Зимние розы. Осень

Айла на цыпочках вошла в детскую, не желая потревожить детей. Новорожденная принцесса мирно спала в вырезанной специально для нее Бендженом колыбели. Лианна, Эддам и Эймон принесли все найденные подушки, уговорили своих стражей и кормилиц сложить их матрасы вместе рядом с их новорожденной сестрой, и сделали огромную кровать на троих, сказав, что они должны быть рядом с ней. — Тебе лучше? — шепотом спросила Айла. Джон не отвел взгляд от детей, едва заметно дернув плечом. — Я… Я в ярости! И встревожен. Я просто… Мне с трудом удается усмирить свою ярость и тревогу, вот и все. Когда я смотрю на нее, я чувствую… Облегчение, что она здесь. Но затем я вспоминаю… Я мог потерять ее. Я мог потерять их обеих. — Я могу только представить то, что ты сейчас испытываешь, дорогой, — мягко улыбнулась Айла и села рядом с ним. — Но ты знаешь, Дэни может быть импульсивной, но она никогда бы не подвергла детей угрозе. — Она должна была остаться в Харренхолле. Вместо этого она тайком вышла из наших комнат, сбежала от ее стражей и села на Балериона — после того, как пообещала, что не будет летать до родов. Это была чистая удача, что Джейме и Мирцелла столкнулись с ней. Иначе она была бы одна. — Ты слышал Мирцеллу. Дэни сказала, что ей нужно быть дома. Разве она не говорила то же самое, когда пробудила драконов? Что она просто должна была это сделать? — От этого должно быть легче? — Джон, вас окружает магия — всех вас. Может быть, она должна была быть дома. Может быть, твоя дочь… — Рэйелла. Мы не… Мы еще об этом не говорили, но после этого ужаса, Дэни придется принять то что я назвал нашу дочь не дожидаясь ее мнения. — Ну, учитывая, что это в честь ее матери — и твоей бабушки — я сомневаюсь, что она будет сильно возражать. — Мне сейчас на это плевать. — Он тяжело вздохнул. — Как я смогу ей доверять? Это… Это уже второй раз, когда она делает подобное. Она на рассвете выскользнула из постели и улетела из Пентоса на Драконий Камень, чтобы в одиночку встретить этого самозванца, и теперь это. Она мне не доверяет. Я не знаю… Не знаю, смогу ли ей доверять. — Может быть она боялась, что ты не поймешь, — предположила леди. — Что я не пойму? — прошипел Джон. — Когда у нее возникла безумная идея переплыть Дымящееся море из-за того, что Рэйегар — ее мертвый брат — сказал ей во сне, что она должна это сделать, я послушал. Я доверял ей. Потому что она моя жена и я люблю ее. Она должна была мне доверять. Но не доверилась. Айла снова улыбнулась. — Но она должна была спросить у тебя. — Что? — Джон нахмурился. — Когда она хотела переплыть Дымящееся море. Она должна была спросить тебя. Она не могла просто сказать Давосу сделать это, потому что ей захотелось. Даже если бы она так сделала, ему все равно пришлось бы попросить у тебя разрешения. — Мы путешествовали вместе! Конечно… — Ты спрашивал у нее что-то в путешествии? Кроме Валирии, ты спрашивал ее мнения, где остановиться, где купить припасы, где провести ночь на берегу? — спросила Айла. Мягко глядя на него. Джон просто смотрел на нее. — Для тебя это так просто, что ты над этим не задумываешься. Ты принимаешь все решения, Джон. Все, что хочет она, должно сначала получить твое одобрение. — Я никогда не недооценивал ее. Я никогда не заставлял ее подчиняться или… Или принижал ее, потому что она женщина! — Но ей все равно приходится спрашивать тебя, — возразила Айла. — Когда ей нужны были деньги на кулинарную школу — вне зависимости от того, насколько тот план был продуманным — ей нужно было спросить тебя. Но когда ты хотел построить мореходную школу ты просто взял и построил ее. Может быть, ты говорил с ней об этом, но правда в том, что к тому моменту, как ты с ней поговорил, Сэм уже начал собирать припасы и нанимать строителей. Ты обращаешься с ней иначе, чем многие другие мужья обращаются со своими женами, но это не отменяет того факта, что что ей не позволено той же свободы, что и тебе. — Ее позабавило ошеломленное выражение его лица. — Почему бы тебе сначала не переспать этой мыслью, прежде чем продолжить осуждать ее? Джон долго молчал. — И все же она нарушила свое обещание. Она… Она должна была чувствовать схватки несколько часов. И ничего не сказала. Она дождалась, пока Арья не отозвала меня и просто сбежала из замка. Рэйегалю пришлось звать меня через нашу связь, и я прибежал и увидел, что Балерион пропал. Затем стража сказала, что видела улетающего дракона с людьми на спине. Она не оставила даже проклятой записки! Она почти умерла! — Она могла умереть, если бы осталась в Харренхолле. Зелье Кинвары было здесь. Ты слышал Рози, Дэни потеряла слишком много крови. Рэйелла почти задохнулась, прежде чем Мирцелла сумела вытащить ее. Мы едва не потеряли их обеих, Джон. — Именно. Айла вздохнула. Было понятно, что он больше ни к чему сегодня не прислушается. — Я не выпущу их обеих из вида, — резко сказал Джон. Она закатила глаза. — Хорошо. Я попрошу мэйстера Уолкана принести тебе что-нибудь утром, от боли в спине. Джон покраснел, но не поднял на нее глаз, и она вышла из детской. *** Нед и Эшара были в их комнатах, готовясь к предстоящему дню, когда к ним зашел сир Барристан. — Что произошло? — требовательно спросил Нед, тут же