«Раздумья, отравляющие мысли, сопровождали до волнительного возвышения…»
Вики
Головная боль, схожая на впивающиеся иголки, разрасталась с невероятной скоростью и предвещала какую-то ожидаемую погибель. Вытащив руки из-под прохладной ткани, прикрывающей тело, пальцы припали в пульсирующим вискам, пытаясь забрать возникшую боль. Жмурила глаза и чуть умоляюще не постанывала, прося у своего же организма малейшую передышку, но он казался безжалостным, испытывающим. Оказавшись в холодном поту, обуздавшим каждый сантиметр и миллиметр кожи, чувствовала себя отвратительно, подавленно и опустошенно. После вчерашнего слишком в голове было много волнующих мыслей, которые с радостью пользовались дезориентированным положением и, постепенно заполняя пространство, вытаскивали из меня всё живое. Крутилась в кровати, старалась найти комфортное положение и испытывала в собственной душе полный разгром, словно случайно попавший внутрь ураган раскинул в разные стороны сложенное всё по своим местам. А мне оставалось смотреть на бардак с полным сожалением, бережно собирать и раниться, даже не имея понятия из-за чего. Казалось, что всё внутри разделилось на две стороны, каждая тосковала из-за неполноценности, выводя меня на неприятные ощущения. Резко подорвавшись, раздражённо распахнула ещё полусонные глаза и старалась сфокусировать, но это давалось тяжело. Пройдясь ладонями по растрёпанным волосам, надеялась привести в порядок, хоть и не имела рядом возможности заглянуть в собственное отражение, чтобы убедиться полностью. Грезила скорее оказаться под струей горячей воды, способной смыть с кожи холодный пот, пропитывающийся, видимо, тревожными и пугающими мыслями. В предвкушении встала и, подхватив махровое полотенце, направилась в ванную комнату. Сбросив с себя шёлковую сорочку, кожа моментально покрылась мурашками из-за блаженной прохлады, но стоило ей соприкоснуться с тёплой жидкостью, успокоилась. Встав под потоком прозрачной воды, расслабленно прикрыла глаза и вдыхала в лёгкие появляющийся пар. На мимолётное мгновение показалось, что душа отчистилась от тревожности, которая смывалась медленно водой, но эта была лишь обманчивая иллюзия, теперь поселившаяся в голове внушительными размерами. Слова дьяволицы, сорвавшиеся с губ легко и беззаботно, попали и ранили в самое сердце, отравляя и удушая. В тот момент дыхание перехватилось и остановилось, словно лёгкие больше и не нуждались в скудных запасах кислорода. Будто ощутив мою слабость к произнесенному, они, питавшись и насыщавшись, нашли новое пристанище, которое оказалось головой... Смотря расслабленными глазами на завораживающее ночное небо, усыпанное большим количеством звёздочек, которые мерцали нам в приветствии, я вырисовывала слишком счастливыми мыслями ещё неизвестное будущее. Наслаждаясь собственным воображением, разыгравшимся не на шутку, расплылась в какой-то чувственной улыбке, которая способна передать всем видящим мои чувства и эмоции. От прохладного ветерка, ласкательно касающегося открытых участков кожи, серые за спиной крылышки задрожали. Обвив себя руками, сидела с дьяволицей у самого края обрыва и пыталась согреться, не используя подаренные бессмертностью способности. В данную умиротворенную минуту это казалось ненужным. И за всё пребывание захотелось снова почувствовать себя беззаботной студенткой, которая когда-то жила самой обычной жизнью. Лишний раз не хотелось чувствовать громадных крыльев, не хотелось ощущать силу, текущую теперь в крови. Прогулка в когда-то родном месте с Люцифером повлияла на меня слишком впечатляюще, чем могла предположить, но не хотелось убирать гнетущего состояния внутри. Но после этого сразу оказаться под ночным небом было каким-то приятным продолжением, только теперь с моей любимой соседкой и подругой. Она задумчиво глядела наверх, рассматривая звёзды, не смела нарушать слишком приятную тишину, видимо, действующую на нас