Драко стоит перед входом в центральное здание комплекса. Белое здание кажется серым. Тяжелые облака висят низко, словно готовые гильотины. Крестный стоит рядом с ним, держа черный зонтик. Дождь льет не щадя, растапливая снег. Подолы мантий у обоих совсем намокли. Они оба ничего не говорят. Снейп думает о здоровье ученика. Драко думает, справится ли он с поставленной задачей.
Снег тает и постепенно расплывается мерзкой слякотью. Почерневшие жухлые листья, наполовину съеденные землей и насекомыми, застенчиво выглядывают из проталин сугробов. Голые деревья вокруг шумят пустыми ветками, ударяясь ими друг об друга. Погода портится быстро, и где-то вдали раненным волком воет ветер.
— Он знает, зачем я здесь? — Драко слегка поднимает голову, чтобы посмотреть Северусу в глаза.
— Нет. — Он отвечает сухо, качая головой. Зельевар слегка поправляет шляпу, с которой изредка капает вода. — Тебе придется самому рассказать ему об этом.
Малфой качает головой, опуская взгляд на каменную плитку около двери. Колдомедики учатся всю жизнь. В сравнении с их опытом, два года Драко не играют никакой роли. Он знает только самые основы, то, что знает и крестный, и Лорд. Он, однако, понимает их мотивы и причины. Малфой не думает, что сможет чем-то помочь.
— Он ведь был твоим лучшим другом, разве я не прав, Драко? — Северус косо смотрит на него. Его черная федора слегка съезжает с головы. — Ты как никто другой понимаешь его характер, потому что знал его.
— Это было давно. Он уже не похож на того, с кем я был дружен. Да и я уже не маленький мальчик.
— И все же? Конечно, люди меняются, но в основе своей внутри они такие же.
Малфой вздыхает, поворачивая ручку. В холле тепло, и в воздухе все еще витает запах елки, убранной совсем недавно. Теплые люмосы освещают лестницу и Тома, стоящего на одной из них. Он лишь скупо кивает им и уходит.
— Лорд не в настроении? До этого он всегда предлагал выпить чаю при любом удобном случае. — Драко ухмыльнулся, очищая магией мантию и туфли.
— У нас довольно экстренная ситуация, так что у Лорда и сил нет пить чай, при всей его любви к нему. — Северус закатывает глаза, проделывая с одеждой те же махинации. Он слегка отряхивается. — Я провожу тебя к Гарри и потом буду ждать здесь внизу вместе с Лордом.
— У нас вообще есть лимит времени? — Он следует за Снейпом, поднимающимся по лестнице и сворачивающим налево.
— Нет. Никакого. У вас есть все время мира, так что… постарайся вселить в него хоть какие-то позитивные эмоции.
— Насколько же все плохо?
— Увидишь сам.
В темном коридоре нет света, помимо холодного, льющегося из окон. Длинное пространство почти полностью погружено во мрак, и Малфой почему-то более чем уверен, что это была просьба Гарри. Он никогда не любил солнечные дни и постоянно завешивал шторы в гостиной, чтобы мерзкий свет, проходящий сквозь воды озера, не мешал ему, даже в облачные дни.
Они останавливаются у спиральной лестницы. Дождь барабанит по стеклу окна. Северус вновь вздыхает и цокает, кусая губу.
— Я не пойду с тобой, уж прости. — Малфой лишь понимающе кивает и поднимается, вежливо стуча в деревянный люк.
Ответа нет. За дверью лишь тишина. Он стучит вновь. Легкий скрип, не более того. Драко качает головой и открывает люк уже сам, забираясь по лестнице до конца и мягко его закрывая.
Гарри смотрит на него враждебно, сидя в кресле за книжными полками. Изумруд глаз угрожающе блестит во мраке. Окна завешаны. Единственным источником освещения остается только позолоченная лампа, тускло светящая на Поттера сверху вниз. Его лица не видно совсем, за исключением глаз. Ворох черных волос, торчащих во все стороны, напоминает ощерившиеся иглы.
Драко наколдовывает Люмос, освещая свое лицо. Поттер расслабляется и вздыхает, выключая лампу и вставая с кресла. Тумбочка легко скрипит, когда он кладет на нее неизвестный Малфою том. Поттер подходит ближе, и Драко наконец может увидеть его лицо.
Оно усталое, изможденное даже. Плечи Гарри вздрагивают иногда, будто их резко пронзает боль.
— Привет, Гарри. Как ты? — Драко идет к креслам около рабочего стола и садится в то, что сбоку. Поттер садится за стол, роняя спину на спинку кресла. Взмахом палочки он зажигает в лампаде остатки растопленной свечи и приосанивается.
