И за все воздастся им

      Гарри поражено вздыхает, когда видит длинный ряд стойл. Различные существа разных форм и размеров спокойно спят в сене, едят или на своем языке переговариваются друг с другом. Он видит знакомые ему виды: два пегаса, единорог и фестрал заинтересованно поводят мордами в его стороны из-за легкой вспышки магии. Здесь есть и те, о которых он ничего не знает: существо с половиной тела осла, длинный яркий кот, похожий на льва, птица, у которой между перьев сверкают разряды молнии, и еще так много всего.       Длинный коридор с несколькими выходами пахнет странным теплом и уютом. Где-то вдали слышится мяуканье и кудахтанье. В сене наверняка спрятаны помет котят и рыжие пятнистые яйца. От чего-то, похожего на козла, звучит булькающее блеяние.       — Ну как тебе? — Том заходит, прошмыгнув через толстые деревянные двери огромного амбара. Он накидывает на плечи парня клетчатый плед, если тому вдруг холодно. Гарри, видимо, успел как-то забежать в жилое здание и переодеться, судя по другой футболке, брюкам и сапогам.       — Я… Много кого здесь не знаю. Хотя хотел бы. — Поттер идет мимо стойл. На каждом висит табличка с именем. Он останавливается напротив птицы. — «Вспышка». Она очень красивая.       — Это громптица. Или буревестник, кто как называет. — Птица ведет клювом и ерошит перья, чтобы почистить их от сена, даже если то подчистую сгорает.       — А вот это? Горгон? — Гарри указывает в сторону большого петуха со змеиным хвостом и шапочкой на глазах.       — Хм. В каком-то смысле это василиск, просто немного другой. Настоящий василиск это огромный змей с головой, как у дракона, и окаменяющим взглядом. Впрочем, этот петух тоже на это способен.       Поттер выдохнул краткое «вау». Он всегда любил животных. Любых. И магических, и нет, и маленьких, и больших, от черных до радужных. Они давали ему какую-то причину для жизни. Вдохновение затопило его грудь так сильно, что в глазах заискрило. Теплый свет вдруг порозовел, показалось, что все эти существа сейчас откроют свои загоны и выйдут к нему, чтобы тот гладил их спины и морды. Их глаза сверкают, их рты расплываются в добрых улыбках, их десны начинают кровоточить, и края пастей медленно разрываются.       Картинка вдруг резко сменилась повисшими тельцами на крестах. Поттера передернуло, но подавать какой-то вид он не стал. Розовый свет вновь переключился уже на красный, и кровь, текущая со входов в стойла показалась ему черной. Воздух заполнил запах разложения и звук рвущейся плоти. Животные смотрят. Что-то в их мутных, расплывшихся глазницах напоминает ему о доме. Что-то темное, что-то… необъяснимо знакомое и близкое к сердцу, но мерзкое и липкое, как болотная тина.       Козёл вновь заблеял где-то сзади. Булькающий звук его горла утонул в голове, и парень медленно, совсем неспеша поворачивается к его загону с широко раскрытыми глазами. Черные провалы черепа с длинными острыми рогами напоминают ему об отце. Он чувствует, как его руки начинают нежно обхватывать его тонкую шею, кажется, один раз сомкнуть- и его позвоночник переломится, как тростиночка. Гарри задыхается. Хочется вдохнуть, раскрыть сжавшиеся в страхе легкие, но кислород застревает в горле и превращается в песок, вдруг заполонивший его рот. Он сыпется, забивается между зубов и скрипит при каждом движении рта.       Реддл внимательно следит за его состоянием. Магические нити в его голове покраснели, пока он смотрел на пустой загон. Что он видит? Поттер иногда переводил взгляд на стены и резко отшагивал назад, но движения казались деревянными, искусственно замедленными, будто он хотел сделать их вполне себе естественными. Его пальцы дрожат, а глаза мельтешат, раскрытые в просьбе помощи. Том все же кладёт руку ему на плечо и поворачивает к себе. Его зрачки совсем сузились и мелко дрожат, и изумруд затопляет радужку. Что же он видит? Том слегка поворачивает его голову вверх, и видит проступающие на тонкой белой коже синяки, напоминающие очертания пальцев. Они краснеют и синеют, зеленеют и желтеют, палитрой разбрызгиваясь на холсте чужой шеи. Шрамы медленно синеют и холодеют, и Лорд видит, как под ними отчаянно быстро бьются артерии.       — Гарри. Я здесь, все хорошо, слышишь? Давай, возвращайся. — Он слегка сжимает его плечо, но то, что видит парень, так просто его не отпустит. Оно сожрет его целиком, поглотит, растопчет под собственным весом, камнем в груди утащит на илистое дно его подсознания. Лорд в странном нервозном порыве отправляет двух патронусов.       