И за все воздастся им

      Черные тени плавают между гравюр, статуй и фресок. Лица мраморных людей полны злобы, отчаяния и решимости. В их тонких мраморных руках лежат палочки, флагштоки, на которых реют знамена, или тела близких людей. Весь зал рассказывает историю о вечной битве, но та постепенно крошится и зарастает ядовитым плющом, разрушается под действием времени и болезни.       Чарли никогда не пытался узнать, что происходит на этих произведениях искусства, кто эти люди, да что говорить- в этом зале он стал появляться только из-за отца. Тем не менее, он разделяет чувства мраморных скульптур, почти копирует выражение некоторых лиц, когда входит в зал, погруженный в полумрак и видит своих родителей. Камень пульсирует на постаменте. Младший Поттер шестым чувством понимает, что тот недоволен происходящим, даже напуган этой дерзостью. Чаша перед ним полна крови, но она не высыхает, не впитывается- камень не принимает этот дар.       Его мать, его дорогая мама. На ее голове не осталось и волосинки, ее губы сжаты и заворачиваются внутрь рта, ведь и зубов у нее больше нет, а одно из век впадает внутрь глазницы. Ее пальцы, в местах, где должны быть ногти, покрыты кровавой корочкой, как некоторые медицинские швы тут и там на ее торсе. Чарли не может и представить, что творится в голове его отца, пока тот сверкает глазами и толкает нагую женщину к каменному ложе, исписанному рунами и кругами ритуальных печатей.       Магия плавает вокруг, трещит, иногда мелкими искрами воспаляется в воздухе, как трущийся металл. Воздух пахнет озоном, гнилью и пылью.       — Чарльз Джеймс Поттер. Сегодня ты станешь наследником рода через жертву своей матери. Готов ли ты? — Голос отца громом расходится по ритуальному залу, эхом отражаясь от мрамора и плюща.       — Да, отец. — Он сглатывает и чувствует, как капля пота скатывается по лбу, скуле и дальше по шее, куда-то под заношенную рубашку.       — Тогда встань напротив меня и жди указаний. — Парень проходит сбоку от ложа, вставая по правую сторону от Лили.       Она не выглядит напуганной, но… Ее лицо, оно как у святых на иконах- бесконечно мученическое, печальное, но святое в этом, недосягаемое. Паника пробирается в его грудь холодной волной, пока она лежит перед ним, холодная, но еще живая. Джеймс поднимает палочку, стуча ею об мрамор ложа, проговаривая какие-то слова. Руны загораются, трещат, подпитывают кровавые печати. Младший Поттер видит, как свет исходит из-под стола, но не похоже, что отец заметил. Он все продолжает говорить, почти с упоением прикрывает глаза, пока магия накапливается в нем, а потом короткими интервалами входит в ритуальную каменную постель. Свет все ярче, Джеймс все громче, пока все это вдруг не меркнет, а Лили не начинает дрожать.       — Сын мой, готов ли ты принять грядущее?       — Готов.       — Сын мой, готов ли ты принять свой род?       — Готов…       — Сын мой, готов ли ты принять свои новые плоть и кровь?       — Готов.? — Чарли отшатывается.       Его милая мама вдруг кричит, взрывается герцами чистого звука, пока ее магия выходит из-под контроля. Джеймс вдруг разрезает свою ладонь и окропляет теплой кровью своего сына и жену, шепча что-то. Белая рубашка впитывает кровь быстро, железный привкус растекается по языку, и Чарли подавляет желание отплеваться, потому что его перекрывает другое. Желание поглотить.       