«Болезненный взгляд был направлен на меня, а сердце предательски сжималось. Две голубые радужки поглядывали с благодарностью, а мне хотелось задохнуться…»
Люцифер
Уже невыносимо смотреть на ту, которая всем видом показывала полное безразличие специально, чтобы не повторить ранее сделанную ошибку. Старалась не подскользнуться на самом конце обрыва, ведь внизу нестерпимо поджидала затягивающая тьма, которая была без намёка на что-то светлое и хорошее. И эта чёрная, бесконечно поглощающая тьма имела шикарные бордовые крылья и проницательные красные глаза. Неудивительно, но я с самого начала ей являлся. Прямой дорогой малышки в незнакомый мир гордыни, алчности и особенно сильной похоти, открытого разврата. Противно было смотреть, что она до сих пор находилась отстранённо от меня, но всё ближе располагалась на ангельскую сторону, полностью невыгодную и нежелательную моему плану. Непризнанная являлась определённо моим сокрушительным наказанием свыше, ведь заполняла все пустые пространства запутанных мыслей. И не каких-то отвратительных, отталкивающих и противных.. нет. Именно слишком откровенных, сильно будоражащих ко скорой близости, ведь я просто обязан сломить её на нашу сторону. Нервно хлопнул дверью собственной комнаты после урока Крылоборства и понял, что каждая мышца после тренировки до сих пор была напряжена. Пальцы потянулись к воротнику рубашки и ловкими движениями начали выпускать тёмные пуговицы, потихоньку обнажая участки кожи, покрытые многочисленными татуировками. Можно было остаться там, продолжить наблюдать за тренирующимися учениками, которые неспособны ни на что, но внезапное желание побыть в полном одиночестве оказалось намного выше. Могло остановить лишь одно — очаровательные голубые глазки Непризнанной, но фальшивый вид равнодушия перечеркнул и не оставил желания присутствовать. Она смотрела тревожено, с промелькнувшим волнением лишь на ангелка, который беспомощно распластался по земле. Бесило ли это меня? Определённо. Надоело видеть их любезное общение, вечную фигуру ангела чистоты именно с ней. И каждый раз, врезаясь глазами в их болтающую парочку, мне всё сильнее хотелось прижать эту девицу вплотную к себе, показать, что злить сына самого Сатаны уже являлось неисправимо большим промахом. Хотелось доказать самой же Непризнанной, что от моего желания она могла стать полным ничтожеством. Странное влечение к её божественному телу вскружило голову. До измождения хотелось снова слышать протяжные, обрывистые стоны малышки, руками ласкать сексуальное тело, которое запомнилось беспомощно перед красными омутами. Вдыхать запах клубничного десерта и ощущать до невозможности странное спокойствие. И именно сейчас на кончике языка появлялся долгожданный вкус знакомой клубники, вынуждая полной грудью вдохнуть спасительный воздух. Несколько секунд невероятного блаженства, и я понял, что это не воображение так отчётливо внушало знакомую до мурашек энергию. Взгляд мгновенно перешёл на закрытую дверь, чувствуя именно по ту сторону то, что заполняло мои лёгкие. Она там… На лице расплылась хищная и долгожданная усмешка. Не раздумывая, я сделал несколько шагов и, распахнув дверь, мгновенно затащил беззащитную Непризнанную в поглощенную тьмой комнату. Она успела издать тихий, наполненный растерянность писк. И сразу была спиной прижата к стене моим пылающим телом, которое желало невмоготу прижаться к женственному телу без одежды. Непризнанная сразу болезненно скривилась и растерянно посмотрела на меня, прикусив сама того не подозревая сексуально губу, заставила внизу ощутить нестерпимую тесность. Чёрт, Уокер. Почему ты только своим невинным видом меня возбуждаешь?... — Люцифер, что происходит?! — её голос был неожиданно хриплым и какими-то уставшим. Она попыталась аккуратно оттолкнуть, но только сильнее стала прижата моим телом к стене. — Ай… Люцифер! — Хотел поболтать, давно просто этого не делали… — пальцем медленно очертил контур подбородка, приподнимая ненавязчиво вверх. — Или ты имеешь