Поттер отчего-то выпал из реальности. Том стучит пальцами по дереву, когда вспоминает про его особые отношения с животными в прошлом. Травма на лицо, и лишь одна из многих. Он не доктор, тем не менее, чтобы ставить диагнозы. Он все же сначала хотел, чтобы юноша научился доверять касаниям других людей помимо Лорда, и только потом уже приглашать специалистов.       Сова влетела в амбарное окно, присылая ответы от специалистов Мунго и Северуса. Они будут через полчаса. Из рекомендаций только- не трогать юношу. Главное следить, чтобы он не причинял себе вред.       В ушах жужжит и звенит. Гарри оседает на землю, складывая руки. Ему же нужно как-то бороться с этим, верно? Он понимает, что все это нереально, его собственный разум подкидывает ему картины не такого далекого прошлого, и он считает до десяти, пытаясь сделать вдох и мягкий выдох, но отчего-то видения не уходят, а лишь усиливаются, постепенно темнея и мрачнея. В его голове будто захлопали крыльями и закаркали вороны. Их болезненный грай утихал, сменяясь шипением змей и писком мышей, плачем дворовых котов и диких сов. Их побитые лапы царапают его голову, и когти опадают с них. Это давит, очень давит, отчего Поттер кладет голову на ладони, закрывая глаза, лишь бы не видеть то, что рвет его душу на лоскутки. Но видения не исчезают. Они лишь теряют фон конюшен и обретают стены родного дома. Из-под шкур, крестов и досок пола течет кровь. Все будто поменялось цветами, вдруг стало насыщенным, и белые тела воронов забились на деревянных конструкциях. Козел стоит на лестнице, блея заклинания и размахивая палочкой, держа её в бархатистых черных перчатках, и руны текут из его рта, горным потоком устремляясь к конечностям Гарри, формируя до боли знакомые кандалы. Отец качает головой, подходя ближе и крича. Белая рубашка на его волосатом теле трещит и рвется, когда капли крови начинают покрывать плечи, а хвост- бить по его бокам. Парень попытался закрыть уши, но писк только усиливался, будто создавая плотную стену, и захотелось оторвать себе голову, лишь не слышать, не видеть и не кричать. Писк исходит из его собственного горла вместе с хрипом, вместе с тяжелым дыханием и вязкой черной слизью. Она расплывается белыми разводами, вымывая весь песок и сухость, и жалит, протыкая все, чего она касается мелкими шипами-гвоздиками.       Реддл внимательно следит, стоя рядом. Он хмурится и останавливает его тянущиеся раз за разом к голове руки, четко запоминая, чего ему стоит ожидать в следующий раз. Мелкие зрачки, тяжелое дыхание и хрип, и писк, крупная дрожь и мурашки по всему телу, белое, как полотно, лицо. Скорее всего слуховые и зрительные галлюцинации. Существа вокруг смотрели на происходящее с интересом. Они даже отвлеклись от еды, воды и сна, чтобы впитать в себя вырывающуюся клоками магию, исходившую от Гарри. Том цокает. Хорошо хоть резерв у него огромный, но нагрузка не меньше. Лорд просматривает ядро и нити, с неудовольствием сжав губы. Они стали краснеть от головы дальше. Петли на месте шрама на шее уже погружены в ярко-красный, если это дойдет до ядра- вряд ли он выпутается. Ядро дрожит вместе с телом, но сильнее, посылая вибрации, травмируя крупные артерии нитей. Каждая трещинка начинает тереться об соседнюю, постепенно стираясь и превращаясь в пыль.       Если так подумать, от этого он сойдет с ума и ядро скорее всего лопнет уже полностью, и никакая вторая оболочка его не спасет. Нужно найти способ как-то усилить его источник магии и хотя бы замедлить продвижение инфекции. Ничто не мешает ему просто поговорить с ним, но он буквально видел большую часть его воспоминаний. Не будет ли это довольно глупо? Нет, не будет. Том не телепат, чтобы полностью понимать юношу. Эта зараза растет глубоко внутри него уже не первый год и может быть уже нормой. Лечение займет не недели и не месяцы, а года, может даже десятилетия, если болезнь вообще его отпустит.       Реддл подумал о камне, но сразу отверг эту идею. Эликсир из него конечно излечит старые раны, омолодит и даст бессмертие, но ментальные травмы он не излечит. Том поворачивается к дверям амбара, когда слышит скрип петель. Северус и пара колдомедиков спешат к ним. Лорд в который раз кидает взгляд на Поттера, и подмечает, как ненавидяще и гневно он смотрит на стоящего сзади козерога.