абсолютно одинаково. Придерживая в ладони несколько любимых малинок, дьяволица беззаботно закидывала их в рот и заметно наслаждалась приятным вкусом на рецепторах. Иногда довольно прикрывала глаза, серенькие радужки, отражающие синее небо, поблескивали ещё возникающим лучиком наслаждения и умиротворения. Вдыхая полной грудью прохладный ветерок наступившей ночи, наслаждалась и представляла, что такие прекрасные моменты лишь начало, что меня впереди ожидало всё самое прекрасное и невообразимое. — Сейчас эта прекрасная ночь подойдёт к своему концу и наступит другой день, для тебя — последний, — услышав раздавшиеся слова Мими, устремила непонимающий взгляд, на что дьяволица только удивленно распахнула глаза. — Вики, вечно ты забываешь самое важное... Тебе скоро сторону выбирать. Наконец-то скинешь с себя название Непризнанной и примеришь другое, — она кинула любопытный взгляд на мои крылья, сложенные мирно за спиной. — Твои скучные серые крылышки сменятся другими, означающими одну единственную сторону, — на последних словах дьяволица резко замолчала, посмотрела на меня. — Ты же определилась? — Конечно, — вглядывалась в её глаза, волнительные и ждущие ответа. Почему-то тянула время, но ведь знала, что мой ответ не вызовет в ней никакой радости. — Мои крылья будут самыми белоснежными, о которых я так давно мечтала. Мими, услышав долгожданные слова, хмыкнула, вкладывая в это то, что, видимо, ожидала услышать и предвкушала. На моё удивление расплылась в тёплой улыбке, подогревающей душу, которая боялась почувствовать в ней холодность после принятия ангельской стороны. Почему же? Не знаю. Ангелы и демоны редко общаются между собой, находясь на разных баррикадах, бояться случайно погрузиться в ту, которая не принадлежала вовсе. Если ещё Непризнанным получалось как-то взаимодействовать с обеими сторонами, то для них это было какой-то проблемой, не имеющей решения. — До сих пор не могу поверить, что через часы буду иметь белые крылья, — повернувшись, трепетным взглядом рассматривала серые пёрышки, на самом деле ставшие родными. — Хоть они и такого цвета, буду скучать по ним... — Надеюсь, мы с тобой не отдалимся из-за этого, — почему-то тихо прошептала Мими, привлекая к себе внимание. Встретившись с её глазами, наполненными печалью, неосознанно сжалась. — Стороны очень сильно влияют, можем ненароком отстраниться друг от друга, а в конечном итоге — стать чужими... — Мими... — протянула руку, накрыв уверенно её ладонью, решительно посмотрела в глаза, вкладывая во взгляд неизмеримую уверенность. — Я тебе обещаю, что никогда не променяю нашу дружбу. И не важно, какая сторона будет моей. Дьяволица грустно улыбнулась. — Твоим словам всегда верю, но не законам здесь... — тяжело выдохнув, вернула опечаленный взгляд на небо. — Выбрав сторону, ты автоматически отказываешься от общения с другой. Да и по закону не имеешь права сношаться с противоположной. Дьяволица уже избегала пересечься со мной взглядами, не желая показывать по её мнению слабость, а в груди что-то больно щёлкнуло. Я раньше и не думала об этом. Дыхание перехватилось так резко и неожиданно, что раскашлялась, губами ненавязчиво хватала воздух, чтобы дьяволица не вернула взгляд. Внутри всё неприятно сжалось, слова Мими, произнесённые с лёгкостью, оказались острым лезвием, мгновенно проходящим по открытой душе. Оставляли невидимые порезы, выпускающие изнутри всю накопившуюся лёгкость. Чувствовала шум в ушах, возникший из ниоткуда, пульсирующую венку на шее и боялась осознать лишь одного, что приносило мне обжигающую боль. Сердце внутри почти выло в мольбах о пощаде, не желая даже испытывать этого, а в горле появился удушающий ком. Устремила потухший взгляд в какую-то тёмную бездну, довольно принимающую в объятия и затягивающую без шанса на возращение. Или мне так казалось. Но стоило в голове услышать неизвестный голос, озвучивающий имеющийся закон, мысленно