После

      В тишине винокурни «Рассвет» за большим дубовым столом на первом этаже сидел Дилюк. Масляная лампа горела на столе рядом, откидывая жёлтые блики и делая тени в доме ещё более тёмными и резкими. Смутно угадывался силуэт лестницы на второй этаж и просторный холл.       Дилюк вздохнул, когда за окном раздался грохот и вспышка молнии на мгновение добавила красок дому. Он обернулся и уставился на ливень, застучавший по окну, рисуя разводы и не давая взглянуть на знаменитые виноградники четко. Зелёные листья прогибались под напором начинающейся грозы. Дилюк смутно помнил, что муссон должен был прийти в Мондштадт, что не было особенно приятным событием, так как город только начал восстанавливаться после атаки Ужаса Бури. Были жертвы, но из-за того, как быстро смогли отбить атаку, жертвы среди населения были не так велики, как Дилюк прикидывал. Разрушения зданий и прочей инфраструктуры было более опасным. Бар не пострадал, но несколько соседних зданий были лишены крыш или имели проломанную стену.       В это время Дилюк предпочёл вернуться на винокурню и довести свои дела до конца тут. Бумаги, к сожалению, только прибавилось. Не только Мондштадт был задет — пострадали и торговые караваны, а некоторые договорённости пришлось пересматривать. Торговая продукция, в виде вина самого Дилюка, тоже задержалась из-за нехватки поставок ингредиентов. Это была настоящая головная боль и мужчина занимался всем этим до поздней ночи. Аделинда и остальные служанки уже легли, рабочие ушли по домам и сама винокурня погрузилась в сон.       И только Дилюк, как ответственный трудоголик, которым он являлся, сидел и просматривал договора. Свет лампы плясал, глаза начинали болеть и головная боль нарастала от того, сколько цифр он видел на бумаге. Упрямо поставив подпись и отложив перо, мужчина откинулся на спинку кресла и потёр руками лицо. Чувствовать он себя лучше не стал, но короткая передышка придала бодрости.       В тишине, заполняемой только дыханием и стуком воды за окном, Дилюк вздрогнул, услышав глухие удары в дверь. Он удивлённо уставился в сторону входа, недоумевая, кого могло принести не только в столь поздний час, но и в такой ливень. Может быть какой-то путешественник, застигнутый муссоном врасплох?       И всё же, Дилюк поднялся. Он поколебался, но накинул свой привычный плащ на плечи, оставаясь только в белой рубашке и в штанах. Потом натянул перчатки, на случай, если гость станет слишком надоедливым, и подошёл к двери.       Гость всё стучал.       Дилюк заворчал, но раскрыл дверь.       И тут же закрыл, захлопнув прямо перед носом путника. Мужчина развернулся и пошагал прочь, но стук раздался вновь и Дилюк остановился. Закинув голову и уставившись в потолок, будто бы мог видеть небо, он тихо пробормотал:        — За что мне всё это, Архонты?       И вернулся к двери.        — Что ты делаешь в моём доме, Кэйа? — спросил Дилюк своим монотонным и спокойным тоном.       Кэйа в лучшие дни выглядел как холёный, лощёный человек с сытой жизнью. Его перьевая накидка, рубашка с открытой ключицей, золотые украшения и брюки вкупе с кокетством рисовали его как открытого и важного человека. Занимая высокое положение в Ордо Фавониус, Кэйа так же не нуждался в деньгах.       Сейчас, промокший и продрогший, он напоминал крысу, что плавала в сточных водах.        — Я пришёл в гости, — заявил Кэйа, делая шаг вперёд. — Не пустишь меня?        — Нет, — Дилюк попытался захлопнуть дверь, но нога Кэйи оказалась в пространстве с косяком, так что манёвр не удался. Мужчина скрипнул зубами и уставился на сводного брата. — Убирайся.        — Да ладно тебе, Дилюк, ты не можешь выгнать меня в такую погоду! — воскликнул Кэйа и, будто бы в доказательство его слов, промелькнула ещё одна вспышка молнии, расчертив чёрное, затянутое тучами, небо. — Видишь! Мне некуда идти!        — Твой дом в Мондштадте.        — Разрушен Ужасом Бури.        — Постоялые двора?        — Всё занято приезжими и другими пострадавшими.        — Твой офис?        — Только два дня назад я отдал диван в ремонт.       Пауза.       Дилюк тихо вздохнул и неохотно впустил другого. Он быстро захлопнул дверь, оставшись в сумраке.        — Не смей разводить сырость, — бросил мужчина, слыша тихие чертыхания Кэйи. — Твоя комната там, где и была. Где ванная, ты знаешь. Я не хочу видеть никаких грязных пятен на моих вещах, иначе ты будешь убирать их сам.       Дилюк направился за свечой, подхватил её и, прислушиваясь к сопению, пошёл в сторону второго этажа. Чужой голос догнал его на верхней ступеньке, тихий, но в тишине дома его слышно было прекрасно.        — Моя комната?       Было так много скрыто за этим вопросом. Дилюк сжал челюсть и проигнорировал Кэйю.       Оказавшись в своей собственной спальне, мужчина поставил лампу на стол. Он медленно снял перчатки, отложив их ближе к кровати в лёгком доступе. Не то чтобы он сомневался… Просто чувствовал себя спокойнее вот так. Потом сбросил пальто на стул, переоделся и лёг в кровать.       Сон не шёл.       Головная боль с приходом Кэйи только усилилась, грозясь превратиться в мигрень.       Теперь, Дилюк настороженно прислушивался к каждому шороху в доме, болезненно осознавая, как всё это напоминает ему прошлое, когда всё, что их обоих волновало — это хорошо повеселиться. Юные, не обременённые тяготой жизни…       Дилюк встряхнулся. Его уши будто бы стали более чуткими, так как ему показалось, что он уловил как Кэйа осторожно отпёр свою комнату. Ему также показалось, что вскоре он услышал шум воды. Поворочавшись, Дилюк уснул в этом напряжении тревожным сном.       Утро не было милосердным. Мужчина уставился на открытое окно, по которому снаружи всё ещё стучала вода. Дилюк сел, проведя рукой по волнистым волосам и потянулся. Он наполовину ожидал, что ночное происшествие было выдумкой больного мозга из-за большого количества работы, но теперь он так не думал. Его и без того кислое настроение стало только более мрачным.       В дверь постучали.        — Мастер Дилюк? — раздался спокойный голос Аделинды. Мужчина лениво расчесал волосы и собрал простой хвостик, глядя в зеркале на себя.        — Я уже встал, Аделинда. Что там с нашим гостем? — Он не на секунду не сомневался, что главная горничная уже знает о нежелательном присутствии в их доме.        — Сэр Кэйа осваивается на кухне.       Дилюк нашёл забавным, что голос женщины выражал знакомое старое раздражение по отношении к другому мужчине. Представления о завтраке у Кэйи было своеобразным и она терпеть не могла видеть, когда так открыто губят собственный организм. Кэйа, конечно, никого никогда не слушал и с возрастом это не изменилось.       Когда мужчина спустился вниз, уже освежившись и одевшись, он нашёл капитана кавалерии Ордо Фавониус за столом на кухне, с бокалом вина в руке и фруктами. Его одежда была всё ещё в стирке, так что одежда на Кэйе была самая обычная. Давненько Дилюк не видел его без перьевой накидки и украшений.        — А, Дилюк! — Он махнул рукой. — Доброе утро. Как спалось?        — Нормально, — буркнул Дилюк и прошёл к столу готовить завтрак. Он повязал фартук, отыскал несколько яиц и принялся за яичницу.       На самом деле ему снились воспоминания из детства и юности, отчего Дилюк постоянно ворочался во сне и проснулся в плохом настроении. Ему не хотелось вести даже подобие светской беседы с гостем, но были вопросы, которые надо было задать.        — И когда ты уйдешь?       Кэйа, который в этот момент повернулся на стуле, допив вино и разглядывая чужую статную спину, ухмыльнулся. Дилюк видел эту ухмылку краем глаза, когда чуть наклонил голову в бок.        — Уже пытаешься выгнать меня? Даже в такую погоду, когда мне некуда идти?       Дилюк повернулся полностью, сняв яичницу с плиты и разложив на тарелку. Он снял фартук и повесил тот на крючок. На несколько мгновений мужчина на полном серьёзе рассматривал возможность, чтобы просто выгнать Кэйю обратно, и пусть он спит хоть под забором, хоть ютится у Джинн.       Но дом Лизы был разрушен и Дилюк догадывался, что она пошла именно к подруге. А Джинн, несмотря на своё положение, имела очень маленькую квартиру. Едва ли там есть место для одного дополнительного гостя, а им с Кэйа?       Кэйа, конечно, видел это и умоляюще посмотрел на мужчину.        — Дилюк! Ты не можешь серьёзно рассматривать возможность выгнать меня! — воскликнул он. — Я знаю, что ты не настолько бессердечен, даже ко мне!        — Чем больше ты говоришь, тем больше у меня соблазн сделать это, — сухо заявил Дилюк, усевшись за стол с яичницей. Он даже не предлагал её Кэйе. Если тот хотел есть, мог бы сделать сам, либо не злить Аделинду. Сидя друг напротив друга, трудно игнорировать сверлящий взгляд, но Дилюк уже решил, что будет игнорировать Кэйю как можно больше.       Хотя сам хозяин винокурни предпочитал работать на первом этаже, в доме всё ещё был кабинет его отца. Та комната была заперта так же, как и комната Кэйи, и открывалась только для генеральных уборок горничными. Там нет ничего важного из документации и сам Дилюк не ходил туда кроме того раза, когда забрал всё сразу после похорон. Но, возможно, если Кэйа так и будет приставать, ему придётся уйти туда и запереться.       Он не ждал этого с нетерпением.       Босая нога коснулась его колена.       Дилюк замер. Он вонзил вилку в яичницу с такой силой, что она издала громкий стон-звон в оглушительной тишине с аккомпанементом барабана дождя по стеклу. Медленно, очень медленно, он разжал пальцы, дыша через нос в нескольких медитативных вдохах и выдохах. Так же медленно, подняв глаза, он увидел, что Кэйа, выглядя совсем безразлично и незаинтересованно разглядывал полупустой бокал вина. Он тоже посмотрел в ответ и улыбнулся слишком кокетливо, но и достаточно подлинно, хотя Дилюк не был уверен в своих оценках.        — А если я буду молчать? — спросил Кэйа, чуть наклонив голову на бок. Чёлка обнажила его повязку и его волосы скользнули с плеча. Шея, голая, открыта и под таким углом виден кадык, чуть выпирающий.       Взгляд Дилюка скользнул по нему и он поднял глаза, выглядя таким же не впечатлённым, каким мог, с чужой стопой на его колене. Кэйа поелозил на месте и поднял ногу выше, скользнув по внутренней части бедра. Лицо рыцаря не изменило своего кокетливого выражения и Дилюк только стиснул зубы, сопротивляясь жару крови.        — Ты так решил купить своё проживание? — спросил он ровным тоном.       Кэйа откинул голову и рассмеялся, будто бы услышал самую забавную шутку в мире. Его смех вытаскивал старые воспоминания, о юности, о мире, о ярких днях лета и жаре солнца на коже. Сердце будто бы сдавило и в горле встал ком. Дилюк сглотнул, радуясь, что лицо не предавало его. Смотреть на Кэйю сейчас так больно, что мужчина вновь принялся за яичницу.       Кэйа убрал ногу и вновь развалился на стуле, отсмеявшись. Тихо поднявшись, он проскользнул рядом, легко коснувшись чужих волос. Дилюк откинулся на спинку стула, понимая, что завтрак можно отложить.        — Ну-ну, я почти обиделся за такие намёки, — легко пробормотал Кэйа.       