— Здравствуй, Драко. — Он не отвечает на второй вопрос и отводит взгляд. — Ты ведь здесь не просто так, да?
— Да. Я твой психолог на некоторое время. — Драко так же отводит взгляд. Поттер выдыхает краткое «ясно» и замолкает. Тишину можно резать ножом, но она не неловкая и не неприятная. Оба ищут, что сказать. Полумрак давит.
— Что произошло с прошлой змейкой? — Драко задает первый вопрос, который приходит ему в голову.
— Отец забрал ее. Не знаю, куда он ее дел. — Поттер качает головой и кладет руки на подлокотники, не находя им другого применения.
— Все было не так просто, не так ли?
— Да. — Поттер сглатывает ком в горле. Ему нужно быть честным, иначе, как он получит помощь, в которой нуждается? — Это был первый раз, когда он меня ударил.
— И… — Драко слегка задыхается, не находя слов. — И как часто он…
— Часто. Сначала каждый день. Потом реже. — Поттер ковыряет поверхность подлокотника обкусанными ногтями. Он старается говорить об этом без эмоций, совсем буднично, так, будто это происходило не с ним.
Драко прикладывает ладонь ко рту в немом шоке. Он подозревал, что у друга совсем не легкое детство, но чтобы настолько? Он прочищает горло, чтобы задать следующий вопрос.
Малфой понимает, что психолог из него никакой. Врачи не показывают свои реакции пациенту, никогда. Это будто становится гарантом, что все не так плохо, что с этим можно существовать, может даже жить, но… Он ведь прежде всего его друг?
— Что еще он… делал?
— Запрещал выходить из своей комнаты. Читать книги. Колдовать. Появляться у него на глазах. Говорить без спроса.
Драко смотрит на Поттера. Он понимает теперь, почему большую часть свободного времени в Хоге парень проводил в библиотеке. Он поглощал знания, любые, до которых только мог дотянуться. Гарри постоянно упражнялся во владении палочкой и только тогда он наверняка чувствовал себя живым.
Малфой смотрит на него, различая шрамы, застарелые синяки и гематомы. Даже во тьме они заметны.
— Откуда твои шрамы? — Он почти шепчет. Гарри вздыхает и начинает медленно развязывать черную ленту под воротником блузы, чтобы потом снять ее и кинуть на пол.
— Этот, — Он указывает на длинную рваную полосу поперек груди, — я заработал от отца, когда соседка увидела меня. Этот, — Он указывает на шрам на виске, — я заработал от отца, когда вышел в бальный зал. Эти… — Он выпрямляет руки и замолкает. Они раскиданы от плеч до самых кистей. Драко различает их и на пальцах. Они тонкие и аккуратные. — Эти я сделал сам. Те, что под сердцем- тоже. Тот, что на шее- тоже.
Малфой не хотел слышать эти слова, но их пришлось проглотить. Все его тело- поле битвы. Даже у Фенрира их не так много, как у Гарри. И ведь половина из них наверняка были смертельными. И большую часть он вырезал сам. Ровные полосы на руках похожи на разрезы бумаги. Некоторые были кривее и толще, тогда как другие более тонкие и аккуратные. Они все еще заметны, не прошло и года с последних, и часть из них еще не побелела. Они блестят в свете лампады.
— Сколько раз ты… почти умер?
— Десять, наверное. Не могу сказать точно.
— И сколько из них были твоих рук дела?
— Четыре. — Гарри замолкает. Драко не думал, что число будет настолько большое. Он надеялся, верил, что оно будет гораздо меньше.
— Как… Как это было? Как ты пришел к такому?
— Это был довольно… необычный опыт. — Он накидывает рубашку на плечи, возвращая руки на подлокотники.
— Почему?
— Вот я жив, и вот я мертв. Вот и все. — Малфой чувствует, как магия внутри его временного пациента начинает бурлить. Воздух наполняется запахом озона и пепла.
— Ты никогда не думал, что это решение было из-за отсутствия своего места в этом мире?
— Думал. — Он сжимает подлокотник и тот слегка скрипит из-за давления.
— Почему ты просто не сбежал? Ты даже мог уничтожить то, что давит на тебя.
— В каком-то смысле, я почти исполнил второй пункт. — Гарри усмехается, но в его ухмылке нет ничего смешного, наоборот, что-то сломанное. Что-то… почти на грани слез.
— Ты сейчас подавляешь свою магию. Зачем? Ничто не мешает взорвать здесь все магическим выбросом.
— Нет.
— У тебя никогда не было магических выбросов, Гарри. Ты достаточно подавлял себя. Пора прекратить.
