Свою Україну любіть.
Любіть її… во врем’я люте,
В остатню, тяжкую мінуту
За неї Господа моліть.
Т. Г. Шевченко
1847 год
Україна… Не хватит стольких слов, чтобы описать её красоту. Даже в такое напряжённое, но тихое время она зачаровывает глаз. Эти бескрайние золотистые степи, бурные реки и спокойные озёра, великие горы и дремучие леса, глубь которых заполнена множеством животных, завораживают глаз. И все эти чудеса света находятся под чистым, светлым голубым небом, в котором кружляют птицы… что некогда было поглощено в пучину войны, которая вот-вот начнётся вновь… Люди (к сожалению, в меньшинстве своём) были довольны своей жизнью, у них всё начало налаживаться. После войны многие потеряли своих близких и друзей, но никто не останавливался, и пытались жить дальше, мечтая о том, чтобы это мирное небо над головой их больше не покидало. Чтобы оно не заполнилось дымом кровожадной, никому не нужной войны. Никто не хочет терять своих детей, свою опору и жить под гнётом злого императора или жестокого диктатора. И каждый будет стоять до конца, защищая каждый кусочек своей земли, родного дома и, самое главное, свою историю, культуру. Никто не может позволить себе того, чтобы с карты Европы исчезла такая красивая, но загнанная в угол страна, которую зовут Украина. Она есть, и всегда будет таковой. Но пока на её землях слышен звонкий детский голосок, можно спокойно выдохнуть. Надо дать детям шанс хоть на единственный светлый момент в их и так тяжёлой жизни. Мать всегда будет за ними смотреть, а отец – защищать всю свою семью.***
… Вблизи Карпат, около границы с Австро-Венгрией, гуляли дети. Они играли в простые догонялки и перегонки, но это намного лучше, нежели сидеть дома, где тебя взрослые будут каждый день нагружать работой. Дети всё же сбежали, чтобы поиграть в поле. Их было отчётливо слышно, ибо хохотали они до упаду, а потом резко затихали при виде украинского солдата, что охранял территорию. — Йому тринадцятий минало… А мені п’ятнадцятий минає. Где-то неподалёку, на невысокой возвышенности сидел мальчик, но был он очень необычным. Можно сказать, до жути особенным и не таким, как все. Это было маленькое государство, его звали… Украиной, но с натяжкой, чаще обращаясь к нему, как сын УНР, то бишь Украины. И он, держа в руках колосок пшеницы, с интересом следил за игрой других детей. С ним никто не хотел играть и даже разговаривать. Здесь у него не было ни единого друга, а ему, между прочим, уже пятнадцать лет. Спрашивается, почему так? Разве он агрессивный или грубый ко всем? Вовсе нет… У него была мрачная аура, прям как и его кожа, чёрная. Лишь другая половина лица была красной, но это никак не улучшало его внешность. Возможно, если не эта расцветка, то его и не боялись бы. Уже много слухов про него ходило: то ли он анархист, то ли социалист, а то и вовсе шпион большевиков. От последнего было больше всего обидно. Многие дети говорили: «А это реально сын УНР? Так ещё и от ЗУНР? Как это так произошло? А кто он? Может, и не украинец вовсе?». Потому Украина часто не желал появляться в людных местах, боясь осуждений или насмешек за собственное существование. Но у него был один друг. Да, всего один, но он был. Правда, жил тот очень далеко за границей. Его зовут Степан, украинец тоже. Он из Станислава, что находится в Австро-Венгрии, Галиции. И он был единственным из людей, кто не боялся Украину за простой цвет кожи. Для него это было удивительным, ибо даже тут взрослые сторонятся его, а Степан предложил ему дружбу. Хочется его увидеть снова… У него, наверное, скоро родится братик или сестрёнка, хоть у них и так семья большая. Степан был весёлым и интересным мальчиком, но виделись они буквально пару дней, пока Украина вместе с родителями не уехал обратно в родной город. Как раз когда УНР, по его словам, обсуждал «важные дела» с Австрией и Германией, младший в это время гулял со Степаном. О его родителях он знал то, что его отец, Андрей, — член УНДП, а также Научного товарищества Тараса Шевченка. Украину это полностью устраивало, ибо ему было приятно ощущать то, что их родители будут как-то приближенными друг к другу, а значит их дружба может осуществится в будущем. УНР сказал, что «пока рано» ехать в Станиславов, поэтому Украина продолжает ждать того момента, когда он приедет к Степану. К сожалению, сейчас Украине ничего не остаётся кроме того, как сидеть вдалеке от детей и смотреть на то, как они веселятся… Внезапно он услышал, что кто-то сзади к нему подходит. Украина резко повернулся, увидев перед собой солдата. Изучив его, он понял, что его снова зовут домой. Ему не нравилось, что парень всегда идёт в сопровождении охраны. Он вполне может сам за себя постоять и прийти домой. Но по-другому нельзя было: солдат обязан выполнять свой приказ, даже если Украина будет протестовать или убежит. Недовольно вздохнув, он встал с травы и пошёл домой, буквально ведя солдата за собой. По дороге парень начал поправлять на себе вышиванку и штаны, ибо, придя домой, его будут более часа приводить в порядок, а тут хотя бы для глаз сделает более-менее ухоженный вид. Вышел на час погулять, а для родителей такое ощущение, будто он побывал во всех болотах страны. Придя домой, что представлял из себя большую традиционную украинскую хату, его во дворе сразу же встретил ЗУНР. Выглядел он так встревоженно, будто Украину похитили, а при виде сына он сразу же заключил его в свои объятия. — Де ти був стільки часу? Ти добре знаєш, що мені не можна хвилюватись! — напомнил тому ЗУНР, присев и поправляя волосы Украины. — У мене нема годиннику, — сказал Украина, снова поправляя на себе одежду. — Але я сидів біля поля, хіба я настільки довго там був? — Достатньо довго! Не бачу того, що ти просто сидів! Ти ж мій чорномазий! — говорил ЗУНР, держа того за плечи. — Ну, хоч цілий залишився. — Ось чому батько в Києві, а я з тобою, вагітним, залишився, — пробубнил Украина, но явно не в обиду