«И не понять к тому же,
Пытаясь оправдать то ли себя,
То ли свой необъятный ужас,
И чтобы выразить, он не нашел слова.
Взглянув на себя в зеркало, тут же сошел с ума —
И сожрал весь мир.»
Легенда о Боге Смерти — Pyrokinezis
Как зрители откликнулись на Шоё? Да просто чудесно, несмотря на то, что он всё видео был скромный и какой-то варёный. Ведь это всё скрывается, когда рядом опытный партнёр — Ойкава. Вопреки своим словам, он не стал вызывать других актёров, и сам обучил всему Хинату, сам с ним снимался и возился. Шоё был слегка глуповат, но усердно пытался всё запомнить, ведь разочаровавать Ойкаву не хочется, и нарываться на съёмку с другими актёрами тоже. Как оказалось, у них на примете есть ещё какой-то Кагеяма, услышав о котором сначала Хината чуть в обморок не упал. Но потом оказалось, что это не Тобио, однако рыжему всё равно кажется, что ему что-то недоговаривают. Ведь когда после фразы Иваидзуми Тоору назвал этого Кагеяму каким-то левым именем, на лице оператора появилось весьма озадаченное выражение.
Ну, а репутация пиццерии была коту под хвост. Мало того, что статьи испортили доход, так коллектив ещё и выселили из прежнего здания, потому что пришла какая-то другая компания, способная заплатить за аренду больше, чем Сугавара с Савамурой. Так что теперь их пиццерия вынуждена ютиться в каком-то старом полуразрушенном доме. Места в зале хватает только на пару столов, касса забита где-то в уголке, на кухне вообще больше четырёх человек не уместится.
Поэтому Хината поставил себе цель не только убедить Киёку в его способности зарабатывать на жизнь, но и помочь пиццерии переехать куда-то в лучшее место, а то в такой атмосфере клиентам трудно насладиться едой. Вот они и ходят теперь в другие пиццерии. Неизменными остаются только постоянные клиенты, которые точно уверены в качестве, не обращающие внимания на состояние помещения.
Шоё сам себе удивляется, не понимая, как у него после ночей с Ойкавой хватает сил носиться по городу с пиццей, умудряться как и раньше радостно болтать с немногочисленными клиентами. Единственное, когда он оказывается дома, то больше не болтает с сестрой и не сидит в интернете. Он без задних ног заваливается спать под возмущённые вопли Нацу.
Так вот, спустя какое-то время, с Киёкой ему удалось всё уладить. Он показал ей заработанные деньги и убедил, что нашёл секретное место, где может добыть средства. Он, конечно, показал ей не всю сумму, которую заработал. Если бы он показал всю, то обрёл бы ещё больше проблем, ведь не всем взрослым удаётся зарабатывать столько, что уж говорить о подростке.
Возможно, Хината потом пожалеет об этом. Рано или поздно он надоест зрителям, рано или поздно Ойкава найдёт себе нового «Чиби». Рано или поздно кто-то из его знакомых может узнать о его тайных занятий, рано или поздно это может отразиться на Нацу.
Но пока всё хорошо, и Хината без сомнений делает то, что должен.
Тем более, Ойкава его не шантажирует. Он уважает его время и не вырывает с работы. На съёмки зовёт не каждый день, всегда даёт передышку и себе и рыжему. А когда всё же вызывает, то у них всегда идёт подготовка вне камеры. Они привыкают друг к другу, возбуждают тела изначально, чтобы не тратить на это много времени в видео. Никогда ничего не происходит без подготовки, без растяжки.
Несомненно, Шоё начинает испытывать к Ойкаве симпатию. А как иначе? Красивый, харизматичный, забавный, заботливый, опытный. С приятным нежноватым голосом, произносящим прозвище Хинаты.
Рыжий так же дал прозвище Ойкаве. Он недолго размышлял над этим, всё вышло само собой. Он давно интересовался волейболистами и вывел для себя наиболее выдающихся. Из связующих это: Кенма Козуме, Ойкава Тоору, Кагеяма Тобио. Что самое потрясающие — со всеми ними он знаком. С Кенмой они иногда по выходным пасуют друг другу мячи, Коору обычно тоже участвует в этом. Но сейчас не о них, сейчас о Кагеяме и Ойкаве.