встревожившись. — Я услышал об этом лишь утром, но король и королева улетели на драконах после ужина. Они все еще не вернулись. — Что? — воскликнула Эшара, но Нед повернулся к Серебрянке. Волчица подняла морду с лап и моргнула. — Они не в опасности, иначе волки подняли бы тревогу, — сказал лорд. — Дэйенерис скоро должна родить, ей сейчас нельзя летать! — резко сказала Эшара. — Они сказали, куда отправились? — спросил северянин. — Нет, мой лорд. Стража могла лишь сказать, что сначала королева улетела на Балерионе, и кажется взяла кого-то с собой. Сира Джейме и леди Мирцеллу не могут найти. Последними их видели в садах, так что мы считаем, что они могли столкнуться с королевой и настояли, чтобы она не улетела в одиночку. — Рэйегаль… — припомнил Нед. — Прошлой ночью, пока мы были в кузнице, Джон вдруг ушел, потому что сказал, что Рэйегаль расстроен. Должно быть, он пытался сообщить своему всаднику, что его жена улетела. — Возможно. Потому что стражи сказали, что вскоре после отлета Балериона король поспешил к драконьему логову, и затем улетел Рэйегаль. Сира Эртура тоже нигде не могут найти. — Да, он бы отправился с Его Светлостью, — сказала Эшара. — Но куда они могли отправиться? И почему до сих пор не вернулись? — спросил в воздух Нед. Эшара остановилась, чтобы подумать. — Домой. Должно быть, они отправились домой, — сделала вывод она. — Дэни вчера было неспокойно, может быть, она начала чувствовать схватки и хотела присутствия Айлы. Может быть, она хотела родить дома. — Но это не делает подобное менее безответственным, — воскликнул Нед. — Вне зависимости от причины, мой лорд, моя леди, — вмешался сир Барристан, — дело в том, что король и королева сейчас здесь отсутствуют. Что делает вас обоих главными. — Нам стоит продолжить делать все, как если бы они были здесь, — сказала Эшара. — Нед, отведи сира Барристана в кузницу и поговорите с Джендри. Затем решите, как сформулировать указ о его возведении к титулу. Я позову швею и затем попрошу принести карту Штормовых земель, чтобы мы смогли начать искать, какие земли и замки свободны. — Я отложу собрание совета, — решил Нед. — Он не имеет смысле без присутствия Их Светлостей. Вы не могли бы послать сообщения об этом, сир Барристан? — Конечно, лорд Старк. — О, заодно возьми с собой в кузницу Оберина! — предложила Эшара. Нед нахмурился. — Это обязательно? Она засмеялась. — Поверь мне, я знаю, каким докучливым он иной раз бывает. Но еще он умелый мечник. Тебе нужен кто-то, кто одобрит новый металл, и Оберин может им быть. Семь королевств знают о его опыте, они последуют его советам. Нед фыркнул, но неохотно согласился. *** Лорды-Попечители Долины были напряжены. Мэйстер Колемон прислал срочное сообщение ночью накануне, сказав, что им необходимо срочно встретиться. Они были в назначенной комнате уже четверть часа, когда старый мэйстер наконец прибыл. — Она потеряла ребенка? — спросила леди Уэйнвуд. — Нет, — сказал мэйстер. — Все намного хуже. — Что может быть хуже, чем потеря ребенка? — спросил лорд Ройс. — Тот факт, что ребенка и не было, — ответил Колемон. Комнату накрыл шок, утопив ее в тишине на несколько минут. — Как это возможно? — спросил сир Симонд Темплтон. — Ее живот рос с каждым днем! — Вот в том-то и дело! — воскликнул мэйстер. — По словам ее дам, к леди Бэйлиш перестала приходить лунная кровь за шесть месяцев до того, как она позволила мне и этому… Созданию осмотреть ее. Они думали, что дни ее фертильности были окончены. Едва они позвали нас, мы посчитали ее беременной из-за роста живота. Но если бы это действительно было так, что леди Бэйлиш должна была бы уже родить или быть близка к этому. — И как они не посчитали это странным, что этого предполагаемого ребенка стало видно лишь шесть месяцев спустя? — спросил лорд Ройс. — Такое бывает, ребенок может лежать низко в чреве или быть очень маленьким, — сказал мэйстер. — Но я наконец убедил леди осмотреть ее сегодня, без этой жалкой пародии на мэйстера рядом. Ее живот совершенно не похож на живот беременной женщины. И ее симптомы… Это симптомы не беременной женщины, это симптомы больной. — Тогда как и почему он вырос? — спросил лорд Хантер. — Ну… — мэйстер явно колебался. — Есть болезнь, которая представляет собой неконтролируемый рост тканей… — Давайте не будем называть это слово вслух, пожалуйста, — попросила леди Уэйнвуд. Присутствующие в комнате обменялись тяжелыми взглядами, когда осознали, о чем речь. — Как вы думаете, сколько ей осталось? — спросил лорд Ройс. — Только боги знают, — ответил мэйстер. — Ее живот продолжает расти… Единственное, что могло бы спасти ее, так это удаление… Образования. И подобная операция имеет очень маленькие шансы на успех, я не думаю, что это целесообразно. — Почему? — поинтересовался лорд Ройс. — Нужно будет разрезать ее живот и вырезать матку! Шансы предотвратить инфекцию после такого… Не говоря уже, что сам разрез может убить ее потерей крови, еще до того, как мы закончим процедуру. Нет, нет, увы, болезнь леди Бэйлиш не исцелить. — Значит, нам нужно многое спланировать, — сказал лорд Ройс, — если мы хотим защитить лорда Аррена от полного контроля Бэйлиша, едва его мать умрет. — До сих пор никакие наши усилия по отвращению