тому. — Так, Україно, — потрепал голову того старший. — Чей тя язик свербит? — Годі слідкувати за мною, як за малою дитиною! Я вже дорослий! Но на слова Украины ЗУНР лишь посмеялся, но никак не с издевательством. — Краще ходімо до хати, дітям вже пора обідати, особливо майбутнім країнам. — Як і моєму братику? — Майже, синку. Украина никак не злился на ЗУНР, которого всегда звал «татом», а УНР – «батьком», выделяя их роли в семье. Хотя все уже прекрасно понимали это по тому, что ЗУНР уже второй раз беременный. Удивительно? Да каждый человек будет в шоке с этого, будто это является что-то вроде фантастического. Ладно, Франция, но ЗУНР является довольно подтянутым мужчиной, которого эта беременность ни туда, ни сюда. Но это уже случилось в 1903 году, когда родился старший его сын – «чорномазий» Украина. Но, как ни крути, для людей это настоящее чудо, когда государство, являясь мужчиной, способно забеременеть и успешно родить. Это очень длинный и кропотливый процесс, намного сложнее, чем у женщин. Мало того, что он испытывает все «прелести» беременности и изменения половой системы в этот период одновременно, так ещё и волнуется по поводу того, каким будет ребёнок. При одной ужасной мысли ЗУНР о том, что будет в будущем с Украиной, становится плохо, и он долго от этого не отходит. Даже когда первый сын появился на свет, он не понимал, что значит этот флаг, и даже его «тёмная» аура, что отгоняет от себя людей. А когда началась война с большевиками, то он чуть ли не впал в глубокую депрессию и страх, боясь того, что судьба Украины будет таковой, под более ужасным режимом. Его состояние улучшали хорошие вести с войны, а заключённый мир в Брест-Литовске сильно его обрадовал. Но, к сожалению, ЗУНР чувствовал то, что скоро случится что-то плохое. Он не знает, насколько плохое, но УНР часто ссылался на беременность, которая мешает тому здраво мыслить. Галичан не был с этим согласен, но ради Украины и ещё одной будущей страны он готов был подавлять в себе такие мысли. — Тату? Що з тобою? Чому не їси? — спросил Украина, — А, це… — оторвался от своих мыслей ЗУНР, заметив, что за это время даже не прикоснулся к еде. — Чомусь я замислився… Не звертай уваги, їж далі. — Добре… А дід Запорозька Січ до нас прийде? Увесь час з батьком в Києві, а я його довгий час не бачив. У нього дуже цікаві історії про козацькі походи проти турків та татарів, а також битви проти Речі Посполитої. Він обіцяв мені, що розповість мені про битву під Жванцем. Украина всегда любил истории Запорожской Сечи, ибо он подавал всё легко, но достаточно интересно, чтобы внук сам начал интересоваться историей своего народа. После первой встречи с дедом парень будто перестал быть простым ребёнком и стал читать книги, и даже посещал архивы, чтобы ещё больше узнать про Гетманщину и, конечно же, похвастаться своими знаниями перед ним. УНР порой удивлялся, почему его отец спокойно, а порой через чур заботливо для своей персоны ведёт себя с внуком, в то время как он в его детстве был строгим. Если в детстве УНР и ЗУНР вёл себя как Тарас Бульба, то сейчас он больше похож на простого дедушку, который всегда готов поиграть с внуком, да рассказать что-нибудь. — Обов’язково прийде і все розповість. У них зараз дуже багато справ, а мені треба піклуватися про тебе. — Вірніше, про нас обох. Братику теж потрібна увага. — Так, синку… Скоріше б усе це закінчилося, щоб мирне небо нарешті було над Україною…***
14 октября, 1918 год. Прошло несколько месяцев с момента временного перемирия, и никому не хочется, чтобы эти мирные, спокойные дни заканчивались. ЗУНР так и не перестали преследовать плохие предчувствия, связанные с возобновлением боевых действий. Тогда он снова потеряет УНР, который обязан будет защищать родную землю. Его постоянно успокаивал Украина, что не мог терпеть того, как папа сильно волнуется, а это, между прочим сильно влияет на ребёнка. Он знал, что отец хочет прежде всего уберечь их обоих, потому те так далеко от фронта в безопасном. УНР сильный, он точно никогда не оставит их беззащитными. Тем более, сегодня день рождения Украины, то есть Украина-младшего. Уже целых шестнадцать лет! Его поздравил папа и ещё пару солдат, но проводить такой праздник пришлось самому. ЗУНР сегодня снова был нагружен, особенно когда нет прямого контакта с собственными Центральным Военным Комитетом и украинскими депутатами во Львове. Да и если он был во Львове, то ему бы точно не дала спокойно работать австрийская армия и поляки, что с самого его детства следили за ним. Не хочется галичанину подставлять своих людей. До сих пор мурашками вспоминается тот день, когда из-за него арестовали Лукьяна Кобылица. Нельзя было доверять священнику, который вскоре на него донёс. Но это давно в прошлом, а сейчас очень трудное настоящее, где никто не знает, кто, где и как нанесёт первый удар, что повлечёт за собой новую войну… Украина сидел во дворике, читая оригинал сборника Шевченка «Три літа», что являлась подарком на день рождения. Украина, хоть испытывал интерес больше к военному делу, наставником коим был Запорожская Сечь, в свободное время был не прочь почитать украинскую литературу. УНР рассказывал, как сам лично беседовал по вечерам с больным Тарасом Шевченком, но в основном это были рассказы о его детстве, о родных и о нынешних украинцах, что вынуждены жить под властью помещиков. К сожалению, для знакомых он запомнился своим весьма необычным характером, но его поэзия — великий вклад в развитие украинской культуры, что в то время было только в начале её возрождения, новой украинской литературы. Младший часто вдохновлялся его поэмами и стихотворениями, в большинстве которых буквально рассказывалось про его семью, — про Украину. О той крепостнической, недавней Украине, в который жили его родители. В которой они пытались скрыться, и в которой их пытались убить, уничтожить с лица Земли и истории. УНР с болью вспоминал, как