Чужая рука скользила по волосам мягко и нежно. Дилюк, пытающийся игнорировать Кэйю, в надежде, что тому надоест играться и он отстанет, замер статуей. Ещё в детстве он уяснил, что лучший способ избавиться от надоедливого сводного братца - это игнорирование. Понимая, что на него не реагируют, Кэйа обычно отставал в скором времени. Это всегда работало в детстве.       К сожалению, Кэйа тоже понимал, как надо привлечь внимание Дилюка. Он, казалось, всегда старался это сделать самыми разными способами и мужчина теперь не понимал, почему и сейчас это продолжалось. Кэйа тоже совершенствовал навыки и часто его методы были как возмутительными, так и просто опасными.       Но к домогательствам он не приступал не разу.        — Неужели дождь вымыл остатки тех мозговых клеток, что были у тебя? Отстань от меня. — Дилюк спросил совершенно сухим тоном, игнорируя то, как возятся с его волосами и лёгкие движения ласкают уши. Те горели красным цветом и мужчина просто надеялся, что цвет можно объяснить гневом, а не смущением. Своё собственное бешено бьющееся сердце он тоже игнорировал.       Намеки Кэйи мало того, что были возмутительными, так ещё и болезненными для чувств самым противным образом. Это игра, сводный братец любил дразнить людей и всегда самой большой мишенью был именно Дилюк. Сейчас всё просто перешло на новый уровень.        — Так и быть, можешь остаться, — буркнул он и Кэйа рассмеялся опять, но отошёл и сел напротив довольный и весёлый.        — Ура! Этот муссон должен затянуться на долгое время, если то, что говорили астрологи — правда. Конечно, я не могу пойти в Мондштадт вот так.        — Значит, ты просто ускользнул от работы.        — Кто знает? — Кэйа подмигнул, хотя с повязкой это было непонятно, и улыбнулся.       Дилюк фыркнул. Он быстро доел и принялся мыть посуду. Кэйа за это время сидел в тишине и наблюдал за ним. Не оглядываясь, так же как и ночью, Дилюк направился к рабочему столу, быстро собрал документы и ушёл на второй этаж.       До самого обеда он занимался всё теми же договорами. На обед Дилюку пришлось поговорить с некоторыми работниками, стоя на заднем крылечке, с трудом удерживая зонт над головами. Когда они ушли, мужчина остался, вдыхая запах свежести и влажности, наслаждаясь грохотом воды. Он немного нахмурился, наблюдая не только за лужами на мощеном камнем дворе, окружавшем дом, но и за работой траншей для отвода вот таких муссонов. Конечно, все плантации винограда выглядели так, будто были готовы уплыть в любой момент, оторвавшись с корнями с земли, но на самом деле это не так.       Постояв так какое-то время, мужчина вернулся в дом и опять заперся в кабинете до самого ужина. Впрочем, поработать нормально ему не удалось. Каждый раз казалось, что ему просто не место тут. Всё напоминало об отце таким образом, будто бы он просто вышел, а Дилюк, маленький мальчик, играл, воображая себя взрослым, большим и сильным.       Кэйа больше не показывался на глаза.        — Мастер Дилюк? Вам надо поужинать. На столе всё готово. — Голос Аделинды всё ещё профессионален, но заметно мягче. Дилюк поднялся и с большим рвением, чем он ожидал, вышел из проклятого кабинета. Главная горничная стояла под дверью, сложив руки ниже живота, на лице было написано беспокойство. — Всё в порядке? Может быть мне приготовить вам горячего чаю? У нас ещё осталась партия из Ли Юэ.        — Нет, — так же не громко ответил он. — Но благодарю за предложение.       Аделинда всё ещё хмурилась, её взгляд блуждал по лицу, а потом — обратно к двери кабинета. Её губы сжались в тонкую нитку. Дилюк твёрдо встретил её взгляд и плечи женщины опустились.        — Очень хорошо. Если вы так уверены, то я займусь работой.        — Спасибо, Аделинда, — успел сказать он ей в спину. Аделинда чуть наклонила голову в знак признания и ушла, скрывшись за поворотом.       Сам Дилюк пришёл на кухню и опять увидел Кэйю, даже не удивившись. Игнорируя его, хозяин дома сел и Кэйа тотчас опустился на соседний стул. На этот раз в отличие от утра, они не были друг напротив друга — это и успокаивало, и напрягало одновременно.        — Итак, ты заперся в кабинете, — заметил Кэйа лёгким тоном, подперев голову кулаком и глядя на него совсем не скрываясь.        — В отличие от тебя, у меня есть работа, — бросил Дилюк и добавил более сухим тоном. — Сэр рыцарь.       Кэйа фыркнул. Он дождался, когда Дилюк потянулся за соком и придвинулся ближе. С большим любопытством мужчина смотрел, как Дилюк напрягает пальцы, чтобы удержать их от дрожи, пока чужая рука скользит по волосам.        — Конечно, — покладисто согласился Кэйа. — Вот для чего я тут.        — Рад знать.       Пальцы Кэйи танцевали ниже, опустившись на хвост красных волос, а потом ниже, касаясь спины через рубашку и чёрное пальто. Дилюк поставил бокал с более громким стуком, чем можно. Он положил руки на стол, вновь превратившись в статую, просто ожидая, когда Кэйе надоест играться с ним и можно будет поесть.       Вот только Кэйа не останавливается.       Если раньше Дилюк даже не смотрел на него, сосредоточившись на точке на стене, то теперь он скосил взгляд и наблюдал, как чужой глаз горит каким-то странным огнём. Их взгляды встретились на секунду и Кэйа быстро облизал губы. Дилюк проследил за этим движением, а когда поднял глаза, понял, что это ошибка.       В какую бы игру Кэйа не играл, Дилюк проиграл в ту же секунду, когда понимание мелькало на чужом лице. Незваный гость улыбнулся и придвинулся ближе, прямо на онемевшего мужчину. Поцелуй вышел с привкусом вина и Дилюк быстро отстранился.       Его лицо было красным, как и его волосы. Он был уверен, что его шея и уши тоже такие. Он сердито уставился на сводного брата.        — Не делай того, о чём пожалеешь, — предупредил Дилюк, ощущая одновременно и желание, и сожаление, и гнев на себя. — Прекрати. Твои поддразнивания меня не интересуют.        — Я не дразню тебя, — голос Кэйи прозвучал уверенно и твёрдо, а потом тот опять поцеловал. Его губы были настойчивыми, упрямыми и тёплыми. Дилюк шумно выдохнул, не осознавая, что даже задержал дыхание. Понимая, что нет никакого отклика, Кэйа отодвинулся и пронзительно посмотрел на того. — Я совершенно серьёзен. Знал бы ты, как давно я хотел сделать это. Так почему не сейчас? Я знаю, что ты тоже хочешь.        — Нет, — Дилюк отодвинулся ещё дальше, чуть не свалившись со стула. Он вскочил, сжав пальцы на спинке, надеясь заземлиться и не поддаваться головокружению. — Ты ошибаешься. Да и когда ты был серьёзен?        — Прямо сейчас я серьёзен. Дилюк. Брат.        — Мы не братья.       Ответ вышел рефлекторным, будто бы всегда был там, на кончике языка. Кэйа сделал шаг, обойдя стул и Дилюк невольно шагнул в сторону, не сводя взгляда с мужчины напротив. Кэйа улыбнулся, продолжая наступать, пока хозяин дома не запнулся о спинку кресла.        — Не смей называть меня братом, — пробормотал Дилюк, ощущая себя загнанным в угол во всех смыслах. Кэйа подошёл вплотную и его волосы ловили красивые блики лазурным отсветом от освещения дома.        — Если мы не братья, то кто? — спросил Кэйа, но ответа не последовало. — Дилюк. — Он выдохнул это имя в губы, обдавая привкусом сладости.       