лорда Аррена от Бэйлиша не сработали, — сказал лорд Редфорт. — Потому что мать влияет на него, как и всегда, — сказала леди Уэйнвуд. — Мы должны найти способ провозгласить независимость лорда Аррена от Лизы. — Это будет непросто… — пожаловался мэйстер Колемон. — Она всегда любила его в такой удушающей манере, что он считает ее центром его вселенной. — Тогда мы должны заставить лорда Аррена увидеть, что Бэйлишу плевать на Лизу, что его интересует лишь власть, — предложил лорд Ройс. — Бэйлиш не настолько беспечен, — заметил сир Симонд. — Ему не нужно быть беспечным, нам лишь нужно создать видимость этого, — сказала леди Уэйнвуд, осознав идею лорда Ройса. — И рассказать ему об этом должны не мы, или Бэйлиш развернет это так, словно мы пытаемся оторвать его от его «нового любимого сына». Мы должны рассыпать крошки, чтобы лорд Аррен нашел их. — М-да, и молиться о том, чтобы ему хватило ума сообразить, как соединить эти крошки, — пробормотал лорд Хантер. *** Арья глубоко вдохнула, резко выдохнула, и постучала в дверь. Джон просил лишь о том, чтобы Кэйтилин держали подальше от него — за что его никто не осуждал — но юная леди подумала о том, как это иронично, что леди Уэнт поселила Кэйтилин в комнату на вершине одной из башен, ведь Кэйтилин все их детство с сестрой пыталась убедить их, что хорошая леди — та, что сидит в башне, расчесывая волосы и ожидая принца с песней. Надо будет напомнить об этом Сансе, когда они увидятся. — Арья! — воскликнула Кэйтилин, едва она вошла, и быстро встала. — Что за приятный сюрприз, дорогая! Я слышала, что ты приехала! Твоя сестра здесь? Арья едва не фыркнула. Она не могла сказать, что рада видеть ее, не упомянув Сансу. Не удивительно, что они так плохо ладили в детстве. — Санса в Крепости Полуночи, тетя Айла заботится о ней. Она беременна. — О. — На лице Кэйтилин появилось неподдельное удивление. — Что за чушь, я бы о ней позаботилась. Я ее мать. Что может сделать эта… Бывшая простолюдинка, чего не могу я? Арья прикусила губу, чтобы сдержать слишком саркастичный ответ. — Джон отвез туда Сансу перед их приездом в Харренхолл, так что мы даже не знали, что ты едешь сюда. Что касается твоего вопроса, после того, как ты так невоспитанно угрожала тете Айле и выгнала ее из Винтерфелла, она работала повитухой на Медвежьем острове. Отец посчитал, что так будет лучше. — О. — Уголки рта Кэйтилин опустились, словно она попробовала что-то кислое. — Конечно. У нее есть опыт… — Я пришла не для того, чтобы слушать твои предубеждения. Я пришла, потому что должна кое-что сообщить. И прежде чем мы к этому подойдем, я собираюсь тебя предупредить: если ты будешь груба, я тут же уйду. Лицо Кэйтилин стало еще более кислым. Что бы ни собиралась сказать ей младшая дочь, она уже догадывалась, что ей это не понравится. — Конечно, дорогая, проходи, присаживайся. Не хочешь чаю? Арья оглядела комнату. Она была не то, чтобы маленькой, но далеко не роскошной. Определенно лучше, чем та, что была у Кэйтилин в септе Бэйлора, но совершенно не такая, к какой она привыкла, будучи старшей дочерью и затем женой Верховного Лорда. — Нет, спасибо, я не голодна, — ответила она, сомневаясь, что согласилась бы даже в обратном случае. — Я вижу, ты все еще носишь штаны, — прокомментировала Кэйтилин, все равно наливая две чашки чая. — Да. Платья непрактичны для каждодневной носки. Что ты делаешь? — спросила она, глядя на вышивку, разложенную по всему столу. — Ну, леди Уэнт упоминала, что у Робба родился сын. Я подумала сделать что-нибудь для него. Я подумала, что может быть леди Маргери примет мой подарок, ведь она так мила и добра. — Двое сыновей, — поправила ее Арья, тут же пожалев об этом. В конце концов, это была битва ее брата. — О! Как… Как замечательно! Я была… Я рада за него, — шмыгнула Кэйтилин, явно уязвленная. — Как их зовут? — Эддард и Джон, — сказала Арья, глядя, как багровеет лицо ее матери и как сжимаются зубы. Она ожидала грубый комментарий или что-то подобное, но Кэйтилин предпочла промолчать. — Я вижу, что все вы все еще злитесь на меня. У Робба двое сыновей, Санса вышла замуж и забеременела, и никто не подумал сказать мне. — Я не могу и не стану говорить за них. Но я, я все еще зла на тебя. Я могу… Я, быть может, могла смириться бы с твоим возвращением в наши жизни и принять его, но твое отношение… Ты была жестока к Лианне безо всякой причины. Она была ребенком, она даже не понимала, о чем ты говоришь. — Я не была в курсе, что… Король скрыл свой статус от собственного ребенка. — Он не скрывал его, он всего лишь не говорил своей двухлетней дочери о том, что в прошлом у него была мачеха, которая была к нему жестока. Она была слишком маленькой, чтобы понимать. — Что он был рожден вне брака. — Ну, оказывается, что его родители были женаты, но дело не в этом. Лианне было два года! Она понимала, что мамы и папы женаты, но ожидать, что она знает, что это значит и откуда берутся дети просто глупо. — Разумеется. Прошу прощения. Я не понимала, что она была настолько юна. — Говорит женщина, у которой пятеро детей. Ладно, закроем тему. — Согласна. Если ты все еще злишься, то почему пришла? — Потому что отец сказал, что это должна тебе рассказать, — честно ответила