Сердце вечности

      Спустя всего полгода.       Фэш уверен в том, что всё правильно обдумал и сделал, когда решил ворваться в свой же кабинет, где его ждала Василиса, чтобы задать дурацкий вопрос: — Ты знаешь, что признавать собственные ошибки всегда тяжело?       Сегодня совершенно обычный день, который ничем не отличается от предыдущих. Непростые дела, пыльные архивы, в короткие перерывы — обсуждение рабочих нюансов, кофе с пончиками из забегаловки, невкусный перекус из дома — утомляющая работа до ночи. Иногда Фэш вызывался провожать её до логова клана. Иногда Огнева посылала его далеко и обижалась надолго после. То ли на себя, то ли на него за излишнюю опеку. Кто он такой, чтобы о ней так печься? Странный друг, немного обнаглевший враг, эгоистичный любовник?..       В чём-то их обыденность походила на семейную жизнь, которой она не была достойна, которую он потерял. Когда-то. Теперь же вновь обрели, как и множество проблем на свою голову, что не так просто решить. Теперь же нельзя никого на бой вызвать или в тихом переулке застрелить... Сначала Захарра интересовалась, почему он, вдовец, влюбился. И ладно бы в кого, однако в сводную сестру Катрея и Авриль… Её лучших пропавших друзей… Детей Синтии…       Мир полон отвратительных ироний. Мир полон того, чего осознавать не хочется, но отчего-то ты всё равно это знаешь.       Фэша удивляет, как он ещё не поседел от всего, что случилось за полгода. Радует лишь одно — Василиса быстро осваивается на новом месте. У неё многое успешно складывается, и остальные Драгоции ею довольны. Конечно, не без укоров, ссор, перерастающих или в вечера печального молчания, или в ночи, после которых им двоим ничего не остаётся, кроме как улыбнуться друг другу и начать сначала. Да, были врагами. Сейчас коллеги, порой напарники, порой в одном квартале заблудятся и случайно столкнутся по пути на работу… И пойдут вместе, взявшись за руки, чтобы согреть озябшие кисти, рассуждая о делах привычно-насущных.       Конечно, без иных — репутационных — сложностей не обойтись. Многие из Следователей презирают Василису, так и норовя оскорбить её. Что ж, к такому она не привыкла, но это не значит, что Огнева не отстаивает свою честь. Гордость навряд ли — та была утеряна одним сумрачным вечером, когда она и Фэш были слишком уставшими для нормальных разговоров, поэтому решили попробовать. Понравилось. Жаль, что и сплетен избежать не получается.       С того дня братья хмуро поглядывают на Фэша, а Диана каждый раз ядом плещет. Василиса подозревает, что не всё так славно у неё в отношениях с Роком, раз огрызается на любое проявление счастья быть рядом, радоваться приятным мелочам и находить гармонию там, где ничего нет для него.       Играть на две стороны чаще всего означает проиграть. Фрезер не удалось достичь чего-то стоящего, а Василиса почти всегда выигрывает. — Нет. — Девушка качает головой, и на её лицо падают рыжие милые кудри. — Пора об этом узнать. Я ошибся, заключив с тобой сделку.       «Ты просто иного выхода не видишь, Фэшиар», — шипит он сам на себя мысленно. Объяснил бы Василисе нормально, что к чему, зачем, но не может. Такие думы могут что-то разрушить, что-то сломать пополам — на выброс. Ближайшее мусорное ведро в углу. Оно ему ни к чему.       И поэтому Следователь предпочитает делать то, что лучше всего умеет — притворяется бесстрастным и немного равнодушным. Как тогда, обрабатывая её раны в кабинете. Бесчувственный, с непомерной ответственностью на плечах. Когда это было? Едва ли не целую жизнь назад. Не по ощущениям-предчувствиям-зову-инстинкту. По-настоящему. Именно об этом Драгоций думал слишком много времени, именно к этому и пришёл: — Ты не должна быть здесь. Вернее, не так, — поправляет Фэш самого себя, тем самым выдав волнение. — Твоё место не здесь.       Спустя ещё два месяца. — Ты серьёзно, Фэш? Это моё место?!       Возмущение Василисы не знает предела, когда Драгоций ставит сумки с её вещами на пол близ широкой двуспальной кровати в их, чёрт подери, общей спальне. И ладно бы, если он романтично предложил переехать к нему, как в обожаемых любовных романах Огневой, но нет, Следователь решил и осуществил всё сам. Не посоветовавшись, зайдя в клан и забрав всё, что счёл необходим для неё, не предупредив.       Так нечестно, так бессовестно. И как она могла ему доверить ключи от своего старого дома? Это, конечно, не кольца, но о многом говорит… Так самонадеянно, хотя они обещали больше так не поступать. Лишь бы доверие сохранить, лишь бы не разочаровать друг друга, лишь бы не потерять самый верный способ решения проблем для них — через постель. Инициатор — Василиса, ведь у неё больше нет возможности сорваться как-то иначе.       