Богиня Солнца, Богиня Луны

— Кларк, Кларк, Кларк… — Черт, опять напилась и видит свою чертову призрачную незнакомку, — ревниво подумала Костия, глядя на девушку, нервно метавшуюся по подушке.       Подумав несколько секунд и попытавшись уговорить себя в том, что ревновать к снам глупо, русоволосая таки не справилась с поставленной задачей и лупанула брюнетку ладонью по щеке. Глядя в широко распахнутые, ошарашенные глаза той она решила объяснить: — Тебе снился кошмар… — Ну вот опять, — сонно пробормотала Лекса, выбираясь из постели и цепких объятий своей девушки, — А бить-то зачем было?! — А по-другому тебя от этих снов и не разбудишь, — немного обиженно ответила та, надувая пухлые губы, — куда ты? Еще ведь рано? Можно остаться в постели на часок-другой. — Я все равно больше не усну. Пойду побегаю. — А кто предлагал спать? Мы ведь можем найти занятие и поинтереснее… — хитро прищурив глаза, Костия призывно откинула одеяло, демонстрируя свое новенькое кружевное бельею — Прости, Кос, я не в настроении для твоих игр. Ответ прозвучал более грубо, чем хотела бы Лекса. Этот факт окончательно испортил ей настроение. «А ведь день еще даже не успел начаться», — раздраженно подумала она, натягивая спортивные штаны и пытаясь найти кроссовки в ворохе обуви в шкафу.       Утро встретило ее тусклым, уже по-зимнему холодным рассветом. На душе скребли кошки. Костия не заслужила такого пренебрежения с ее стороны. Когда ее отношение к любимой так изменилось? Она знала когда. Тогда, когда в ее сны явилась блондинка.       Сами видения при этом не были чем-то новым. С детства она жила будто в двух реальностях: в одной, днём, она была дочерью влиятельных родителей и успешной бизнес-леди. В другой, ночью, она оказывалась бог знает где — в незнакомом мире, уничтоженном катастрофой. Там за каждую новую прожитую минуту приходилось бороться на смерть. Там ее тренировали убивать, учили быть безжалостной, расчетливой и сильной. Там из нее растили воина, и не просто воина, а лидера. Эта ночная реальность, как называла ее про себя Лекса, выматывала, порой, не оставляя сил для дня. Когда она была ребёнком, родители, обеспокоенные состоянием дочери потащили ее к врачу. После длительной беседы и выяснения всех обстоятельств, ей поставили парочку труднопроизносимых диагнозов и выписали таблетки, после которых сны на время прекратились.       Однако, в подростковом возрасте они вернулись с новой силой. Помня печальную историю с таблетками от которых она переставала понимать кто она такая, на этот раз девушка скрыла происходящее от родных. Теперь она была старше и научилась контролировать себя. Но с той поры, как ночная реальность вернулась, Лекса начала меняться. Из избалованной вниманием родителей, популярной в школе, взбалмошной красотки она стремительно превращалась в холодную и отстраненную, сдержанную и рассудительную, можно даже сказать замкнутую девушку, с опасным блеском в глазах. Круг ее общения сильно поредел — в нем остались только те, кто был готов мириться с очевидными переменами. А таких оказалось совсем немного. Тренировки ночью сказались и на ее увлечениях днем — Лекса занялась бегом и спортивной борьбой. Теперь ее не просто уважали, а еще и побаивались. Особенно, после того как один из незадачливых ухажеров получил вывих запястья, попытавшись сунуть свои руки туда, куда не следовало. Родители списали перемены на переходный возраст и на то, что девочка «взялась за ум». Мать радовалась переменам в дочери, считая, что та приобретает манеры настоящей леди. Отец гордился ее успехами в спорте и учебе, ее целеустремленностью и рано проявившей себя деловой хваткой.       В шестнадцать для нее все изменилось раз и навсегда. После Конклава в другой реальности, на котором она убила почти всех своих одноклассников и взошла на престол, девушка окончательно замкнулась в себе. Теперь все, чему она уделяла внимание днем, была карьера. Ночная реальность заставила ее рано повзрослеть, прокладывая тем самым непреодолимую пропасть между ней и сверстниками.       Так было до тех пор, пока она не встретила Костию в обоих мирах почти одновременно. Сначала она увидела ее ночью. А затем судьба свела их и в жизни. В буквальном смысле на узенькой дорожке. На той самой, по которой сейчас бежала Лекса, неосознанно прибавляя и прибавляя скорость — теперь ее пробежка больше напоминала бегство. От чего-то. Или от кого-то…       Она сама не заметила, как оказалась в дикой части парка, свернув с беговой трассы на одну из неприметных тропок. Из-за густых зарослей бежать дальше было невозможно. Ветки хлестали по лицу, а толстые корни деревьев, переплетающиеся друг с другом прямо посреди тропы грозили вывихом лодыжки.       Девушка перешла на шаг, наконец-то замечая где она. Разумнее было бы вернуться, но ноги будто бы сами несли ее вперед, а в груди зарождалось необъяснимая радость и ожидание чуда. Она почувствовала себя ребёнком перед украшенной огнями рождественской ёлкой. Впереди показался просвет между деревьями и кусочек голубого неба, напомнивший о глазах такого же цвета. Глазах из ее снов. — Кларк? — сама не зная почему позвала Лекса. Но никто не ответил. Вокруг царили тишина и безмолвие. Открывшиеся перед ней руины старой церкви были пусты.