Живи без сожалений

Вспышка света, менее яркая, чем та, которую застали Гарри и Хель, когда по случайности спасли Ётунхейм от энергии сломанного сейчас, как было известно, Радужного Моста, тем не менее выглядела достаточно эффектно. — Локи! — прогремел звучный голос. Длинноволосый блондин в доспехах и длинном красном плаще держал в руках молот и угрожающе направлялся прямиком к ним. — Тор… — напряжённым шёпотом обронил Бог Озорства. Хорошо, что они были далеко от населённых мест Ётунхейма. Очередная прогулка, обернувшаяся неприятностями. Притягивают они их, что ли? Поттер кинул быстрый взгляд на Локи и Хель: — Отправляйтесь в Хельхейм. Сейчас же. Девочка с явно тревогой посмотрела на Гарри, но кивнула: — Хорошо, отец. Не успел Локи отреагировать, как юная Богиня Смерти схватила его за руку, Фенрира в охапку, и перенеслась вместе с ним в собственное царство. Гарри остался, и потому мог прекрасно оценить разъярённый рык блондина. — Итак, Тор, я полагаю? — размеренно спросил Гарри, и через секунду был вынужден уворачиваться от молота. — Отлично. Значит, по-хорошему не выйдет. Когда Бог Грома попытался ударить его снова, Поттер предпочёл не просто увернуться, он использовал несколько обманный приём — сперва уклонившись, а затем неожиданно бросившись на мужчину. Пришлось прикрыть себя магией от очередного удара и молний, но всё получилось так, как маг и задумал — он вцепился мёртвой хваткой в Бога, буквально выталкивая его из этого мира — не хватало ещё дать Ётунхейму пострадать по случайности. Проявиться в другом, едва ли заселённом мире — у Гарри всё ещё нет ни доказательств, ни опровержений того, что в Нильфхейме нет ничего живого, но здесь проводить агрессивную «беседу» куда безопаснее, чем в других мирах. Приземлиться ногами в ледяную глубокую воду, промочить и проморозить почти полностью нижнюю половину туловища. Понять, что выход перемещения оказался почти максимально неудачным — во-первых, вода — хороший проводник электрического тока, впрочем, лёд, насколько Гарри знал — не очень, но технически его тело скорее продрогло, чем замёрзло, хотя если он так и продолжит стоять здесь в воде, то его тело всё-таки покроется как минимум тонким слоем льда. К тому же, это вроде ещё как и от силы и напряжения зависело — а каковы они, когда исходят от божественных молний? Впрочем, его противнику тоже не особо повезло, даже с божественными штучками, асгардцы — не ётуны, чтобы нормально переносить влияние сильных морозов. Может остынет и одумается? Из хорошего ещё то, что место приземления всё-таки было в неплохом таком отдалении от гористой местности, а то скакали бы они, как горные козлики то друг за другом, то друг от друга. Впрочем — Поттер хитро усмехнулся — он маг или где? Увернуться от молота, в процессе прыжка высушить себя и кастануть на тело согревающее, а на обувь — водоотталкивающее, и вот он теперь в более выигрышном положении. Можно и ещё лучше — вновь используя магию, но не так, чтобы полноценно летать, а чуть парить над водой. А что, довольно удобно. А вот уклоняться от резких и очень быстрых ударов молота не очень. И надоедает. Особенно когда в него всё-таки прилетает молотом по руке — Гарри явно слышит нехороший хруст, знаменующий перелом. Краткая вспышка яркой боли, тускнеющей на фоне это лишь подтверждала, но он ощущал это всё слишком отдалённо из-за даров. Что такое сломанная рука, когда тебя технически почти убили пулей? Убили бы, если бы это вообще было возможным. Но тот факт, что убить его невозможно — Гарри надеялся на «очень сложно, но можно», но в последнее время не был уверен, что ему всё-таки так сильно хочется быть обычным, потому что, кажется, он всё-таки обрёл семью, которая его не бросит ни по объективным, ни по субъективным причинам — и то, что