Дневник одного альфы

      С тех пор, как мы с малышом стали официальной парой, прошло чуть более четырех лет. Самых счастливых для нас лет, ведь, наконец, я мог не бояться проявления своих чувств, как на людях, так и рядом с моим омегой. Несмотря на то, что он давно уже не являлся ребенком, для меня он все равно оставался маленьким, а прозвище «малыш» прочно закрепилось за ним в память о былом.       Он окончил университет с красным дипломом, нашёл престижную работу. Я не мог не гордиться своим мальчиком, замечая его старания и упорство. Являясь омегой по своей сущности, малыш, несмотря на мои уговоры, всё равно выбрал карьеру вместо домашних хлопот. Я радовался за него, но все же и не был окончательно доволен его выбором из-за своего повышенного беспокойства.       Разница в возрасте определенно сказывалась на наших с ним отношениях. Малыш не переставал олицетворять энергию, в то время, как я уже мог ощущать наслаждение от размеренности жизни, а не от смены впечатлений. Мой страх потерять его порой перерастал в настоящую панику и порцию скандалов. Все кончалось поцелуями и страстным сексом, однако осадок в любом случае оставался, чего не могло укрыться от моих внимательных глаз. Я начал держать своё собственичество при себе, дабы не оттолкнуть моего мальчика, ведь шанс потерять его был слишком велик, а я не готов был заплатить столь большую цену из-за своих внутренних демонов.       Близился его день рождения, а я, как обычно, был по уши в делах. Утихомирить свой гнев у меня не вышло, а потому единственным вариантом было — нагрузить себя работой. Малыш не был рад такому исходу дел, обижался и не понимал, что со мной происходит. Мне же было проще улыбаться ему, стараясь поцелуями стереть с его лица все беспокойства и обиды. Ежедневно все повторялось, однако мои манипуляции уже не спасали. Были лишь поздние возвращения домой, тусклый свет прикроватного светильника и расстроенный взгляд любимых глаз. Мне хотелось все исправить, вот только не верилось, что это уже вообще возможно.       В тот день, когда ему исполнялось двадцать два, я решил пораньше прийти с работы, сделав сюрприз. В руках был букет с его любимыми пионами и пакет с едой из нашего с ним любимого ресторана. Правда его дома не было. Меня встретила пустотой наша просторная квартира. Вот только без него мне здесь было удушающе тесно.       На звонки он не отвечал, а после так вообще отключил телефон. Видимо, для того, чтобы я не портил ему праздник своей назойливостью. Однако я не спешил сдаваться, поскольку даже с возрастом не сумел растерять и долю своего умения ждать.       Со временем я всё-таки дозвонился. Вот только до его отца, который не желал говорить со мной и лишь успел обронить, прежде, чем повесить трубку, что малыш уехал от меня, чтобы быть с кем-то более достойным его.       То, что на том конце провода уже давно слышны лишь короткие противные гудки, я осознал не сразу. Сердце колотилось, словно бешеное, в висках закололо. Я не ощущал обиды или же ненависти к моему мальчику. Лишь безудержную злость на того, кто отнял его у меня. Моего истинного. Без которого жизнь уже никогда не стала бы прежней.       Вся последующая неделя проходила как обычно. Вот только проходила она без него. Если ранее я приходил домой ближе к ночи, то теперь и вовсе перестал. Работа не помогала забыться, однако отвлекала от ненужных мыслей и жалости к самому себе. Винить я мог лишь свой невыносимый характер и возраст. Ведь если бы я был слегка помоложе, мой малыш никуда бы от меня не ушёл. От одной лишь мысли, что он сейчас мог находиться с кем-то другим, щемило в груди.       Идея поехать к нему в деревню казалась авантюрной, поскольку меня там явно не ждали, однако мне срочно надо было его увидеть. Я не стал звонить его отцам и уж тем более ему самому. Мне просто нужно было его увидеть. Взглянуть в его глаза и понять, действительно ли он остыл ко мне. Только после этого я смог бы его отпустить.       