Поттер вздохнул. Драко видит, что его ядро дрожит, и дрожь усиливается. Парень хватается за деревянные ручки кресла, как за спасательные круги, которые вытянут его из трясины. Подлокотники слегка хрустят в его сжатых ладонях. Осанка ломается, как ивовая ветвь, с хрустом затекших костей, когда он ложится лбом на стол. Все его тело будто резко сжимается. Он кладет руки на колени и сцепляет ладони, стараясь восстановить сбитое от волнения дыхание.
Малфой качает головой. Как он может ему помочь, если он не хочет помощи? Понимает ли он вообще, что она ему нужна? Был ли хоть кто-то, кто убедил, и правда убедил, что ему нужна протянутая кем-то рука, а не просто заставил его схватится за нее? Драко сжимает губы и откусывает с нижней кусочек отслаивающейся кожи. Его друг травмирован, и его руки по локоть в его собственной крови.
— Гарри, как ты думаешь… нужна ли тебе помощь? — Поттер поворачивается к нему. Блеск его глаз от пламени свечи кажется пустым и усталым.
— Нет. — Гарри вновь отворачивает голову, перебирая пальцы. Черные волосы утеряли свой лоск и мягкие волны всего за одну тяжелую ночь. — Я… Я не верю, что… Я смогу нормально жить. — Он говорит тяжело, слегка хрипло, будто он горит от жажды.
— Почему так? Почему ты… утерял веру в себя?
— Потому что… — Он вдыхает резко, будто что-то ломается внутри него. — Потому что… я сломан, Драко. А сломанным не место среди нормальных магов.
— Ты не прав. Ты не сломан, ты просто… устал. Если ты захочешь, мы…
— А хочу ли я? Я даже не уверен, буду ли я жив завтра. — Он выдержал долгую паузу. — Я даже не знаю… не знаю, буду ли жив в конце месяца. При таком раскладе мои желания не имеют никакой роли. — Он так давно не говорил так много. Он потер горло. — Том говорит, что я достоин похвалы и подарков, что это всегда должно было у меня быть, но… Правда ли я достоин этого? Что, если… Что, если нет?
— Гарри… — Драко переборол желание положить руку на плечо друга. Его сердце обливается кровью от чужих страданий, а он не может ничего, кроме как просто слушать. — Ты и правда достоин этого. Каждый этого достоин. Твои родители просто не понимали этого, слышишь? Ты важен, Гарри. Ты важен для нас, важен для Тома. Ты важен для меня.
Гарри резко вдохнул и поднял руку, чтобы упереть лоб в локоть. Его волосы полностью скрыли его лицо, но его «доктор» все равно заметил падающие на пол капли. Он услышал, как они разбиваются об дерево. Плечи Поттера слегка дрожат, как и пальцы оставшейся на колене руки, и его дыхание иногда прерывается. Не слышно всхлипов. Он страдает тихо. Драко ничего не может сделать.
Он просто положил рядом свою руку. Он знает, что Гарри почувствует ее тепло даже так.
***
Дождь зарядил еще жестче. Крупные капли воды будто пытаются выбить стекла поместья. Сугробы тают на глазах в эту жестокую погоду. Голые ветви бьются об окна, трясущиеся от сильного ветра. Они отбрасывают смутные тени на столовую.
Том молча смотрит на стол. Северус рядом с ним смотрит наверх, сквозь потолок наблюдая за обоими юношами. Он видит, как слегка трескается и отчаянно дрожит черное ядро, и как мерно гудит изумрудное. Снейп поджимает губы. В воздухе будто натянулась тонкая нить напряжения и повис тяжелый туман печали. Он переводит взгляд на Лорда. Тот нервозен и трясет ногой, жвалы ходят под его впалыми щеками.
Они ждут. У них нет выбора, кроме как ждать и надеяться, что все пройдет хорошо. Да даже если будет хоть что-то, хоть даже самые маленькие улучшения, они покажутся им великим достижением. Это сможет оттянуть неизбежное. Может на пару недель, а может на десятки лет.
— Лорд. Как ты смог заставить его принять помощь? — Том вдрагивает и прикрывает лицо ладонью.
— Вот именно. Я его заставил. В тот момент я был слишком эгоистичен.
— Что же ты сказал? — Северус просит домовика принести воды и наливает ее в высокий стакан, как только перед ним появляется кувшин.
— Я сказал, что мы страдаем из-за того, что страдает он. — Реддл вздохнул, кусая губы. — Я… Это было слишком резко.
— И не поспоришь.
В столовую зашел Драко. Он показался Снейпу тревожным и задумчивым. О чем они говорили?
Парень упал на кресло у окна, погладив подлокотники. Он заметил на обивке следы ногтей. На подоконнике перед ним лежит стопка книг и маленькая лампа. Шторы задвинуты плотнее, чем на других окнах. Здесь сидел Гарри. Драко провел по подлокотникам еще раз, откидывая голову.