подтверждала, что тьма рядом — настоящая. Внешне выглядела слегка расстроенной, а глубоко внутри разрывала себя на части, не зная выхода из ситуации. Принимая решение выбрать ангельскую сторону, подписывала себе беспрекословный запрет, гласящий о единственном, отчего в душе всё горит неконтролируемым огнём. Отказаться от Люцифера. Отказаться от рубиново-огненных омутов, смотрящих на меня со страстью и нежностью одновременно. Отказаться от голодных ласк сладких губ, властных рук, от него всего. Отказаться от самого демона, который поселился уже давным-давно в моём сердце и управлял эмоциями, заставляя с собой рядом испытывать что-то неописуемое. Отречься от мира похоти и разврата, который благодаря ему открылся невидящим глазам, даря неистовые чувства вожделения и одурманивания рассудка. Это как наркотик — принял одну пробную дозу, невозможно отказаться от последующих. И теперь, оказавшись зависимой, чуть ли горько не рыдала, не зная, что в конечном итоге выбрать. Стать ангелочком, как планировала и мечтала в далёком прошлом, или отдаться дьявольской сущности, окутывающей мои крылья не в белоснежный цвет, а в какой-то тёмный и излучающий власть. — Надеюсь, что у нас с тобой будет все прекрасно... — вырвав из плена печали своим голосом, дьяволица неспешно поднялась. Уже даже не заметила, как, оперевшись на холодную стену, сползала безнадёжно вниз. Присев, прижала колени к груди, уткнулась носом и позволила слезам потечь, смешиваясь с потоком воды без возможности на различие. Мысли, бегающие тревожно в голове, в очередной раз не давали покоя, необходимому моей измученной душе, погружённой, по ощущениям, навечно. Уже успела проклясть те прекрасные встречи с Люцифером, приносящие теперь только мучения и разрушающие мысли. Возненавидела себя за то, что позволила чувствам взять верх, обуздать меня покорно и непоколебимо. Хотелось рукой проникнуть внутрь, достать сердце, отбивающее живые удары, и разорвать на мелкие кусочки. Как тонкую бумажку легко уничтожить и поставить новое, которому не видано всех тех чувств, из-за которых известной мне болью. Со стороны кажется всё настолько лёгким: забыть свой когда-то выбранный путь и примкнуть к другому, но на деле это оказывается намного тяжелее. Когда в голове есть представление, тяжело по щелчку пальцев переключиться, быстро полюбить что-то другое. На это нужно время. Ни секунды, ни минуты, — а долгие часы принятия. И вот, перед моими глазами оказался самый сложнейший выбор за всё существование. Раньше мне казалось сложным отказать мальчику в садике из-за невзаимный любви, а теперь хотелось истерически рассмеяться над простотой прошлого. Вспоминая беззаботность деньков, где даже не подозревала и не думала о запрете, хотелось вернуться обратно и что-то исправить. А что именно? Непонятно. Уже тогда отказаться от демона являлось самой худшей участью. Я полюбила его... Он давно забрался в непроходимые дебри души, а я не была бдительна, когда добровольно пропускала, предоставляя ему прекрасную возможность поселиться там посмертно... Тяжело задышала, и пальцем незамысловато размазывала капли воды по коже, пытаясь успокоиться и отвлечься, но всё было бесполезно. Уже приняла сознанием, что увернуться от выбора невозможно. Его придётся сделать. Но что выбрать, нужно ли жертвовать своей мечтой ради Люцифера? Нуждался ли он во мне так же, как и я? Разочарованно выдохнула, жалея, что не имела способности и возможности залезть в его голову, прочесть нужные мыслишки и сделать правильный выбор. Это бы упростило задачу, а так, не имея даже представлений о том, что в его голове творилось, намного тяжелее отвергнуть или принять. Я в нём нуждалась настолько, что плакала из-за внезапно показавшегося выбора, а что бы делал он? Испытывал такие же эмоции или был бы холоден, безразличен? Стоит ли идти на поводу сладких чувств, которые могут обернуться горькими и несъедобными? Много