Животный голод вдруг просыпается в нем, и почти в замедленном действии он видит, как Джеймс отходит в тень. Перед собой он видит только голое тело матери, бьющееся в припадке, прижатое к столу магическими веревками на запястьях и лодыжках. Слюна стекает по подбородку, когда он не в силах игнорировать желание. Видимо, что-то в нем пугает отца, ведь его лицо вдруг озаряется испугом. Джеймс натыкается спиной на руку одной из статуй, пытаясь уйти подальше от чудовища, которое он создал. Его сын раздувает ноздри, впитывая сладкий запах плоти, его глаза цвета шартрез заволакиваются черной дымкой, а рыжие волосы клоками опадают с головы, чтобы отрастить жухлую сухую шерсть.       Чарли мучительно медленно подходит к кричащей матери. Она уже почти хрипит. Парень понимает, что и ее настиг этот ужасный голод. Было ли это в планах Джеймса? Было ли в его планах дать собственному сыну отведать свою жену? Младший Поттер не задумываясь вгрызается в сухую руку женщины, поддаваясь тяге, с наслаждением чавкая, позволяя горячей крови стечь по подбородку и упасть на пол. Этот вкус, эта текстура, эта магия- они вкуснее всего, что он когда-либо ел. Крики злости сменяются криками боли, смешанной с удовольствием. Чарли почти стонет от удовлетворения, отдирая кусок за куском. Он видит как Джеймс выстреливает редкими заклинаниями, но сын пока не заинтересован в отце, а заклятия пролетают по касательной. Он вцепляется в кость, перемалывая ее, в грудь, погружая зубы в нежный жир, в уши, хрустя хрящами. Кровь брызжет вокруг вместе со слюной, окропляя статуи, фрески и гравюры. Чарли кажется, что этого недостаточно. Он отрывает кожу и мышцы уже руками, с трудом разрывает сухожилия и связки, с заметным усилием старается сделать все и сразу из чистой жадности.       Лили все еще жива. Верхняя часть ее тела почти полностью освежевана, торчат кости, течет разогретый жир, смешиваясь с кровью, желтеющей плазмой и слезами. Она уже не кричит- просто беззвучно открывает рот, ведь ее голосовые связки уже вырваны и съедены. Жидкость булькает в ее горле из-за развороченного живота и глубоких дыр по всему туловищу. Поттер руками ломает ее ребра, чтобы дотянуться до самых артерий, до самого сердца.       Чарли не может насытиться, ему мало, хотя желудок уже полон до отказа. Он все впихивает в себя части ее тела, пока в итоге в ритуал не вступает камень, заставляя воздух дрожать, а факелы- искриться адским пламенем.       Родовой камень давит. Он темнеет, как грозовая туча, меняет цвет с приятного розового на чернеющую синеву. Гравитация будто резко усилилась, прижав Чарли и Джеймса к земле, не позволяя им сделать еще хоть шаг. Еще живая Лили задёргалась в судорогах. Старший Поттер с остервенением шепчет заклинания и махает палочкой, но его магия заблокирована и задушено искрится на конце острия. Камень выгоняет их. Шестым чувством Чарли понимает это и подрывается, чтобы сбежать на всех четырех, и камень с радостью распахивает двери вон, позволяя изуродованному силуэту покинуть поле зрения. Он магией толкает старшего Поттера, отодвигает его все дальше к лестнице, пока тот в отчаянии пытается забрать уже труп с ложа, рычит, пытаясь хотя бы подобраться ближе, но камень давит, и Джеймс все же уходит с ничем. Дверь захлопывается за ним, и что-то внутри резко обрывается, принося нестерпимую боль.       Чарли сбежал. Поттер понимает это, видя его отсутствие в главном холле и длинный кровавый след, ведущий на улицу. Все пошло не по плану. Что-то было не так. Чарли не должен был пожрать так много, магии ритуала должно было хватить не так надолго. Он держится за грудь, в попытках понять, что с ним произошло. Магия слушается до ужаса плохо, а боевая подруга, его палочка, жалит ладонь, требуя отпустить ее. Широкие двери в Поттер-холл распахнуты настежь с кровавыми следами на краях. Джеймс думает, что разберется позже и хватается за порт-ключ, с неохотой его телепортирующий, но все же оставляет позади кое-что важное- перемолотую аппарацией кисть правой руки и палочку в ней.       