ему было трудно на протяжении целого века. Покушения, отравления, террор, аресты и даже ссылка в Сибирь, от которой он еле как спасся, найдя убежище в Австрии. Не раз Украине рассказывали, как его отец всё это пережил и не позволял себе опускать руки. Не смотря на все сложности и противоречия между лидерами украинских партий, он верил, что когда-то Украина встанет из-под гнёта российского царского правительства. Как когда-то мечтали и Шевченко, и Франко, и другие… Закончив читать «Сон», он пошёл обратно в дом, где в данный момент работал ЗУНР. У него уже девятый месяц пошёл, а значит ребёнок скоро должен родиться. Но в даже такой трудный в жизни период он не прекращал работать. — Тату, коли ти вже відпочинеш? Така важка праця впливає на братика також! — … Маєшь рацію, але я не можу, — опечалено вздохнул ЗУНР, отложив австрийскую газету в сторону. — Там таке коїться… Я навіть не знаю, як мені працювати і там, і тут. Якщо план вийде, то як мені покинути чи взяти тебе? Я не можу залишили тебе поряд з підступними ляхами! А якщо вони захочуть прибрати нас зброєю?! А раптом війна?! — Тату, заспокойся! — крикнул Украина. — Все зі мною буде добре! Я уже не маленький, мені шістнадцять років! Поки батько в Києві, я повинен тебе разом з братиком захищати. — Україно, досить. Це моя справа, ти ще не доріс до цього… Але я вдячний турботу… Іноді мені не вистачає підтримки з боку УНР… — Ти говорив, що він багато працює. Тим паче, в тебе поки що є я, тому ти завжди будеш в безпеці. — Синку мій, — улыбнулся ЗУНР. — дякую тобі… Но ЗУНР резко стало плохо. Сначала непонятные ощущения по всему телу, будто его парализовало, и через несколько секунд всё его тело пронзил острый клинок. Он резко схватился за живот, но боль больше всего исходила снизу. Он не понимал, что сейчас с ним происходит, а из-за страха о ребёнке он резко впал в панику. — Тату! Що сталося?! — испугался Украина, подбежав к согнутому папе. — Дуже болить!!! — завопил он, сильно согнувшись. Это его вторая беременность, и он точно знает, что при скором рождении ребёнка отходят воды, чего у ЗУНР не происходило ранее. Из-за неясности происходящего он не мог нормально дышать, задыхаясь. Помимо этого его мучала сильная боль внизу, что затуманила его разум, а он сам вот-вот мог упасть на пол. Но Украина держал его, пытаясь самому успокоится. Раньше если у папы затекала спина, то его сын чуть ли не устраивал истерии солдатам из-за этой мелочи, а тут внезапные боли в животе. — Моя дитина! — кричал ЗУНР, не сдерживая слёз. — Синку мій! — Все буде добре! Це!.. Це ж звичайне явище для вагітних! Це означає, що скоро мій братик народиться! — Ні! Це не сутички!.. під час пологів! Но ЗУНР резко затих, сдерживая свои крики. Простояв так пару секунд, он наконец почувствовал, что у него начало резко течь. … Воды отошли! — Води! Води відійшли! — с последних сил прокричал ЗУНР. — Що це означає?! — Твій братик! Він народжується!.. Клич лікарів! Негайно! — Але я не можу тебе залишити ось так! Де ж ті лікарі? — Україно! Будь ласка, покличь їх! — Гаразд! Добре! На крики старшего в дом прибежали пару солдат, что немедленно проводили того в спальню. Украина передал одному из охранников, чтобы немедленно позвали сюда врача. Сам же он быстро подошёл к телефону, чтобы сообщить о такой важной новости отцу. Из-за паники он несколько раз пытался дозвониться, но спустя кучу попыток он смог дозвониться. — Батьку, це твій син! Тут тато народжує! — Що?! — послышался взволнованный голос УНР. — Що ти кажеш? — Тато народжує! Братик уже народжується! — О, Господи!.. Як він? Йому дуже боляче? — Спочатку він закричав, дуже сильно живіт болів, а потім його віднесли у кімнату. Лікарі вже скоро будуть! — Дуже боляче? Живіт? — Так, живіт! — Але минулого разу все не було так тяжко… Добре, я приїду до вас якомога швидше! — Добре, чекаємо! Татові зараз дуже боляче, а ти йому зараз як ніколи дуже потрібен!***
Прошло довольно много часов с момента первых схваток. Сейчас боль утихла, но вскоре вновь повторилось, но уже в присутствии лекаря и пары акушерок. Украина всё время находился возле двери, не находя себе места. Для него это было довольно долго, хоть он и не знал, как на самом деле проходят роды. Он хотел войти и поддержать папу в такой трудный момент, но ЗУНР посчитает его присутствие неуместным. Сыну пришлось лишь дожидаться отца. Вскоре сдавленные крики ЗУНР прекратились. Наступила тишина, от которой Украина резко застыл, думая, что сейчас там произошло. Всё в мире будто резко замерло в ожидании чего-то… но после раздался громкий плач. Нет, это теперь не ЗУНР, а детский громкий плач… Не передать чувства, который испытывал Украина. Он и в жизни не мог подумать, что так рад будет услышать плач младшего брата. Украина хочет войти и посмотреть на того, но стесняется. Говорят, что не положено заходить в комнату к роженице раньше отца. Но он не может долго ждать. Хочется увидеть малыша, как он выглядит: какой у него флаг, большой он или маленький; а какие глаза ему достались: зелёные, как у папы, или голубые, как у старшего брата и отца? Да, теперь Украина не единственный сын, а с гордостью может зваться старшим сыном и братом. — Тату! Коли я можу увійти? — спросил Украина через дверь, но его вопрос остался без ответа. «Напевно, татові дуже тяжко зараз. Не буду відволікати його… Де ж батько? В мене вже закінчується терпіння!» — думал тот, пройдя в гостиную и дожидаясь отца. Но ждать долго не пришлось. Через некоторое время Украина услышал знакомый шум приближающейся машины. Это точно отец. Выбежав на улицу, он увидел взволнованного УНР, что постоянно поправлял на себе кашке́т. Увидев сына, он сразу к нему подбежал и обнял его. Украина, понимая, что тот уж слишком встревожен, сразу же оповестил того, что ЗУНР наконец родил и ждёт его в комнате. Тот опять удивился, ибо прошлые роды, опять-таки, были намного долгими, а тут галичанин справился