Сбитые до мяса костяшки вызовут ненужные вопросы. Да и лечить долго. Да и приступы надо контролировать — она больше не подросток, чтобы позволять вспышкам гнева себя слепить и творить из-за них что-то плохое. Ей уже восемнадцать гордых лет, не так далеко и двадцатилетие наступит. Фэшу же везёт больше — он начальник и порой имеет справедливый шанс разобраться с ленивыми работниками, объясняя, какой ценой достигнут мир и почему следует его беречь.       Огнева осторожно присаживается на краешек кровати, чувствуя, как от волнения перестают ноги держать. Замечая, что раньше никогда не задумывалась, какой мягкий матрас и приятные на ощупь простыни. В глазах рябит от непрошеных слёз, которые девушка пытается сдержать, едва слышно говоря: — Предлагаешь мне жить с тобой только потому, что какой-то придурок подкинул макет бомбы мне в спальню? Да, это произошло, когда меня не было в клане, да, половину людей там тоже не было… — Это угроза, как ты не поймёшь? — невольно спрашивает Фэш, ругая себя за то, что позволил забыть, насколько Огнева наивна, порой глупа, порой безответственна и слепа к миру, вновь поломанному, срастающемуся почти правильно, почти по законам природы, почти так, как надо. Почти. — Это было покушение, или называй как хочешь. Факт остается фактом: кто-то угрожает тебе.       Василиса упрямо молчит, отвернувшись от него и зажмурившись. Она понимает всё, правда, но поделать с собой ничего не может — они с Синтией привыкли справляться с вещами и похуже сами, ведь никто не заботился о них так… Ведь никто не шептал криком: «Я приму эту боль за тебя». Ведь непривычным кажется всё это Огневой — когда за неё решают, когда её просто ставят в известность… На краешке кровати — словно на краешке мира. Одиноко, шатко и любое неверно принятое решение способно всё изменить.       Фэш треплет себе волосы, смотря на потерянную Василису и вздыхая: — В наш договор… входила обязанность о защите. Самый лучший вариант исполнить её — чтобы я всегда был рядом с тобой. Днём, ночью. Ты ведь должна быть счастлива, узнай, что мы будем проводить больше времени вместе, как положено влюблённым?       Меняет стратегию, подлец! От чётко спланированных действий переходит в убеждения, будто бы у Василисы в этом особая выгода. Жаль, Драгоций не учёл того факта, что Нокс её учила этому не поддаваться. Золото и бриллианты? Пережитки прошлого. Любовь? Между бывшими врагами не бывает никаких чувств, кроме испепеляющей ненависти. Один шаг вперёд, один шаг назад. Всё бесконечно. Безопасность? Бесспорно, та важна, и всё же не значит… Это ничего не значит.       На губах Следователя расцветает ядовитым цветком ехидная улыбка. Он понимает, о чём думает Василиса. Девушка печально качает головой, словно не соглашаясь с ним, и стирает слёзы обиды тыльной стороной ладони. Она не готова прощаться с кланом, не готова жить в одной квартире с Фэшем, не готова отпускать бывших друзей, пусть те и нашли свою свободу в новых временах. Кто-то ушёл отстраивать мирную жизнь, кто-то законно работать и не знать иных бед. Ей бы тоже их не ведать… Возможно ли это сейчас, в её безвластном положении? А в будущем, что кажется тёмным и перетянутым путами напряжения?..       И пускай они влюблены, насколько это возможно, Огнева всё же считает, что Фэш не должен был ошибаться. Тем более так. Тогда, когда у них всё понемногу налаживалось… Как в других парах решают проблемы? Обсуждая, мечтая, откладывая деньги на семейный отпуск? Как глупо. Лучше не медлить… Ей хочется отругать Драгоция за безрассудство, но мешает Захарра, вошедшая в отцовскую спальню: — Василиса! Как я рада тебя видеть!       Девчушка на ходу здоровается с Фэшем и мчится в объятия своей верной подруги. Сколько они не виделись? День или два? Впрочем, неважно. Обе успели соскучиться по общению друг с другом — их разговоры о простом украшают обыденность чем-то милым, а мечты… Мечты о счастье стоят всего. Пусть и после этого Драгоций-старший жалуется на их сентиментальность, которая не соответствует рамкам жизни, они всё же пытаются улучить момент и сделать его незабываемым.       