Конечно, Шоё «знаком» с Тобио. Хотя, предпочёл бы не знакомиться. У этого парня всегда страшная аура, но как связующий он очень крут, поэтому его называют: «король», «король площадки». Позже рыжий узнал, что называют его так не за крутость, но это уже совсем другая история. Хината сделал вывод, что Ойкава куда лучше Кагеямы, и про черноволосого, что столько времени не давал ему покоя, грызя периферию сознания, начинает забывать. Зачем нужен этот эгоист-абьюзер, когда есть добряшка Тоору? Так вот, раз Кагеяму зовут «Король», а Ойкава является лучшим, значит Ойкава — «Великий Король». Волейболист, конечно же, от такого прозвища отказываться не стал, на том и порешили.
Со временем проблема, связанная с недостатком денег, решилась, как и с пиццерией, как и в принципе со всем, с чем надо было разобраться.
Зима уходит, с ней и трудности. Всё становится подозрительно хорошо, но Шоё об этом не задумывается. Он и так знает, что рано или поздно судьба обязательно скинет ему трудность на голову. Будет то болезнь Нацу, или его собственная, или новые проблемы в пиццерии, или ссора с Ойкавой… Он не может знать, вот и старается не париться, наслаждаясь относительно спокойными днями.
Наслаждался, наслаждался… Но хватило всего лишь одного дня, чтобы испортить его жизнь к чертям:
Сакура начинает цвести, холод уходит, весенне солнце радует глаз, и прямо сейчас Хината играет в волейбол с Кенмой на уличной любительской площадке. Ему пришлось взять Нацу с собой, она сама напросилась, хотя сразу была предупреждена, что Шоё времени ей уделять не собирается. Она, конечно, надулась и обиделась, но сидеть дома всё равно отказалась.
Куроо стоит по другую сторону сетки и занимается тем… что приносит мяч. Не самое весёлое занятие, по его лицу можно понять, что быть болл-боем ему не нравится, однако побыть нормальным полноценным игроком он всегда успеет на своих тренировках в клубе. Нацу тоже иногда бегает за мячом, но в основном собирает ветки ещё несильно цветущей сакуры, ведь эти деревья окружили поляну с сеткой, на которой сейчас и находятся волейболисты.
Шоё отходит назад, вздыхает, а потом, как только Кенма подаёт мяч в воздух, с невероятной скоростью разбегается, переносит вес на подушечки пальцев, как его учил когда-то Кагеяма, и отталкивается, взлетая, словно птица. Он восхищённо улыбается самому себе и со всей дури бьёт по мячу, так что тот с пугающим звуком ударяется о землю и улетает куда-то за деревья.
— Ю-ху! — Хината приземляется на землю, и, сияя, смотрит на друзей. — Видели, видели?! Я похож на Маленького Гиганта?!
— Ты похож на воронёнка. — Куроо со вздохом смотрит в чащу, где скрылся мяч. — Я устал, иди сам. У тебя вон крылья, тебе быстрее.
— Ага! — Шоё тут же подрывается с места и пулей несётся туда, где скрылся мяч.
— Никак не привыкну к его минус-тенпу. — это он слышал, когда был ещё не совсем далеко. Рыжий восхищённо взвизгивает, счастье распирает его изнутри, вот он и несётся как одурелый. Ни разу он ещё не прыгал настолько высоко! Какое же это приятное чувство, как же хочется на волейбол… Но не в этой жизни.
Реальность с грохотом рушится на его плечи, выдержка тут же заканчивается, как и деревья с розовой листвой. Хината выбежал в город.
— Чёрт! — он ударяет себя ладонью по лбу. — Я совсем идиот.
Он оглядывает улицу, раньше на ней не бывал. Понимая, что по пути сюда он не сворачивал, и что вернуться на площадку будет легко, Шоё решает немного осмотреть неизвестный район. Вроде обычные японцы, но какое-то трепещущее чувство не даёт покоя, будто он должен увидеть что-то очень важное.
Шоё проходит меж домов, осматривается, осматривает деревья, людей, магазины, но ничего не находит. Он уже собирается вернуться к друзьям, как вдруг чувствует на себе пронзительный взгляд.