***

      — Он точно будет там в порядке? — Северус стоит у спиральной лестницы на чердак, сжимая поручень, пока Том аккуратно закрывает люк. Пыль спадает с него, как только замок щелкает.       — Это его комната, в конце концов. Если мы отправим его в Мунго- ему станет только хуже. — Реддл трет переносицу, спускаясь к зельевару. У того довольно бледное лицо, наполненное сомнением и волнением. Северус опускает взгляд, кусая губы.       Гарри благополучно усыпили парой заклинаний, так как одного было недостаточно, и перенесли в кровать. Уже там его напоили кучей зелий, Том не запомнил и половины названий. Медики недавно ушли, и именно Снейп разговаривал с ними, пока Том кружил по коридору. Он взбил пыль с ковров, и теперь она летает вокруг.       Лорд покрутил головой, разминая шею. Если Поттер опять упадет в кому, он сможет быстро его из нее достать, но это уже будет входить в привычку, что не есть хорошо. Как можно в принципе лечить кого-то настолько хрупкого?       — Что сказали колдомедики? — Они медленно идут по коридору почти плечом к плечу. Солнце ярко освещает концы пути, но в середине темно и совсем не горят люмосы. Шаги раздаются по всей длине коридора.       — Посоветовали найти специалиста. Психотерапевта, если тебе угодно. Мы можем, конечно, ждать, пока он реабилитируется сам из-за здоровой обстановки вокруг, но травма будет вылезать постоянно, как случилось сейчас, и сведет его такими темпами в могилу, постоянно снимая весь вымученный нами прогресс. — Снейп смотрит под ноги, аккуратно спускаясь по лестнице. Уизли ушли куда-то, и теперь об их присутствии напоминают только их пары обуви.       — И где я такого найду? Он меня к себе подпустил только из-за того, что я копался в его разуме, и то, прогресс довольно медленный. Я буквально не могу дать ему никого, кому он может сходу довериться. — Том хмурится и скрипит зубами от безнадежности. Гарри просто варится в котле, игнорируя свои собственные проблемы, как он всегда делал до этого. Он всегда так жил, его нельзя винить за это.       — Есть кое-кто на примете. Мой крестник например.       — Извини? — Том резко остановился и посмотрел в лицо Северуса, подняв бровь. — Не спорю, он его друг детства, но что-то он не похож на того, кто разбирается в человеческих мозгах. Я не могу доверить Гарри кому-то настолько…       — Конечно, он не специалист, но уже посещает курсы в Мунго в течение двух лет. Драко прекрасно подойдет на первое время. Я думаю, он сможет убедить Гарри открыть свое сердце для кого-то еще. — Северус проходит мимо Тома, снимая с вешалки свое пальто. — Лорд, мы можем надеяться только на такие вещи, понимаешь? У нас нет особого выбора или времени на раздумья. Или мы хватаем любой возможный шанс, или сдаемся и наблюдаем, как он угасает. Опять. Так что, мне зайти к Малфоям? — Снейп поворачивается к Лорду, постепенно надевая черное пальто поверх черной рубашки.       Реддл временит с ответом, опуская взгляд. «Любой возможный шанс», значит. Пока Драко будет проводить время с Гарри, у него появится возможность рассмотреть кандидатуры. Правда, сможет ли Малфой? Последний год Хогвартса, как никак, и всего полгода до экзаменов. А с другой стороны практика и покровительство самого Лорда.       — Ладно. Надеюсь, малец поможет.       — Не сомневайся в нем, Лорд, и он отлично сделает свою работу. — Северус ушел. Звук аппарации последовал сразу после.       