— Как все прошло? — Северус подошел к нему.
— Тяжело. — Малфой потер глаза и поднял их к профессору. — Не беспокойте его ближайшие часа, я не знаю, три.
— Что он сказал? — Том тоже встал и оперся на стену около кресла. Драко как-то раздраженно глянул на него и вновь вздохнул.
— Вы буквально заставили его говорить о своих проблемах, как вы думаете, что он сказал? — Драко ударил по креслу. Его плечи задрожали. — Он даже не верит, что ему это нужно. Он не понимает, что теперь никто не будет причинять ему боль.
— Я хотел как—
— Как лучше, да? — Драко грубо обрывает его и подскакивает. Он считает до десяти и выдыхает, успокаиваясь. — Нам обоим было тяжело. Я, конечно, еще не приносил клятву, но я не буду рассказывать, о чем он думает, хорошо? Это неправильно. Если он захочет- он когда-нибудь сам расскажет.
Северус в шоке смотрит на Малфоя, облизывающего в стрессе губы. Он, в общем, может его понять. Том хотел что-то сказать, но закрыл рот.
— Гарри, скорее всего, лег спать. Он всегда справлялся так с напряжением. Не трогайте его, дайте ему отдохнуть от вас.
— Разве я сделал что-то плохое?.. — Реддл тихо задал вопрос Снейпу, и тот пожал плечами.
— Не сделали. — Малфой вновь упал в кресло. — Прежде чем мы закончили, он сказал, что видит галлюцинации…
— Да, я тоже это видел. — Драко с вопросом взглянул на Лорда. — Когда он еще был в коме, я залез в его голову, чтобы вытащить его. Я видел, чем он жил и как он это видел.
— Хорошо, что вы в курсе. Если… — Драко закусил губу. — Если у него вновь будет припадок, он активирует оповещающие заклинания поместья. Вам нужно будет вырубить его в тот же момент, как вы будете рядом с ним.
— Почему? Разве нет способа лучше?
— Если бы я был профессионалом, я бы назначил зелья, но я им не являюсь. Галлюцинации при припадке… сильно перегружают его ядро и углубляют его травмы. Заставить его заснуть- самое гуманное, что можно сделать на данный момент.
Том и Северус кивнули. Лорд взглянул наверх, сквозь этажи, рассматривая чужое ядро. Оно все еще слегка дрожит, появилось пару мелких сколов тут и там, но пока ничего чрезвычайного. Хорошо, что все прошло вполне гладко.
— Попробуйте как-нибудь вытащить его на улицу. Не заставляйте, просто спрашивайте, не хочет ли он сегодня прогуляться, ясно? Нет- значит нет.
Том кивнул. В каком-то смысле, он сам виноват в этой ситуации. Если бы он только мог…
— Ах, да. Не позволяйте ему испытывать сильных эмоций. Такое у него бывает редко, но… все же следите за этим. — Драко отходит от кресла и поворачивается к мужчинам. — Эмоциональные потрясения очень сильно повышают возможность возникновения припадка.
***
Трое стоят у непримечательного камня посреди поля. Несмотря на холодный шторм, вокруг него растут цветы, пышущие силой и красотой. Камень закрыт барьером, поддерживающим тепло и безопасность. Двое падают на колени прямо в заснеженную грязь. Она расплескивается вокруг, покрывая их плащи отвратительными черными разводами.
Здесь навеки заснула Тонкс. Она никогда так и не вернулась в Орден. По мнению других взрослых она все еще жива и просто сбежала, как появилась возможность, но… Она из последних сил сжала в руках близнецов порт-ключ и отправила их назад. Нимфадора выбрала умереть медленно, но умереть свободной. Близнецы нашли ее тело гораздо позже, когда оно уже успело порядком разложиться. Фред подполз ближе, чтобы погладить безымянный камень. Разноцветие закачалось, как от легкого ветра, будто приветствуя его. Фред совсем разбит- он пострадал больше, чем брат, он видел ее последнюю волю.
Рон стоял рядом, безмолвно скорбя. У него не было с ней таких же близких отношений, которые были у близнецов. Капли дождя забирались за шиворот, и мокло всё.
Они будто не замечают ливень и холодный ветер. Их слегка качает, точно как эти цветы. Фред плачет, прижимаясь к камню. Джордж сидит точно рядом с ним с пустым лицом, положив тому голову на плечо.
Интересно, о чем она думала перед самой смертью? Думала ли она о них? Или о свободе? Или о своей семье?
Рон упал рядом, обнимая близнецов. Барьер закрыл и их, даря тепло.
