~о oOo o~
Харгривзы сидели в напряженной тишине в гостиной, руки Диего все еще были покрыты кровью младшего брата. Как и в прошлый раз… Неужели на его руках всегда была кровь Пятого? Диего хотелось кричать, плакать или злиться на кого-нибудь. Но вместо этого он сел с братьями и сестрами, все они думали о том, что происходит. Почему всегда Пять? Почему это не могут быть они хотя бы раз… Диего сидел рядом с Беном, который отказывался смотреть на кого-либо с тех пор, как они поместили Пятого в медицинскую палату. Как будто ему было стыдно за себя. Диего утешил бы его, но боялся запачкать Бена кровью Пятого. Лютер молча протянул ему мокрое полотенце. Диего не нужно было повторять дважды, он просто принял его, прежде чем вытереть руки, пока полотенце не начало окрашиваться в малиново-красный цвет. Это помогло. Он закинул его за спину, не заботясь о том, куда оно полетит. — Вы… вы думаете, что Пятый… хотел… убить себя сегодня?.. — тихо спросила Ваня, так как она все еще не оправилась от пережитых событий. Она не может поверить, что только что увидела своими глазами. Эллисон безуспешно пыталась сдержать слезы. — Господи… — гневно пробормотала она, вытирая глаза — Я… я не могу поверить, что Пятый даже… подумает о том, чтобы покончить с собой… — Эллисон подняла голову. — Мы… мы что-то делаем не так? Вы… вы думаете, что это мы? Неужели мы обременяем Пятого до такой степени, что он хочет убить себя? — Он даже начал принимать наркотики… — добавил Клаус, все посмотрели в его сторону. — Может быть, проблема действительно в нас, я имею в виду. — Могу я просто спросить, откуда ты узнал об адреналине, Бен? — спросил Лютер брата, который все еще отказывался смотреть на кого-либо из них. Бен просто покачал головой — явный признак того, что он не хочет об этом говорить. Они уважали его желание, особенно с его выражением лица прямо сейчас. В конце концов, ранее сформировавшиеся события еще свежи в их памяти, и они, вероятно, никогда об этом не забудут. Харгривзы сидели в гостиной, с тревогой поглядывая на вход в дом. Они чувствовали себя безнадежными и бесполезными, поскольку просто сидели и ждали каких-либо новостей о своем младшем брате. Прошло около двух часов. — Дорогие? Братья и сестры подняли взгляд и встали одновременно, когда мама появилась в комнате. Они могли видеть беспокойство, запечатленное на ее лице. — Ваш брат проснулся после того, как я закончила зашивать его раны, сейчас ему очень больно, — сказала мама мрачным голосом. — Я не могу давать ему никаких лекарств на данный момент, потому что они могут смешаться с адреналином, который остался в его организме. — Она обвела детей взглядом. — Мне удалось аккуратно удалить пулю, и она не попала ни в одну из основных вен, только в мышцы, но ваш брат не сможет использовать обе свои руки, пока они не заживут. У него также есть длинный порез на руке… он, вероятно, сделал это с собой… и его левая рука сломана, она так сильно распухла, что мне пришлось положить ее в ледяную ванну, чтобы хотя бы уменьшить опухоль, прежде чем наложить гипс. Это чудо, что Пятому не понадобилась серьезная операция из-за сломанной кости. И, наконец, он не сможет какое-то время ходить из-за большой раны на ноге, она также требует наложения швов. — Внезапно их мама отвела взгляд. — Если бы кто-то из вас получил все травмы Пятого, то был бы в критическом состоянии, особенно с потерей крови. Это действительно чудо, что у вашего брата есть дремлющие силы Лютера, на этот раз его спасла именно она, а не его собственные способности. — Пятый… причинил себе вред? Он… резался?.. — спросила Ваня, ошеломленная тем, что только что услышала. Мама кивнула. — Я предлагаю вам всем пойти и поговорить с ним… вашему брату вы сейчас нужны больше, чем когда-либо.~о~ oOo ~o~