Дилюк зажмурился, отчего следующий поцелуй будто бы получился ещё слаще. Он мог чувствовать, как его сдержанность внутри трещала по швам, а его возбуждение поднималось против воли. Давно было, когда он касался сам себя в последний раз, поэтому Дилюк обнаружил, что даже простых поцелуев было достаточно, чтобы искры прошлись по нервам.       Немного отстранившись, увернувшись от умелых губ, Дилюк прогнулся в спине, уходя от Кэйи.        — Мы — никто, — твёрдо сказал он. — И такими и останемся. Не делай такие глупые вещи как эта. Домогательства? Рыцари Ордо Фавониус опустились так низко, падать ниже уже некуда, да? Или твои подчинённые такие и они просто берут пример с тебя?        — Твои слова такие ядовитые, но за ними нет огня.        — Ты сомневаешься в моей ненависти к Ордо Фавониус?        — Ну уж нет, — коротко хмыкнул Кэйа, — в этом я как раз нисколько не сомневаюсь. Но я думаю, что ты врёшь себе о том, что не хочешь ничего делать. Со мной. Что, неправда? — удивился он, когда Дилюк только покачал головой в ответ. — Тогда поцелуй меня. Поцелуй и скажи, что не почувствовал этого напряжения между нами. Докажи мне, что я всё выдумываю.       Дилюк ухватил мужчину за хвост волос и плотно прижался губами к чужим губам. Ему нужно было доказать, что все правдивые слова Кэйи являлись домыслами и что сам Дилюк не чувствовал той горечи и обиды на прошлое, не чувствовал раздражения на самого себя нынешнего. Что безразличие — это всё, что у него осталось для Кэйи и ничего больше.       Кэйа наклонил голову и его губы сдвинулись, зубы задели нижнюю губу Дилюка. Чем дольше эта легкая ласка продолжалась, чем дольше Кэйа отвечал, тем больше сам Дилюк понимал, что уже поздно.       Он поддался на слова сводного братца. Целовать его в надежде что-то доказать было верхом глупости. В самом деле, его развели как пятилетнего ребёнка. Будто бы им опять двенадцать и у Кэйи новая гениальная идея, которая наверняка приведёт их к проблемам с отцом позже, но каким-то образом Дилюк поддался азарту и моменту.       Борьба с самим собой была явно видна в поцелуе.       Дилюк нисколько не сомневался, что Кэйа уж точно понимал, что он пытается сдержаться. Вот почему он приблизил своё тело так, что они были в плотную прижаты к друг другу. Кэйа запустил руки в чужие волосы и дернул за шнурок, распуская красные пряди и пробегая по ним пальцами. Дилюк зажмурился и резко выдохнул, его губы начали немного покалывать от ощущения чужих губ, а по коже пошли мурашки. Пальцы Кэйи были холодные с проблеском Крио магии и когда они прижимались к черепу, прямо там, где был хвостик, то дрожь прохлады шла по всему телу. Смутный звук вырвался из горла и Кэйа усилил напор.       Они оба запыхались, когда Дилюк понял, что наполовину твёрд. Ему было так жарко, что можно было подумать, будто бы он мог загореться на месте. Конечно, это невозможно, но в поисках прохлады он прижался к Кэйе и тот с большим удовольствием ответил.       Непонятно, кто из них двинул бедрами на встречу друг другу и Дилюк не мог бы даже отрицать, что это точно не он. Просто в какой-то момент он ощутил чужое напряжение в штанах, прямо рядом со своим и соприкосновение послало заряд электричества по коже. Он вздрогнул и отодвинулся.       Кэйа ничего не сказал, только повторил движение. Его губы наконец-то оторвались от губ Дилюка и когда они посмотрели друг на друга, то было поздно сдавать назад. Хозяин винокурни втянул в себя воздух со свистом и понял, что всё. Кэйа, гад, своего добился и теперь, даже если он собирался перевести всё в шутку, признать, что это очередная его не совсем хорошая идея, сам Дилюк уже не отпустит его.       