вопросов, а отвечать на них, не зная, что происходило между нами, тяжело. Нужно ли демону, который играл с чувствами других, моё бережно протянутое сердце? Сможет ли уберечь, случайно не задев своей жестокостью? Я не смогу пережить его безжалостности. Неспособна, а если попытаюсь попробовать, боялась, что останусь бесчувственной, навечно погружусь в свои размышления, проходя у самого обрыва боли и страданий. Даже не прыгая, буду умирать. Неожиданно в голове возникла идея, сомнительная в исполнении, но я не видела другого выбора, способного облегчить. Выйдя из душа, махровым полотенцем собрала все капли с кожи. Рассматривала взятую одежду и размышляла, насколько тяжелым будет этот выбор...***
Не знала куда иду, ведь была ведома собственной душой, рвано ищущей выхода или ответов на свои вопросы. Молила всеми фибрами помощи, жалко и никчемно, но продолжала управлять ногами, ведущими неизвестно куда. Взгляд растерянно оглядывал неизвестное место. Только недавно виднелись знакомые очертания школьного дворика, как неожиданно, погрузившись с головой в раздумья, оказалась в окружении неизведанного. Ощущая проникающую в себя энергию, отличающуюся от всех иных, какую-то нежную и тягучую, удивилась. Идя по узкой дорожке, выложенной из плит камня, глядела вдаль, стараясь разглядеть, что находилось дальше. Продолжая идти дальше, взгляду бросился мутный купол, скрывающий устремившимся глазам что-то интригующее и привлекающее любопытство. С нескрываемым интересом подошла ближе, замерла, не зная, можно заходить или нет, но заинтересованность взяла необратимо верх. Опуская ручку двери вниз, ладонью толкнула, и она отварилась с мимолётным скрипом. Оглядевшись и убедившись, что никто меня не видел, зашла быстренько внутрь и закрыла, почему-то остерегаясь обернуться и лицезреть то, что так сильно пленило. Почувствовав знакомую энергию, которую торопливо искала, спокойно выдохнула, но удивилась её прибытию здесь и медленно обернулась. Взгляд, растерянный и удивлённый, сразу устремился на умиротворённо сложенные белоснежные крылья ангела, стоящего ко мне спиной. По энергии он казался полностью спокойным и расслабленным. Заметив в нём изменения, несобранные в привычный пучок пшеничные волосы, не смогла оторвать удивлённого взгляда. — Твою энергию почувствовал ещё до входа, — бросил Дино, медленно разворачиваясь ко мне. Встретившись с ангельской улыбкой, озаряющей светом, почувствовала себя немного комфортнее. — Не знал, что тебе известно это место. — А я его и не знаю, — оглядев какие-то не очень примечательные растения, медленно двинулась к нему, в голове прокручивая свои слова, возможно, скоро сорвавшиеся с языка. Оказавшись ближе, посмотрела на ангела, который был немного удивлён. — По твоей энергии шла и зашла сюда. — Вот как. Значит, шла не просто так? — вскинув вопросительно бровь, не убирал лёгкой улыбки, почти что помогающей. — Да... — неуверенно отозвалась, бегая глазами в стороны. — Есть мысли, которые не дают мне долгого покоя... — шумно выдохнув и собрав всю силу, подняла взгляд, встречаясь с волнующимся взором Дино. — Это по поводу стороны... — Почему-то не удивлен... — устало выдохнув, он сделал шаг, оказываясь почти вплотную. Положил ладони на мои плечи и крепко сжал. — Почему у тебя есть сомнения? Если вспомнить наши разговоры, ты так воодушевленно говорила об ангельской, даже не упоминала дьявольскую. Что изменилось, что подтолкнуло думать иначе? — его улыбка сползла с лица, а взгляд стал до ужаса серьёзным, что стало не по себе. — Ангелы и демоны редко взаимодействуют. Боюсь, что моя дружба с Мими пошатнётся... — тихо ответила, но взгляд ангела не менялся. — Это единственная причина? — выделил слово и вопросительно выгнул бровь, а мне становилось тяжелее дышать рядом с ним. — А какие другие причины могут быть? — возмутительно посмотрела, стараясь казаться невинной, но ангел оставался непреклонным. — Вопрос