Сразу после пробуждения Пятый почувствовал невероятную боль, пронизывающую все его тело. Он продолжал тяжело дышать, изо всех сил стараясь не кричать от боли, которую чувствовал. Его зрение затуманилось слезами, когда он попытался собраться с мыслями, но боль просто подавляла его, это единственное, о чем он мог думать прямо сейчас. Ему было больно, и он устал, все, чего он хотел, — это спать, но невыносимая боль не давала ему этого делать. Пятый готов обменять всю свою руку на порцию адреналина прямо сейчас. По его телу прокатилась еще одна резкая пульсация. Как будто его пытали. — Пять… Услышав свое имя, он медленно и устало повернул голову к источнику голоса. Он прищурился, пытаясь что-нибудь увидеть, но все, что он мог видеть, — это очертания людей и то неясно. — Ч… кто?.. — пробормотал Пятый. Весь гнев и напряжение улетучились, как только братья и сестры вошли в медицинскую палату. Они увидели Пятого в постели, который плакал и тяжело дышал. Всем было больно от того, насколько хрупким сейчас выглядел Пятый. Диего был первым, кто подошел к кровати Пятого, его сердце разрывалось при виде младшего брата. — Пятый… — прошептал он, Диего отвел взгляд, когда увидел состояние руки своего брата, она была усыпана синяками и проколами от игл. Даже простого вопроса, почему Пять, было более чем достаточно, чтобы сломать Диего изнутри. Бен осторожно сел в кресло, держа Пятого за руку, которая не была в гипсе. Бен заплакал, увидев состояние правой руки своего брата. — Пять… мне очень жаль… — пробормотал он, не в силах оторвать взгляда от грубых фиолетовых и зеленых синяков. Братья и сестры заняли свободные стулья, которые стояли рядом с кроватью Пятого. — Мы рядом, Пять… — мягко сказал Лютер, зная, что его брат-близнец сейчас испытывает сильную боль. — Я… — прохрипел Пятый, Бен нежно сжал руку брата в безмолвной поддержке — Я… хочу… спать… Клаус положил свою руку поверх руки Бена. — Мы не можем дать ему обезболивающее?.. Что-нибудь вообще? — спросил Клаус, он не мог видеть своего брата таким, никто из них не мог. Бен покачал головой: — С адреналином в его организме это вызовет галлюцинации… мы не можем играть с этим прямо сейчас. Не тогда, когда состояние Пятого такое… — Я… я могу пустить слух, что он спит… — предложила Эллисон. — Это… это меньшее, что я могу сделать для Пятого… Диего вытер слезы Пятого, изо всех сил стараясь не плакать из-за состояния своего младшего брата: — Пятый… ты хочешь, чтобы Эллисон сделала это? Пятый кивнул. Диего повернулся к Эллисон, кивая, передавая ответ Пятого. Эллисон глубоко вздохнула. — До меня дошёл слух… что ты заснул. Глаза Пятого побелели, после чего он потерял сознание, а на его лице все еще остались следы засохших слез. Даже во сне его лицо болезненно искажалось. Диего молча убрал часть волос Пятого со лба. — Как вы думаете, что случилось с его левой рукой? Как у него сломались кости? — внезапно спросил Ваня, нарушив воцарившуюся в комнате тишину. — Я имею в виду… Пятый не мог сломать себе кости, да?.. Эллисон устало вздохнула: — Сейчас, Ваня… я действительно не знаю, что думать. Я… честно говоря, даже не хочу сейчас ни о чем думать… — Раньше… он все время повторял, что сделал это, чтобы вернуть свои силы, правильно? — спросил Клаус. — Но всего 4 дня назад он с радостью телепортировался по дому… Глаза Бена внезапно расширились от осознания: — Потому что четыре дня назад… он начал курс адреналина… Кто-нибудь помнит, что с нашего дня рождения… Пятый вообще не использовал свои силы? Обдумывая прошедшие месяцы, пытаясь вспомнить любую деталь, которая могла бы помочь им понять, что только что произошло с Пятым, Лютер покачал головой: — После нашего дня рождения Пятый никогда не использовал свои силы, даже телепортацию… — отметил Лютер. — И… он всегда казался таким уставшим. Часто спал и просто ел, он сказал мне, что с ним все в порядке, поэтому я ему поверила… — добавила Ваня. — Итак, Пятый скрыл от нас тот факт, что он не может использовать свои силы, и когда он обнаружил, что адреналин ему помогает… он взял на себя