за пару часов. УНР, войдя вместе с сыном в дом, попросил того побыть немного за дверью, а потом он его обязательно позовёт. Украина слегка обиделся, что ему не дают увидеться с братом, но лишь молча кивнул. И пока родители были в комнате, он думал о том, кем будет его брат. Ему рассказывали, что рождение страны — не случайность, и он будет иметь свой смысл существования в истории. Может, его брат будет какой-то организацией? Такое может быть, хотя Украина ещё не знает такого случая среди государств. РСФСР, например, раньше был организацией большевиков, а после Октябрьской революции является государством, что, как и Российская империя (отец), посягает на украинские территории. Но УНР при помощи Австро-Венгрии и Германской империи смог удержать натиск его армии… А кем сам Украина будет? Его флаг ещё нигде не был использован или упомянут. Внутри УНР, конечно, есть множество последователей разных идеологий: социалисты, анархисты, демократы, социал-демократы и т.д. Но кем он будет? И будет ли достоин носить имя «Україна»?.. — Синку! — раздался голос УНР за дверью. — Заходь! Неужели? Он наконец-то увидит своего брата! Ворвавшись в комнату, перед Украиной предстала милая картина: ЗУНР, слегка измученно сидя на кровати, держал в руках укутанного в маленькое одеяльце малыша, а рядом с ними сидел УНР, что, приобнимая ЗУНР, нежно глядел на мирно спящее дитя. В мыслях заиграла нежная музыка, что как раз подходила под такую уютную семейную атмосферу. Доктор с акушерками стояли где-то в стороне также наблюдая за такой картиной. Украина же боялся и шаг лишний сделать, чтобы не разбудить ту самую милоту, которую издалека пытался разглядеть. — Синку, не стій, краще підійди та познайомся з братиком, — сказал ЗУНР, поправляя одеяльце на младенце. Украина решил не перечить и тихо подошёл к родителям, боясь своими шагами разбудить младшего. Ему даже непривычно, ибо его всё время называли своим именем, а теперь как? У него будет свой титул: Украина II или старший? Сейчас не самое время об этом думать. Присев рядом с папой, он взглянул на малыша… Совсем светлое, невинное чудо было в руках ЗУНР. Его лицо было окрашено в два цвета: сначала синий, потом жёлтый. Он был до боли похож на УНР, можно сказать, один в один. А какой он маленький и хорошенький! Украина за это время смог изучить все черты нежного спящего личика, чуть ли не тянув к нему руки. — А як його зватимуть? — спросил Украина, взглянув на отца. — … Україна, — ответил ему ЗУНР. — Теж Україна? — удивился тот. — А я теперь хто? — Ми всі — українці, тому ми всі і є — Україна, — сказал УНР и обнял старшего сына. — Ви обидва — майбутня Україна, і у кожного буде свій сенс життя. Можливо, ви будете працювати разом. — Тоді це значить, що Української Народної Республіки не буде?.. — Чому не буде? Може, молодший буде тою Україною, коли Західна Україна об'єднається с іншою? Чи зі всіма українськими землями? Україна від Карпат до Кавказу, — с улыбкой произнёс ЗУНР, погладив малыша по голове. — А я тоді ким буду? Невже анархістом?! Буду прихильником Нестора Махна?! — Синку, якщо в тебе незвичайний флаг, то це не означає, що ти вже анархіст, а тим гірше, «рускій» соціаліст, — сказал УНР. — І не бійся ти Нестора… Хоча тут як подивитися. Ти навіть вище за нього. І флаг його Чорної гвардії зовсім інший. — Але ж ти сам говорив, що він тебе часто бісить, так ще після приходу Скоропадського до влади та встановлення Української Держави ти сам розумієш, що Винниченко з Петлюрою мовчати не будуть, вже не говорячи про махновців, — напомнил тому ЗУНР, хитро улыбнувшись. — Ти теж добре знаєш, як вони ставлються до цих гетьманів-монархістів. Тому і попросив по допомогу батька, щоб знаходив спільну мову між Скоропадським, Петлюрою та Винниченком. Хоча в ситуації з гетьманом легше якось домовитись с Німеччиною, котрого вже не знайдеш з нашим зерном. — Не згадуй його, в нього й своїх проблем з Антантою вистачає. Ось, вже підходять до Берліну та Відню. Пока родители завели тему о политике, старший Украина смотрел на младшего, что немного приоткрыл свои светло-голубые глазки. Говорят, что страны в младенчестве быстро развиваются и растут, но это также значит, что скоро появится новая держава на карте мира. В отличии от него, старший развивался как и обычный человек, а вот что будет с малышом — время покажет. Однако сейчас никто из семьи не хочет думать о том, кто кем будет. Но ясно одно: Украина-младший точно будет самым милым ребёнком на свете, а старший обязательно будет его самым лучшим старшим братом. По крайней мере, малыш – это ещё один человек, что будет заставлять Украину улыбаться как можно чаще.***
Спустя пару дней после рождения ещё одной Украины в доме воцарилась жизнь. УНР решил остаться на неделю, чтобы побыть со семьёй, и больше всего с ЗУНР. После родов ему трудно передвигаться, а за ребёнком надо тщательно следить. Но даже в частом положении лёжа он продолжал работать и всегда узнавать новости о ситуации в Галиции. Украине сказали только то, что ситуация для украинцев стабильно спокойная, но он догадывался о том, что готовится что-то серьёзное. Ситуация же внутри Украинской державы довольно напряжённая, но УНР говорит, что для него и семьи это никак не должно негативно отразиться. Также он говорил, что как только закончится Великая война, то Скоропадскому сидеть долго не останется. Петлюра и Винниченко очень недовольны внутренней политикой гетьмана, что в основном была направлена на богатых землевладельцев, так ещё и в правительстве присутствовала пророссийская ориентация. Забавно также то, что Петлюра находится в тюрьме, а Винниченко и без того уже решил, что тому нужно будет управлять республиканской армией. Раньше УНР приходилось их постоянно успокаивать, чтобы скандалы и ссоры не устраивали, а при одном упоминании Скоропадского они резко становятся единомышленниками. Ещё есть новость, что скоро должен приехать