на вопрос. Умно, — его глаза поглощали, обещая вытащить всю истину, которая скрывала за очертанием печали. — Надеюсь, мои проскальзывающие мысли не имеют никакого отношения к твоим сомнения. — И какие же они, Дино? — любопытно вглядывалась, смотря то в один зрачок, то в другой, чувствовала нарастающее волнение. — Надеюсь, что твои сомнения не имеют очертания властного и бесчувственного демона, крылья которого перцового цвета... — ангел невольно наклонил голову, находясь ближе к глазам. Смотрел и не моргал, выискивая хоть что-то проскальзывающее, что способно выдать. — И, надеюсь, если это окажется так, не отдавала ему свою душу... Шумно выдохнула, надолго затаив дыхание. Небесные глаза напротив пытались найти то, что повергнет в шок и непонимание, возможное осуждение. Незаметно сглотнула, глазами бегая по его лицу, серьёзному и сосредоточенному, желание все рассказать сбивалось и испарялось. Внутри трепетало заполняющее волнение, уже воображая возможное, когда всё выскажу. Гробовая тишина затянулась на бесконечные секунды, убивающие во мне всё возможное и уничтожающее. Взгляд изменился. Там показалась решительность. — Грезила, что судьба подарит принца с белоснежной душой, но оказалась во мраке той, которая безвозвратно поглощает... — тихо прошептала, а затаившаяся слеза решила показаться в самый «подходящий» момент, скатываясь вниз по щеке. Ангелу не нужно расшифровывать, объяснять значение брошенной фразы. Слова, которые он в глубине души боялся услышать, сорвались с моих губ и мгновенно донесли ему саму суть. Замер, будто переживая или пытаясь принять, повернул голову с сторону, а внутри меня образовалась странная пустота. Серьёзный взгляд был прицелен куда-то вниз, но неожиданно вернулся, да с такой решительностью, что удивлённо захлопала ресницами. — И если Непризнанная решит принять его тёмную душу, окажется в ловушке, где того самого заветного выхода нет... — сделал шаг назад, образовавший пропасть между нами, холодную и жгучую одновременно. — Изменит светлости, что таится в ней. Отдаться рукам черноты и порочности, которая не пощадит за ошибку... — А глупая Непризнанная не знает, что делать... Она ищет решение, которое всё изменит, — прошептала хриплым голосом и сделала шаг к нему, возвращая расстояние, успокаивающее душераздирающее чувство внутри. — Обдумывая всё, она боится отказаться от того, без чего не сможет даже дышать. — Это лишь лживые запасы кислорода, в нужную минуту превратившиеся в отравляющий туман... — Дино, мне тяжело выбирать... — вымученно прохрипела я. Подняла заплаканные глаза на него и искала что-то, что подскажет и поможет. — Оказалась возле двух пропастей. Одна является светлой дорогой с уже известный Рай, а другая в манящую тьму, которая может оказаться кончиной и жизнью одновременно... — Вики... — ангел тяжело выдохнул и прикрыл глаза, обдумывая что-то. — Этот выбор будет с тобой до самого конца. Окажется ли тот риск, подвергающий на нескончаемые мучения, оправданным? — открыл их, внимательно разглядывая. Заплаканными глазами глядела и осознавала, что ответ в голове делал больно. Неизвестность выбора и последствия могли иметь разрушительную силу. Стать очертаниями самого жуткого кошмара, который не могла даже представить наяву. Встречаясь с небесными глазами ангела, всеми силами пытающегося донести до меня то, что давно крутилось в моей голове. Он старался переубедить, выхватить меня из тёмных когтей, уже давным-давно поглотивших и утянувших в неизвестность. В голове одни вопросы, тревоги, не знающие пощады и помилования. Я всегда рвалась быть на стороне ангелов, помогать нуждающимся и быть примером для многих. Добиваться целей не хитрыми и грязными путями, а своими силами, излучающими только белый чистый свет. Созданный образ въелся в голову, образовал широкие мысли, что даже перестала чувствовать себя Непризнанной. В своём отражении разглядывала собственные