Арья. — Понятно. То есть теперь я знаю лишь то, что одобряет твой отец? — Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Ты можешь послать за Роббом и отчитать его за то, что он не рассказал тебе о мальчиках позже. Что касается Сансы, ты уже знала о помолвке, но ей пришлось выходить замуж второпях в Звездопаде, куда они сбежали после того, как Серсея едва не схватила отца, потому что ты решила, что похитить Джейме и Тириона Ланнистеров будет хорошей идеей. — Я защищала… — Ты думала, что защищаешь Брана, да, я знаю, я знаю. Опять же, я пришла не за этим. Раз уж нет легкого способа сказать об этом, я скажу как есть. Я выхожу замуж. — О. — Кэйтилин была ошеломлена, но затем она подозрительно прищурилась. — Твой отец не сказал мне о помолвке с Тиреллами, он не сказал мне о Сансе и Дорне, почему он решил, что ты должна прийти и сообщить мне лично? — Какая разница? Разве ты не только что жаловалась на то, что тебе ничего неизвестно о наших жизнях? Ты в одном замке со мной, может быть, поэтому! — Вместо того чтобы быть на другом конце города в септе, куда можно было послать гонца? Не важно. Кто жених? Ренли слишком стар, и Баратеоны сейчас не самые лучшие союзники; у Неда уже есть Простор, и Эдмур бы не согласился, даже несмотря на то, что… Король посчитал разумным жениться на собственной тете. Дорнийцы и та на вашей стороне из-за двойного союза с Дорном, так что я не вижу, за кого ты можешь выйти замуж. Арья скривилась. — Ты назвала только великие дома, ты это понимаешь? — Ну, Санса уже вышла в меньший дом, — пожала плечами Кэйтилин, как будто это все объясняло. Арья снова скривилась. — Дэйны — благородный высокий дом, потомки королей. В их венах течет королевская кровь, отчего твой снобизм должен быть удовлетворен. Королевская кровь, должна добавить, которой не обладаешь ты. Кэйтилин предпочла проигнорировать последний комментарий. — Все равно дорнийцы. Арья громко поставила свою чашку на стол. — Ты не способна измениться. Я пришла сюда, что сообщить тебе новости, а не выслушивать твое узкое мнение. Я выхожу замуж, и ты ничего не сможешь с этим сделать. Ты не приглашена на свадьбу, которая состоится в богороще, а не септе. — Я не приглашена! Арья! Зачем вообще приходить сюда, если ты собираешься быть настолько неуважительной и грубой, исключив меня! — Потому что наш разговор лишь укрепил меня в мысли, что ты не можешь отпустить свою предвзятость, и мне не нужно все это рядом со мной и моим женихом в день моей свадьбы! — За кого ты выходишь? — настойчиво повторила Кэйтилин. — Его зовут Джендри. Он сын Роберта Баратеона. — Роберт Баратеона… Ты хочешь сказать, что выходишь за бастарда? — взвилась Кэйтилин, дрожа от ярости. — Что твой отец! Он…! Он ведь не обесчестил тебя? О, моя дорогая, он тобой воспользовался? Арья громко фыркнула. — Поверить не могу! Я говорю тебе, что он бастард, и первая твоя мысль, что он изнасиловал меня. Нет, он не обесчестил и не пользовался мной. Напротив, он пытался держать меня на расстоянии. Но я люблю его, и я сражалась за него. Он только что раскрыл секрет валирийской стали, так что Джон и Дэни дают ему небольшой титул, и мы женимся. — О, он узнал, как делать валирийскую сталь? Ты не говорила об этом. Значит, он не совсем бесполезен. Но моя дорогая, стать женой работающего человека… — Я сказала то, зачем пришла. Не пытайся остановить свадьбу. Я прикажу страже вывести тебя на глазах у всех и оставлю опозоренной скандалом. Тут Арья встала и, переполненная гневом, вышла из комнаты. *** К тому моменту, как они подошли к кузнице, Нед уже был на пределе терпения, хоть и понимал, что Оберин специально пытается вывести его из себя. Сир Барристан уже дважды вмешивался, но даже старый рыцарь не мог удержать дорнийского принца в узде. — Джендри! — позвал Нед, когда они подошли к рабочему столу кузнеца. — Мы пришли взглянуть на новый кинжал. Молодой человек улыбнулся, положив кочергу, которую держал в руках. — Я его немного испытал. Сейчас работаю с металлом. — Он прошел через кузницу и вытащил кинжал, протянув его Оберину. Дорнийский принц улыбнулся, проверяя рукоять и баланс. — Выглядит хорошо. — Он нахмурился. — в металле такие же волны, как и в валирийской стали. Ты и правда разгадал ее секрет? — Скорее, секрет ковки, — ответил Джендри, — но во всех историях валирийская сталь была зачарована. Я не использовал никаких заклятий. — А можешь? — спросил Нед. — Я никогда не пользовался магией, мой лорд, но видел, как мастер Мотт это делает. Я помню часть заклинания, так что Мелисандра и архимэйстер сумели найти полное, но все же, это заклинание для перековки, не для выплавки. — Мастер Мотт? Ты говоришь о Тобхо Мотте, из Королевской Гавани? — спросил Оберин. — Да, Ваша Светлость. Я был его учеником, пока король Джон не нанял меня для работы в Крепости Полуночи. Мы послали за ним, но лорд Варис говорит, что его пока не удалось вывезти из города. Оберин кивнул, еще несколько мгновений изучая кинжал. — Из того, что я знаю о магии и валирийской стали, я думаю, что будет разумным предположить, что заклинания скорее всего служили лишь для того, чтобы увеличить прочность металла, защитить лезвие от сколов, всегда держать его острым, вы не согласны? — Мы