Магический артефакт отрывает ему руку, вызволяя заложницу цепких пальцев. Джеймс рычит от боли, пока телепортация наконец не роняет его на пол кухни. Лужа растекается под ним из развороченной дыры, из которой торчат кости, куски мышц и вены.       Он резко заматывает культю какой-то тряпкой, и распахивает двери кухни, остервенело хромая к собственной комнате. Неприятное предчувствие гложет его вместе с болью в груди и руке, пока Поттер швыряет бумаги со стола и выкидывает на нее толстый свернутый гобелен, похожий на маленький ковер. Это его родовое древо, скопированное с оригинала, и теперь… его на нем нет. Его отец и Гарри все еще связаны толстыми нитями, у Чарли она тонкая, почти незаметная, но между ними? Абсолютное ничего. Камень, его собственный род, отверг его, уничтожил его имя из самой сути, оставив на волю Судьбы и Магии. Поттер кричит от злости, скребет пальцами по гобелену, будто пытаясь выцарапать в нем дыру. Его кровная защита, его родовые ритуалы и заклинания, они все исчезли и теперь его постиг магический откат за все, что он сделал.       О, Джеймс понимает- откат медленно его убьет, ведь он маг вне рода. Теперь у него нет ни родителей, ни детей, связь с ними разорвана и испепелена. Магия медленно сживет его со света. Он кричит в агонии, совсем как животное, разрушая весь кабинет вокруг, ломая деревянную мебель и сдирая хлипкие обои.       Никто не приходит к нему, им или страшно, или все равно, или они более чем рады его неудаче. Он гниет в собственной злости, воя от боли.

***

      Гарри хватается за грудь, пока сидит на своем любимом месте в столовой. Пышные ветви яблонь и дубов играют тенями на его лице, пока он недовольно кривится. Что-то произошло. Легкий укол пришелся под диафрагму и исчез, ничего не оставив после себя.       Парень вздохнул, поправляя волосы. В последнее время он носит их совсем распущенными, иногда даже не пытаясь их расчесать- прошлая расческа лишилась всех зубчиков из-за его косм.       Черные локоны дикими волнами опускаются по плечам и иногда мешают в чтении, но если их завязать, то потом будет болеть кожа головы. Гарри выбирает меньшее из зол. Он кладет руку обратно на мягкий подлокотник, другой придерживая маленькую книгу. На твердой обложке серебристыми буквами написано «Сольфеджио: ноты для начинающих».       Прозрачная чашечка чая стоит на подоконнике. Это приятный травяной сбор с медом, запах ромашки, календулы и шиповника вполне удовлетворяет юношу, и иногда он берется за хрупкую ручку и отпивает совсем немного уже холодного напитка.       Близнецы играют в карты за главным столом. Они иногда посматривают на черноволосого, в частности на его чай. Оно и понятно: чаепития Гарри могут растянуться на часы, ведь он пьет чай медленно, а когда допивает- тот уже холодный, и после этого просит еще. Фред выпил около четырех чашек за последние полчаса, Джордж завершает третью, а Гарри все так же на первой.       Пока Джордж вновь отвлекся на Поттера, Фред кинул заклинание в оставшуюся колоду, переместив козыри чуть повыше, чтобы у него был шанс забрать их после своего хода. Второй близнец, казалось не заметил, но усмехнулся, когда брал в руку новые карты. Через пару минут ожесточенной битвы Фред проиграл вновь, и в печали уронил голову на стол. Он устал мешать колоду.       — Ты жульничал и все равно проиграл, какой стыд.       — Как ты это понял? — Фред вскочил, с недоумением поднимая пару карт. Он оставил следы?       — Козырная шестерка вышла еще в самом начале. Ты перепутал заклинания.       — Порой я ненавижу тебя за твою память.       — Кому ты врешь, ты меня обожаешь, Дред. — Джордж раскрывает руки для объятий, и близнец с удовольствием в них падает, растекаясь на коленях и в руках.       Гарри мягко улыбается. Он не особо вдавался в подробности отношений близнецов, просто считая это типичной братской любовью. Благодаря некоторым своим наблюдениям, он убедился, что все не так просто, и простой родственной связью тут не обойдешься.       Вчера он играл им Прокофьева. На рояле это звучало не так красиво, как звучало бы на скрипке, но Поттер не может себя заставить попросить у Тома небольшое одолжение. Юноша качает головой. Зная Тома, тот купит самый дорогой, роскошный инструмент и такие же комплектующие. Струны из овечьих кишок из самого сердца струнной столицы? Гонт купил бы их, не задумываясь, хотя и поторговался бы. Поэтому пока он будет любоваться роялем. От «Стэнвей и Сыновей», естественно. Странно, если бы он был от какой-то другой компании. Близнецы были очарованы его игрой, как всегда.       Поттер так же заметил, что Джордж в их паре- большая ложка. Он всегда закрывает брату спину при объятии, а Фред с радостью ему ее доверяет.       Идиллию разрушает хлопок аппарации и топот нескольких пар ног. Фенрир, Антонин, Люциус, Северус и Беллатриса входят в столовую, а впереди их небольшой группы- Лорд Гонт собственной персоной. Близнецы понимают намек быстро: собирают карты, задвигают стулья и тактично уходят, вежливо поздоровавшись. Гарри же остается сидеть на кресле и купать свое тело в солнечном свете, хоть и пропущенном сквозь пышную растительность. Он лишь косо глядит на группу: Фенрир кивает ему, Антонин машет, прежде чем продолжить болтать с оборотнем, Северус моргает ему, слегка склонив голову, а Люциус и Белла заинтересованно смотрят на него, пока проходят к столу. Лорд же идет прямо к нему.       — Привет, Гарри. Это не тот же чай, который ты пил, когда я уходил?       — Тот же. — Гарри слегка улыбается, склоняя голову к наклонившемуся Лорду. Тот кривится.       — Я бы хотел спросить, тебя что-то беспокоило в последние полчаса?       — Что ты имеешь ввиду? — Поттер слегка приподнимает бровь.       — Боль, в основном, неприятные ощущения, что-то такого рода.       — Было такое. Меня будто укололо под ребра. Довольно больно, но быстро. А что?       — Я расскажу, как пойму сам, обещаю. А пока, не мог бы ты покинуть нас? Тилли принесет твой чай.       — Конечно. Только не забудь о своем обещании. — Гарри встал, слегка потянувшись, прежде чем покинуть помещение. Все его вещи быстро исчезли, наверняка появившись в его чердаке.       Как только юноша ушел, Том вздохнул, падая в кресло. Его лицо исказилось мрачным выражением, как и у всех присутствующих.       — Как вы уже узнаете, Джеймс провел ритуал, и Чарли теперь бегает непонятно где. — Том начал издалека. — Первое: найдите его. Пока не ловите- нам нужно понять, остался он тем же после этого или нет. Второе: всегда следите издалека и как минимум вдвоем. Третье: не покидайте дом одни и своим домочадцам не позволяйте. Мы не знаем, что он будет делать дальше, так что будьте осторожны. База Ордена вновь была перенесена, в этот раз куда-то в сибирские леса. Искать там- совершенно бесполезно. Я проинформирую Хозяйку об этом. Какие идеи у вас?       — Предлагаю скрутить мальчишку как только увидим его и кинуть куда-нибудь в темницу. — Лестрейндж подала голос. Она выглядит лучше, чем когда-либо. — Будет проще наблюдать за ним, когда он находится в одном месте и ничего не может сделать.       — Идея хорошая, но мы не знаем, на что он способен. — Люциус отпил из чашки. — Конечно, он всего лишь подросток, но неизвестно, что ему дал ритуал.        — Северус? Что-то поменялось в его магической структуре? — Том повернул голову к хмурому зельевару. Тот кивнул.       — Его ядро теперь вырабатывает гораздо больше магии, а нити толще и их больше. К этому привел его каннибализм, но я не знаю, осталось ли это так и сейчас.       — О чем ты?       — Компоненты человека запрещены, но это не значит, что их не продают. К сожалению, они не действуют вечно: костная мука и мясо повышают воспроизводимость магии и увеличение резерва лишь на некоторое время. Нельзя с точностью сказать, как долго это продлится у мальчишки, ведь никто еще не ел так много, по-крайней мере, из известных мне случаев. — Северус потер переносицу, пытаясь подумать об этом. Слишком много неизвестных переменных и слишком мало информации об этом.       — И все же, разве он сможет противостоять всем нам? — Лестрейндж выгибает бровь. — Это смешно. У каждого из нас огромный боевой опыт, мальчишка и минуты не протянет.       — Ладно. — Том вздыхает. — Для начала найдите его и будьте осторожны.       — Будет сделано, сэр. — Белла шутливо отсалютовала. — Что-то еще?       — Да. Заберите тело Лили Поттер.       — Каким образом? — Люциус почесал подбородок. — Конечно, Поттер-холл не под Фиделиусом, да и родовой камень не уничтожает наших фамильяров, но соваться туда самим? Особенно в ритуальный зал?       — Поттер-холл умирает, но их родовой камень- один из самых старых существующих в Британии. Я думаю, он не будет против. Северус, Люциус, отправляйтесь туда сейчас же. Белла, передай мои указания остальным Пожирателям. Фенрир, Антонин, начинайте поиски. — Все кивнули, начиная вставать со стульев. — Как только тело будет принесено сюда, Сев, начинай исследование. Люц, если сможешь остаться там- изучи магические печати, если нет- помоги Северусу. Белла, как закончишь- присоединяйся к волкам. Свободны.       Группа поклонилась и вышла в прихожую. Послышались хлопки аппарации. Том прислушался к собственному поместью, но то молчит. Интересно, от удовольствия своей жизни или чего-то другого?       По пути со столовой ему попались близнецы. Те сидели на подоконнике дальше по коридору, но не похоже, что они его заметили. Они тихо о чем-то переговаривались, иногда вздыхая и перебирая пальцами по подоконнику, но Том не мог точно расслышать их слова и рассмотреть их лица, так что продолжил свой путь к кабинету.       — Как думаешь, нам стоит ему рассказать? — Фред наклонился ближе к Джорджу, вышептывая слова одними губами.       — Я не знаю, Фред. Я не знаю. Это разобьет его сердце. — Джордж взял лицо брата в ладони, подвинув его ближе к себе ногами. — Но, если мы не скажем… это ударит по нему сильнее позже.       — Разве? — Фред прикрыл глаза, расслабившись. — Он сейчас в не слишком хорошем состоянии. Слишком апатичен.       — Лорд Гонт ничего ему не рассказывает, помнишь? Конечно, это не те новости, которых он ждет, но это новости. Ему может стать и лучше. — Джордж обнимает брата, сильными руками обхватывая его спину. Снаружи послышался далекий гром.       — Тогда пойдем? Чем раньше- тем лучше. Ох—       — Подожди. — Джордж обнял его крепче прикрыв глаза.       Они слышали все. Взрослые не заперли дверь в столовую, не проверили коридор напротив, в котором спокойно продолжили играть в карты близнецы. Уизли слышали все. Мать Гарри умерла, Чарли сбежал, частично ее сожрав, и виной всему ритуал его отца. Они успеют рассказать. Джордж хмыкает, зарываясь носом в ямку на шее у брата, прикрытую горлом бадлона. Фред качает головой, массируя его кожу головы.