маг едва ли полноценно чувствовал болевые ощущения, не значило, что он позволит кому-то ломать своё тело. До сих пор он надеялся на то, что Тор «поостынет» и хотя бы пойдёт на какой-либо контакт, даже, если это будут угрозы, обвинения и далее по списку. Если с вами говорят, больше вероятность достучаться, чем если говорите только вы. Кричать в пустоту Поттер уже давно разучился. Главное не забывать, что сам по себе Тор Одинсон не был ни злодеем, ни мудаком. Хотя последним может быть чуть-чуть. Но скорее просто упрямым и слепым ослом, не замечающим очевидного. Поступков отца, насмешек со стороны друзей по отношению к Локи, боли брата — плевать, родные они или нет, об этом ведь не было известно до определённого момента — собственных ошибок. Нет, конечно, это не значит, что Локи был белым и пушистым, Гарри это знает, он побывал в его голове, видел его воспоминания. Но мало кто не превратится в обиженного и озлобленного с таким-то отношением. Шутки, порой и жестокие, особенно к обидчикам, поступки, которые казались правильными и почти взвешенными, но ради Асгарда, даже если это причинит вред самому Богу Озорства. Он не был плохим. Так неужели он не заслужил, чтобы его оставили в покое и просто позволили быть с дочерью? Заслужил. И если Тор не хочет сам остывать, то Гарри поможет ему охладить пыл. Магия бушевала, чувствуя раздражение своего носителя. Поттеру приходилось строго контролировать её, скорее не для большей эффективности, а чтобы не причинить большего вреда, чем следовало — Локи не признается, но он был близок с братом. И с матерью, но Фригга, как смел надеяться Гарри, не была столь непробиваемой, она наоборот казалась мудрой и понимающей. Так что маг мог бы поспорить, что та едва ли знала о подковёрных интригах мужа. А вот понимал ли это Тор? Был ли он посвящён в историю с Хель? Оттолкнуть противника в сторону. Словить летящий в него аки бумеранг молот целой рукой и расплыться в насмешливо-злорадной усмешке, когда его маленькая шалость удалась. Артефакт — могущественный и божественный — буквально пел под пальцами, а внутри горела и тлела умирающая сверхновая звезда. Потрясающая работа, которую так и хотелось изучить, да только не время и не место. Как жаль. — Поговорим? — мягко предложил Поттер. — Мне не о чем разговаривать с тем, кто морочит голову моему брату! Гарри не сдержался и рассмеялся от абсурдности подобного предположения. Он закатил глаза и, вкинув недоумённо бровь, поглядел на Тора, который явно чувствовал себя неуютно без своего верного оружия. Не говоря о том, что маг — злостный преступник — держал молот, поддающийся только «достойным», в своих руках. Поттер едва сдержал новую волну смеха. А ведь на Мьёльнире было что-то на подобии более усложнённой «пропускной системы», которая была на мече Гриффиндора. Хотя, конечно, создание этого молота было явно куда высшим уровнем. — Мы скорее выносим друг другу мозги, чем морочим, — фыркнул маг. — Не неси чепухи, Тор Одинсон. Лучше скажи, с какой целью ты искал Локи. — Я не собираюсь говорить с тобой, маг. Я прибыл для разговора с братом, чтобы вырвать его из ваших цепей. — Я определённо уверен, что ты хотел сказать «сетей» или что-то подобное, — пробормотал Гарри. — Ты в курсе, что в целом уже сообщил цель своего визита? По крайней мере её часть, — хмыкнул он. — Уверен, ты в своей не очень умной голове трепетно лелеешь идею возвратить Локи в Асгард, да только хочет ли он сам этого? — Я верну брата домой, чего бы это не стоило! — Какие громкие слова, — умилился маг. — А его спросить не хочешь? Вам как было плевать на его благополучие, так и сейчас всё равно. Лишь бы играл нужную роль, был таким, каким вы его хотите видеть. Он был предан и верен Асгарду до мозга костей, а чем ему ответили? Ложью? Презрением? Разлукой