сумели найти несколько новых валирийских мечей в руинах города, Ваша Светлость, и я бы сказал, что согласен с вами. — Я знаю, — усмехнулся Оберин. — Сарелла хвастается своим новым мечом сестрам по крайней мере дважды в день. — Тогда, если я могу сделать такое предложение, Ваша Светлость, я бы попросил леди Нимерию побыстрее залечить ногу. Леди Сарелла очень тщательно обыскала руины. — О, эта девчонка! — засмеялся Оберин. — Скажи, Джендри, сколько клинков ты уже сделал? — Лишь этот, Ваша Светлость. Это долгий процесс, и мне нужно было убедиться, в правильности сплава, прежде чем я бы потратил на него время. — Сколько времени уйдет на пару мечей? — О чем вы думаете, Ваша Светлость? — спросил Нед, осознавая, что он что-то задумал. — Я думаю о том, что самый быстрый способ распространить новости и возбудить интерес будет принести пару клинков на тренировочный двор. Это то, что сделал король, когда нашел зимний бриллиант, не так ли? Подарил его сестрам — которые жили при дворе — украшения и спас Лораса Тирелла мечом с впечатляющим навершием. — Я расплавил больше металла за ночь, — сказал Джендри. — С учетом того времени, что мне понадобится на «укладывание» металла, думаю, у меня уйдет пара дней на меч, но несколько… Это может занять некоторое время. — Что, если ты приготовишь расплав, а другие кузницы займутся отковкой мечей? — спросил сир Барристан. — Это необычная работа, мой лорд. Укладка металла волнами так много раз требует навыков, которые обычные кузнецы обычно не получают. Взгляд Оберина загорелся. — У тебя интересный словарь для кузнеца. — Джендри — Мастер-Оружейник Острова Блаженных, — сказал Бенджен, входя в кузницу. — Мы учим наших работников на высоких постах читать. Джендри это понравилось, так что он не раз навещал библиотеку. — Понятно… — Оберин снова проверил баланс кинжала на пальце. — Скажем, Джендри, разреши мне прогуляться с ним на тренировочный двор утром. Посмотрим, как отреагируют люди. Джендри согласно кивнул, понимая, что это был его лучший вариант распространить новости о новом металле. *** Серсея нервно ходила по своим комнатам. Она устала быть запертой из-за прихотей мужчин. — Наконец-то! Какие новости? — требовательно спросила она. Бернадетт вытащила из декольте вороний свиток. — Король послал еще больше своих людей навстречу легиону, идущему на Харренхолл. Он не собирается позволять своим людям идти так далеко, они присоединятся к армии на полпути и затем избавятся от красных плащей. Я считаю, моя королева, что он собирается вернуть армию, одев своих солдат в красные плащи, и провести их за ворота, чтобы захватить город. — Проклятье! Он обманул меня! — Я подглядела те планы, что вы просили меня, Ваша Светлость. — И? — спросила Серсея, начиная улыбаться. — Ну, похоже, вы сможете отомстить королю за обман, — сказала Бернадетт, и ее улыбка тоже не предвещала ничего хорошего. *** Неда окружали планы боя, отчёты по припасам, и вороньи свитки, когда в дверь его солярия постучали. — Леди Кэйтилин Талли желает видеть вас, мой лорд, — сказал Алин. Нед прикрыл глаза и взмолился о терпении. Арья наконец сказала ему, что сообщила матери о ее свадьбе, так что не трудно было догадаться, зачем пришла Кэйтилин. — Впусти ее. Предсказуемо, Кэйтилин выглядела красной от ярости. Нед заметил, что она перестала одеваться септой, раз ее выставили из Веры — десять лет назад это привело бы Кэйтилин в отчаяние, но сейчас она выглядела облегченной. Ее платья были качественными, но все же далеко не из той богатой ткани, что она носила прежде. — Я так понимаю, ты в курсе, почему я здесь, — выплюнула Кэйтилин. — Да, как и я понимаю, что ты уже знаешь, чем кончится этот разговор, — ответил Нед. — Ты собираешься позволить моей дочери выйти за бастарда? — Ты используешь не совсем то местоимение, Кэйтилин. Женщина скривилась. — Да, что за замечательный ты отец! Продал Сансу дорнийцам и отдал Арью ничтожеству! Ублюдку! Человеку, рожденному вне брака, рожденному в грехе! — Хорошему человеку, который не мог повлиять на то, как родился. Но если тебя это утешит, он бы не стал моим первым выбором. Но Арья отказалась прислушиваться к моему мнению. — О, Арья отказалась, неужели? Да что ты за мужчина, раз следуешь на поводу у дочери? — Осторожно, Кэйтилин! — рявкнул Нед, поднимаясь. — Я ценю свою семью, и я сделаю все, что угодно, чтобы мои дети были в безопасности и счастливы! Кэйтилин фыркнула. — Дети должны служить своим родителям, не наоборот, — сказала она. — Понятно. Видимо, твой отец остался не слишком доволен твоей службой, — резко сказал Нед, и она отшатнулась. — Мой отец сделал то, что считал лучшим, — сквозь зубы сказала Кэйтилин; он очевидно задел ее за больное. — Я тоже делаю то, что считаю лучшим, — сказал Нед тоном, который не оставлял места вопросам. — Позволяя дочери управлять тобой? — Не позволяя моей дочери пострадать от той же судьбы, что и моя сестра, — процедил он. — Лианну обручили с человеком, которого она ненавидела, и мой отец отказался даже выслушать ее жалобу. В результате моего отца убили, Брандона запытали до смерти, и сама Лианна умерла. Не говоря уже о тысячах, погибших на войне. Если ценой безопасности Арьи станет принятие ее не