Его будто пулей прошибает, вот только Хината не может понять откуда. Он вертится, пытаясь найти причину странной реакции организма. Как вдруг среди людей замечает компашку одноклассников, которые поспешно отворачиваются. Это они любили задирать его больше всего, даже бить. А тут, недалеко от «лесочка», над ним можно как следует поиздеваться.
Вот Хината и спешит скрыться в сакуре. Находит мяч и приходит к ребятам.
— Ты чего так долго, заблудился что-ли? — Куроо странно смотрит на Шоё, но тот поспешно отмахивается.
— Я переборщил со скоростью и выбежал в город. — поясняет он.
Кенма во время его отсутствия успел уткнуться в телефон, а значит, продолжать игру бессмысленно, ведь теперь голова связующего забита только играми. Шоё это ой как расстроило, он готов хоть вечность скакать с мячом. Но у Кенмы выдержка куда хуже, а у Куроо быть болл-боем желание с каждой секундой всё меньше. Он скорее всего пришёл только ради Кенмы. Да и Нацу, наверное, уже нагулялась.
Поэтому ребята и направляются по домам, где Шоё видит смс от Ойкавы о том, что он должен прийти сегодня к двенадцати ночи. У Тоору прям какой-то фетиш снимать всё ночью, когда единственное желание Хинаты — спать. Но практика показала, что спорить бесполезно. Так что приходится идти.
Хината готовит сестре еду, сам уходит мыться, приходит только спустя не менее сорока минут, ведь мыть, к сожалению, нужно не только тело.
Шоё укладывает сестру спать со словами, что ему нужно на работу. Конечно, Нацу не знает о его участии в секс-индустрии, но ускользать каждый раз незаметно он не смог. А однажды смог, так Нацу проснулась и испугалась, что его нет, закатила истерику, разбудив мать, что закончилось не самым лучшим способом. Вот Шоё и стал её предупреждать.
Тоору взял за привычку вызывать ему такси, так что о ночной поездке на велосипеде волноваться не нужно. Хотя сейчас Хината и сам без проблем может его вызвать, однако раз есть возможность сэкономить, надо экономить.
Железные ворота теперь открываются перед ним без лишних вопросов, зная, что это не чужак. Хината в предвкушении приятной ночи проходит в дом, здоровается с как всегда приветливым Ойкавой, рассказывает о своём невероятном прыжке, описывая всё в ярчайших деталях так громко, что, слышит, кажется, весь дом. Хотя кому тут его рассказы кроме Ойкавы слушать? Волейболист то уже привык к его громкости, Хината с самого начала предупреждал, что будет издавать много шума.
Шоё, продолжая верещать, беззаботно заходит в подвал, зная, что никакой опасности тут нет.
Вот только он сильно ошибается.
Парня словно током пронзает, он в немом шоке вылупляется на сидящего на кровати. Коленки дрожат, всё нутро вопит, что отсюда надо бежать.
Он сидит и смотрит на Хинату совершенно спокойно, словно ничего удивительного здесь нет. Вот только Шоё, как только отмирает, стремится поскорее покинуть подвал, но в дверях появляется Ойкава.
— Сюрприз, Чиби! — улыбается волейболист. — Знакомься. Это Кагеяма Тобио, один из моих лучших актёров. Иваидзуми с самого начала пре…
— Я не буду! — резко громко перебивает его Хината, сжимая руки в кулаки. — С кем угодно, но не с ним!
Внутри скапливается позабытая горечь вперемешку с настоящим ужасом. В голове лихорадочно крутятся воспоминания, обещание вернуться, угрозы о мести, так что Шоё начинает трясти. Значит, Кагеяма это всё-таки Кагеяма. Но зачем было врать? Что Тоору скрывает?
— Да ладно тебе, не такой уж Тобио-чан и страшный. — улыбается Ойкава, мягко подталкивая паникующего парнишку к Кагеяме. — Нам нужны эксперименты. Люди устали смотреть на наши с тобой сюсюканья. Мне поступил заказ на грубость с твоим участием.
— Привет. — Тобио смотрит на Шоё таким взглядом, что у того душа окончательно в пятки уходит, и рыжий с замиранием сердца, как маленький прячется за Ойкавой.