с дочерью? — Это чудовище — не дочь Локи! Моя племянница мертва! Гарри зарычал, опрокидывая Бога Грома в ледяную воду магией почти инстинктивно. Его изумрудные глаза угрожающе сверкнули. — Не смей оскорблять Хель, неудачное звено эволюции. Единственная причина тому, что я тебя всего лишь слегка притопил, а не навредил всерьёз, это лишь потому, что не похоже, что ты знаешь правду. — Правду? — отплёвываясь от воды, хмыкнул Тор. — Нет никакой правды. Моя племянница погибла, и это произошло далеко не вчера. Отец сказал, что она в Хельхейме! Если думаешь, что для победы надо мной нужно всего лишь отобрать у меня Мьёльнер, то ты ошибаешься, маг! Я буду сражаться до последнего, чтобы… — Остынь и заткнись, — устало приказал Поттер, магией «подкрепляя» слова. — Вся эта молне-громовая божественная лабуда внутри тебя, а не только в молоте, я это прекрасно знаю, Тор Одинсон. Так что успокой своё эго, на него никто не покушается. Я просто в шоке от того, как легко вас в Асгарде одурачить. Нет, серьёзно. Это дитя и есть дочь Локи, придурок. Один сказал, что Хель в Хельхейме. Богиня Смерти в Царстве Смерти, в мире, которое переименовали на её же имя… Конечно же, Богиня Смерти должна умереть, чтобы появиться там. Это же очевидно… Нет, ошибка природы, ей не нужно быть мёртвой, чтобы делать это. Я вообще сомневаюсь, что её можно убить, по крайней мере не столь легко, как падение с Радужного Моста, после которого выжил даже Локи, хотя к Смерти он едва ли имеет какое-то отношение. Включи мозги, Тор. Если Локи жив, то что мешает его дочери быть такой же живой? Слова вашего Всеотца? Довольно дерьмовый аргумент, настолько, насколько же из него дерьмовый и отец. На твоём лице такое забавное выражение злости… Очень похоже на выражение на моём лице, когда Хель рассказала мне, как её, ребёнка, буквально выкинули в совершенно чужое место, в мир, где кроме неё не было никого живого, а ведь у неё дар на тот момент ещё не раскрылся до конца, чтобы она чувствовала себя достаточно уютно, столь близко контактируя с той стороной — мёртвой, призрачной. Так ещё и с папой разлучили. Она была напугана, её дар инициировался от страха и боли, на её маленьком изодранном в лохмотья платьишке была кровь. Я не знаю, что бы с ней стало, какой она выросла бы в одиночестве в мире, который стал ей тюрьмой, в мире, который она всей душой ненавидела бы и презирала, как саму себя, потому что долбанный Асгард — долбанное проклятое место, где не понимают, что не все личности должны быть как под копирку, и что отличие — не значит зло, связь со смертью не означает чудовищность, так ещё и король эгоистичный трус, который слишком боялся сил дочери своего приёмного сына, что решил разрушить судьбы им обоим. Не говоря о его отношении и к самому Локи. — … — Скажешь, что я не прав? — преувеличенно бодро поинтересовался Гарри. — Поразмысль на досуге. Проанализируй произошедшее. Может мозги включишь. Ваш супер-мост разрушен, следовательно, так просто ты попасть к нам не мог. Это были не Тропы, это был не тот способ перемещений, который использую я, — и не способ Хель для возвращения в собственный мир, но это лишняя информация. — Энергия похожа на энергию Радужного Моста, но всё же не она, однако, очевидно исходит из Асгарда. Сам ты в магии не дум-дум, следовательно, тебе помогли. Либо ваш этот Всеотец-самодур, либо по его же приказу привратник… как его там? Хеймдалль. Впрочем, он ведь заведует сломанным сейчас Радужным Мостом. Знаешь, что бы ждало Локи, забери ты его силой обратно? Стопроцентно новая разлука с Хель. Но помимо этого? Один снова бы его использовал для своих целей. Или бы заключил под стражу за то, что Локи там наворотил под воздействием эмоций. Даром, что Ётунхейм в порядке. Даром, что он сделал всё это для