голубые радужки океана и не видела чего-то запретного, того, что всегда отрицала. Но оказавшись в страсти самого сына Сатаны, можно ли продолжать считать себя такой?... Тяжело выдохнула и прикрыла глаза, сжав пальцы в кулак. Чувствовала, как будто чья-то рука легка на шею, закрепив мёртвую хватку, натиском пальцев перекрывали жизнь, которая была в смятении и непонимании. Но это было воображение, пытающееся от чего-то предостеречь. Спустя долгие минуты безмолвного молчания приоткрыла глаза и глянула на ангела, продолжавшего смотреть на меня исподлобья. Чувствовала к себе полное отвращение, охватывающую ненависть и злость, но осознавала, что это лучший выбор из имеющихся. Хотела разрыдаться от разрывающей боли в груди, захлебнуться и перестать чувствовать, но всё было реальным, слишком чувственным и видимым. Поджала губы в тонкую линию, борясь ещё с имеющимися сомнениями, сделала порывистый шаг к ангелу, успевшему сжаться и настороженно замереть. Его рука поднялась в воздух, не прикасаясь, провела тыльной стороной по щеке, разрывая изнутри ещё сильнее. В его ангельском взгляде видела открытую надежду, а сама хотела закричать и оглушить себя своим же сорвавшимся голосом. — Я решила... — прохрипела и, откашлявшись, заметила в глазах ангела настоящее переживание. Надеюсь, что я из-за этого не пожалею... Размеренные и спокойными шаги незначительным эхом, отбиваясь от белоснежных стен школьного коридора, отскакивали и растворялись в воздухе. Сердце, лениво бьющееся внутри, трескалось и разрывалось от каждого злополучного шага. Будто чувствовала, делая медленный шаг, наступала и моментально резалась острыми лезвиями ножа. Вкушала, как судьба, довольная моим выбор, воодушевлено водила остриём по коже, по уничтоженной душе, неспособной больше радостно трепетать. Прикусив до боли нижнюю губу, пальцами залезла в свои шелковистые волосы, перебирала пряди, чтобы успокоить выходящее чувство несправедливости наружу. Шла и ненавидела себя, свою слабость и ничтожество. Противоречивая и сомнения заглушали собственные эмоции, показывающие и доказывающие то, что моё сердце усердно твердило с того проклятого дня. Перед глазами была лишь его ухмылка — идеальная и ослепительная, бросающая в огонь и доводящая до невообразимого наслаждениями. Уничтоженно всхлипывала, идя по коридору, видела его воображаемый красный взгляд, смотрящий с любимой похотью и порочностью. Единственный, кто своим дьявольским видом не оттолкнул, а притянул к себе вплотную. Остановившись у двери, которая потом не отпустит, не позволит изменить решение, тяжело и прерывисто дышала, боясь сделать поспешного движения. Сдерживала из последних сил слёзы, готовые предательски политься нескончаемым потоком по щекам. Приложив к губам ладонь, обрывисто выдохнула, ища в себе последние силы. Прикрыв глаза, в напряжении во всём теле опустила ручку двери вниз, этим перечеркивая уже невозможный поворот назад. Зашла в едва различимую зрачкам темень, завидя ладонь за спину, закрыла дверь, погружая глаза в непроглядную тьму. Но знакомый взгляд алых глаз, смотревшихся с промелькнувшим удивлением, являлся тёплым светом, который единственный осветил для меня невидящее. Сделала воображением разрушительный шаг и почувствовала скопившиеся слёзы в уголках, отказывающиеся ждать разрешения. Люцифер, сидевший в излюбленном кресле, решил встать, отчего мне было сложнее двигаться. Шагами, в глубине души убивающими, подошла и встала вплотную. Подняла голову и посмотрела в его встревоженные глаза, разглядывающие с открытым переживанием. Чуть горько не разревелась, осознавая, что в последний раз смотрела с такой любовью и светлой печалью, становящимися беспощадным мраком. Последний раз вдыхала излюбленный запах его тела, позволяла последний раз стоять вплотную и умирать от собственного решения. Он смотрел так открыто, так обеспокоено, что бьющееся сердце комом сжималось, делая