Потому что он знает, что будет. Он помнит, как Тобио грозился отомстить за разрыв отношений. Пару раз он пытался его изнасиловать, но Шоё чудом вырывался. В этот раз не вырвется. В этот раз Тобио отомстит ему, Тобио всегда держит своё слово. И Хината понимает, что бежать некуда. Спорить с Ойкавой абсолютно бесполезно, однако прогибаться под Тобио он не собирается. Стонать под ним от
боли удовольствия, да ни за что на свете!
Вот только Тоору выводит его из-под своей защиты, и подталкивает к брюнету. И ох уж этот взгляд. Этот жестокий взгляд, полный ненависти и обиды. Шоё чувствует ровно то, что чувствовал сегодня днём, и до него вдруг доходит. Его напрягли вовсе не одноклассники. Парень, с чёрными, как смоль, прилизанными волосами. Парень, чьи глаза пылают. Парень, который чуть не сломал Хинате жизнь. И точно сломал бы, если бы не пришлось уехать. Он стоял тогда недалеко от этой комашки, однако рыжий не обратил на него внимания. А надо было. Вот он здесь, и вот он выжидающе смотрит на бывшего.
Пока они гипнотизируют друг друга, в комнате появляется зевающий Иваидзуми. Он, вроде как, не удивлён ещё одному гостю, скорее всего Ойкава предупредил его.
— Чиби-чан, не стой как истукан, давай раздевайся. — поторапливает актёра Ойкава, а Шоё передёргивает от страха. Это первая съёмка не с Ойкавой, это первая съёмка с Тобио…
Вот только приходится снять одежду, приходится, зажмурившись, залезть на кровать. Приходится тереться о Тобио, приходится сдерживать ком в горле.
— Поехали. — Иваидзуми начинает съёмку, пока что со штатива. Ойкава сидит чуть дальше оператора на стуле, оперев голову на руку, а ту в свою очередь о колено.
Пока оба парня мнутся, Великий Король успевает закатить глаза.
— Разыграйте сценку. — выдаёт он, прищурившись, словно оценивая, а затем ухмыляясь. Эту его ухмылку Хината ой как не любит, ничего хорошего она не предвещает. — Разыграйте изнасилование, или что-то подобное.
— Ты… — начинает Иваидзуми, но Ойкава и шанса возразить не даёт.
— Чтобы от Кагеямы был ток, его нужно вывести. Я пару раз с ним снимался. Он был кротким и аккуратным, но я его нечаянно разозлил, и он меня чуть на кусочки не разнёс. Не помнишь, что-ли?
— Забудешь тут. — фыркает Иваидзуми. — Ладно, спорить с тобой бесполезно. Хината, Кагеяма, можете разыграть за кадром перепалку, а когда будете на взводе, перебирайтесь на кровать, я сниму. Нужно чтобы всё выглядело естественно, раз уж режиссёр у вас извращенец.
Кагеяма берёт Хинату за запястье и тащит к выходу из подвала. Пол обжигает холодом босые ноги, но совершенно не это волнует Тобио. Они оказываются за дверью, где Кагеяма резко прижимает Хинату к стене. Только вот зачем? Можно подумать, Шоё есть смысл пытаться сбежать. А такая близость только приносит страх и дискомфорт, ведь Кагеяма выше его на голову, да и смотрит так, будто сейчас набросится и сожрёт.
— Так значит, для других ты в радость шлюха, а меня игнорируешь? — рычит Кагеяма, а Шоё весь сжимается и жмурится. То ли из-за холода, то ли из-за животного страха. — Ты обещал быть мне преданным, и что я вижу?
— Кагеяма, мы давно расстались. — возражает Хината, и голос его на удивление твёрд. Только вот за это он получает по голове, что отдаётся звоном в ушах.
— Я совсем не удивлён. Ты настоящая неблагодарная шлюха, Хината. Кем бы ты был, если бы не я?