Асгарда с абсолютно чистыми намерениями. Хотя и эгоизму там было место: «я хочу, чтобы меня приняли. Чтобы поняли, что даже зная, что я не отсюда, я всё равно на стороне Асгарда, на стороне семьи, на стороне Одина». И последнее, что он увидел от этого мудака — презрительное разочарование. Очаровательно, правда? Некоторые личности просто не умеют признавать ошибок. Я буквально вижу на твоём лице слова: «Нет, это не так», Тор. Но это так. Говори, — вздохнул маг, отзывая магию. — …это правда она? Моя племянница, малышка Хель? — в глазах у Тора он увидел надежду. Что ж, похоже племянницу Тор любил. — Да, живее всех живых, хоть и заведует вотчинной мёртвых. Что ж, это хотя бы показывает, что ты слушал. И главное способен воспринимать информацию, уже радует. — Но отец… — Мне жаль, но я бы не доверял ни единому его слову. Может быть, царь и должен хранить какие-то секреты, но когда он из страха поступает так с ребёнком? Я бы не сказал, что здесь может хоть что-то служить оправданием. Я понимаю, что он твой отец, Тор. Но если тебе дорог Локи, ты должен оставить его в покое и позволить ему иметь спокойную семейную жизнь с дочерью. — Я… я рад, — после некоторого молчания произнёс Бог Грома. — Что Локи встретил кого-то, кто был бы на его стороне. И на стороне его дочери. Раз уж я не смог. Твои слова звучат разумно, маг. Хель действительно может быть живой, если так рассуждать. И не похоже, чтобы ты планировал хоть как-то навредить им, ты защищаешь их обоих — и Локи, и Хель. И ты достоин Мьёльнера. Слишком много логики и правды на твоих весах, чтобы я не мог начать сомневаться. Но зачем отцу так поступать? — А мы узнаем, — мрачно обронил Гарри. — Сейчас. Нет смысла держать теперь дистанцию. Сперва он послал тебя. Затем пошлёт воинов. Не похоже, что он оставит Локи и Хель в покое, если его не остановить. Не волнуйся, — пообещал Поттер напрягшемуся и настороженному Тору. — Я не убью твоего отца. Но ты не порть ему этот сюрприз, окей? Постоишь в сторонке. Если попытаешься помешать мне — наложу магию. Молот верну позже, нужно же шокировать окружающих. В конце концов, я сегодня собираюсь влиять не словом «сила», а силой слова. Но если это не принесёт необходимых результатов, Тор Одинсон, то я буду защищать свою семью любой ценой, даже если это будет включать в себя вред… кому бы то ни было. «Я буду сражаться до последнего», хорошие слова. В моём случае последнее наступит не скоро, если вообще наступит.

***

Королева Фригга прибывала рядом с мужем, охраняя его покой, пока тот находился в Одинсне, когда в помещении появилось ещё двое. Один из них был её старшим сыном, а второй — похож на младшего, отдалённо, недостаточно, чтобы чуткое материнское сердце приняло его за Локи. Незнакомец. Опасный незнакомец, маг, чья магия кружилась вокруг него плотным коконом изумрудной краски с редкими вкраплениями чёрного цвета кромешной тьмы. В одной руке он держал молот её сына, Тора, другая же его рука безвольно повисла, явно сломанная. На теле сына не было видимых ран, он всего лишь был мокрым и продрогшим, но старательно не подавал виду, однако внимательный опытный взгляд Фригги позволил ей это заметить. Но больше в Торе не было никаких странностей, что позволило королеве мысленно выдохнуть с облегчением, но при этом и с болью — Один, прежде, чем впасть в свой сон из-за перенапряжения, отправил Тора за братом, который чудом остался жив после падения с Радужного Моста и таким же чудом был обнаружен, но неужели Хеймдалль спутал Локи с этим магом? Взгляд мага стал более спокойным, когда он поклонился Фригге. — Прошу прощения за столь неожиданный визит, — обронил незнакомец. — Но к несчастью, это была необходимость. — Тор? — Это спутник Локи, — только и произнёс сын, отводя взгляд. — Моё имя — Гарри