ответственность использовать его… — Бен взглянул на покрытые синяками руки Пятого. — Иисус, Пятый… — пробормотал он. Лицо Клауса сморщилось в замешательстве. — Но откуда он знал? — спросил он, затем пояснил: — Я имею в виду… я уверен, что Пять начал бы использовать его раньше, если бы знал, что адреналин помогает, так… почему всего 4 дня назад… как будто что-то побудило его попробовать и использовать адреналин в первую очередь… — Черт возьми… — прошептал Лютер. — Это действительно серьезный вопрос… Я имею в виду, что мы все уже знаем Пятого, если то, что говорит Клаус, правда, тогда было бы больше смысла в том, что Пять начал бы использовать его гораздо раньше… Бен внезапно почувствовал себя виноватым, Диего похлопал его по плечу: — Тебе есть что сказать нам, Бен? Не волнуйся, мы просто хотим знать все. Потому что на данный момент ничего из сказанного не имеет смысла… Бен взглянул на Диего, прежде чем закусить губу: — Я… я действительно знал, что случится с телом Пятого, если ему введут адреналин… — мягко признал он. — Я изучал мамины записи, когда дело дошло до лекарств Пятого… я заметил, что из всех лекарств, адреналин был единственным неучтенным. Мне потребовалась целая неделя исследований и экспериментов, чтобы понять, что адреналин делает с телом Пятого… — Бен поднял голову. — Адреналин делает его способности более заметными до такой степени, что они будут подавлять их ценой того, что его тело будет обрабатывать это, как наркотики экстази. Я… Я не хотел говорить об этом Пятому по той же самой причине. Он охотно обратился бы к наркотикам только для того, чтобы полностью раскрыть свой потенциал. Диего приложил палец к лицу Пятого, немного нахмурившись. — Ему снова холодно… — отметил он. Лютер молча встал, вероятно, чтобы пойти в комнату Пятого за одеялом. Бен посмотрел на них с виноватым выражением лица: — Мне так жаль… я… я должен был просто сказать ему… если бы я сказал, то, возможно, до этого не дошло бы… это моя вина… Клаус привлек внимание Бена. — Бен, пожалуйста, не думай так… — пробормотал он. — Я… мне просто нужно убедиться, что Пять не будет похож на меня… Я не хочу, чтобы Пятый совершил те же ошибки, что и я в прошлом… Эллисон похлопала Клауса по плечу: — Клаус, твое прошлое не определяет, кем ты являешься сегодня. Тебе намного лучше, и ты отлично справляешься каждый день, поэтому, пожалуйста, не думай о себе так. — Эллисон права, Клаус, мы все совершали ошибки в прошлом, о которых сожалеем… — мягко сказала Ваня. — Я имею в виду, что я взорвала Луну… Шутка немного подняла настроение. Затем Лютер вернулся с одеялом Пятого. Он и Диего продолжили укладывать Пятого, очень осторожно обращаясь с его ранами и гипсом. В тот момент, когда они убедились, что Пятый хорошо укрыт, все снова посмотрели друг на друга. — Если Пятый проснется… он все равно будет испытывать сильную боль, если только не выпьет обезболивающие, приготовленные для него… — начал Диего. — Как скоро его тело сожжет адреналин? Бен знал, что вопрос адресован ему. — Я не скажу точно, пока не узнаю, сколько миллиграмм адреналина Пятому удалось ввести… — Бен сделал паузу, как будто какая-то мысль пришла ему в голову. — Хотя, вероятно… Я мог бы сделать другое лекарство, которое не вступило бы в конфликт с адреналином в его организме прямо сейчас… — прошептал Бен. С обезболивающими Пятому не будет так больно, как сейчас. — Ты мог бы сделать это? — спросил Лютер. Бен твердо и решительно кивнул: — Я могу это сделать, но мне понадобится немного твоей крови и крови Пятерки… только чтобы убедиться, что ничего серьезного не произойдет. — Бен сказал: — Это может занять у меня целый день… в конце концов, у меня все еще есть исследования, которые я провел с адреналином; мне просто нужно провести несколько тестов, прежде чем попросить маму о помощи… Лютер кивнул: — Ты можешь взять столько, сколько хочешь. Бен улыбнулся: — Просто отстой, что это ты близнец