— Да иди ты. — отмахивается Шоё, а после отталкивает связующего от себя. — Ты эгоист и абьюзер. Я ненавижу тебя, и никогда бы не заговорил, если бы Великий Король не заставил. — Шоё осекается, пару секунд молчит, размышляя, как бы лучше задеть собеседника. — Я не люблю тебя. Давно уже. Я был счастлив без тебя. И ты мне совершенно не нужен. У меня много друзей,
я их люблю больше, чем тебя. Тебя я не люблю вообще…
Его перебивает рычание. Лицо Тобио становится таким страшным, что все обиды сразу из головы вылетают, оставляя место ужасу. Рыжий готов плюнуть на всё это и сорваться к выходу, прям голым убежать домой, он это и пытается сделать, но его ловят за волосы и тащат в подвал.
У Кагеямы всегда была нездоровая тяга к его волосам. Он постоянно перебирал их, постоянно нюхал, потом постоянно сильно дёргал, будто хотел содрать с головы вместе с кожей. По началу Шоё кричал что-то по типу: «Кагеяма, я так облысею!», но потом просто устал вопить об этом, ведь за каждое неправильное слово расплачивались его волосы.
Тобио протаскивает его через всю комнату с грохотом, сверкая глазами, готовый разнести всё и всех, так что даже Ойкаве с Иваидзуми становится не по себе. Великий Король отмирает первым, идёт закрывать распахнутую дверь в то время, как Ивайдзуми начинает снимать, как Тобио кидает свою жертву на кровать.
Хината неподдельно кричит и вырывается, так что от этого шума мгновенно разбаливается голова у всех присутствующих.
Довольный Тоору снимает с крючков на стене верёвки, тряпку, маленький вибратор, кидает их Кагеяме, прижимающему Шоё за шею к кровати. Связующий без проблем ловит вещи, и за пару мгновений намертво связывает Хинате руки, заломив их за спиной. А одну верёвку он обвязывает вокруг шеи Хинаты, сразу затягивая её туже, чем нужно, и оставляя длинный конец, чтобы можно было душить жертву когда вздумается. Иваидзуми с сомнением косится на Ойкаву, покорно всё снимая, но тот выглядит довольным, пожирая своих актёров взглядом.
— Ну что ж, распутный придурок, я сделаю так, что ты будешь только моим, хочешь ты того или нет. — Шипит Хинате на ухо, попутно запихивая ему в рот тряпку. Шоё беспомощно хнычет, зная, что деваться ему некуда. Теперь уже точно. Он не сможет ничего сказать, он не сможет выплюнуть это проклятое подобие кляпа, он не сможет вытащить его из-за связанных рук, лопатки которых уже болезненно ноют. — И все твои друзья тебя бросят, как только узнают, кто ты на самом деле.
Насчёт это Хината не уверен. Ему почему-то кажется, что ребята из пиццерии примут его таким, какой он есть. В конце концов им известно, что такое нехватка денег. Да и Ойкава не просто выкладывает эти видео в сеть, он их продаёт. Значит, вряд-ли они попадут кому попало.
Связующий поворачивает Хинату лицом к камере, одной рукой держит поперёк талии, а другой закидывает тренированную поездками ногу себе на плечо. Он грубо запихивает в Шоё смазку, кажется, чисто для того, чтобы самому больно не было.
Хината дёргается, пытаясь уйти от его рук, ему даже не нужно изображать страх — он по настоящему боится это Короля, думающего только о себе, заботящегося только о себе и иногда, для вида, о других.
Была надежда, что Кагеяма изменился. Хината ждал его, Хината скучал, иногда был готов сорваться и просто позвонить, но этим вновь оклеймил бы себя ходячей, вечно орущей проблемой. И вот, вроде как, долгожданная встреча, но к чему всё пришло?
В Хинату запихивают пальцы, грубо растягивая его, что доставляет зуд и боль, а вовсе не возбуждение, как это было с Ойкавой. Он уже готов кричать, он уже готов плакать, ему уже чертовски больно. Кагеяма бы повредил его одними пальцами, если бы Шоё сам всё не разработал перед приходом, как он это обычно делает. Но сейчас колечки мышц успели сомкнуться, а Кагеяма действует жёстко и безжалостно.
— Ну-ну, Тобио-чан, аккуратнее. — предупреждает Ойкава. — Не нанеси ему серьёзных повреждений. Иначе я больше не допущу тебя к съёмкам.