Поттер, Леди, — представился незнакомец, осторожно опуская Мьёльнер на пол, чуть в стороне от себя. — И я бы предпочёл и впредь избегать Асгарда, если бы ваш муж не портил Локи и Хель жизнь. — Ты говоришь о моей внучке? — Да, Королева. Хель жива и все сопутствующие этому вещи тоже. Она была какое-то время заперта в Хельхейме, собственном царстве, будучи абсолютно живой, но мы исправили это досадное упущение, «проломав» новый проход. Теперь это уже не ловушка для ребёнка, которого так сильно опасается ваш муж. Но, боюсь, дальнейший разговор нам придётся продолжить при более активном участии Одина. — Мой муж спит, Гарри Поттер, — обронила она. — Твои слова звучат загадочно, достаточно для того, чтобы зародить подозрения в моём разуме, но я не позволю навредить моему супругу. Мой долг, как его жены, оберегать его, пока он находится в Одинсне. — А как же ваш долг, как матери и бабушки? — чуть насмешливо хмыкнул маг, заставляя женщину нахмуриться. Но тут же стал серьёзным. — Я не врежу тем, кто совершенно беспомощен. Однако к тем, кто не безвреден у меня другое отношение. А он вредит моим близким. Но это не значит, что я собираюсь вредить или убивать его сейчас, пока он спит и даже ответить не может. Я здесь, чтобы поговорить. И я же сказал, что мне нужен «активный собеседник». Мне нужны ответы, а не его цветные сны или что он там видит. Не успели ему ответить, как маг взмахнул здоровой рукой. Часть его магии неохотно оторвалась от него и полетела на большой скорости в сторону не особо спокойно спящего Одина. Фригга стала на её пути, но та просто облетела её и соприкоснулась с телом прибывающего во сне Бога.

***

Всеотец открыл глаза и впился взглядом во вторженца. Маг с лёгкостью сбросил чужое давление с себя и насмешливо улыбнулся. — Очень мило, — прокомментировал он. — Моя очередь? Он отпустил свою магию, впервые за долгое время давая ей почти полный контроль. Он не собирался угрожать с первых слов, но раз уж к нему такой подход, то он просто, как зеркало, будет отражать поведение неприятеля на него самого. Впервые Гарри так сильно радовался, что собрал Дары Смерти. У него есть не только необходимость защитить семью, но и возможность сделать это благодаря всему этому. — Кто ты? — прохрипел Один. — Друг Локи. Что-то типа отца для Хель. Самую малость Повелитель Смерти. Глупое прозвище, знаю, но не я его придумал. Кстати знаешь, что ещё более глупо? Использовать против меня свою силу, когда именно моя магия послужила в качестве энергетика, позволившего тебе восстановить силы и очнуться ото сна раньше времени. Не очень вежливо. — Тебе ли говорить о вежливости, вторженец! — громыхнул звучным голосом Всеотец. Поттер поморщился. От этого звука и от ощущения пробирающихся к комнате воинов. Не особо желая делать живых потенциально мёртвыми, он решил их максимально замедлить. Воздух и так был заполнен его магией почти до отказа, стоит лишь загустить ту часть силы, которая выходит за границы этого помещения, и пусть пытаются прорваться сквозь плотную сырую мощь… Гарри по себе знает, что это сложно — он не мог достаточно быстро передвигаться по замку Хель в момент её инициации, а ведь их магия несла в себе общее начало Смерти, что облегчало ему задачу. У асгардцев подобного читерства не было. Так что пусть дожидается помощи хоть до конца света. Впрочем, у мага нет желания здесь задерживаться так долго. — Ты планировал причинить вред моей семье, — нехорошо улыбнулся Гарри. — Думаешь, у меня был выбор? Я бы игнорировал этот безумный мирок, если бы ты оставил в покое Локи и Хель, но не похоже, что это было в твоих планах. Это звучит как очень плохое приглашение для меня, Один. Не то, что я могу игнорировать. Оставь их в покое, будь благоразумнее. — Думаешь, можешь приказывать