Том вернулся к Поттеру. Тот спокойно спит, напоенный зельями сна без сновидений и успокоительными. Лорд взмахом палочки сменил его очевидно неудобную для сна одежду. Есть что-то странное в том, что он видит его таким уже который раз. Тогда, на белых простынях лежало незнакомое ему тело. Он не слишком прибавил в весе с того момента, удивительно, что ноги его держат. А ведь больше он есть не стал. Да, он постепенно увеличивает свою порцию, но большую часть времени парень просто не способен ее съесть. Под его глазами опять расплылись озерами чернеющие мешки. Лицо будто исхудало за эти минуты страдания и отчаяния. Солнце скрылось за грозовыми тучами, и тяжелый снегопад теперь отбрасывает тени на все комнату. Она кажется холодной, опустевшей, наполненной сожалением и тревогой. Лорд осматривается, замечая сломанный стебель сухоцвета, одиноко лежащий на комоде рядом с вазой. Лепестки засушенного василька будто растеряли весь цвет, всю жизнь, которая была запечатлена в нем с помощью магии. Теперь это не более, чем сломанный мусор. Листья лежат вокруг перелома стебля, серые и пыльные. Сухоцветы в вазе повернуты к нему, и их склоненные головы похожи на людей, сожалеющих о смерти. Все вдруг растеряло свой цвет в холодном освещении. Даже позолоченные края полок книжного шкафа теперь не более, чем металлические заплаты из дешевого материала.       Лорд хмурится, вновь смотря на его лицо. Он должен вытащить юношу из этого болота, чего бы это ему не стоило. Он просто не может дать Поттеру загнуться в момент, когда все только начало налаживаться в его жизни. Лицо Лорда перекашивается болью. Он видел его воспоминания, он наблюдал почти всю его жизнь, но не может сделать ничего полезного. Он не может помочь, как бы ни старался. Реддл встает с кресла, полный отчаянной решимости. В этот же день он аппарирует в Министерство, чтобы начать поиски подходящего колдомедика.

***

      — …Сириус. Просыпайся, давай. Черт тебя дери, Бродяга! — Ремус с силой пихает его в плечо, и анимаг наконец открывает глаза. Люпин стоит над ним, с какой-то злобой в глазах сверля его заспанное лицо.       — Что опять случилось? — Сириус бурчит, переворачиваясь на другой бок, но получив очередной тычок под ребра подскакивает и наконец садится на край кровати.       Его комната напоминает берлогу любого подростка: плакаты закрывают все обои, на комоде валяется куча разнообразного хлама: от игрушечных мотоциклов и книг до ваз с сухоцветами и свертками других плакатов, для которых пока нет места. Повсюду разбросаны одежда и книги, и где-то среди них наверняка роются мыши. Посреди этого хаоса и откровенного хлама Ремус выглядит слишком идеальным даже в прохудившемся свитере и дырявом пиджаке.       — Я нашел! — Люпин тычет ему чем-то прямо в нос, и Блэк мягко отводит его руку, чтобы глянуть, что это за предмет. — Это тот артефакт, который нам нужен.       Сириус подскакивает и встает, беря из рук оборотня стеклянный шар. Он с удивлением смотрит на него, после чего бросает стекляшку на кровать и крепко обнимает Лунатика. Тот хрипит, но улыбается.       — Ты лучший, Ремус! Где ты его нашел?       — Удивительно, но Вальпурга подсказала, где искать. — Тот прохрипел в ответ и забил по спине Блэка, чтобы тот наконец его отпустил.       Лишь он вырвался из крепкого захвата, как вновь взял шар. Теперь Дамблдору будет не спрятаться. Артефакт поиска наконец у них в руках. Ничто и никто не может скрыться от него, даже великий светлый волшебник. База не может быть скрыта фамильными заклинаниями, их ведь просто нет в арсенале старика, так что и для Всевидящего Глаза нет проблем его обнаружить. Этот шар покажет путь, покажет, где прячется бывший директор.       