Но Тобио как будто не слышит, быстро переворачивает Хинату на живот, раздвигает ноги и с довольным рычанием трётся о промежность. Шоё инстинктивно сжимается, но брюнет тянет на себя верёвку, заставляет парня прогнуться в спине, что отдаётся резкой болью в связанных руках. Хината понимает, за что это, пытается расслабиться, но от такой позы начинает ныть поясница, руки и шея болят всё сильнее, дышать невозможно, как тут расслабишься?
— Ты его сейчас задушишь, давай почеловечнее. — недовольно высказывается Иваидзуми, а Ойкава утвердительно кивает.
Кагеяма отпускает верёвку, и Шоё безвольной тушкой плюхается на кровать, пытаясь отдышаться, но сделать это с тряпкой во рту проблемно.
Кагеяма, пользуясь моментом, входит в него резким толчком. Вроде, даёт чуть-чуть привыкнуть, а затем снова подаётся вперёд, а Хинате остаётся лишь сдавленно охнуть, ничего другого он сделать не может. Отдалённо он подмечает, что Кагеяму природа одарила ещё щедрее, чем Ойкаву, так что своему заду может только посочувствовать.
Тобио без промедления начинает двигаться, натягивая верёвку, снова перекрывая Шоё доступ к кислороду. Хината кашляет и кряхтит, но на этот раз Тобио тянет не так сильно. В первый раз он ему будто голову хотел оторвать, но сейчас просто несильно душит.
Связующий тут же ускоряется, тут же входит почти по яйца, тут же у Хинаты болезненно сводит живот, он свою кишку к такому не готовил, так что теперь вся нижняя часть живота будто разрывается вместе с остатками терпения Кагеямы и голосовыми связками Хинаты.
Кагеяма бьёт его по ягодицам, именно не шлёпает, о бьёт, хлещет, вымещая всю накопившуюся ярость, выливая её на того, кому говорит, что любит, на того, кто любил его когда-то, на того, кто, по его мнению, предал его, на того, кто является источников его нервных срывов и бессонных ночей.
Слова Хинаты о друзьях, о том, что он любит каких-то там друзей больше, чем его, вызвали в Кагеяме демона, который сейчас успешно избивает дрожащее от боли и страха тело.
— Кагеяма, Кагеяма! — пытается докричаться до него Ойкава. И тот, якобы, слушается. Он неожиданно останавливается, хотя у Хинаты теперь зад печёт так, будто его просто разорвали на части. Его трясёт, его лихорадит, голова раскалывается из-за недостатка воздуха, тряпка отдаёт вкусом пыли и грязи, будто пару минут назад ей пол мыли. Руки окончательно свело, ещё одно движение, и они просто отвалятся, поясница болит так, будто это её Кагеяма только что бил…
Связующий переворачивает Шоё спину, презрительно смотрит на заплаканное красное лицо, на кровоточащую в некоторых местах шею — видимо, верёвка натёрла.
Вдруг он останавливает свои тирания. А всё потому, что он не видит в глаз Хинаты ни презрения, ни обиды, ни злости. Там остались лишь ужас и боль. Это видят все присутствующие, так что виснет тишина.
— Надо доснять. — первым отмирает Иваидзуми. — Но, Кагеяма, если ты продолжишь так издеваться над Хинатой, его придётся везти в больницу. Сам будешь объяснять, как довёл его до такого состояния.
Ойкава ничего не комментирует, лишь внимательно смотрит на парней, сложив руки в карманы, откинувшись на спинку стула.
Кагеяма ослабляет верёвку на шее Шоё, вытаскивает тряпку, позволяя пленнику жадно глотать воздух.
— К-кагеяма… — хрипит рыжий, в то время как Тобио возвращается к начатому. Он хотел было начать действовать аккуратнее, хотя вряд ли теперь для Шоё будет разница, но вдруг вспоминает снова, произнесённые рыжим буквально полчаса назад: «Я не люблю тебя. Давно уже. Я был так счастлив без тебя! И ты мне совершенно не нужен. У меня много друзей, я их люблю куда больше, чем тебя…»
Ярость снова застилает глаза, снова Кагеяма скалится. Он хватает ранее припасённый кольцевой вибратор и надевает его на небольшое достоинство Хинаты. Ойкава подкидывает ему пульт, и Кагеяма нажимает на кнопку включения, сразу ставит на максимум, так что, у Хинаты, кажется, сейчас глаза выпадут из орбит. Рыжий мечется и мычит, хотя, если бы не зажимающая ему рот рука, истошно вопил бы.