дед Запорожская Сечь, чтобы увидеть ещё одного внука. Правда, о рождении ещё одного украинца знали лишь единицы. Даже Скоропадскому не известно о нём, уже не говоря о других. Украинцам желательно хранить рождение ребенка втайне, ибо он может послужить сильным оружием для врагов. Стоит надеется, что про старшего мало кому известно, но в это слабо верится, когда тут ходят слухи про одного «чорномазого» украинца. В данный момент оба родителя занимались своими делами, пока малыш спит. На удивление, он оказался вполне тихим. УНР и ЗУНР постоянно упоминали, как старший в младенчестве часто капризничал, а младший тише воды, ниже травы. Возможно, они не видели в этом ничего такого, но Украине было слегка обидно. Да и обидно за то, что ему всё меньше уделяют внимание. С одной стороны он понимает, что это совсем недавно родившейся ребёнок, которому нужно особое внимание. Но с другой ему было завидно. Тот полностью пошёл в своих родителей, и даже у охранников он вызывал одно лишь умиление. Он такой красивый и милый, в то время как старший вызывал одно лишь недоумение и даже страх. У малыша точно будет много друзей и приятелей, которые будут всегда рады пригласить его поиграть с ними… в то время, как старшему придётся лишь наблюдать издалека. И сейчас Украина находится рядом с колыбелью, где спит младенец. Его, конечно, попросили за ним последить, но складывалось такое ощущение, что они вскоре будут его заставлять о нём заботится. А колыбель не простая, — это люлька с рушником на крючке. И он также не был простым: его вышил сам ЗУНР. На рушнике были вышиты листья дуба, что ассоциировался с грозным и сильным богом Перуном, чьим символом был дуб. ЗУНР рассказывал, что этот символ означает мужественность, энергию, силу, и этот символ обязательно должен быть на одежде или рушнике каждого украинца. У старшего тоже был такой рушник. Возможно, младший в будущем станет таким же сильным, как и его брат. Весь украинский род славился силой и жаждой к свободе, никто не был исключением. Даже ЗУНР, что «занимает роль женщины», имеет право считать себя мужчиной, и никто, даже Гетманщина, не смеет считать иначе. Хочется надеется, что с появлением «более правильного» Украины никто не забудет про старшего. Хочется забыть только о этих мыслях, а для этого ему стоит отвлечься, но и брата нельзя покидать… Может, если он просто отойдёт на пару секунд и выберет какую-нибудь книгу, то малыш не успеет начать плакать? Украина тихо встал и подошёл к книжному шкафу и искал что-нибудь новое почитать. К сожалению, он всё тут перечитал, но самая любимая книга, которую он часто перечитывает — «Чорна рада». Полюбил он его из-за исторической основы, которую часто хвалил Запорожская Сечь, хоть иногда критиковал за несоответствие с некоторыми моментами в прошлом. Деду виднее, какова была ситуация во времена «Руин», но благодаря этой книге Украина намного ближе ознакомился с теми весьма сложными и неясными событиями. Запорожье, к сожалению, немного рассказал о том периоде, ибо вспоминал его с болью и с виной. До сих пор он жалеет о том, что сам лично дал своё согласие Выговскому на попытку создание старшинской республики. Сам же потом обрёл на себя кучу обвинений со стороны казаков… Конечно, этого момента не было указано в романе, но дед порекомендовал прочитать «Чорну раду», если тому так интересно. И всё же, не только интересно, но и увлекательно. Не сказать, что он полностью прочувствовал те эмоции, когда слушал истории Гетманщины, но лучшего исторического романа он не видел. Для него это книга была очень ценной. Может, если почитать пару строк малышу, то он, как истинный украинец, поймёт всё? С детства будет знать, кто подлый враг, а кто москаль. Но от раздумий отвлёк резкий громкий плач Украины-младшего. И минуты не прошло, как он заверещал почти на весь дом. Забыв о книге, старший сразу же прибежал обратно в гостиную. Взглянув на малыша, Украина увидел, что тот смотрел куда-то в сторону окна и громко кричал. За окном, как оказалось, было два ворона. Вероятно, они своим присутствием испугали братика, потому старший быстро их отпугнул и те с карканьем улетели прочь. — Летіть звідси до біса! Невже біду нам несете, — промолвил Украина, а убедившись, что вороны улетели далеко, снова подошёл к колыбели. Брат продолжал тихо всхлипывать, даже когда его начали слегка укачивать в люльке. — Спокійно, братику, ця бісова челядь вже полетіла до свого «хазяіна». Но младенец не успокаивался, лишь наоборот иногда выкрикивал. Украина, не зная, что в этом случае делать, попытался взять его на руки. Малыш не сопротивлялся, старший боялся как-то навредить ему или неправильно взять на руки. Главное, что он правильно придерживал того за голову, ибо ЗУНР об этом часто напоминал УНР, а в итоге это запомнил лишь старший сын. Взяв на руки ребёнка, он начал его снова убаюкивать. Правда, тому было достаточно просто оказаться в руках брата, после чего он вскоре затих. — Невже ти так швидко заспокоївся? — тихо промолвил Украина, вытерая слёзки с щёк братика. Он решил ещё пару минут подержать его на руках, чтобы тот точно был спокоен… Сейчас произошло что-то странное внутри Украины. Прижимая к себе малыша, он ощущал знакомую связь с ним. Это напоминало ему кое-что. Да, тот самый момент, когда ЗУНР стало резко плохо. Ему было в то время очень сложно, у него упали руки что-либо делать и он медленно входил в депрессию… В тот же миг пришёл Украина, что попытался поддержать его в такой трудный для всей семьи украинцев период. ЗУНР ныл ему о том, что везде прячутся предатели, злые люди, что хотят поставить крест на существование Украины. Они и в Австро-Венгрии, и в Польше, и в Москве, и даже другие страны готовы использовать украинцев во благо своих целей. При таком раскладе сил всегда хочется всё бросить… И только старший сын не унывал. Он точно так не думал. Украина всегда был уверен в том, что они, украинцы, и