Прижаться к чужой смуглой коже губами, совсем капельку прохладнее, то ли из-за Крио магии, то ли из-за того, насколько его рот чувствовал себя горячим, было наслаждением. Дилюк прижался поцелуем к доступной шее, прихватил кожу зубами и поставил засос в самом видном месте. Кэйа откинул голову, убрал волосы нервным движением и вновь потерся пахом о пах Дилюка. Несколько засосов и укусов спустя они вновь поцеловались и Кэйа настойчиво протолкнул язык в чужой рот.       Соприкосновение языков нельзя было сравнить ни с чем, ни с одним другим поцелуем с другим человеком. Судорожно потирая язык против языка, Дилюк резко запустил руки на талию, пытаясь вытащить рубашку из штанов с высокой талией. Кэйа охотно позволил это сделать, сам пытался разобраться в штанах Дилюка, воюя с его ремнём.       Кэйа прижался лбом ко лбу Дилюка, заглядывая в чужие красные глаза, а другой рукой наконец-то смог прижать два голых члена друг к другу. Они оба тихо простонали от ощущения контакта и контраста температур. Дилюк как зачарованный смотрел в чужой видимый глаз и положил дрожащую руку поверх руки Кэйи на членах. Он надавил большим пальцем на обе головки сразу и вздох, который издал другой мужчина, звучал надломлено.       Работая руками, оба старались довести друг друга до разрядки, опережая другого. Оба сдерживались как могли, и терпение Дилюка истощалось. Он не забывал чутко прислушиваться к малейшему шуму, в равной степени напуганный тем, что Аделинда или любая другая служанка могла бы застать их, и одновременно испытывая знакомый с детства азарт быть пойманным. От этого ему хотелось прогнуться ещё сильнее, сжать вторую руку в чужих волосах и потянуть ближе.        — Безумие, — пробормотал он, потянув хихикнувшего Кэйю на себя для ещё одного поцелуя. Дилюк не отказал себе в желании, с удовольствием вцепившись в чужие волосы. Он отметил как прекрасно ощущался рот Кэйи против его собственного, как совершенно ощущались все их поцелуи и смешивающееся дыхание, будто бы так и надо. Его обычно сдержанные чувства ревели в этот момент, торжество и возбуждение смешивалось в груди. Дилюк стал ещё более напористым, как и поцелуи.       Когда Кэйа оторвался от него, он выглядел так, будто бы ноги не держали его. Он опустил взгляд туда, где их руки всё ещё скользили, размазывая влагу с их обоих членов, смешивая друг с другом. Как завороженный, Кэйа поднял взгляд и глядя прямо в глаза Дилюка медленно облизал один из пальцев.       Дилюк громко сглотнул, ощущая как в горле всё пересохло. Его рука, которая двигалась на членах, дернулась и сжалась слишком сильно, так что оба вздрогнули.        — На колени, — выпалил он, сам удивившись и словам, и тому, как хрипло и разбито звучал голос, с каким голодом говорил.       Кэйа мгновенно подчинился и просто рухнул, сразу же всё поняв. Он вцепился в чужие бёдра, пачкая ткань не спущенных толком брюк, но это никого не волновало. Член Дилюка был прямо там, перед ним и Кэйа, разрываясь в желаниях, поднял взгляд и точно так же взял головку в рот.       Дилюк хлопнул себя по губам, чтобы заглушить стон, клокотавший в груди. Рот Кэйи был восхитительным, лучшим. Влажный и горячий, его язык ощущался чуть шершавым и скользил по щели как у кошки, лакающей молоко. Кэйа сделал несколько успокаивающих вдохов и медленно скользнул ниже на член, измеряя, где он будет задыхаться. Это была пытка, но Дилюк, закусивший руку, терпел её, сдерживаясь изо всех сил. Его бедра были так напряжены, что если бы Кэйа не удерживал их со всей силой, то Дилюк толкнулся бы в этот манящий влажный жар.       В какой-то момент член упёрся возле горла и Кэйа тут же отстранился, кашляя. Не успел Дилюк и рта раскрыть, как мужчина на коленях перед ним вернулся к минету. Он вновь медленно опустился, на этот раз зная свои пределы и обхватив рукой основание члена Дилюка. Взять целиком не получалось. Вторую руку он опустил на свой собственный член и сжал.       