У всех есть личный интерес

Скрип старой телеги, казалось, разносился по всей округе. Она сильно шаталась, то и дело проваливаясь колёсами в давно засохшие ямы, и поднимала такое облако пыли, что рассмотреть, что находится за её пределами, лёжа внутри, было практически невозможно. Молодой буланый конёк, привязанный к перекладине толстой верёвкой, резво семенил сзади. Он размахивал пышным чёрным хвостом, изредка тряс длинной гривой, чтобы отогнать насекомых, и то переходил в прыгучую рысь, то снова шёл широким шагом. Бедняге ещё повезло, что его спину не нагрузили всяким ненужным хламом, которого в самой телеге было хоть отбавляй. Посуда, одежда, одеяла и всякого рода безделушки — пожитки одного-единственного человека были собраны в этом месте. Худощавый парнишка лет четырнадцати как раз лежал на туго набитом мешке и безразлично разглядывал небо — ярко-голубое, без единого облачка. Солнце сегодня пекло нестерпимо, будто желало добавить в жизнь путников ещё больше страданий. Поблизости не было ни единого деревца, которое дало бы спасительную тень, ни одного домика на горизонте. Пустое пространство между двумя городами простиралось на многие мили вперёд. — Вот умница, теперь давай в рысь. Телега резко покачнулась, и юноша свалился на жёсткие доски. Буланый конёк вскинул голову и чуть проскакал галопом, останавливаясь только тогда, когда круп значительно перегнал плечи. Звонкий девчачий смех, раздавшийся в то же мгновение, разозлил и без того недовольного парнишку, но он лишь упрямо поджал губы и молча присел обратно, обхватывая руками колени. Покрытые высохшей грязью штаны, рваная рубашка и такие же старые ботинки — он был похож на оборванца, хоть им и не являлся. Любой на его месте стал бы так выглядеть, если бы провёл целую неделю в сырой тюремной камере. Ему просто не повезло. По жизни. — Так резко подгонять нельзя, — снова послышался спокойный голос мужчины. — Она услышит тебя, даже если ты слегка сожмёшь пальцы. Вот так, видишь? Нет, рысью больше не поедем, отпусти вожжи. Когда мужчина повернулся, юноша сделал вид, что не замечает его пристального взгляда. Он всё же сполз вниз, натянул шляпу на лицо, давая понять, что собирается вздремнуть, и уже спустя несколько секунд снова был предоставлен самому себе. Мужчина больше не поворачивался и принялся рассказывать девочке очередную неинтересную байку. Чуть приподняв козырёк широкополой шляпы согнутым пальцем, парнишка скосил взгляд к валяющейся впереди сёдельной сумке. Ещё на выезде из города он видел, как мужчина кладёт в неё толстый кожаный кошель и флягу — это его шанс. Окинув взглядом широкую спину в мятой хлопковой рубашке и подтяжках, юноша пришёл к выводу, что лучшего момента ему уже не найти. Он подвинулся ближе, запустил руку вглубь сумки и не глядя вытащил первое, что попалось под руку. Кисет. Нет, не то. Следующая попытка оказалась более удачной, но засунуть кошель в собственный карман не получилось, поэтому пришлось спешно высыпать всё содержимое себе на ладонь и распихать по ботинкам. На первое время хватит. Сейчас главное добраться до города, раздобыть попутку и как можно быстрее вернуться домой. Билли наверняка его уже заждался, поэтому будет очень недоволен и, скорее всего, в наказание отберёт все сбережения… но ничего, ещё парочка удачных карманных дней, и он всё же накопит себе на новый револьвер. Аккуратно вернув сумку на место, парнишка стал медленно пробираться к активно шагающему позади коньку. Ездить без седла он никогда не пробовал, но предполагал, что это не должно быть намного сложнее. Справится. Обыскав ещё несколько сумок по пути, он раздобыл полупустую флягу — судя по запаху, явно не с водой — нашёл туповатый охотничий нож и верёвку, которой и привязал это всё к поясу. Закидывать на коня сумки было некогда, а другого шанса сбежать у него и вовсе и быть не могло. Нужно поторопиться, пока мужчина занят, а девочка слишком увлечена сказкой. Кое-как отрезав ножом верёвку, сдерживающую коня, юноша с трудом вынудил, как оказалось, кусающееся животное подойти ближе к телеге. Конь упирался, взмахивал массивной шеей и шёл боком, отставляя круп в сторону. Запрыгнуть на него было той ещё задачкой, а