невыносимо больно. Я знала, что будет тяжело, но должна — нет, обязана попрощаться и последний раз налюбоваться им, совершенным до неповторимости. — Малышка... — послышался его голос, откровенно переживающий. Горячая ладонь бережно легла на щеку, а пальцы погладили кожу. — Что с тобой?... Нескончаемый поток горечи и страданий серьёзно обеспокоили, а я, зная, что будет дальше, молчала и не могла вымолвить и слова. Потерянный взгляд скользнул на его губы, несколько секундных сомнений, и я припала к ним в горьком и безысходном поцелуе, передающим всю уничтожающую боль. Сплетя руки на шее, потянула на себя, углубляя сплетения языков, захлёбывалась в слезах и поцелуе, одновременно страстном, но для меня — утешающем. Ощущала, как настороженно Люцифер отвечал, но его действия казались недостаточными. Шептала с болью, в самые губы, как хочу его всего, безумно и безнадёжно, хрипя ломающимся голосом. Мой шёпот оказывал на него непреклонное влияние, не поддающееся обдумыванию и обсуждению. Обхватив грубо за ягодицы, заставил сплести ноги на торсе и, не разрывая жаркого поцелуя, повёл в сторону кровати. Прижималась к нему настолько было возможно, душой плакала, а чувствами прощалась, надеясь в последний раз вкусить грубость и властность надо мной. Ненавидела себя за мысли, что использовала, но не могла остановиться. С каждым порывом страсти, балансирующим горечью и желанием, Люцифер отвечал с большей требовательностью, заставляя внутри всё метать и крушить. Оказавшись спиной на кровати, в диком желании разорвала его рубашку, из-за чего пуговицы звонко упали на пол, покатились в неизвестные стороны. Приближая Люцифера к себе снова ближе, прикасалась подушечками пальцев к разгорячённой и пылающей коже. Сглатывала удушающим ком в горле и сдерживала жалобные всхлипы, последний раз блуждая внимательным взглядом по рельефным изгибам, которые не прекращали действовать на меня каждый раз одинаково. Видела, как он с сомнением смотрел на моё состояние, но почему-то решал молчать, давая то, что необходимо в данную минуту. Его властные руки блуждали по всему телу с нажимом, будто стирая глупые мысли, а я парила в противоречивых чувствах и сознании, возненавидевшим себя саму. Чувствовала возбуждение, сильное и несокрушимое, но с каким-то незнакомым дополнением, настораживающим и остерегающим. Люцифер без церемоний разорвал ткань одежды, которая, треща от его силы, остатками полетела куда-то в угол комнаты. Оставшись почти обнаженной, горела изнутри и снаружи, а стоило почувствовать пальцы на внутренней стороне бедра, изогнулась и высвободила обессиленный стон. Люцифер, наклонившись к моим губам, дразнил невыносимыми миллиметрами, на что я собиралась требовательно прильнуть, но приоткрыла губы в немом крике, чувствуя резкое проникновение пальцами внутрь. Зашептала, сдерживая истерику, как обожала его и любила, как сходила с ума от сексуальной ухмылки, что чувство ненависти к себе росло сильнее и сильнее, не имея ограничений. Пальцы наращивали быстрый и рваный темп, растягивали влагалище и иногда останавливались, дразня до злости, но потом входил ими так, что я готова была забыться и захлебнуться в своих созданных муках. А чувствуя его поцелуи, чередующиеся с грубыми укусами на теле, хмыкала в немых мольбах, умоляя забрать или разделить мою впившуюся боль, не отпускающую на нужный покой. Разочарованно выдохнула, когда ощутила пустоту внутри себя. Не успела прийти в себя, как Люцифер подхватил на руки, прижав крепко к себе, повёл в сторону тумбочки. Беспрепятственно сбросил все ненужные вещи и усадил меня, коленом резко раздвинув ноги. Внутри всё тоскливо запульсировало, требуя грубости и безразличности в действиях. Требуя самого жестокого проникновения, требуя всё, чтобы последствия его ненасытности отпечатались на теле. Именно сейчас этого хотела, смотря в его красивые до одури глаза, полыхающие похотью и неизмеримым