совсем традиционного жениха, я с радостью ее заплачу. — Ты трус. Ты позволяешь девчонке править собой из-за твоих травм. Самовлюблённость твоей сестры повлекла за собой тучу преступлений, но худшее из них стало тем, что она лишила Севера хорошего и сильного лорда. Брандон никогда бы не позволил своей дочери управлять им. — Не смей хулить мою сестру, — рявкнул он, ударив по столу — Брандон был мужчиной, а ты даже на его половину не тянешь! — уколола Кэйтилин. — Я знаю, что я не мой брат. Его убили в большой степени из-за его собственной опрометчивости. Он принял не лучшее решение, не вини за это меня или Лианну. — Он бы никогда не уехал из Риверрана, если бы твою сестру не похитили! Нед сардонически засмеялся. — Ты вообще читала тот вороний свиток, что скрывала пятнадцать лет? — спросил он, и Кэйтилин потеряла часть своей уверенности. — Лианна написала Брандону, что она в безопасности и что о ней заботятся. Он уехал из Риверрана не потому, что она попросила о помощи. Он уехал, потому что он скорее всего не мог выдержать мысль о том, чтобы остаться. — Брандон любил меня! — Брандон даже не знал тебя. — Знал! Он любил меня! — настояла Кэйтилин. — Сколько раз вы встречались прежде тем, как он прибыл в Риверран на свадьбу? Кэйтилин замерла. — Мы годами обменивались письмами, — сказала она. — Я знаю. Брандон мне говорил. Мэйстер Уалис отвечал на твои письма. Брандона даже не было в Винтерфелле большую часть этих лет. Он воспитывался в Барроутоне. — Ты лжешь! — воскликнул Кэйтилин. — У меня нет на это причин. Но я думаю, что мы достаточно сказали друг другу гадостей. Тебе пора уходить. Кэйтилин зло уставилась на него, еще несколько секунд тяжело дыша. Затем она развернулась на пятках и в ярости вышла. В такой же ярости Нед бросил перо на пол и плюхнулся в кресло. *** Санса медленно вошла в детскую, оглядываясь, чтобы не наступить на игрушку. Рэйелла начала ерзать в своей колыбели, но ее сестра и братья вместе с отцом пока не проснулись. Осторожно, она подняла племянницу на руки и прошла через коридор в комнату Лианны, где ее ждала кормилица. Она знала, что Дэйенерис предпочитала кормить детей сама, но она все еще была без сознания. Спустя какое-то время, когда Рэйелла уже наелась, и кормилица собиралась выйти через дверь для слуг, как в комнату ворвался Джон, растрепанный и испуганный, с взъерошенными волосами и одеждой в беспорядке. Заметив их, он обмяк. — Она была голодна, — извиняющимся тоном объяснила Санса. — Тетя Айла сказала, что ты так устал, что не заметил, как она выносила ее уже дважды. Я не хотела тебя беспокоить. — Ничего, я просто… Мне приснился кошмар, и затем я открыл глаза и не увидел ее в колыбели… Спасибо, что присмотрела за ней. — Разумеется. — Санса улыбнулась передавая малышку в руки отца. — Кормилица сказала, что ее аппетит слабоват, но это бывает. — Это опасно? — Пока нет, — заверила его Санса. — Может быть, она ленится. Но он есть, так что пока что беспокоится не стоит. Джон нахмурился, пытаясь вспомнить, было ли это проблемой с другими его детьми. Он слабо помнил, как Дэни жаловалась, что иногда Лианна с таким энтузиазмом присасывалась к груди, что ей бывало больно. Еще он помнил тревогу, когда Эддам поначалу плохо ел, но это было потому, что он родился рано. — Джон, — мягко позвала его сестра, слишком хорош зная его привычку уходить в мрачные мысли. — Честное слово, с ней все в порядке. Тетя Айла, Рози и кормилица заверили меня, что беспокоиться не о чем. Он поморщился. — После всего ужаса, что я испытал в полете из Харренхолла я сомневаюсь, что еще какое-то время смогу перестать волноваться. — Я не стану притворяться, что не понимаю твои чувства. Но я могу понять желание Дэни быть дома. С тетей Айлой. — Она нежно погладила свой округлый живот. — Ты вряд ли можешь понять, каково то, желать чего-то так отчаянно и в то же время быть в ужасе, потому что что-то может пойти не так. — Ты… Тебе больно…? Она мягко улыбнулась. — Нет, я в порядке. Но Джон, мужчины умирают на поле боя, женщины умирают в родильной постели, таков мир, в котором мы живем. Утешение дома, присутствие кого-то, кому ты можешь доверить свою жизнь и жизнь своего ребенка… Ты не сможешь понять, каково это. Просто… Подумай об этом, когда ступишь на вражескую территорию с незнакомым стражем вместо дяди Эртура за твоей спиной. Это не одно и то же, но я думаю, что ситуации похожи. Джон промолчал, глядя на задремавшую дочь. Она была так похожа на Дэни… Таргариен целиком и полностью. — Я тебя слышу. Но я не думаю, что вы можете убедить меня, что Дэни была права, улетев без предупреждения. Санса усмехнулась. — Я не говорю, что она была права, братец. Я лишь говорю, что у нее была причина. Почему бы тебе не подумать об этом? Может быть, пока ты купаешься и ешь, например? Джон покраснел и позволил сестре забрать малышку, и затем неохотно пошел в свои комнаты. *** Джендри подёргал себя за воротник, все еще непривычный к отличавшейся от его старой одежды рубашки. Но леди Старк позвала его в новые комнаты — несколько новых комнат — и объявила, что они теперь его, вместе с новым гардеробом. Он догадался, что она, видимо, давно подготовилась, и лишь ждала, когда все это понадобится. В итоге