мне, смертный? — Не смертный, — фыркнул Поттер. — К несчастью или наоборот, фиг уже поймёшь. Тем не менее, сейчас мне это играет на руку. И это не приказ. Это дружеский совет. Предупреждение, так сказать. Я больше не позволю манипулировать Локи или причинять вред Хель. У меня аллергия на беловолосых стариков, считающих, что они в праве. Или ты тоже помешан на всеобщем благе? — он коротко рассмеялся, но его глаза оставались холодными. — Сегодня это только разговор, Один. Если ты попробуешь навредить им, я отвечу такой же агрессией. Огонь опалил лицо и тело, жар сменился болью, но Гарри лишь склонил голову на бок, мрачно посмотрев на Одина. Пламя гасло, с каждым мгновеньем становясь всё слабее и тускнее, пока не остановилось вовсе. Опалённая кожа, получившая лишь средний ущерб, восстанавливалась — медленно, словно нехотя, но намного быстрее, чем у любого обычного человека. Подумав о том, что высказала бы ему Хель, за подобное пренебрежение собственным здоровье ради показухи или просто по причине придания этому вопросу недостаточной значимости в собственных глаза, Поттер всё-таки «подстегнул» магией регенерацию, чтобы та достаточно быстро справилась с последствиями огня и сломанной рукой. — Стоило добавить, что покушение на меня я тоже не оставляю без оплаты, когда мне надоедают чужие попытки. — Ты не обычный человек. И не просто маг. Этот огонь не может быть так легко излечен даже у Богов. — Убедился в правдивости моих слов? — хмыкнул Гарри. — В отличие от тебя, я предпочитаю не врать всем на пропалую. Самому не противно от того, что врёшь всем на свете? Это даже забавно, что тебя так и не уличили в этом. Ложь и манипуляции — то, что в Асгарде ставили в вину Локи, и то, чего не чураешься ты сам. Да и магия в тебе есть, Один. Да только не впечатляет ни она, ни твоя вредоносная натура. — Почему кто-то вроде тебя защищает Локи? — Потому что даже у кого-то, кого убедили в том, что он неподходящий под стандарты, могут быть друзья, — закатил глаза маг. — Забавно, что ты даже не отрицаешь, что настроен недоброжелательно по отношению к нему. Впрочем, нет причин обманывать того, кто и так в курсе правды? — Понятия не имею, что он пообещал тебе за то, чтобы ты оградил его и это маленькое чудови…кх… Поттер оскалился. Магия Гарри оплела Всеотца и сдавила его шею. — Не советую договаривать, — раздражённо сказал он. — Он мне ничего не обещал. Я хочу, чтобы они оба были в безопасности. И я сделаю всё, чтобы так оно и было. Ты мне омерзителен. Личности, подобные тебе, не должны высовываться из того дерьма, которое ты так щедро льёшь на окружающих. А как сладко поёшь! Похитить чужого сына, растить его в иллюзии, что он твой собственный сын, после раскрытия правды сообщить, что его якобы бросили подыхать. В храме, ага. И то, что его мать погибла, а отца рядом не было из-за того, что ты вторгся в Ётунхейм со своей армией, вообще нисколько не объясняло происходящее. Конечно-конечно. Почему бы не захапать себе маленького принца враждебного мира, чтобы вырастить его своей марионеткой. Очень мило. А ведь Локи был безгранично предан и верен этому миру и своей приёмной семье, даже после правды едва не убил собственного кровного отца. А ведь забавно, что у этих, как вы их считаете «варваров» ётунов есть один крайне справедливый закон, по которому убивший свою собственную кровь не может быть царём. И ведь на что ты надеялся, когда воспитывал его в страхе, презрении и ненависти к собственному виду? Впрочем, это была почти выигрышная лотерея для тебя — учитывая, насколько он хотел выслужиться, показать, как сильно для него важен Асгард, как бесконечно он предан этому миру и семье, что его вырастила — он бы стал царём, полностью послушным твоей воле… Это бы окончательно разрушило Ётунхейм. — Он порушил