уж сидеть на твёрдой спине и вовсе оказалось сплошным мучением. Стоило всаднику обнять его за бока, и животное тут же сорвалось с места, скачками вырываясь вперёд еле-еле плетущейся полноватой рыжей кобылы. — Куда?! — послышался недовольный бас сзади, но юноша только сильнее стукнул разгорячённую лошадь пятками и склонился к её шее. Вот оно — долгожданное чувство свободы. Он так изголодался по нему, что сейчас хотелось упиться им до смерти. Вперёд, вперёд и ещё раз вперёд. Без оглядки. Но он ведь скачет совсем не в ту сторону… Нужно развернуться. Сделать круг, чтобы этот ублюдок не догнал его, а потом ехать вдоль дороги, чтобы не потеряться. До ближайшего города не так уж и далеко, он успеет затеряться в толпе. В мыслях всё, конечно же, казалось элементарным, но на деле, когда он попытался развернуть коня при помощи болтающегося у того на недоуздке конца верёвки, мерин только крутанул головой, не собираясь останавливаться. Паника пробрала до костей. Скорость всё увеличивалась, а равновесие держать становилось с каждой секундой сложнее. Юноша решил хотя бы не падать и вцепился в густую гриву всеми десятью пальцами. Когда далеко позади раздался оглушительный свист, конь ощутимо замедлился, отчего юноша только больше запаниковал. Он попытался стукнуть животное снова, но конь вдруг резко подскочил и мотнул шеей. Неумелый всадник тут же слетел, больно ударившись о твёрдую землю позвоночником. Воздух будто застрял где-то в лёгких, а пошевелиться получилось только спустя какое-то время. — Ты с ума сошёл?! — проорали прямо на ухо. Парнишка попытался уклониться, но его всё равно грубо вздёрнули на ноги и заставили стоять прямо. — Жить надоело?! Он даже не успел ничего сделать. Мужчина содрал с его пояса нож и флягу, оставив растянутую верёвку болтаться где-то в ногах. Голова слегка кружилась, но недомогание быстро прошло, уступив место гневу. — Отпусти, ублюдок! — едва осознав, что его снова тащат в остановившуюся неподалёку телегу, юноша начал активно сопротивляться. Он пытался драться и даже кусаться, но его руки слишком уж умело завернули за спину. — Я убью тебя! — Не знал, что ты разговариваешь, — только и сказал мужчина, одной рукой подбирая упавшую во время недолгой потасовки шляпу. — Что, немым притворяться уже расхотелось? Юноша зарычал и попытался было рвануть вперёд, но его голову вдруг грубо толкнули вниз, вынуждая опустить взгляд в землю. Мужчина довёл его до телеги, легко приподнял и закинул обратно на мешки хлама, велев не рыпаться. Парнишка посидел всего пару мгновений, а затем, предварительно зыркнув на мучителя, резко бросился к правому бортику, переваливаясь через него, чтобы сбежать. Ожидаемо, его снова поймали и в этот раз не спешили отпускать. — Куда ты собрался?! — снова рявкнули на ухо. Юноша дёрнулся, но когда его встряхнули в ответ, немного поубавил пыл. — Вокруг пустырь, ни души! Хочешь свалиться с обрыва, когда стемнеет?! Или, может, подохнуть от голода и жары?! Или вообще быть съеденным койотами?! — Здесь нет никаких койотов! — Откуда тебе знать?! Собрался бежать с одной флягой и тупым ножом?! Ну, удачи, умник. Мужчина отпихнул его, и парнишка не устоял на ногах. Он свалился на пыльную дорогу и с ужасом уставился на выпавшие из ботинка монеты. Мучитель их тоже заметил и тут же опасно нахмурился. Они бросились их поднимать почти одновременно. — А-ай! — когда его внезапно подняли за ухо, стало совсем обидно, но чем больше он стучал по сдерживающей руке, тем сильнее выкручивали ухо. — Пусти… — Я его спасаю от висельницы, а он ещё и ограбить меня решил? — обманчиво спокойно поинтересовался мужчина. Юноша задёргался только сильнее. — Не на того напал, птенчик. — Я не просил меня спасать! — А я и не требую благодарности, только элементарного уважения, которому тебя, похоже, никто не научил. — Пошёл ты… тварь! Ублюдок! Да я… я тебе глотку перережу, а потом кишки на шею намотаю! — Не дерзи давай, а то стяну штаны и так отстегаю, что уже ни про какие кишки думать не захочется! Парнишка притих, но немного подумав, задёргался снова. Ухо крепко сжали, а его самого в очередной раз подсадили в телегу. Упав на мешки, он подтянулся на руках и сел, не