весь их народ очень сильны. И даже при отсутствии оружия и поддержки со стороны других государств они всегда будут бороться за свою свободу. Именно этому приучали его не только родители и семья, но и другие значимые борцы за независимость Украины… Тогда он понял, что его единственное предназначение сейчас — это защищать папу, отца и всю свою семью. От всех врагов, от всего плохого и ужасного. Успокаивать их, прикрывать их спину и всегда оберегать. Чтобы они больше не смели плакать и разочароваться в себе и в своих силах. Такое же он сейчас испытывает и к брату сейчас. То ли чувство родственной близости, то ли некая обязанность перед ним. Сейчас таковы времена, что младших приходится защищать, подставляя под себя любой удар. Это обязанность старших, в том числе и братьев. Чтобы дети не знали, что такое ужас предательства, горя и войны… И его брат в том же числе. Не нужно, чтобы он когда-нибудь испытал это. Украина это пережил — боль и расставание с отцом. Гетманщина тоже. Сам же советовал, чтобы этот ребёнок означал доброе, мирное и счастливое время для Украины. Спустя пару минут из комнаты вышли родители и последовали к сыновьям. Вероятно, ЗУНР не мог оставить недавние крики без внимания. — Що сталося? — спросил ЗУНР и, войдя в гостиную, увидел, как Украина держит на руках младшего брата. Удивились оба, при этом приятно. ЗУНР даже облегчённо выдохнул, зная, что малыш в полной безопасности. — Братика налякали кляті ворони, але я їх теж налякав, що ті полетіли хтозна-куди, — ответил тот, взглянув на папу. — Він потім продовжив плакати, але у мене на руках він миттєво заспокоївся. — Ох, дуже добре, що все у вас гаразд, — сказал ЗУНР и подошёл к сыновьям. — Може, він хоче їсти? Він давно не їв, тому вже пора. Дай мені його сюди. Тот протянул руки, но Украина только недоверчиво обвёл того взглядом и слегка отошёл. Не хотел он отдавать ребёнка. Вдруг тот снова заплачет? Может, он хочет побыть ещё немного времени с братом, что защищает его от мрачных недоброжелательных воронов? Но Украина-младший при виде папы сам потянул к тому ручки, потому пришлось отдать ребёнка, как-бы этого не хотел старший. — Нумо, я ж не кусаюся, — посмеялся ЗУНР и аккуратно взял малыша на руки. — Ідемо їсти, так? Вже зголоднів, поки татусю працював? И когда те двое удалились на кухню за молочной смесью, УНР, что стоял в это время в стороне, подошёл к Украине. Он был доволен тем, что тот любит и уважает брата. Хорошо, что тот не испытывает открытую зависть к брату. Но последнюю сцену с недоверием к папе он не до конца понял. — Молодець, синку. Молодших треба захищати, навіть від цих чорних воронів, — похвалил того УНР. — Мені спочатку здалося, що він був двуголовим, але потім зрозумів, що там було дві пташки. — Двуголовий ворон? Ну, хоча б не орел… Надіюсь, що це не к лиху нам. Украина понял, про какого орла идёт речь. Не хочется верить всякому окультизму, но это явно было похоже на знак. — Батьку, а може це і є моє призначення, — захищати Україну від злих людей? УНР задумался над этими словами, ибо это более благоприятный вариант для сына, нежели прошлые предположения. — Може так і є… Обов’язково подивимось у майбутньому. І поки «матір» з сином обідають, то може потренируємося володіти пістолетом? Якраз після війни з більшовиками у мене є один зразок німецького Маузера. — Мазуер? Чи Маузер? Не чув про таке. А мені покажеш? — Звісно, бо в такий складний час навіть тобі треба вчитися ним володіти…***
17 ноября, 1918 год. ЗУНР был абсолютно прав… Война была не за горами. После Ноябрьского переворота во Львове, можно сказать, развязался новый конфликт с поляками, который перерос в открытые боевые действия, что продолжаются до сих пор. Украина знал только то, что это произошло из-за спланированного восстания Украинских сечевых стрельцов против Польского Комитета, что планировал установить свою власть во Львове. Давно он подозревал, что поляки на это будут способны, особенно когда совсем рядом происходит Великая война. ЗУНР, к сожалению, пришлось поехать во Львов, чтобы держать более надёжную связь с временным Государственным секретариатом из-за непрекращающихся боевых действий. 13 ноября территория получила новое название в соответствии с принятым советом УНР Временным основным законом — Западноукраинская Народная Республика, то есть ЗУНР. План родителей по созданию республики удался, но дальнейшему развитию государства сильно мешали поляки, которые в данный момент не могут взять Львов, но Перемишль, к несчастью, был у них руках. И было предельно известно, что польской армией помимо Юзефа Пилсудского и других командиров, командовал и сам Польская Республика, — сын Речи Посполитой, о котором до недавнего времени никто не знал. Потомок некогда великого польского государства лишь усложнял для ЗУНР работу. Но и в УНР не было спокойствия. 14 ноября Скоропадский, прекрасно понимая, что Четверный союз терпит крупные поражения на всех фронтах, решил искать поддержку у стран Антанты. Но интересы Антанты были абсолютно невыгодными для украинцев. Они были направлены, в первую очередь, на единую Россию как государства, для чего необходимо было искоренить большевистский режим в России и совершить объединение всех «российских» земель. К сожалению, Скоропадскому не осталось иного выбора, чтобы защитить Украину, потеряв при этом её территориальную целостность. И именно в тот день он подписал грамоту, изменив правительство и сделав новый внешний политический курс, поддерживающий идеи возрождения единой России и автономией Украины и других государств бывшей империи. И как-бы прискорбно это ни было, украинцы взбунтовались. Всю Украину охватило антигетманское восстание. Возглавили его члены Директории: С. Петлюра и В. Винниченко. В этот самый день они прибыли до города Белая Церковь, около Киева. Со следующего дня они начали призывать народ Украины до восстание против гетмана, а после, 16 