все мои планы, — негромко прохрипел Всеотец. — Действительно. Из Локи одновременно и хорошая, и плохая марионетка для тебя. Преданность семье, но непредсказуемость. Рациональность, но под воздействием сильного стресса — эмоциональный ответ. Но у всех живущих — да и мёртвых тоже — множество граней. То, что тебе удавалось так долго водить за нос того, кого прозвали Богом Обмана, уже удивительно. Случай с Хель, правда о её судьбе — это было сильнее, чем вбитая в него верность тебе, Один. И он сбросил твой поводок. Даже если бы тебе удалось чудом вернуть его, он бы не стал, как прежде, послушным твоей воле. И вряд ли он позволит снова разлучить себя с дочерью. Довольно жестоко было самолично отправить ребёнка в другой мир, оторвать от отца, только из-за своих эфемерных страхов, и объявить её мёртвой. Но никак не могу понять, почему все купились на это? Маленькая Богиня Смерти не может так просто и внезапно умереть. Но тебе настолько привыкли безоговорочно верить, что никто не поставил под сомнение твои слова. Даже сам Локи. — Она приведёт этот мир к краху! Рагнарёк… — Да-да, конечно. Тебе бы к мозгоправу хорошему. Настолько зациклен на этой мысли, что аж странно, даже в мифологии, почитал я как-то на досуге, забавное чтиво. Ты так много прожил, а до сих пор веришь в суеверия и имеешь уйму предрассудков. Тьма не значит зло, связь со Смертью не значит, что имеющий её будет убивать живых напропалую. Конец Света, серьёзно? Да Хель обожает жизнь. Она безумно жизнерадостный ребёнок, и если бы она не боялась быть отвергнутой снова, она бы подружилась с каждым живым, что ей бы встретился. Но она пока слишком осторожна для этого, из-за того, что уже опалила свои крылья доверия твоим к ней отношением. Духи каждый раз радуются её возвращению, не из-за того, что она правительница Хельхейма, а потому что она, как только перестала бояться, теперь не видит проблемы в том, чтобы разговаривать с ними. Она делает максимум усилий, чтобы любой умерший чувствовал себя комфортно там. Она чудесный ребёнок и с восторгом относится ко всему, что есть в других мирах Иггдрасиля, она бы никогда не стала причиной его уничтожения. Такое ощущение, что ты не только других привык обманывать, но и сам себя сумел одурачить. Придумал одну достаточно значимую причину, позволяющую тебе творить, что захочешь, и дурить всех на свете, и доволен. Патологический врун, манипулятор и трус. Даже Тору наврал с три короба про то, что… Как там? Мы с Хель морочим Локи голову? А, нет, немного иначе. Я морочу, а Хель и не Хель вовсе, хотя не исключено, что последнее он и сам надумал. Один побледнел, и даже попытался рвануть в своих путах. — Где мой сын?! — Вспомнил, наконец, — фыркнул Гарри. — Настолько обеспокоенный вторжением, что игнорировал этот нюанс до настоящего момента. Я, конечно, мог оставить его в Нильфхейме, но он здесь. Как и ваша супруга, кстати, — с невинной улыбкой объявил маг, и магия поплыла, разрушая иллюзию, которая скрывала присутствие в помещении Тора, Фригги и даже оружия Бога Грома. На лице Тора можно было увидеть сложный мыслительный процесс, направление которого явно было мрачным и разочаровывающим. Выражение лица королевы тоже слабо подходило под положительные эмоции, она была бледной и едва сдерживающей свой гнев. На какой-то миг Гарри задумался над тем, что было бы неплохо, если бы её раздражение было нацелено на мужа, а не на него самого за всё это магическое самоуправство. — Мне жаль, что я без спроса отлучил вас от беседы, Леди. Прошу прощения. Перед тобой, Тор Одинсон, извиняться, увы, не буду — ты слишком вспыльчивый для того, чтобы разговор получился достаточно внятный. — Я услышала то, что ты хотел донести до меня, Гарри Поттер, — решительно произнесла женщина. — Почему ты так поступаешь