почти искусство

что ты называешь сумасшествием? кидаться фикалиями в прохожих или обезуметь от чьей-то улыбки? есть сладкое после 6 или не спать всю ночь, просто пялясь в окно? кто для тебя сумасшедший? тот, кто на тебя не похож? влюбленный? безумный? а, в целом, синонимы. и зачем я говорю об этом, будто это так важно? пугает ли тебя она - сумасшедшая - или сводит с ума, как бы заражая этой болезнью? ты боишься стать ею или стремишься? увидев её, ты поймёшь, что такой же, или станешь ждать, пока это прояснится само? главное - не влюбись. любить сумасшедшего можно до того момента, пока он не станет "нормальным". и то, что ты любишь его безумие, ты никогда не признаешь, но будешь корить себя за это до конца дней, если вдруг поймёшь.

***

я уже сладко грезила под конец дня о доме. вспоминаю, что дома меня ждёт бутылка вина, которая сама себя не выпьет, а я не прочь сделать это за нее. вокруг суетится "новое серебро". то, что никогда не станет нами. чистая фальшь и подделка. но скажу ли я об этом Максу? нет. может, ещё есть шансы сделать из этого что-то близкое к серебру. я была от начала до конца. знала всё. сейчас я ухожу, давно уже собрала вещи и отправляюсь в свободное плавание. дружу ли я с кем-то из "серебряных" девочек? нет. а к чему эта дружба? заигрывания с Дашей, Полиной, Катей были смешной пародией на чистую любовь, но это было материалом для фан-видео девочек, верещащих от малейших намеков на лесбийскую любовь - мода, тренд, попытка подражания и популяризация поцелуев подруг на камеру, так сказать, "намек на любовь", чтобы их смотрели и слушали. мне достаточно было просто глянуть на коллегу немного не так, и вот уже куча видео с отметками в инстаграм, которые мозолили мне глаза до неприятной усталости. все радуются и вопят от счастья. слышен звук отлетающей пробки шампанского - весело, вроде, и я улыбаюсь слабо в ответ, чтобы не чувствовать себя отстраненной. они тоже будут лапать друг друга на сцене - подделка огня и секса - и подвывать вырванные мной из моего кровоточащего сердца строчки, которые без души будут спеты, сфальшивлены на огромных сценах до того момента, пока последний, кому не лень, безбожно не засмеёт их, а затем им останется шататься по караоке-барам с такими же меланхоличными и грустными слушателями, которые будут куда душевнее подпевать моим песням. нашим с Максом песням. я обуваю медленно кроссовки, собирая сумку, и оглядываю помещение на прощание - некая привычка за 12 лет пребывания здесь, настолько въевшаяся в память, что я стала смотреть уже грустно. -Оль! - кричит мне Лиза, догоняя меня у двери. я улыбаюсь - уже не строгая да и права не имею. -а можно спросить кое-что личное? -да, конечно. - я шарюсь по собственным карманам и тяжело вздыхаю, указывая ей пальцем на стол. - только, пожалуйста, принеси мне ключи. юная, совсем ещё наивная, как мне казалось, девочка, бежит за ключами, как дочь ради матери, а затем отдает их мне в вечно холодные ладони, смотря слегка смущённо. она стыдливо отчего-то потирает руки и смотрит то в пол, то в мои глаза так, будто хочет спросить что-то неприличное. мы не на интервью же, да? но если это что-то слишком личное, сокровенное, я не отвечу - я ей совсем не верю, да и почему должна?... -меня всегда интересовал вопрос. а что у вас с Леной? ладонь крепче сжала сумку; хоть я и привыкла слышать такие расспросы и ее имя, фигурирующее в них подобно тараканам на кухне, назло ловушкам проникающих в углы и шкафы. было всегда страшно отвечать. сердце ебашило - до сих пор ебашило - предательски сильно и так, что становилось нечем дышать, но я выучила ответы на все провокационные вопросы: -сейчас? ничего. -а тогда было что-то? -ничего. я пойду? я улыбаюсь ей, увидев разочарование в ее глазах, и как можно скорее пытаюсь сбежать и скорее закрыть дверь. что-то настолько личное, настолько моё, сокровенное и нетронутое уже столько лет - всего пять, но будто вечность, - что не хочется заново все ворошить. центр - такси - лифт - дом. в окошко машины вижу ночной город, пока теплый ветер напоминает мне о том, что уже совсем скоро будет июль - пару дней лишь потерпеть. и мысли о личном. но с приходом домой вид из окна совсем не поменялся. я провожу картой привычно молча; "успешно выполнено", и я дома. все тот же серый вид с рыже-красными огнями из окон напротив. чувствую ли я к ней сейчас что-то? вряд ли. это была моя первая любовь. сейчас остался лишь