ноября, начались первые боевые действия. Для УНР это был большой стресс. Он, конечно, был категорически против решения Скоропадского, но это восстание только ослабит Украинскую Державу. Совсем рядом идёт война, а народ уже устал от постоянных переворотов и смены власти. УНР волновался за то, что на сторону Скоропадского встанут и страны Антанты, хотя это ещё мелочь по сравнению с тем, что большое количество немцев находятся в Киеве, не давая проникнуть в столицу. Чтобы поддерживать контакты с обеими «властями», ему пришлось переехать в Житомир, который ближе к Белой Церкви и Киеву, но и не слишком близко к боевым действиям. Прежде всего он беспокоился за своих сыновей, которых пришлось взять с собой. Только из-за них он не находится там, где должен, а оставить их одних он не смеет. Радовало то, что старший сын в такой ужасно сложной ситуации ведёт себя сдержанно и сохраняет спокойствие. Чтобы не перенапрягать отца, Украина взял на себя все обязательства по поводу младшего брата. Они за эти недели настолько сблизились, что при виде старшего брата малыш сразу же успокаивается и радостно улыбается. УНР безмерно благодарен Украине. Если здесь был ЗУНР, то он бы гордился им. … Уже наступила глубокая ночь. УНР не мог уснуть. Ему доложили, что Директория с немецкой армией в Киеве заключили нейтралитет. Это значит, что они фактически дали Сечевым Стрельцам (войска Директории) с уверенностью готовится к следующим нападениям на войска гетмана. Также ему сообщили, что Директория готова к захвату Киева, потому в ближайшие дни они совершат неожиданный удар. Даже УНР не известно, где и когда это случится, но есть подозрения, что они сдвигают свои силы на одну из железнодорожных станций, при этом это делают обе стороны. Раздумия УНР прервал стук в дверь. В комнату вошёл Украина. В такое время суток ему давно спать пора, а он выглядел даже бодро, хотя с самого утра следил за малышом. — Чому не спиш? — Це я тебе потрібен питати, чому саме ти не спиш. — У мене безсоння, — сказал Украина, а после сел на кровать рядом. — У тебе теж воно? — … Можна і так сказати, — ответил УНР и подошёл к сыну, сев рядом. — Працюю, слідкую за новинами. — … Думаю, що Директорія знає, що робить. Після такого рішення Скоропадського неможливо мовчати… Але я чув, що вони підписали нейтралітет з німецькими військами. Да й взагалі, що ті німці тут роблять?.. Я хотів сказати, що глави Директорії хочуть заманити німців до себе і, як подяку за співпрацю, попронують їм пограбувати Київ. — … Ніколи не вір чуткам, Україно. Завжди шукай джерело інформації, бо сліпо вірити кожному дурному слову з вуст звичайних людей не можна. Запам’ятай це. — Добре, батьку… Новин від ЗУНР нема? — Зовсім ніяких… — при упоминании того УНР приобнял сына. — Але в нього все буде добре. Головне для нас те, що ти з молодшим Україною в безпечному місці під моїм наглядом… Дякую тобі, що ти стільки часу продовжуєш гідно себе поводити. — А як по-іншому? Тобі дуже важко зараз, тому я повинен піклуватися про брата. Без тата, звісно, важко, але я намагаюся замінити його. — … Дякую тобі. Від усього серця, дякую, — тихо промолвил УНР, прижав к себе Украину и поцеловал в голову. — Батьку, досить, — засмущался тот. Украине, конечно, сложно следить за братом, особенно когда нужно поменять пелёнки. Это он делает не для того, чтобы отец и папа им гордились. Это была его прямая обязанность, которую он сам себе назначил. Он не мог доверить брата даже няне. В принципе сейчас верить людям, которые могут сдать их и разболтать всем о новой Украине, очень опасно. Сейчас можно положиться только на собственные силы. Сам он говорил, что обязан защищать брата во что бы то ни стало. Малыш вскоре дал о себе заявить, громко завопив в соседней комнате. Украина сразу же подорвался и поспешил к брату. УНР тоже захотел увидеть сына, но ему резко позвонили. Старший сын в это время начал снова убаюкивать младшего, но тот никак не переставал плакать. Вряд ли у него так рано начали прорезаться зубки, но тогда что случилось? Украина решил взять того к себе на руки и укачивать, ибо в большинстве случаев малышу не хватало внимания. И этот случай такой же: малыш начал успокаиваться, а после и вообще затих. УНР за сегодня очень мало видел малыша, потому Украина решил тому его принести, ибо маленькие государства чувствуют своих родителей рядом. Снова войдя к отцу, он застал его за телефонным разговором. УНР сейчас был слишком злым. — Що ти мені кажеш? Як більшовики змогли перетнути кордон и начати наступ без оголошення війні?! Звідки ти це почув?! Чому тоді Чернігів мовчить? От такого голоса даже Украина перепугался, но больше всего от самого сказанного. Неужели снова?.. — У нас тут повстання, гетьмана скинути ніяк не можемо, а тут наступ більшовиків! Да щоб він повісився на осиковій гілляці! Щоб перша куля не минула! УНР уже прибегает к ругательствам. Значит, никто не шутит, всё слишком серьёзно. Даже малыш обеспокоенно глядел в сторону отца, а после на брата. А старший брат всё глядел в пустоту, не веря услышанному. — Сподіваюсь, що це їхня провокація, і вона дуже невдала! Якщо я хоч раз, хоч один чортів раз почую, що «наших там нєт», то я з нього готовий шкуру здерти та собакам віддати! — Батьку, будь ласка, тут братик… Но его слова не были услышаны. Кто-то на том конце начал оправдываться, но УНР всё равно продолжил агрессировать. У ЗУНР война, так ещё и русские как всегда очень вовремя пришли. Не хватало ещё махновцев, что снова из-за недостатка припасов и денег будут грабить местных жителей. Хотя это будет мелочью по сравнению с тем, что Сечевые Стрельцы вот-вот нападут на Киев. — Що ж це за ніч така?! Де ці кляті «соціалісти» з їхнім Леніним? Шовіністи ми тут, а вони якісь «великоруси»?! Якщо Київ справді матір «городов рускіх», то краще б він зробив аборт! Жінки робили та якось вижили! УНР прервал Украина-младший, что начал снова плакать. Ему страшно