Пятого, представь, какие крутые вещи я мог бы сделать, если бы был его близнецом… Харгривзы рассмеялись, Лютер застонал: — Ты опять Бен, правда? Просто смирись! Пятерка — мой близнец, а не твой! — Могу поспорить с этим, Лютер, я легко мог бы сойти за близнеца Пятого, и ты это знаешь! В конце концов, мы — мозги этой семьи! — Ты азиат Бен, генетика работает не так, и ты это знаешь! Внезапно в руках Пятого вспыхнул слабый голубой оттенок, он был коротким, но очень заметным, что заставило семью взглянуть на него с тревогой. Харгривзы встали со своих стульев, глядя на тело Пятого и его выражение лица, чтобы увидеть, не ранен ли он. Потом глаза Вани расширились от удивления, когда она взглянула на ноги Пятого. Медленно, но верно она убрала небольшой лейкопластырь, который был на ноге брата, чтобы прикрыть маленькие порезы стекла, которым удалось порезать его кожу. Она ахнула от удивления. Небольшие порезы, которые были там всего минуту назад, теперь зажили, и единственное, что осталось, — это большой порез, который нужно было зашить. Все посмотрели на Пятого, который все еще был без сознания. — Он… он исцелил себя… — прошептала Эллисон в ужасе. Лютер покачал головой. — Не совсем… — сказал он. — Пятый сказал мне, что может ускорить процесс исцеления, поэтому в некотором смысле он это сделал, но вместо этого использовал свои силы… — Это невозможно… — пробормотал Бен. — С таким количеством адреналина, которое находится в его теле, у него не должно быть энергии, чтобы это сделать… Клаус улыбнулся. — Может быть, это просто наш замечательный младший брат! — Он усмехнулся. — В конце концов, мы все знаем, что малыш Синко — самый могущественный из всех нас… Все они улыбнулись и немного расслабились. — Что вы об этом думаете? — Эллисон спросила: — Я имею в виду… это совпадение или… что-то еще? — Ну, Лютер и Бен начали ссориться, и не успели мы опомниться, как он исцелился, так что… — сказала Ваня. Диего ухмыльнулся: — Пятерка действительно говнюк. - Затем внезапно в голове Диего возникла идея: — Пятый, одно слово, и я убью Лютера прямо здесь и сейчас, если ты вылечишь свое плечо, черт возьми. Ничего не произошло. Диего вздохнул. — Ты действительно говнюк, Пятерка… — Он наклонился, чтобы поцеловать голову младшего брата: — Но мы все любим тебя… Лютер вздохнул: — Я действительно боялся, что Пять ответит на это… — признал он, от чего заслужил еще одну порцию смеха со стороны своих братьев и сестер. Лютер взял Пятого за руку: — Просто дайте мне знак, что ты слышишь нас, Пятерка… что угодно… Их глаза расширились, когда еще одна маленькая искорка голубых оттенков выскользнула из руки Пятого, прежде чем раствориться в воздухе, все они улыбнулись, придвигая свои стулья к кровати Пятого еще ближе. — Мы так сильно любим тебя, Пятьдесят… — прошептал Клаус. — Не волнуйся, ты больше не один, хорошо? Мы здесь ради тебя… — Мы неполная семья без тебя, Пятерка, я надеюсь, ты дашь нам шанс показать тебе, насколько ты важен для нас… — мягко сказала Эллисон. — Теперь ты не один, Пятый… мы всегда будем рядом с тобой, так что ты всегда можешь положиться на нас… — Лютер мягко пожал руку брата-близнеца. Диего уткнулся лицом в волосы брата: — Просыпайся, говнюк… Тебе нужно многое объяснить нам, но… мы попытаемся понять, хорошо? Хотя я уже очень устал от твоего дерьма, но мы будем здесь ради тебя… Ваня начала плакать: — Что бы ни случилось, Пятый… мы будем рядом. Я знаю, ты думаешь, что твоя работа — защищать нас, но… нам это не нужно. Нам нужно, чтобы ты был с нами, и никогда не покидал нас снова… — Мы так сильно любим тебя, Пятерка… на этот раз не волнуйся, теперь наша очередь позаботиться о тебе, хорошо? Пока тебе не надоест, что мы висим над тобой. Все они тихо рассмеялись, выражения их лиц были мягкими и теплыми, когда они наблюдали за своим младшим братом. Слабого синего свечения в руках Пятерки более чем достаточно, чтобы ответить на это.