I want you, baby

      Эда смотрела в мои глаза.       «Моя девочка», — пронеслось в голове.       Так как из-за её соблазняющего вида в области паха была тяжелейшая боль, я решил не медлить и сразу приступить к основному делу. Схватив её за талию и притянув к себе эту Божью прелесть, в связи с чем она издала тихий стон, понял, что пора начинать.       Несколько наклонившись к её манящим губам, я коснулся их своими. Поток бури и страсти дал о себе знать, и через несколько секунд из нежного поцелуя мы перешли к более огненному, страстному, и я своим языком проник ей в рот.       Но так дело пойти не могло. Не разрывая поцелуй, я поднял её за ягодицы. Она же в свою очередь обвила ноги вокруг моего корпуса, прижавшись ко мне. Благодаря её глухому стону я понял, что она почувствовала напряженную пульсацию моего члена. Ох, как давно у меня не было таких блаженных ощущений!..       Чувства, которые я испытывал на тот момент, невозможно описать словами.       Добравшись кое-как до двери, с превеликим желанием ощутить себя внутри Эды, я открыл. Дальше церемониться с этим куском стекла не было смысла — я ногой толкнул её, и она благополучно закрылась.       Не отпуская причину своих ночных (и не только) фантазий, я направился в сторону лестниц. Возможно, впервые (хотя кого я обманываю, не впервые) я пожалел о своём выборе: это железная штуковина (которую так и хочется назвать поганой хренью) очень сильно раздражала своим присутствием, но была необходима для того, чтобы попасть в спальню. Поднимаясь по ней, моя сладкая фея начала медленно расстегивать пуговицы моей рубашки, при этом продолжая страстный поцелуй, в которым велась борьба за главенство. Ловкие и умелые ручки моей ненаглядной быстро справились с делом, а вот губы и язык — нет. В этой страстной битве — если это можно так назвать — победу одержал я. Обиды с её стороны не наблюдалось, наоборот, ей это жутко нравилось.       Миновав последнюю ступеньку этого адской конструкции, я заметил, что Эда восхищенно смотрит на моё полуголое тело. Почему-то именно в этот момент я несколько засмущался. Ранее такого у меня не наблюдалось: я любил открыто демонстрировать тело своим спутницам, но в этот раз иначе. Такое ощущение, что Эда изменила моё мировоззрение полностью, от А до Я.       В то время как её руки усердно справлялись с ремнем, при этом не разрывая этот напряженный поцелуй, я в руках с нею торжественно зашёл в спальню.       Оторвавшись от сладких губ, которые так и хочется вечно целовать, я опустился на шею. Моя фея не любила так долго церемониться с одеждой — как-никак, мы уже прошли этот этап, когда хочется насытиться друг другом эроромантическими движениями. Сняв с себя эту прозрачную майку, из-за которой я целый день нервничал, лукаво улыбнулась, и я опустил её на кровать.       Эрегированный член ярко и отчётливо прорисовывался через тонкую ткань брюк, и мне, как и моей фее, не терпелось ощутить друг друга.       Ремень отлетел в сторону так же, как и майка. Эда расстегнула брюки, после чего они оказались опущены вниз. Длина моего желания достигала до лица Эды. Было тяжело держаться в боксерах, поэтому моя сказочная фея освободила меня и от них.       Теперь перед её лицом стоял мой великолепный (это всё слова Эды, преувеличений никаких нет) агрегат. Эда укусила свою нижнюю губу. Но нет, нет-нет, моя дорогая, не так быстро.       Немного оттолкнув её, чтобы её спина коснулась поверхности кровати, я начал снимать эти чёртовые шорты, которые после этого сладкого удовольствия сразу же подожгу. Шорты лежали там же, где валялись и брюки. Теперь моя великолепная дама была в одних трусиках. Те были слегка прозрачными, и через них можно было видеть степень желания моей девочки. Но я не буду я, если ради получения двойной порции удовольствия не надавлю на её возбужденный участок через ткань. Услышался стон, такой мелодичный и приятный для моих ушей…       Дальше церемониться было бессмысленно: несколько поднявшись, я припал сначала к её манящим губам, попутно снимая с неё нижнее белье. Когда дошёл до груди, рука припала к чувствительной точке моей прелестной женщины, стоны которой я пытался заглушить поцелуями, а после, осознав, что её блаженные стоны доставляют удовольствие, перестал это делать.       «Мокрая… и всё для меня».       Выцеловывая её грудь, я опускался всё ниже и ниже. Припав губами к её промежности, начал ласкать языком, от чего из моей феи вырывались дикие стоны. Она сжимала мои волосы, то их оттягивая, то приближая к точке возбуждения. И через пару стонов она прекрасно кончила прямо мне на язык.       Поднявшись выше, я поцеловал её, знакомя Эду с её собственным вкусом.       После этого я медленно вошёл в неё, давая время на привыкание к размеру. Далее последовали умеренные толчки, а затем — более сильные, от чего у нас сносило крышу. Моя девушка часто произносила моё имя, когда стонала, да и я рычал, иногда заменяя её стонами. До момента пика оставалось ещё пару толчков, пока…       — Серкан, посмотри на эти чертежи экологического отеля, Эфе внёс некоторые изменения, — первый раз я ничего не услышал, всё так же находясь в своём мире, где у меня была буйная постельная сцена с госпожой Йылдыз, голова которой лежала на моей груди и которая только что доложила мне о внесенных Эфе изменениях. Стоп, что?! — Серкан, ты меня слышишь? Твою, блин.!