что-то против моей идеальной компании? Она скривилась, непонятно из-за чего, отводя взгляд в сторону. — Люцифер, мне нужно идти… Тихо прошептала и так умоляюще, что на одно мгновение мне захотелось это сделать, но, очнувшись, остановил себя. Только сейчас заметил на лице какую-то странную усталость и мимолётную грусть, хоть она и пыталась это скрыть. — А если я скажу, что тебе нельзя? — усмехнулся, величественно возвышаясь над её мелким тельцем, вплотную прижатым к стене. Непризнанная тяжело сглотнула и безобидно закатила глаза, вызывая издевательский смешок. Голубые глазки в полутьме только сейчас скользнули по обнажённому торсу и замерли, неосознанно любуясь знакомыми формами мужских изгибов. Облизнула розоватые губы, исчерпывая маленький запас моего терпения не взять силой. Непризнанная посмотрела глазами неожиданного любования и прижала маленькие ладони к моей спокойно вздыхающей груди, раскидывая волшебные мурашки по телу. Расслабила, дезориентировала, пленила, взбудоражила одним обычным движением рук — явно особенная. И резко воспользовавшись этим, высвободилась из плена, двигаясь поспешно в сторону заветного выхода. Смешная попытка, Непризнанная… Быстро оказавшись рядом и закинув на плечо лёгкое тело несильно брыкающей девушки, двинулся в сторону кровати. Немного грубо бросил на шёлковую ткань и навис угрожающе сверху, пугая непослушную малышку вспыхнувшими глазами. Она издала неожиданно молящий выдох и скривила болезненно носик, так неожиданно мило, что я не сдержал короткого смешка. Посмотрела на меня просяще, почти умоляюще, на грани странного поведения, и я только сейчас заметил, что к голубым глазам подступали непрошеные слёзы. Она вцепилась в мои запястья, сживая со всей силы, которой могла, начала аккуратно ёрзать на прохладной ткани, удивляя своими странными движениями. Вопросительный взгляд скользнул по девичьему телу в белоснежном платье, и только сейчас подметил странную небрежность, несколько грязноватых пятен у бёдер. Взгляд вернулся к напряжённому лицу Непризнанной, и снова обнаружил очень странную деталь серых перьев, которые болезненно выглядели и распушились, напоминая сгустки маленьких облачков. Непризнанная всем видом показывала, что что-то не так. Аккуратными движениями двигалась на шёлковой ткани, не убирая сильной хватки с запястий. Снова посмотрела в глаза, и я снова осознал — они способны изменить подсознание в один миг. Снова скривилась, едва слышно пискнула беспомощностью, наполненной нескрываемой обидой, что моё сердце болезненно защемило. Она лежала подо мной, и только болезненными взглядами невидимо оттолкнула меня от себя. Я моментально отстранился и протянул руку, пытаясь помочь присесть, но она продолжала неподвижно лежать на месте, совершенно не двигаясь. Без единой эмоции уставилась на потолок, легонько беспокоя своей странностью. Будто боялась случайным движением снова причинить себе что-то непонятное, неизвестное мне. — Что происходит? — грубо спросил, испепеляя внимательным взглядом. Она прикрыла медленно веки, неспешно вдохнула полной грудью, но снова болезненно скривила. Поджала губы в тонкую линию и издала смешок, наполненный непонятным мне отчаянием. — Непризнанная, не беси меня… — приблизился к ней ближе и заметил, как она настороженно замерла. Посмотрела наконец-то в мою сторону и горько улыбнулась, выбивая непонятные эмоции наружу. Время показалось полностью бесконечным, не имеющим видевшего начала и конца. Девушка смотрела пристально, без каких-либо эмоций, но я всем телом ощутил в голубых глазках нестерпимую боль её тела. Скривился, скорее от недовольства, и внезапным порывом убрал с лица вишневый локон, стараясь хоть как-то отвлечься от пленительно голубой радужки, всё это время, без остановки, вглядывающейся в зрачки. — Я не хочу двигаться… — выдала на коротком выдохе тихим, слегка хрипящим голоском. — В моей кровати все от блаженства потом не могут двигаться, но почему же кривишься? — усмехнулся, стараясь вызвать её лёгкую улыбку, но