ему было неуютно в этом костюме лорда, не говоря уже о том, что он собирался сделать что-то, что даже не представлял возможным. Он прочистил горло, глубоко вдохнул и постучал в дверь. Эдрик Шторм нахмурился, открыв дверь, удивленный гостем. Он был удивлен, но не шокирован. — Привет, — сказал Джендри. — Я, э… Я хотел спросить, не сможем ли мы поговорить, мой лорд. — Едва ли лорд, — ответил Эдрик, распахивая дверь и жестом приглашая его войти. — Думаю, будет правильнее звать тебя братом? — Нет, мой… — Эдрик. Я ничей лорд, не говоря уже о собственном брате. Джендри улыбнулся, его нервозность слегка уменьшилась. — Точно. Ну, да, мне рассказали, что я бастард Роберта Баратеона. Я э… Подумал, что стоит представиться. — Быть единственным признанным им бастардом — это едва ли достижение, — пожал плечами Эдрик. — Я получил пару дорогих подарков. Уверен, что Его Светлость бы согласился, что это ничего не меняет. — Может быть. Не могу сказать, насколько была сложной твоя жизнь. Но у тебя была кровать в замке и горячая еда три раза в день, — заметил Джендри. Эдрик замер, подняв несколько ошеломленный взгляд. — Это правда. — Он оглядел кузнеца. — Но ты кажешься мне не совсем незнакомым с замковой жизнью человеком. — С этого утра. Леди Старк обрушила все это на меня. Эдрик прищурил глаза. — Кажется, нам нужно о многом поговорить, брат. Он снова пригласил его жестом, и они сели у очага. Эдрик налил им эля и между ними легко завязался разговор. — Я видел, как лорды обсуждали клинок этим утром на тренировочном дворе, — сказала Эдрик. — Сам его не видел, и потому не понял, что это. Так ты выковал валирийскую сталь! — Едва ли, — пробормотал Джендри. — Без магии он не обладает теми же свойствами. Хотя А… Леди Арья подметила, что заточка клинка строит характер. Эдрик засмеялся. — Это точно. Помогает с раздражением. Мир… То есть леди Мирцелла — подруга леди Арьи, насколько я знаю. Так что я уверен, что тебе приходилось затачивать клинки не раз и не два, проклиная женское упрямство. Джендри усмехнулся. — Арья учила меня обращению с мечом на пути из Валирии сюда. Я обычно просто иду в кузницу и кую что-нибудь. — Он выдохнул и сделал глоток эля. — Почему мы влюбились в женщин, которые приносят головную боль? — Потому что иначе наши жизни были бы совершенно скучными и серыми, брат, — с весельем ответил Эдрик, качая головой. Улыбнувшись, Джендри согласился. Он не знал, чего ждал, но определённо не такой легкой дружбы. *** Маргери вернулась с очень приятного чаепития с Эшарой и обнаружила напряженного Робба у очага, зло глядящего на пламя. — Что случилось, любимый? Он выдохнул. — Арья пошла и рассказала ей о свадьбе. — О, дорогой. — Да, «о, дорогой». — Я знаю, что она была недовольна, это легко представить. Но что еще? — Арья проговорилась о мальчиках. — Ясно. — Маргери подошла и обняла его. — Ты ей не говорил? — Я вырезал ее из своей жизни, поэтому не видел в этом необходимости. По словам Арьи она уже знала, что у меня есть один сын, она что-то шила, собираясь сыграть на твоей доброте, считая, что ты не откажешься от подарка. — Я бы не сделала этого, не поговорив с тобой, — заверила его Маргери, заставив его слабо улыбнуться. — Но ведь тебя не Арья разозлила… — все же продолжила она. Робб снова выдохнул, затем отдал ей лежавший на каминной полке кусок бумаги. Мой дорогой сын, Я знаю, что ты все еще злишься на меня, ведь у тебя родилось двое сыновей, и ты не посчитал нужным рассказать мне об этом. Но я твоя мать и никогда не перестану сражаться за тебя. Я умоляю тебя прийти ко мне на чай, чтобы мы попытались закрыть раскол между нами. То, что было неправильно между нами, оказалось несуществующим теперь, когда мы знаем об истинных родителях короля, в конце концов. Надеюсь скоро тебя увидеть, Твоя мать — Что ж, храбрости ей хватает, — заключила Маргери. — Храбрости или невежественности? — скривился Робб. — Скорее второго, чем первого, — согласилась она. — Думаю, это риторический вопрос, но ты пойдешь? — Ни за что! — воскликнул Робб. — Она думает, что только потому, что теперь мы знаем, что родители Джона были женаты, и отец — не его отец, все, что она натворила, волшебным образом исчезло? Это ничего не меняет! Я согласен с Джоном: если бы она знала правду, она бы обращалась с ним так же или еще хуже за то, что он представлял собой опасность. Она все еще не раскаивается в своих поступках, кто родители Джона меркнет перед ее действиями — и правда не извиняет сотворенного ей. — Я знаю, согласна с тобой. Но если я и что-то поняла о твоей матери, то она не остановится. Она уже потеряла все и все равно позволила себе глумиться над Лианной. Робб снова скривился. — Да, это точно, она не способна учиться на собственных ошибках. Это, — он указал на письмо, — лишь дальнейшее доказательство, что она никогда не поймет, ее действия нельзя оправдать. — Я знаю, что ты зол, но если ты не ответишь, ты же знаешь, она продолжит попытки, — сказала Маргери. — Я отказываюсь отвечать ей на это бессмысленное приглашение! Маргери улыбнулась. — Самим ответом может стать возвращение собственного ее же письма, — предложила она. — Может быть, так будет даже понятнее, чем написанный твоей рукой ответ. Робб