с нашим сыном и внучкой, муж мой? — Локи не был нашим сыном, Фригга, и ты прекрасно знаешь это. И его отродье не приходится нам никем, чтобы я… Один снова захрипел. Но давление прекратилось почти тут же, единственная цель — заставить его прекратить оскорблять Хель. Поттер расплылся в широкой усмешке, которая не скрывала его раздражения. — Мне надоела твоя непробиваемая глупость, Один. Я вынес тебе предупреждение: оставь моих близких в покое. Ах, да, и Ётунхейм тоже, в конце концов, это родной мир Локи. Я бы сказал, что и Мидгард, но, полагаю, там и сами найдут, что ответить Асгарду, если вы будете им надоедать, да и я тоже в стороне не останусь, если меня позовут. Поэтому советую просто сосредоточиться на своих прямых обязанностях… Ну и на том, чтобы объяснить своей настоящей семье всю ту дичь, что ты творил. В ином случае, я буду там, чтобы ответить тебе в случае угрозы. А я буду достаточно долго жить для того, чтобы пережить и тебя. У меня вообще слишком много времени. — Ты такой же, — кинул ему в спину Один. — Ты — Посланник Смерти, и ты с той девчонкой оба несёте в себе угрозу. Гарри коротко рассмеялся. — Неужели до тебя дошло? Повелитель Смерти, я уже говорил. И в отличие от Хель, у меня нет проблем с тем, чтобы убивать, тем более тех, кто буквально напрашивается на это. Теперь уже нет. — Когда-нибудь Локи тоже умрёт, — словно пытаясь разозлить Поттера ещё больше, сказал Всеотец. — И что вы будете делать тогда? — Не понимаю, почему это должно волновать тебя. Локи будет жить ещё долго, срок жизни Богов довольно длинен. За это время я найду способ, чтобы увеличить его век. Не говоря о том, что даже если он и умрёт, и у меня, и тем более у его дочери есть непосредственный доступ в Хельхейм. А, — вдруг понял Поттер. — Это была неумелая угроза, да? Кажется, кто-то полностью прослушал все мои угрозы. Ладно, — его магия взметнулась вокруг него и метнулась в сторону Одина. На первый взгляд казалось, что ничего не произошло. — Меняем план. Не силой слова, так словом «сила». Ты дашь мне нерушимую магическую клятву, Один, о непричинении прямого и косвенного вреда всем тем, кому я сказал до этого, в том числе и мирам. — И что заставляет тебя думать, что я сделаю это? — У тебя есть время, чтобы подумать. Постарайся не сойти с ума, кошмары будут красочными и яркими… не в самом безопасном смысле. Боль, что ты причинил, окупится тебе сполна, — он перевёл взгляд на Тора и Фриггу. — Я говорил, что не буду его убивать. Я также обещал, что не наврежу тому, кто бессознателен и беззащитен. Я пытался решить всё более-менее мирно, но я не могу позволить себе медлить и отступать, когда дело касается моей семьи. Мне жаль. Больше никогда Гарри не собирался позволять кому-то делать подобное. — К несчастью, я не могу не понимать подобного подхода, — вымолвила королева. Тор по-прежнему задумчиво молчал. Гарри вздохнул и магией высушил продрогшего Бога Грома. Божественный иммунитет сможет справиться с этой проблемой, верно? — С моим сыном и внучкой правда всё в порядке? — Да, — кивнул Поттер. — Более чем. И я сделаю всё, чтобы так и было дальше. Если вы захотите, а Локи и Хель будут не против, то можно будет организовать вам встречу. Допустим, на Земле? Вряд ли вы будете достаточно уютно чувствовать в Ётунхейме и тем более в Хельхейме. — Это было бы чудесно, — со слабой улыбкой произнесла Фригга, перевела взгляд на притихшего мужа. — Он…? — Только то, что я и сказал, Леди. Ничего больше, но и не меньше. Я не буду отказываться от своих слов, даже если вы попросите. Пусть вы и дороги Локи, но я не могу позволить и дальше происходить тому, что есть. А ваш муж слов не понимает. Простите, но мне уже пора. Боюсь, что Локи и Хель могут надумать себе лишнего из-за того, что меня нет слишком долго.