осадок - что-то теплое и нежное, некая приятная ностальгия, но с оттенком ненависти к ней за то, кем она меня сделала и кем стала сама. стала ли? или всегда была такой?... это вечный вопрос, не заслуживающий ответа. истертый в не зашитые дыры, пыльный, забытый где-то в углу, но иногда бросающийся в глаза, напоминающий о себе, но выкинуть у тебя не получается - не поднимается рука выкинуть память. было ли у нас что-то? "что-то"... как смешно это звучит. я открываю булылку вина и улыбаюсь от озвученного шепотом несколько раз "что-то" с грустной ухмылкой, наливая в бокал алкоголь. бокал? а к черту бокалы, буду с горла. что-то точно было. что-то, что я запомнила как самое важное и сокровенное, а она забыла как что-то ненужное и непримечательное, типа выбросить мусор или поздравить с днём рождения. она просила, молила своим холодным взглядом и серьезным шепотом у дверей никому не говорить, ни слова не припоминать, а я знала - плата высока. например, ее появление во снах, как в первое время после расставания. и я никому не говорила. молчала. оттого и выглядеть стала уставшей, сгоревшей, потухшей... раньше это желание подогревало во мне костер эмоций - прямо сейчас пойти и вывалить все первому попавшемуся журналу или каналу, оттого и горела на сцене, и жгла дома в постели. далее годы идут, а голос все дрожал, не в силах противоречить любимой. я бы сказала сейчас всё, но есть ли в этом смысл? и я не вижу. она забывает и я остываю, и мы никто друг другу, и мы чужие теперь, не поднимаем глаз при случайной встрече и не обмениваемся когда-то обыденным приветом, греющим душу, что ныне было кололо сердце. "это будет между нами". и я дала слово. вино всё льется в горло, пока пачка сигарет лежит одиноко на диване. ты бы ругала, сама куря в лицо, а я закурю, ведь эта ругань мне и не нужна. сообщение в вотсапе от Макса - ныне единственное, что заставит меня отвлечься от всего. и я покорно читаю - ссылка на какую-то статью. может, что-то действительно важное, а, может, что-то забавное, и он просто захотел разделить свой смех со мной. "Елена Темникова намекнула на роман между Серябкиной и Фадеевым". какой же пиздеж. глаза не хотят читать, пальцы не хотят листать, но я почему-то читаю, будто режу себе назло всем глаза самым огромным ножом. даже шторка покачнулась от ветра, телевизор начал лагать... и глазам все больнее и больнее это видеть. боже, за что ты так со мной, Лена? -алло? -Оль. - тихий, явно полный гнева голос шепчет мне, что делать, всё-таки Максим всегда был более-менее сдержанным и спокойным. - я позвонил в "super", они тебе перезвонят. ты знаешь, что делать. -не знаю. - я кошу под дурочку, понимая, что просто не смогу сказать и слова против неё даже спустя столько времени. хотя, кто его знает? я же остыла? верно?... -ты все им расскажешь. -я не хочу, Макс. не хочу... - какая же ты жалкая, Серябкина; и взгляд падает на зеркало напротив, где я вижу взрослую, статную женщину, но сейчас напомнившую маленькую Оленьку, что отказывается идти на первое сентября в школу. -почему? я долго молчу, заполнив тишину звуком плещущегося вина. взгляд не открывается от зеркала. я бы назвала воспоминание о ней неким кино. чёрно-белым, старым, но любимым. я бы часами его рассказывала, но обещала. она была сумасшедшей, такой, что срывала мне крышу тоже из крайности в крайность - от жгучей ревности до прожигающей страсти, от теплого детства в душе до безумной боли в сердце. -хорошо. холодно, страшно и неожиданно. гудки идут, но я уже не считаю, ибо времени нет. мне остаётся ждать звонка. и что после этого будет? я уже выпила полбутылки, но пью ещё. я знаю - ты не простишь, да и я не прощу ни себя, ни тебя, ни жизнь за то, как она нас развести сумела. и мне безумно хотелось вылить всё на себя, чтобы жгло кожу и глаза, чтобы окрасились губы, чтобы напомнить, что когда-то они были не от вина красными. я впадаю в что-то наподобие утопии - несбыточной мечты, но нет, она сбылась тогда, когда не являлась той самой мечтой. стоит закрыть глаза, и в голове все с самого начала, как книга, между строчек в которой мелькает ее имя крупным шрифтом. я боялась забыться, и будто наркотиком воспоминание сковало тело. на холодном полу я разлеглась, положив на грудь телефон в ожидании звонка. я начала всё вспоминать, о чём боялась даже думать. -алло, здравствуйте, это Ольга?... каково это - пытаться разорвать все связи с сумасшедшей, что ты любишь?