Кагеяма наваливается на него, кусает шею и царапает лицо. Он бы продолжил, если бы не получил замечание от Ойкавы.
— Ты полностью загородил собой партнёра, где твой профессионализм?
Тобио с трудом отрывается, возвращается на своё место, придерживает Шоё за щиколотки и снова входит, снова резко, снова быстро, снова так, как хочется ему. Он видит, как закатываются глаза Хинаты, он чувствует, как ему хорошо от того, что он может видеть Хинату таким, что именно он довёл его до такого, не какие-то там друзья. Внизу всё расходится приятным возбуждением, он берёт Хинату как животное, он наслаждается тем, как Шоё выгибается, как плачет, хотя вряд ли сейчас полностью находится в сознании. Откуда у него вообще силы на это?
Пара победных толчков, и Кагеяма кончает в Хинату. Иваидзуми снимает их по очереди крупным планом, снимает изувеченное тело Хинаты, а затем выключает камеру.
— Умницы. — улыбается Тоору. — Кагеяма-чан, ты превзошёл мои ожидания! Просто прелесть.
— И ты серьёзно одобряешь это? — Иваидзуми скептически поднимает бровь. — Это была не сценка изнасилования, это было настоящее изнасилование.
— Тогда почему ты их не остановил? — Ойкава пожимает плечами и встаёт. — Ты имел столько же власти, сколько я. Ты мог остановить Кагеяму, остановить съёмку. Но ты лишь пару раз что-то буркнул, как и я. Не надо делать из нас виноватых.
Тобио в свою очередь сидит и испуганно пялится на Хинату. Ярость, накатившая до этого, улетучилась вместе с удовлетворением, оставляя место бесконечному сожалению. А Кагеяма то хотел восстановить отношения, хотел исправиться. И что он наделал? Только усугубил ситуацию.
«Дурак, дурак, дурак!»
Он притягивает Шоё к себе и крепко обнимает, зарываясь носом в рыжие пряди. Парень в его руках дышит глубоко и тяжело, скукоживается, жмурясь, кусая губы.
— Я в душ. — бросает Король и встаёт, держа Шоё в руках, собирается уйти с ним.
— Тобио-чан, ты еле на ногах держишься. — отрывается от спора Тоору. — Я сам его…
— Нет! — отрезает Кагеяма, прижимая Хинату к себе так, словно его собираются отобрать навсегда.
От этих криков рыжий очнулся, вылезая из какого-то тумана, пару секунд удивлённо похлопал глазами, пытаясь понять, что происходит, а потом тут же начал вырываться, отпихивая Кагеяму куда подальше, свалился на пол и испуганного пополз к Ойкаве, глотая слёзы, надеясь найти защиту. Тоору распахивает перед ним руки, приглашая спрятаться в них, и жертва обстоятельств, обдирая колени и чуть ли не клюя носом в пол из-за связанных рук, падает в чужие объятия.
— Хината! — рявкает Кагеяма. — Ко мне!
Но тот усердно жмётся к Ойкаве, жмурясь.
— Хината, не зли меня!
Всё равно не идёт.
— Хината!
— Да хватит орать, идиоты. — ворчит Иваидзуми, который собирает свои вещи, собираясь уйти из этого дурдома. — Кагеяма, ты слепой или тупой? Тебя вроде гением называют. Ты что, не можешь понять, что Хината к тебе ни за что не пойдёт? Ты за эту ночь принёс ему больше боли, чем Ойкава за все вместе взятые.
Хината утвердительно кивает, но из-за брошенного на него свирепого взгляда снова прячется.
— Твой любимый Ойкава не остановил меня, Хината! Он ничего не сказал, так что можно считать, он был соучастником!
— Эй-эй, не прилетай сюда меня. — Ойкава с противной ухмылкой демонстративно прижимает к себе Шоё, и тот не оказывает ни одной попытки сопротивления. — Я останавливал тебя, и не раз. Это ты не остановился.