Спустя пару часов я был на месте. С последнего моего визита там ничего не изменилось. Всё те же разбитые дороги, уютные небольшие дома и невероятный запах детства. Я помнил каждую улицу и каждый номер дома, вот только ноги принесли меня именно к его воротам.       Дома никого не было. Вот только калитка была не заперта. Заходить в чужой дом, пока нет хозяев, было незаконным, потому мной было выбрано остаться во дворе. Долго ждать не пришлось, и уже через пару минут из калитки показался знакомый силуэт.       Малыш с отцом-омегой были очень похожи. Те же золотые локоны и ярко-синие глаза, вот только глядящие на меня не с нежностью, а с неприязнью. То, что мне здесь не рады, мне дали понять сразу. Да и на другое я не рассчитывал. Только хотел увидеть своего мальчика, без которого каждый прожитый день казался ненавистным.       Однако ответов я в этом доме не получил. Кроме одного — мой малыш не желает меня видеть и готовится к свадьбе с другим альфой. Каждое едкое слово его родителя вонзалось в моё сердце кинжалом. Я ощущал легкий ароматный шлейф его тела, однако не его присутствие в моей жизни.       Я больше не мог находиться в этом доме, видя укор в глазах напротив. Однако уехать, не посетив наше с ним любимое место, я не мог. Тот самый пирс, где мы с моим мальчиком впервые поцеловались. Это место всегда меня успокаивало. Складывалось ощущение, словно в этом мире есть лишь ты один, это прекрасное небо и речная гладь. Вот только не в этот раз.       На приступке сидел он. Хоть мальчик и был повернут ко мне спиной, я ни с кем бы никогда его не спутал. Эти спутавшиеся золотые пряди и сутулые плечи. Я подошёл как можно тише сзади, однако это не помогло, из-за чего мальчик испуганно дернулся, и мне пришлось его подхватить, дабы он не упал в воду. — Тебе снова удалось меня спасти… Спасибо. — Ты спас меня от одиночества, так что это малое из того, что я мог бы для тебя сделать, — я заметил, что он покраснел и отвел взгляд. Понять его эмоции в этот раз мне не удавалось, однако спросить всё же хотелось. — Когда у тебя свадьба? — Малыш дёрнулся слегка, но виду не подал. — А у тебя? — Происходящее из серьезного начинало напоминать театр абсурда, но мне следовало узнать. — Что ты имеешь в виду, мой мальчик? — На слове «мой» я сделал особый акцент, чтобы прочесть по его лицу хоть отдаленный намек на то, что еще не всё потеряно. — Тебе лучше знать, с кем ты задерживаешься допоздна, — он отвернулся вновь ко мне спиной и весь сжался. Мне хотелось лишь рассмеяться, прижать его как можно теснее к себе и никуда не отпускать. — Так вот в чём дело… — Если тебе больше нечего добавить, то я пойду. Мой жених не будет в восторге, если узнает, что я провожу своё время в обществе другого, — он встал, уже намереваясь уйти, но после его слов во мне словно пробудилась прежняя ярость. Схватив мальчика за руку я потянул его к себе, как можно крепче сжимая в объятиях. — Значит всё-таки он лучше? — Малыш пытался вырваться, однако я был сильнее. — Какая тебе разница, если тебе должно быть все равно?! — его крик резанул по ушам, дал под дых, но не позволил отпустить, лишь крепче сжать. — Как мне может быть все равно, если я тебя так сильно люблю? — он вздрогнул, но намерений отстраниться не прекратил, — когда не представляю своей жизни без тебя. — Тогда зачем тебе другой, зачем ты врал мне? — ярко-синие глаза полные слёз таранили мою грудную клетку похлеще стальных пуль. — Какой другой, малыш? У меня есть только ты и никто другой мне не нужен. Прости меня за всё. За поздние приходы домой и за мою несносную ревность. Я пытался перебороть себя, заваливая себя работой, чтобы не делать больно тебе. Вот только не осознавал, что тем самым и причиняю тебе ту самую боль… — слова застревали в горле, вот только они словно уже и не нужны были. — Ты ведь у меня такой мудрый, но такой глупый иногда… — он лишь улыбнулся и, взяв моё лицо в ладони, накрыл мои губы в невесомом поцелуе, — Я люблю только тебя… поехали домой? — А как же твой жених? — мне сложно было понять, реальность это или сон, но даже если это бы оказалось последнее, я не желал просыпаться. — Он сейчас здесь со мной. Ты ведь возьмёшь меня в мужья?..