улыбнулся. — Ты гений. *** Прошло три дня, и с каждым днем напряжение росло. Джон понимал, что он нужен в Харренхолле, но он не мог уехать, пока жизнь Дэйенерис была на волоске. По крайней мере, Рэйелла была здорова и в порядке, и лишь это удерживало его в здравом уме. Из вулкана все еще сочилась лава и, несмотря на то, что она стекла по повернутой к океану стороне вулкана, Сэм все равно приказал эвакуировать деревню у подножия вулкана. Тем утром он был на тренировочном дворе вместе с Эртуром, когда к нему подбежала служанка и задыхаясь сообщила, что его срочно ждет в его комнатах мэйстер. Его сердце болезненно колотилось, и Джон пробежал весь путь до семейного крыла. Когда он ворвался в спальню, мэйстер Уолкан осматривал Дэйенерис. Она слабо ему улыбнулась, и хотя его наполнило облегчение, Джон не смог заставить себя ответить тем же. Улыбка Дэни увяла. Джон ходил по комнате взад-вперед, пока мэйстер работал. — Как она? — спросил он, едва тот отступил от кровати. — Восстанавливается, Ваша Светлость. Но я должен предупредить вас, моя королева, вы все еще слабы. Вы потеряли столько крови… Честно говоря, если бы не зелье Красной Жрицы… Я бы посоветовал по крайней мере две недели отдыха и восстановления и есть восполняющую кровь еду, прежде чем встать с кровати. — Не волнуйтесь, мэйстер, королева последует всем вашим рекомендациям, — сказал Джон. Мэйстер Уолкан кивнул и быстро вышел. — Ребенок? Мне сказали, что она в порядке, но… — Рэйелла в порядке, аппетит слабый, но она ест. — Рэйелла? — спросила Дэйенерис. — Рэйелла, — повторил Джон, вызывая ее на спор, но Дэйенерис только улыбнулась. — Я пошлю за ней, — сказал Джон и выглянул в коридор, попросил Эртура принести дочь. — Я знаю, ты злишься… — начала Дэни, когда он вернулся. — Злюсь? Я в ярости, Дэйенерис! — Мне нужно было быть дома. — Ты хотя бы на секунду остановилась и задумалась, каково будет мне? Какое отчаяние я испытал, когда Рэйегаль притянул меня к их логову и я увидел, что Балериона нет, и стражи сказали, что видели, как он улетает с всадником на спине? Что моя жена просто отбросила сделанное мне обещание? И каково мне будет, когда я осознаю, как далеко ты улетела, и что тебе пришлось лететь до дома? Когда Рэйегаль приблизился достаточно, чтобы я увидел, как стекает из жерла вулкана лава? Когда он начал опускаться в милях от замка? Когда мы приземлились, и я увидел, как Джейме поддерживает тебя, а Мирцелла помогает? — Я сожалею, что подвергла тебя этому. Но… Мне нужно было быть дома, Джон. Даже Призрак это понял, он принес мне мое пальто. Джон скривился. — И ты не могла послать стража, чтобы предупредить меня? — Это что-то бы изменило? Ты бы попытался меня остановить! — Может быть, а может быть и нет! Но теперь мы никогда не узнаем, послушал бы я тебя или нет, а? Потянулась тишина. — Это не потому, что я не доверяю тебе… — прошептала Дэни. — Я устал от этого оправдания. Ты сделала то же самое тем утром в Пентосе, ты солгала стражу у двери и тайком улетела из особняка, потому что знала, что я буду против того, чтобы лететь на Драконий Камень. Как я могу тебе доверять? — Джон… Джон, я люблю тебя. — И я люблю тебя. Это не изменилось. Сомневаюсь, что когда-нибудь изменится. Но сейчас я не знаю, смогу ли когда-нибудь тебе снова доверять. Снова повисла тишина, тяжелая и душащая. Наконец Джон вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

***

Варнинг. Мат и фейспалмы. Примечание от переводчика: Я уже писала об этом под оригинальной главой и хочу повторить это здесь. У меня есть много каких мыслей по поводу поведения Дэни, в чем-то я могу оправдать ее поступок, в чем-то понимаю, где-то нет, но чего я категорически не понимаю, так это Айлу. Может быть, дело в разнице менталитетов (Тали, автор, из Бразилии, хоть и пишет на английском), но это полная чушь. «Ах, она должна была спросить тебя, ах, это оправдывает ее поступок». Нихрена. У нас здесь сеттинг «типа средневековья», и в тексте не раз говорится о том, какой Джон необычный муж, что позволяет Дэни такую свободу и прочая-прочая-прочая. Окей. Джон у нас прогрессивный лорд. Но он остается главой семьи. Поправьте меня, но разве в семьях обычно не обсуждаются важные темы? Вне зависимости от того, кто глава семьи, мама, папа, бабушка и т. д. Дэни — второй раз — тайком сбегает, при этом подвергая себя опасности, врет страже, нарушает обещание Джону. Да, у нее предчувствие, что ей нужно быть дома для родов, потому что что-то не так, и ей нужна Айла. Но пожалуйста, если это не так, киньте в меня помидором, если бы она не сказала об этом Джону, разве он не взял бы жопу в руки и вместе с ней не полетел бы на ОБ? Ути-пути, он не разрешил ей тратить деньги на школу для поваров (про что она вообще имеет скромные представления, ей просто пришла эта идея, она ее толком даже не обдумывала) в момент, когда у них не было настолько много денег, ути-пути, она должна была спросить разрешения. Блять. Короче, я полностью на стороне Джона. Дэни, видимо, беременность заставила слегка отупеть (все ресурсы ушли на поддержание плода, вестимо), и оттого она творит хрень, но это еще можно как-то оправдать. Айла. Боже, зайка, я люблю тебя, но пожалуйста, помолчи. Ты несешь хуйню.