Картина была греховная и настолько пошлая, что чётко отпечаталась в мозгу Дилюка. При всём желании он не смог бы забыть её, так же как и то, насколько хорош чужой рот. Неуверенно, он положил руки на чужие волосы, зарываясь пальцами в более короткие пряди, но Кэйа, казалось, не протестовал. Он тихонько простонал и вибрация отдалась по члену и уже Дилюку пришлось закусить губу. Медленно, он начал направлять и подталкивать Кэйю, и тот, прикрыв глаза и втянув щеки, продолжил сосать.       Было много слюны. Единственный видимый глаз тоже слезился, когда Кэйа брал особенно глубоко, пока не срабатывал рвотный рефлекс и ему не приходилось отстраниться. Он помогал себе рукой, а другой двигал между ног, тихо постанывая. Дилюк продолжал кусать губы и не был в состоянии отвести взгляда.       Оргазм подобрался неожиданно. Рыцарь успел дернуться назад в самый последний момент, так что только головка осталась во рту и сперма хлынула. Дилюк обнаружил, что остался совершенно безмолвным, не в состоянии осознать, что Кэйа не только позволил кончить себе в рот, но и проглотил абсолютно всё с таким выражением лица, какого он никогда не видел. Кэйа продолжал ласкать языком щель, прошёлся по оттянутой крайней плоти и по всему члену в последний раз, собирая сперму и слюну, а потом с пошлым звуком отстранился. Он зажмурился, выдохнул на грани стона и скулёжа и Дилюк увидел, что тот довёл себя до оргазма, кончив в кулак. Ни одной капли не упало на ковёр.       Дилюк пошатнулся и был благодарен, что за спиной была спинка тяжелого кресла. Он потянул Кэйю за плечо и тот встал, слабо покачиваясь на ногах. Какое-то время они смотрели друг на друга в тишине, со стуком дождя и шорохом жизни второго этажа. Дилюк пытался найти хоть слово, но впервые в жизни ничего не шло к нему. Кэйа тоже не спешил начинать говорить, просто глядя в ответ.       Вздохнул, Дилюк дёрнул другого мужчину и они соприкоснулись лбами. Оба потные и тяжело дышащие, но удовлетворённые, они просто глядели друг на друга.        — Полагаю, я оказался прав, — выдохнул Кэйа и Дилюк испытал желание скривиться, но был слишком удовлетворённым, так что просто прикрыл глаза в поражении.       Он уже знал, что всё этим и обернётся.        — И что ты собираешься делать? — вместо этого спросил он, предпочитая игнорировать вопрос. Самообладание начинало возвращаться, хотя его голос всё ещё был хриплым, а губы искусанными. Его взгляд задержался на рте Кэйи, на красных блестящих губах. — Что ты хочешь от меня?       Кэйа как-то нехарактерно для него притих, быстро сглотнул, но встретил чужой взгляд твёрдо и уверенно.        — Если у тебя ещё есть место для меня?.. Я имею в виду, если ты в состоянии забыть, что я капитан кавалерии Ордо Фавониус, если ты можешь принять меня… Мы могли бы попробовать что-то сделать с нами.        — Хм. — Упоминание рыцарей сбило часть настроения Дилюка и он вновь презрительно хмыкнул. Но задумался. — Это будет трудно. Я ненавижу рыцарей. Я ненавижу, что ты с ними остался.       Эти слова дались ему трудно.       Кэйа промолчал.       Им надо поговорить об этом, но за столько лет, оба избегали этой неприятной темы.       Дилюк промолчал и после продолжительной тишины продолжил спокойным тоном:        — Но я могу подумать об этом.       Несколько поцелуев и минета было не достаточно, чтобы стереть все прошлые горькие чувства между ними. Но Дилюк был согласен попробовать, глубоко уверенный теперь, что это не очередная шутка Кэйи. Даже для него это было бы слишком.       Тот тихо засмеялся и наконец-то опустил руки, чтобы привести их в порядок.        — Тогда я очень рад.