она была грустная, как серая туча. — Мне больно… — сказала очень тихо, видимо сомневаясь в сказанном, но так, чтобы мне удалось расслышать. — Крылья… Я метнул внимательный взгляд на крылья и убедился — они явно выглядели хреново. Забрался полностью на кровать, стараясь не беспокоить, присел на колени и попытался аккуратно поднять. Она посмотрела на меня настораживающе и попыталась ненавязчиво оттолкнуть. — Люцифер, не надо. Мне больно двигаться… — в протест сказала она, пытаясь остановить. — Я осторожно. Не бойся. Рука уверенно нырнула под спину и обхватила тоненькую талию, а другая аккуратно легка на маленькое плечо, помогая приподняться и присесть, но она всё равно болезненно поморщилась носиком. Непризнанная попыталась дёрнуть крылом, проверяя его целостность, но вместо этого согнулась пополам, издав измученный нестерпимыми болями стон. Я наклонился чуть ниже, заставляя властным движением руки развернуться боком, и она послушно поддалась моему желанию, медленными и аккуратными движениями. Серые крылья и растрёпанные перья, мягко говоря, выглядели не очень. Почти у самого основания правого крыла вообще смотрелось странно, словно было изначально искривлённое. Рука поднялась выше, а окончаниями пальцев легонько прошёлся по кривому изгибу, убеждаясь в правоте появившихся мыслей. — Ты сломала правое крыло… — выдал я и сразу услышал расстроенный выдох. — Как это вышло? Она медленно, двигая только поочерёдно бёдрами, развернулась ко мне, опустив встревоженный взгляд вниз. Непризнанная снова выглядела невинно соблазнительной нимфой, и только грустным видом заставляла быть прикованным взглядом. Мои пальцы величественно легли на подбородок и подняли его ввысь, заставляя посмотреть в глаза, ждущие интригующего ответа. — На тренировке по Крылоборству со мной был… Асмодей, — она замолчала и недовольно скривилась, полностью заинтересовывая такой реакцией. — Он пытался научить меня атаковать, но почему-то ударил крылом по спине. И я, врезавшись в дерево, сломала… Она скользнула глазами, наполненными нестерпимой грустью, за спину, оглядывая своих пострадавших пернатых. Внутри меня всё начало бурлить неконтролируемым огнём, предрешающим сносить всё на своём пути. Глаза успели вспыхнуть, но Непризнанная не успела этого увидеть, ведь сильно тосковала и будто прощалась с серыми крылышками. Боялась сделать неопределённого движения, приносящего острую боль. Этот придурок специально так сделал, пытаясь мне этим всё усложнить, а, кажется, сделал только наоборот… Ну ничего, с ним мы потом разберёмся… — Долго крылья заживают? И это вообще возможно? — с надеждой в голосе спросила, поглядывая на меня. — У Непризнанных дольше рождённых бессмертных. И да, это возможно, — в голове проскользнула интригующая мысль, и я невольно улыбнулся, встречая вопросительный взгляд девушки. — Значит, мне нужно в медпункт, — некоторое время колебалась и уже хотела встать, но я требовательно остановил, аккуратно перехватив за запястье. — Не нужно, — сказал, не отнимая хищного взгляда. — Я могу ускорить процесс твоего выздоровления. Непризнанная замерла, удивлённо и неверующе поглядывая в мою сторону. — Демон может вылечить? Это сейчас шутка какая-то? — она усмехнулась, но увидела в красных глазах серьёзность и мгновенно опешила. — Я не понимаю… Она так смешно удивилась, будто думала, что демонам не даны такие возможности. И вообще, зачем мне помогать ей? Хотя, из этого можно сделать себе приятную выгоду… — У каждого есть свой собственный дар, отличающийся от других. Мой, на удивление, может забирать боль и ускорять выздоровление, — глаза довольно подметили, как уголки губ Непризнанной легонько поднялись вверх. Она смотрела на меня с мимолётным сомнением и непонятной восторженностью. Невинно поправила выбившийся из идеальности локон вишнёвых волос за ушко, делая тёмную комнату обжигающе жарче, чем было. Сглотнул и заинтересовано посмотрел на неё, почему-то ставшую знакомой малышкой, возбуждающей непорочным видом. — Хорошо. И