходить на свои чёртовы волейбольные тренировки чисто для того, чтобы быть уверенным, что Шоё с ним. А у Хинаты от таких походов сердце разрывается, ведь волейбол — его несбывшаяся мечта. Сидеть на лавке рядом с менеджером и смотреть как люди играют, для него просто пытка. Шоё валяется в слезах весь день, но приходится вставать. Да и он бы забил на все эти проблемы, если бы не боль. До дома ему помог дойти Кагеяма, но кто поможет забрать Нацу? Хината собирается уже вызвать такси, как вдруг видит звонок от Кагеямы. Хочется проигнорировать, но он не игнорирует. — «Хината, я заберу Нацу сам». — Совесть замучила? Хината облегчённо плюхается обратно на матрас. Нацу Кагеяма точно ничего плохого не сделает, а если попробует, то Шоё уже не побоится его засудить, попросить помощи у всех, кого знает. — «Я приведу её через пол часа». — Валяй. Хината сбрасывает вызов, рассматривает телефон. Из-за недавней встречи со стеной экран треснул. Ну и ладно. Пусть вообще сломается, чтобы до парня не могли дозвониться. Эта мысль радует Шоё, и он отключает телефон. Кагеяма, как и обещал, приходит через пол часа. Нацу с ним знакома, поэтому не боится и весело болтает. При этом она всё равно собирается возмутиться и накричать на Шоё за то, что он пропадает не пойми где. Но как только в дверях появляется заплаканный исцарапанный забинтованный брат, она забывает о своих обидах и начинает расспрашивать его о том, что случилось. Хината лишь вздыхает, даёт ей зайти в дом и захлопывает перед носом Кагеямы дверь. Ну, хотел захлопнуть, вот только Тобио её перехватил. — Кагеяма, ну давай не сейчас. — Шоё пытается его выпихнуть на улицу. — Мне вообще больно говорить, я не хочу выяснять с тобой отношения! Тобио смотрит на него пару секунд, а потом, буркнув «пока», уходит. Но Хината то знает, что «пока» это не «прощай». «Пока» — это «пока что можешь зализывать раны, но я ещё вернусь».