сводя с противника убийственного взгляда. Тот даже не обратил на это внимания и спокойно пошёл ловить уткнувшегося в траву конька. — Мистер Кэссиди хороший, он мне конфеты купил, — вдруг похвасталась сидящая впереди девчушка в противном пышном платьице. Когда-то оно было зелёным, но теперь выгорело на солнце и приобрело отвратительно бледный цвет. Сама же девочка выглядела не старше пяти лет, хотя из-за её невероятной худобы узнать точный возраст было весьма сложно. — Тебе тоже купит, если будешь себя хорошо вести. Юноша пронзил недовольным взглядом ещё и её и, ничего не ответив, демонстративно отвернулся. Девчушка смотрела на него ещё долго, но затем всё же потеряла интерес. Они продолжили путь уже совсем скоро. В этот раз мужчина привязал коня ещё крепче, убрал все острые предметы и не переставал оглядываться через каждую минуту. — Тебя как звать хоть, отчаянный? — парнишка глянул на недруга исподлобья, но быстро отвернулся, возвращаясь к разглядыванию противоположного бортика. — Снова играем в молчанку? — Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. Оставьте меня в покое. — Ох, как заговорил! Что, какие-то манеры у тебя всё-таки есть, а, птенчик? — Говард. — М? — Меня зовут Говард, не нужно использовать на мне эти дурацкие клички. Эту вон так называйте, — парнишка кивнул в сторону развесившей уши девчонки, и та мгновенно надулась, обижаясь на обращение. — Её зовут Луиза, — тут же поправил мужчина, впрочем не сильно расстраиваясь. — А меня, как я уже говорил, Кэссиди. Нам ещё пару часов ехать, так что лучше бы нам подружиться, а не грызть друг другу глотки. — Просто отпустите меня, и такой проблемы не будет. — Я тебя и не держу, — Говард встретился с мужчиной взглядом, но тот лишь усмехнулся в густые усы. — Ты меня обокрал. — Я бы отпустил коня. — А деньги? Нож и фляга? — Мне нужнее. — С чего это ты взял? — Вы себе новые купите. — Как? Ты же украл мои деньги. Парнишка промолчал. — Думаешь, я не знаю этот взгляд? — усмехнулся Кэссиди, поворачиваясь так, чтобы смотреть собеседнику в глаза. Говард отвернулся, обиженно скрестив руки на груди. — Поверь, я уже на таких, как ты, насмотрелся. Думаете, что уже всё знаете о мире, что сможете полететь, выпав из гнезда, и никто и ничто вам не помешает. Если бы ты знал, куда идти, сбежал бы ещё тогда, когда мы были в городе. Сейчас ты уже посидел, подумал и решил, что вполне сможешь выжить один, верно? Да, возможно, это так, но разве ночевать на улице, питаться помоями и воровать — это жизнь? Хорошенько подумай, прежде чем принимать такие решения. — Мне есть, куда идти, — сквозь зубы прошипел юноша. — И куда же? Насколько я знаю, твой дом изъят в качестве компенсации за ущерб банку, а все твои дружки бросили тебя в ту же секунду, когда что-то вдруг пошло не так. Думаешь, они вернутся за тобой? Ты пробыл в тюрьме восемь дней, и никто даже не попытался узнать, куда ты пропал. Все тебя бросили, так что лучше прими это, как можно быстрее, и не строй лишних надежд. Как я уже сказал, я не держу тебя, но я также предлагаю тебе свою помощь. Не спеши отказываться от такого. — Вы ничего не знаете! — Говард встрепенулся и всё же поднял взгляд на мужчину. — Мой брат меня ищет, он… он ждёт меня, ясно?! Не нужна мне никакая… помощь. — Это тот брат, который подставил тебя? Да, шериф мне всё рассказал. Если бы не тот отморозок, тебя, может быть, и не успели бы поймать. — Всё не так! Вы… это не из-за него! Он меня не подставлял, он… он вернётся, ясно?! Меня поймали только по моей вине, так что теперь я… мне нужно вернуться, чтобы меня могли найти. Кэссиди взглянул на него с неприкрытой жалостью, и Говард поспешил вновь отвернуться. Ему было обидно. Почти до слёз обидно от осознания, что Билли и правда его бросил. Это было очевидно, тут никакое самовнушение уже не поможет. Этот чёртов Кэссиди прав — ему некуда бежать… — Слушай, птенчик, — вздохнул мужчина и, дождавшись ответного взгляда, продолжил. — Он столкнул тебя с лошади и уехал на ней сам, ты правда думаешь, что это твоя вина? Он не вернулся. Если бы он только сунул нос в этот город, его узнал бы каждый прохожий, и это точно не осталось бы незамеченным. За его голову назначена