как ты это делаешь? — Прикосновениями, — ответил резче, чем планировал, и даже в лёгкой тьме заметил, как её глазки стеснительно глянули в сторону, стараясь не пересечься с моими. В комнате повисла удушающая тишина нерешительным молчанием, и только ёрзавшие ноги Непризнанной на шелковой ткани нарушали сомнительную идиллию. Она будто не решалась, боролась сама с собой, поглядывая в противоположную мне сторону. Я лишь хмыкнул, привлекая задумчивый взгляд девушки на себя. — Не бойся, кусаться не буду, — хищно улыбнулся, и пальцем уверенно поманил в свою сторону. Неоднозначно, сквозь настоящую бурю в собственной голове посмотрела на меня, но как будто наблюдала сквозь. Обхватила руками собственные плечи, словно в комнате стало неожиданно холодно, и выдохнула, резко и уверенно. — А что мне нужно сделать? — голос был на первый взгляд спокойным, но незаметная дрожь, несильно примечательная, дала кое-что понять. — Сесть на меня, — улыбнулся и безобидно подмигнул, заметив её покрасневшее лицо от стеснения. — А без этого возможно обойтись? — спросила со странным волнением, но уголки губ едва заметно дрогнули. Можно, конечно, но так намного интереснее… Давно я тебя не видел рядом с собой… — Нет, это главное условие, — договорив, вытянул руки в разные стороны. — Смелее. Не буду я же тебя убивать. Красные глаза с наслаждающим и долгожданным любопытством следили за сломленной нерешительностью Непризнанной. Она сидела чуть дальше от меня, не убирая проницательного, заглядывающего в самую душу взгляда. Нервничала, стараясь этого не выдавать, но женские пальчики, обхватившие подол платья, демонстрировали нервозность, волнение в каждом незамысловатом действии. Непризнанная напоминала беззащитную жертву перед жестоким маньяком, но также и не казалась ею, а была слишком в выигрышном положении изменить мою игру в свою пользу. Как бедный, напуганный и растерянный котёнок, через неоднозначный выдох поползла в мою сторону, удовлетворяя демонов похоти внутри. Даже в полутьме, обволакивающей мрачную комнату, женские щёчки заметно вспыхнули, но взгляд девушки был не невинным, а скрывающим что-то на самом дне чёрных зрачков. Не отнимая взгляда и стараясь не спугнуть, я обхватил её тоненькую талию и медленно прижал ближе к себе. Аккуратно обхватив торс коленями, она удобно умостилась на моих согнутых ногах и положила ладони на свои худые ножки, стараясь теперь не пересекаться взглядами. Соблазнительная грудь девушки, до этого спокойно выдыхающаяся, наворачивала обороты, с заметным вдохом и выдохом поднималась чаще прежнего. Внимательный взгляд старался воспользоваться возможностью рассмотреть каждую линию и изгиб, сексуальное тело, поддавшееся необходимой для меня прихоти. Снова слишком развратные и похотливые мысли навязчиво крутились в голове, с каждой осознанной секундой было тяжелее не смотреть на её язык, медленно облизывающий нижнюю губу. Непризнанная будто читала, сидев на мне, полностью знала каждую идею в голове и испытывала на прочность, но, видимо, забыла, кто здесь являлся настоящим дьяволом хитрости. Хочешь поиграть? Что ж, никогда не буду против возбудить тебя до жалобно-просящих стонов… — И… что дальше? — теперь с не скрывающейся неловкостью спросила. Наконец-то посмотрела на меня. — Просто сиди и наслаждайся, — приблизился к лицу, оставаясь на несколько обжигающих миллиметрах друг от друга, прошептал хрипловатым голосом. Уверенным движением пальцев, чувствуя бесконечную власть над женским телом, огладил изгиб талии и скользнул лёгким движением за спину, без спешки поднимаясь к основаниям пульсирующих крыльев. Непризнанная заметно задышала чаще, и неосознанно прижалась ближе к пылающему телу, прижимаясь животиком к обнаженным мышцам, уже собственными пальцами коснулась моего торса, высвобождая насильно неожиданный выдох. Пальцы теперь более чувствительными касаниями через ткань скользили вокруг основания правого крыла, приятными движениями доставляли облегчающее удовольствие. Девушка прикрыла удовлетворённо