из-за того, отец тут сильно злится, так ещё и ругается при нём. Вдруг это на него кричать? Когда отец злится, то всему в мире может прийти конец. Украина понимал, что отец сильно взбешён, поэтому старался его не раздражать своим присутствием. Он быстро пошёл обратно в комнату. На этот раз ничего не помогало успокоить малыша. Тот просто рыдал, будто понимал, что началось что-то ужасное, потому и плачет от страха. — Тихо, тихо, Україно, все буде добре! — говорил шепотом старший. Это не помогало. Из-за этого Украина начал сильнее волноваться и тоже злиться. Плач уже перешёл на крики, что уже голова начала раскалываться. — Україно, припини вже плакати, — устало протянул старший. И тут он понял, что прежде чем успокаивать ребёнка, надо самому успокоится. Это очень сложно, но тот прекрасно чувствует, как его брат себя чувствует. Не зря говорят, что дети-страны могут чувствовать эмоции и ощущения других. Конечно, он не успокоится, когда рядом орут во весь голос или дрожат от страха. Надо теперь дать ему понять, что ему нечего боятся. Сообщение о провокации на границах может оказаться ложным. Сейчас глубокая ночь, может, перепутали солдат и это может быть кто- или что-угодно. Это ещё не доказано, им незачем переживать. Похоже, что это действует. — Все буде добре, я тобі обіцяю… Послухай, Україно, зараз уважно мене послухай. В тебе є я. Так, у тебе є старший брат, і він тебе обов’язково захищатиме. Навіть батька і тата буду оберігати від клятіх кацапів і ляхів… Вскоре младший начал постепенно утихать. Отец, кстати, тоже закончил орать в трубку. Возможно, именно после этого малыш смог успокоится. Украина вновь принялся вытирать мокрое маленькое личико. Больно смотреть на то, как такой светлый ангелочек рыдает и кричит из-за того, что может начаться новая война. Или уже началась… — Тато? — шёпотом сказал малыш, оглянувшись. — Тато? — … Тато скоро приїде. Закінчиться війна і ми знову його побачимо. — Тато?.. Ребёнок вновь хочет начать плакать. Он давно не видел папу и зовёт его. — Україно, братику мій, — старший прижал к себе малыша, чтобы тот смотрел только на него. — тато зайнятий, він зараз дуже далеко. Але в цьому нема нічого поганого. В тебе є я і батько, котрий тебе дуже сильно любить, як і тато… І я тебе люблю. Я ж твій брат, а брати не кидают один одного. Особливо коли молодший брат такий крихітко. Но Украина кое-что вспомнил.***
— Тату! Знову ти кудись йдеш! — Україно, я все розумію, але зараз мені треміново треба побачитись с УНР. У нас багато справ. — Це все із-за цієї революції! Я вже напам’ять запам’ятав і Міхновського, і Антоновича, і навіть Винниченка! Чому вони всі не можуть об'єднатися, щоб вас не перенапружувати? — В майбутньому ці люди не пусте місце займуть в історії України. Незалежної України… Добре, ще пару хвилин могу з тобою посідіти. Тобі заспівати колискову на ніч? — Так! Давай! Украина любил, когда тот поёт ему колыбели. Не только за то, что ЗУНР красиво поёт, но и за то, что тот может ещё ненадолго с ним остаться.***
— … А пам’ятаєш татову колискову? «Ой, місяц, місяченьку». Услышав знакомые слова, ребёнок наконец обратил внимание на брата. И раз уж услышал, то необходимо ему её обязательно спеть. Возможно, он с помощью песенки успокоится. Только вот Украине стоит сделать голос, как у папы: нежный и тихий, убаюкивающий. Правда, у него выработался более грубый тон, как у отца, но он попытается попробовать спеть. Он слегка прилёг на кровать, при этом держа малыша в руках. Тот продолжал глядеть на него, ожидая продолжение колыбельной. Украина вспоминал слова из неё, а после, подготовившись, начал замечать первые долгое строки: Ой, місяцю, місяченьку, Срібнолиций стороженьку, Що сторожеш ти?.. Ему трудно было показать голос папы, но ему удавалось сохранить мелодичность. Младший украинец не засыпал, но Украину уже клонило в сон, отчего голос стал более сонным. Ой, місяцю, місяченьку, Срібнолиций стороженьку, Хто є в тих хатах?.. Он заметил, как тот внимательно смотрит на него, пытаясь разглядеть в нём ЗУНР. Украина отвлёкся от недавно услышанного, а мир сзади будто замер. От собственной песни уже медленно валило в сон, но не засыпает он из-за того, что не спел колыбель до конца. Ой, місяцю, місяченьку, Срібнолиций стороженьку, Про що мрії ті? Про край рідний, край єдиний, Про майбутність України… Снять брату моэму… И спев ещё один куплет, он лёг спать. Он даже малыша на руках не чувствовал, хотя тот ещё даже не уснул. Похоже, что на старшего колыбель больше всего действует. Пока старший спал, в комнату зашёл УНР. Он увидел, что сын спит и решил подойти, чтобы укрыть его. Позже он заметил, что малыш не спал, а смотрел теперь сонными глазками на отца. Забирать брата у Украины он не стал, а укрыл его вместе с ним. Но УНР не хотел уходить. Он тоже сильно устал за сегодня, но из-за недавнего сообщения ему нельзя спать. Смотря на сыновей, он думал о том, что с ними будет. Сначала поляки, потом Директория, а сейчас и большевики неожиданно напали ночью… Он отгонял от себя такие мысли, но его опасения только усилились. УНР боится, что проиграет. Что его старший сын займёт его место… Нет, УНР нельзя сейчас думать о ещё более ужасных вещах. Он — отец, поэтому обязан защищать свою семью как можно дольше. УНР дал им слово, что до конца будет рядом с ними и не позволит ни одному врагу лишить их сыновей будущего. Никогда не позволит Украине быть под диктатором. Он всегда боролся за независимую Украину, и будет бороться до конца, да хоть целую вечность. Взяв себя в руки, он присел рядом с детьми. Он поцеловал каждого на ночь, напоследок погладив младшего сына по голове. Один лишь его лик заставлял верить, что в будущем Украина будет. Одна, едина, нераздельная от Карпат до Кавказа, самостоятельная, свободная, демократичная Украина. — … Ви — остання наша надія, — промолвил УНР, ещё раз поцеловав младшего в лобик. — На добраніч. Спіть спокійно.