желанием. — Какая же ты соблазнительница, малышка... — услышав его любимый бархатный полушёпот, прикрыла глаза и постаралась унять быстро бьющееся сердце. Только открыла тогда, когда услышала упавшую пряжку ремня. Умастилась на краю удобнее, когда Люцифер, почти властно возвышаясь надо мной, прижался вплотную, демонстрируя своё неистовое желание. Почувствовала, как издевательски член упирался в промежность, почти проникая в лоно. Шептала неразборчиво что-то жаркое и умоляющее, а Люцифер, вкушая ушами голос нетерпеливого желания, самодовольно усмехался. Неожиданно вошёл до упора, проник с грубым толчком, отчего изогнулась и прижалась, обхватывая ногами торс. Вцепившись пальцами в мои бедра, оставляющие заметные красные следы, демон начал непомерно вдалбливаться. С такой скоростью, что я не могла нормально находиться на прохладной поверхности. Проникая до невозможного упора, казался до жадности изголодавшимся зверем, который, долго не получая необходимого, сорвался с удерживающих крепко цепей. Проникал с каждым голодным толчком глубже, свирепее и чувствительнее, заполняя меня полностью собой, а я прижалась дрожащими губами к его мускулистому плечу, тихо взвизгивала и хныкала, посмертно топясь в невероятных чувствах блаженства и наслаждения. — Какая же ты у меня мокрая, сладкая... Я так давно мечтал оказаться в тебе именно в таком темпе, что даже не верю, — шептал и иногда запрокидывал голову назад, убирая резким движением головы мокрые пряди со лба, в наслаждении прикрывал глаза. — Пленительная, одурманивающая. И только моя... Сквозь нарастающее чувства эйфории почувствовала негаданный осколок, попавший прямиком в самое сердце. Твоя... Твоя Непризнанная, которая последний раз вкушает твоих любимых демонов, возвышающих до небес. Твоя, которая до последнего будет скрывать своего предательского решения... Чувствовала его горячие и нетерпеливые поцелуи на плечах и ключицах, быстрые движения внутри и, ощущая грубое соприкасание уже мокрых тел, терялась и исчезала, погибала и возрождалась. Впивалась ногтями в плечи, чтобы от свирепости движений не соскользнуть вниз. От каждого вдалбливания скользила, не имея надежной опоры на холодной поверхности. Разлепила пересохшие губы от наслаждения в немом крике и неожиданно почувствовала пальцы на своих губах. Приняла в рот, облизывая и обводя языком, губами ласкала и видела, как он сходил от этого с ума. Отдаваясь полностью, приносила себе и ему настоящее наслаждение, доводила нас до умопомрачительного исступления. Но для него, на данный момент, полностью идеальное и незабываемое, а для себя — прощальное и истребляющее в прах невозврата. Слышала довольное рычание и сбитое напрочь дыхание, радовалась, но и одновременно расстраивалась. Прибывающее чувство внизу живота разрасталось, я ощущала, как всё сжималось. Находясь в блаженном экстазе, растворялась, сжималась из-за ускоряющихся движений. Дрожала и содрогалась, вкушая овладевшим оргазмом, и опустошённо повалилась в сторону, но Люцифер успел поймать и прижать бережно к себе. Не желая выходить из меня, лишь удобнее усадил на тумбочку и, обхватив ладонями ягодицы, прижался к моему плечу своим лицом, опаляя горячим и рваным дыханием. Прижившись к нему всецело ближе, снова поняла, что вернулось чувство боли, и к горлу подступил пульсирующий ком, который больше не собирался отступать. Прижимаясь к горячему телу, глаза поднимала наверх, чтобы не заплакать, ладонью водила по коже, стараясь запечатлеть в памяти каждый изгиб. Рассматривала чернильные татуировки на плечах, почти скрывающие просветы естественного цвета кожи, и осознавала, что больше никогда в порыве страсти не очерчу их языком. Закусывала губы, зная, что больше не смогу почувствовать голодных поцелуев на себе. Прости за тихое безмолвие, уничтожающее меня изнутри, а тебя способное пошатнуть в скоро открывшемся предательстве. Я выбрала ангелов, а не тебя, Люцифер...