глаза, прижалась ещё неосознанно ближе, одурманивая запахом энергии, позволяющей гулять на моих рецепторах языка. Рваное, неожиданно резкое движение ткани заставило её вздрогнуть, взволнованно оглянуться назад, но пальцы, обхватив подбородок, заставили встретиться взглядами — растерянным её и самодовольным моим. — Чтобы облегчить твои мучения, мне необходимо прикасаться к коже, а не через ткань это всё делать, — пояснил, чтобы она перестала странно поглядывать в мою сторону. С затуманенным взглядом кивнула и тяжело вздохнула. Но теперь подушечками пальцев гладил гладкую и бархатную кожу, где пульсирующая боль не отпускала изнывающую спину Непризнанной. Она изогнулась, прижалась грудью к моему телу, когда почувствовала тёплую энергию, поступающую через кожу в самый очаг, рассеивающийся медленно и избавляющийся от причины неприятности. Её неосознанно соблазнительные приближения, обычные движения всего тела возбуждали, вскружили голову сильнее, а в штанах становилось всё теснее и теснее. Хотелось забросить это глупое занятие и прижать Непризнанную покорно вплотную, а потом животными движениями выдалбливать громкие стоны, не забывая накручивать мягкие волосы на руку. Но что-то внутри осознавало, шептало неприятно на ушко этого не делать, ведь моё зверское желание заняться сексом могло причинить ей неприятную боль. Меня никогда не заботили другие, волновало только собственное желание и было абсолютно плевать, что чувствовали и ощущали они. Но эта малышка подавала себя на вид хрупкой вазой, от несильного нажатия способной непредвещающе треснуть, рассыпаясь на многочисленные и сильно острые осколки. Непризнанная, которая почему-то без каких-либо усилий заставила меня делать то, чего вообще не было в планах. Но её болезненные серые крылышки за спиной не приносили мне радости, не позволяли перейти чувствительную между нами грань на более похотливую и зверскую. Что со мной происходит, когда она рядом?.. Я не мог дать полного ответа, ведь сам был в непонятной растерянности, но показывать этого не стал. Пальцы продолжали ласкать приятными движениями основание сломанного крыла, но неожиданный порыв девушки заставил меня остановиться. На теле, в зоне моих расслабленных плеч, негаданное прикосновение мягких губ девушки затормозили, снесли крышу и поддающиеся контролю мысли, а ласкающие поцелуи становились требовательнее, дразня, поднимались от ключиц к шее. Непризнанная руками оглаживала живот, обводя подушечками пальцев каждый изгиб, не отстранялась, продолжая посыпать места возбуждающими поцелуями. Бедрами начала покачиваться испытывающе то вперед, то назад, одурманивая. Дыхание участилось, тяжело было осознавать, что она сдалась и поддалась желанному порыву в голове, разрушая в клочья образ непорочного ангелочка и превращаясь на глазах в соблазнительную дьяволицу, образ которой мне нравился определённо больше. Кому я вру? Любой её образ возбуждает меня не на шутку. Продолжая посыпать шею мокрыми следами, остановилась рядом с пульсирующей венкой под кожей и, пройдясь мокрым языком, неожиданно укусила, несильно, но так, чтобы наверняка оставить чернильный след. Я рыкнул и прикрыл глаза, борясь с желанием до жестокого срыва не прижать к кровати всем телом, не оттрахать, проучить эту грешную девочку, желающую доставлять мне ублажение. Пальцы всё равно, уже как запрограммированный механизм, продолжали избавлять от боли, а Непризнанная будто в благодарность поднималась всё выше и выше, но встретилась с внимательно следящими красными глазами и резко замерла, полностью обездвижила прорвавшийся порыв наружу, но пробудила несомненно мой интерес к своей персоне сильнее. Она хотела что-то сказать, как-то оправдаться, но не успела. Желание поцеловать было слишком требовательным, и я накрыл её губы своими. Язык прошёлся по нижней губе девушки и, услышав её вырвавшийся стон, проник бесцеремонно, по-собственнически внутрь, сплетаясь и создавая танец ритмов страсти. И будоражащее желание, всё это время запертое