большая награда, не думаю, что он настолько глуп, чтобы… даже если бы он о тебе волновался, он бы туда не сунулся. Парнишка не ответил. Глаза действительно наполнились слезами, и он не мог ничего с этим поделать. Кэссиди деликатно отвернулся и даже велел Луизе следить за дорогой. — Если ты вернёшься, тебя тоже поймают, — сменил тактику мужчина. Теперь он не поворачивался и смотрел исключительно на дорогу. — Шериф не станет с тобой церемониться, если снова увидит шастающим по его городу. Он позволил мне помочь тебе исключительно по старой дружбе, и потому что ты ещё слишком молод, чтобы болтаться в петле. Тебе выпал второй шанс, цени это. Не каждому так везёт, так что ещё раз прошу тебя… подумай хорошенько. Не думаю, что тебе хочется обратно в клетку. Прими мою помощь, я тебе не враг. — Какое вам вообще до меня дело? — голос немного дрожал, но Говард старался прикрыть это напускной злостью. — В чём ваша выгода? — Выгода? Никакой выгоды, парень — чистая добродетель. — Так не бывает. — Если ты с этим не сталкивался — это не значит, что этого нет. Дело не только в тебе — я помогаю многим. Всем, кому только смогу. Взять вот Луизу, — девочка тут же приподняла голову, с любопытством уставившись на мужчину. Тот тепло улыбнулся ей и свободной рукой погладил её по длинным светлым волосам. — Все заслуживают второй шанс. Говард недоверчиво покосился на девчонку. Увидев её в первый раз, он сразу понял, что её совсем недавно спасли от голодной смерти. Её кожа, глаза и волосы не выглядели здоровыми. Девочка будто никогда не видела дневного света. — У всех есть личный интерес, — всё же сказал он. — Человек никогда не действует без мотивации. Никто не станет просто так помогать другому себе в ущерб. Кэссиди всё же обернулся, пронзая юношу удивлённым взглядом. Тот немного смутился от такого внимания. — Моя сестра так говорила, — принялся оправдываться он. — Она много читала и изучала психологию. — Возможно, она и права, — кивнул мужчина, снова отворачиваясь. — Но цели и мотивация бывают совершенно разные. Они не всегда плохие. Ты прав, просто так в этом мире ничего не делается, но разве это плохо? Всегда должен быть результат. Говард промолчал. Ему не нравилось то, куда зашёл этот разговор, и то, с каким дружелюбием к нему относился спаситель. Это притягивало и пугало одновременно. — Так какая у вас мотивация? — всё же спросил он, но Кэссиди даже не шелохнулся. Казалось, он вообще не ответит, однако спустя какое-то время он вдруг заговорил. — Искупление собственных грехов, — тихо произнёс он. Говард заметил, как напряглись его плечи. — Помощь другим — меньшее, что я могу сделать. И я делаю. Юноша опустил взгляд, хотя на него никто и не смотрел. Что-то в этом странном мужчине его цепляло, не давало считать его врагом. Его хотелось слушать, хотелось ему верить и даже довериться. В конце концов, что он потеряет, если хотя бы попробует? Билли за ним не придёт. Может и обрадуется, если младший брат сам его разыщет, но сам не сунется. Таков уж он, тут ничего не поделаешь. Это предательство далеко не первое, но всё же самое болезненное. Говард и подумать не мог, что старший на такое способен. Он же обещал, что будет рядом, говорил, что защитит, а сам... Ещё с самого начала было понятно, что добром это дело не закончится, но кто же знал, что пострадает только он, Говард? Он и представить не мог, что всё так обернётся. — Ты голоден? — спросил Кэссиди, словно почувствовав его внутреннюю борьбу. — Знаю, должен был спросить это раньше, но ты, вроде как, всё время молчал. В коричневой сумке есть хлеб и консервы, можешь поесть. До города путь не близкий. Говард слабо кивнул. Есть ему и правда хотелось — в тюрьме кормили только отвратительной капустой и то, стоило ему нагрубить помощнику шерифа, и его тут же лишали пайки. Пока он боролся с крышкой консервов, Кэссиди начал напевать какую-то весёлую дорожную песню. Луиза смеялась, хлопала в ладоши, отчего лошади прибавляли шаг, а затем и сама начала подпевать. Такое видеть было совсем странно, но юноша и сам не заметил, как улыбнулся, стоило малышке начать пританцовывать. Если и есть у него право на второй шанс, то это вполне хорошее начало.