Сириус свистит, и пятнистый филин впархивает в комнату через раскрытую дверь. Стул слегка качнулся, когда птица грузно села на его спинку. Люпин быстро отрыл пергамент и стал писать письмо. Пернатый ухнул, смотря на Ремуса, очевидно ожидая вкусняшек, но угощение ему кинул анимаг, которое филин с удовольствием поймал лапкой. — Наши поиски окончены. — Ремус вздыхает, привязывая сверток. — Единственное, что плохо, так это то, что Глаз не может покинуть Гриммо. — Он раскрывает окно и сразу закрывает, когда филин вскакивает и улетает, хлопая большими крыльями. — Он считается родовым артефактом Блэков, так что… придется использовать его кому-то, кто имеет к роду хоть какое-либо отношение. — Это буду точно не я. У меня с такими аппаратами не лады. Зато вот сестры точно смогут. — Сириус закидывает руки за голову, падая обратно на кровать. — Сомневаюсь, что Беллатриса будет рада посетить дом. А вот Нарцисса… — Нарцисса тоже. Но они же входят во внутренний круг Пожирателей, так что хочешь-не хочешь, а приказы Лорда выполнять будешь. — Если ты забыл, мы с тобой тоже, по сути, являемся пожирателями. Теперь уже точно. Люпин вздыхает, падая на кровать рядом с Сириусом. Его мысли занимает крестник. Он так давно его не видел. Конечно, Лорд писал, что тот уже проснулся и идет на поправку, но неприятное предчувствие заставляет возвращаться к этим мыслям снова и снова. Насколько Гарри изменился за все эти года? Он был милым и тихим мальчишкой, прячущимся в занавесках и редко покидающим свое крыло. Джеймс говорил, что ему там нравится, да и вообще он не очень любит людей. Но насколько можно доверять этим словам? Он почти убил своего сына. Он надеялся, что убил. Сириус говорил, что видел, кем теперь является их старый друг. — Я почти слышу, о чем ты думаешь, Лунатик. — Блэк поворачивается к нему, немного привстав на кровати. — Все будет в порядке, не нужно так сильно беспокоиться. — Я не могу не беспокоиться, Сириус. Что, если Гарри меня ненавидит? — Люпин прикрывает глаза. — Чушь. Ты, видимо, был единственным в том сумасшедшем доме, кого и правда волновало состояние пацана. Конечно, мы можем только додумывать и представлять, что там происходило, но вряд ли что-то хорошее. — Сириус подсаживается ближе, и теперь их бедра совсем рядом. — Ты был лучшим крестным, слышишь? Ремус вновь вздыхает. Он сможет узнать это, только когда вновь увидит Гарри и спросит его об этом напрямую. Блэк качает головой.

***

      Он открывает глаза. Белое пространство расплывается перед ним. Белый шум проникает в его уши. Белые волны гладят его босые ноги. Черная точка вдали зовет его, но он слишком устал, чтобы идти и тем более бежать. Ноги ломит. Холодный прилив остужает их и ненадолго приносит облегчение, прежде чем боль вновь прокатывается по мышцам. Белое пространство ждет его решения.       Он садится, вытягивая ноги. Он слишком устал, чтобы стоять. Его шея болит. Прохладный бриз ласкает ее, но недолго. Все его тело кажется сломанной куклой. Тишина вокруг прерывается воем, но и тот быстро умолкает. Что он здесь делает? Что он здесь забыл? Кто он? Что он такое? Он опускает взгляд на свои руки. Они такие же белые, как и все вокруг. Они такие же холодные, как и все вокруг. Черная точка вдали становится ближе. Становится громче. Становится теплее.       Он закрывает глаза, ложась на твердый пол белого пространства. Его глаза болят от яркости белого цвета. Что-то касается его ладоней, что-то тяжелое ложится на его грудь и проникает внутрь. Он чувствует, как пол начинает медленно опускаться под ним, начинает медленно поглощать его.       Он кричит в агонии, когда черная точка вырывает камень из его груди, окропляя белое пространство.       Он вскакивает с кровати, тяжело дыша. Гарри стирает ладонью холодный пот. Лорд, сидящий рядом, вскакивает вместе с ним, и пододвигает стул ближе.       — Гарри, все хорошо, все в порядке, дыши. — Он сразу же берет тонкую ладонь в свои руки и кривится, когда та сильно сжимается.       Гарри считает до десяти, выравнивая дыхание. Том смотрит на него с тревогой, но Поттер не поднимает взгляд, сжимая во второй руке одеяло. Его чердак приятно его обрадовал. Он даже испытал облегчение, когда понял, что здесь нет чучела земляной кошки. Он наконец пересекается взглядами с Лордом только полностью успокоившись.       — Гарри. Все хорошо?       Гарри борется с собой. Его руки слегка дрожат, когда он наконец качает головой. Громкое «Нет» набатом бьет в его голове, будто вспыхивая яркими красными буквами. Нет. Все не в порядке. Все плохо. Все давит.       — Мне нужно, чтобы ты сам дал мне свое согласие. Я знаю, кто может тебе помочь, слышишь? Я…       — Нет. — Гарри хрипит и отчаянно качает головой. — Пожалуйста, не надо никого. Я сам могу…       — Ты не можешь! — Том впервые вскрикивает в его присутствии, и парень сжимается от этого. Долгая тишина повисла в воздухе. Том выдыхает. — Ты не можешь, Гарри. Я верю в тебя, хочу верить, но ты не можешь. Не один.       Гарри закрывает глаза. Белое пространство предстает пред ним, но меркнет, как последнее воспоминание о прошедшем сне. Перед его взглядом остается только всепоглощающая тьма.       — Пожалуйста… Позволь нам помочь тебе.       — Зачем? — Парень открывает глаза вновь. Его веки опухли и покраснели от просящихся наружу слез. — Зачем вам… помогать мне?       — Потому что тебе это нужно. Ты просто погибнешь, если продолжишь так жить. — Лорд смотрит на него, раскрыв глаза. Скорбь перекосила его лицо.       — Мне… правда нужна помощь? — Гарри смотрит на свою ладонь и испещренные шрамами руки. — Мне она и правда… нужна?       Поттер не понимает. Да, все далеко не в порядке, но ведь… все всегда было не в порядке. И если так было всегда, не значит ли это, что все в норме? В странной, искаженной и болезненной, но норме? Он всегда страдал. Он всегда чувствовал отчаяние и давящую печаль. Он всегда видел кошмары, когда закрывал глаза. Нужна ли ему помощь?       Он дышит тихо, вдыхая совсем немного воздуха. Гарри помнит, как шрамировал, как истязал свое тело каждый день, и как это делала его семья. Он помнит, как убивал себя и возвращался назад из-за чего-то. Почему он не умер еще тогда, когда высушил и разорвал свое сердце? Почему он не умер, когда пронзил его иглами? Почему он не умер, когда перерезал артерии около него?       Почему?       — Почему…- Он шепчет совсем тихо, но Лорд слышит это, недоумевая.       — Гарри…       — Вы ведь страдаете от того, что страдаю я? — Поттер поворачивает голову к Лорду, но взгляд все еще направлен куда-то в одеяло. — Мне нужна помощь, но не затем ли, чтобы вы перестали страдать?       — Мы беспокоимся за тебя. Мы не хотим твоей смерти, понимаешь? Ты важен нам.       — Я важен… — Том видит, что Гарри не верит ему. Его плечи слегка подрагивают, а мышцы лица иногда дергаются. Магия бурлит в нем и ищет выход.       — Ты важен. Ты достоин всех сокровищ этого мира. Позволь нам помочь тебе, я умоляю тебя. Мы больше не можем вынести этого.       — Мы?..       — Я, Северус, даже Фенрир и Антонин.       — Хорошо. Я сделаю это ради вас. — Он качает головой и мягко вытаскивает свою руку из захвата, отворачиваясь. Разговор окончен.       Лорд добился своего, но это оставляет горькое послевкусие. Он верит в Гарри, но Гарри в себя- нет. Том встает с кресла и идет к выходу. У самого люка он поворачивается к парню, но тот все еще не смотрит. Он выходит, мягко закрывая люк.       Поттер тихо всхлипывает в воцарившейся тишине.