в нас двоих, наконец-то вырвалось из запертого плена. Я чувствовал насколько возбуждена она и я, но не хотел причинять боль, ведь помнил состояние её пернатых друзей, серых и уже полностью раздражающих. Нежно отстранился и опустился к шее, доставляя теперь малышке мои ловкие ласки, которые мгновенно вызвали тихие выдохи, наполненные чрезмерной страстью. Было до ужаса тяжело контролировать почти неподдающиеся мысли и уверенные движения рук, желающие вкусить соблазнительную малышку полностью, без остатка, приласкать так, чтобы она в порыве страсти выкрикивала моё имя, но голова оставалась на удивление разумной и помнила о её пострадавшем тельце. Поэтому только ловкие движения языка на шее. Губы, посасывающие кожу, ласкали, принося неземное блаженство, а в благодарность слышал её стоны, ставшие необходимой дозой до странного гнева. — Ты уверен, что это входит в лечение? Боюсь привыкнуть… — хрипловато прошептала Непризнанная и усмехнулась, руками поглаживая каждый изгиб моего живота. — Боюсь, что теперь это стало моим необходимым лечением… — рыкнул и прикусил её ключицу, оставляя несомненно большой след. Она застонала и уже нетерпеливо тёрлась бёдрами, ерзала возбуждающе, до ужаса соблазнительными движениями испытывала уже надрывающуюся струну. Порванное со спины платье казалось полностью лишним, не давало в полной мере ощущать каждый сантиметр пылающего тела девушки, но из-за этого было лучше держать себя под едва сдерживающим контролем. Она — единственная, которой было позволено ласкать мои участки кожи, продолжала находиться рядом, соблазняя обычным видом, что мне оставалось удивляться самому себе. Никогда не нравились такие моменты, сомнительные поцелуи на шее и плечах, но именно её открыли новое чувство, будоражащее намного сильнее другого. И теперь мне хотелось, всем телом желалось при нашей встрече это чувствовать, испытывать необъяснимый порыв. Оставив на моей скуле маленький, едва касающийся поцелуй, Непризнанная отстранилась и перевела взгляд на свои серые крылья, которые выглядели определённо лучше. Лицо стало сосредоточенным и серьёзным, она попыталась им двинуть, и крыло аккуратными движениями раскрылось почти во всю длину, а странный изгиб полностью исчез, будто его никогда и не было. Непризнанная, не сдержавшись, улыбнулась, повернулась ко мне, светясь изнутри полной радостью, а на моём лице расплылась коронная усмешка. — Совершенно не больно… Это невероятно, — с восторгом довольно быстро протараторила она, не отнимая пленительно голубых глаз от меня. Я лишь усмехнулся и убрал с её лица прядь за ушко, этим обычным движением вынуждая Непризнанную замереть. Она смотрела в глаза внимательно, без каких-то либо эмоций, но этой внимательностью заставила сердце забиться чаще, чем было до этого момента. — Вернуться к полетам ты пока не сможешь, но через несколько дней, думаю, попробовать надо. Можно сказать, что я ускорил твоё лечение так, чтобы ты быстрее вернулась в форму, — сказал я почему-то серьёзно и не отрывал проницательного взгляда. — Спасибо… — почему-то прошептала, будто боялась показать дрожь в голосе и расплылась в самой благодарной улыбке. Эта улыбка была настоящей наградой, но облила сердце кипящей и обжигающей кровью. Перед глазами встали воспоминания, а в голове послышались знакомые голоса, вскоре отчётливо произносящие то, что мне именно сейчас не хотелось даже вспоминать. Спор… Хотя, разве меня должно это хоть как-то волновать? Конечно нет. Я просто наигрываюсь чуть-чуть, щадя её, но ничего, на наши похотливые игры уделено много свободного времени. И как только её пернатые поправятся, эта бедная малышка даже ходить нормально не сможет, ведь безжалостно мучила меня своими похотливыми движениями и телом, не давая ощущать и вкушать полностью. Непризнанная открыла неожиданно рот, видимо намереваясь что-то сказать, но резко замолчала, услышав в мою комнату уверенные постукивания по двери со стороны коридора. Кто бы это сейчас не был, он будет безжалостно уничтожен…