Как семья. Пекут сладкие завтраки, ходят в кафе, читают совместно книги и проводят воскресенья не за рабочим столом, в компании учебников, нотаций, рекомендаций от других отделов. Отец-следователь не всё поймёт, ведь с ним всё очень сложно и переменчиво. А Захарра… она неизменна. Будучи радостной и жизнелюбивой, она та, кто заставляет Василису верить в лучшее и то, что счастье не за горами, выдуманными морями…       Дочь Фэша светлее, чем Авриль и Катрей. Те всегда были загадкой — без отца, со странными видениями, исчезнувшие в пустоте роковой ночи, как и вся их семья… О боже... До Василисы доходит, что она в чужой спальне стоит и, скорее всего, останется жить здесь. Рядом вещи лежат, рядом довольный Драгоций улыбается, и у неё с ним непростые страстные связи; рядом Захарра о чём-то хорошем твердит, но Огнева будто бы и не слышит. Все мысли теряются, то сверкая перламутром переживаний, то затухая, как полночная тень на рассвете… Они выглядят как семья.       Хрустальные слёзы вновь текут по щекам Огневой, но незаметно. Другим ни к чему видеть её страхи, её боль, её тревоги…       И будто бы в подтверждение непростых дум Василисы, Фэш обнимает девушку за талию и шепчет: — Я буду с тобой до самого конца.       Через день. — Ты обещал рассказать мне о том, как погибла Синтия, — слишком серьёзно говорит Василиса ранним утром, внезапно вспомнив о ещё одном пункте их договора. Правда. Ей нужна правда. Даже если окажется ею страшно-коварное «я», даже если окажется ею смехотворное «тот парнишка-бармен, что странно поглядывал весь вечер на вашу компанию». — Она застрелила себя, — открыто заявляет Следователь, шокировав Огневу. Та не была готова к такому развитию событий, та может лишь осевшим голосом спросить: — Что? — И начать отрицать всё сначала, как тогда: — Это неправда, нет… — Можешь у Примаро спросить, — пожимая плечами, говорит Фэш. — Он знает гораздо больше. И никогда не врёт, даже если ты попросишь его это сделать. — Еще один Драгоций? — Василиса презрительно улыбается, скорее ухмыляясь. — Мне тебя хватает.       Но всё же она набирает номер Примаро и приглашает в кафе. Нейтральная территория, где можно незаметно встретиться с кем-то и, вдобавок, выпить вкусный кофе. Конечно, раньше она терпеть его не могла, просто многое изменилось с тех благородных времен.       Чай слишком быстро остывает на длинных сменах дежурства, да ещё и горчит… Примаро опаздывает на полчаса и даже не пытается оправдаться. Огнева благодарна ему за это, ведь не придётся тратить ценные минуты впустую.       К чёрту все. Сразу к делу. — Это правда?       У Василисы остаётся лишь один вопрос, который она задаёт раз за разом, будто бы её собеседник не расслышал с первого раза. Правда, правда, правда… Она колеблется на кончике языка, собирается горькой массой где-то в душе, но узнать всё и сразу… было бы больно. Поэтому Примаро говорит: — Почти. — Ни правда, ни ложь. Парень прикрывает глаза, загадочно улыбаясь. — Её довел до самоубийства бывший возлюбленный, который появился в этом мире, а потом исчез. — Она не могла... — Шепоток, отрицание, словно что-то бы смогло это изменить…       Суровый взгляд брата Фэша опровергает все теории, обрушает надежду, заставляет пожалеть о собственных печалях и лживости их слов.       Молчание оседает пылью на безукоризненно чистой мебели. — Всё возвращается на круги своя… — как ни в чём не бывало рассуждает Примаро, словно не он сам всё перечеркнул, словно не он напомнил, почему нельзя было доверять следователям… В чём она, конечно же, ошиблась. — Это так мило. Скоро и свадьбы начнут праздновать, как раньше… — Свадьбы? Это что?       Огнева часто встречала это непонятное слово в книгах, но смысла никогда не знала. Синтию спросить бы, но её болезненные отношения… Уважение к прошлому наставницы было сильнее. Важнее, чем любопытство, чем чьи-то стыдливые фантазии о счастье… — Что-то про любовь. Пышное, красивое, безумно дорогое… — Примаро мечтательно вздыхает, а потом смотрит на часы. — Тебе пора. Фэш заждался.       Бред. Как он узнал без телефона, что Следователь ожидает её? Лютый бред, в который она не собирается верить ни на миг, пока… Пока не находит у себя в сумке две фотокарточки. Видимо, сделанные в тот самый роковой вечер — дата в углу указывает на это, да и платье женщины, стоящей к камере спиной, очень-очень похоже на наряд Синтии. Причёска та же, едва заметный шрам от укуса… Действительно, это Нокс. Её милая наставница, заменившая родителей. Держит у виска пистолет… На следующем кадре на курок нажимает. Потом — ничего, всё, смерть забрала, истребила.       Когда Примаро успел подложить фотографии?       Василисе кажется, что хуже быть не может, пока не возвращается в офис, пока не заходит к себе в кабинет и не видит заявление об увольнении на столе. Фэш рядом находится, нервный, измученный и хмурый, будто сам недовольный своим решением. Но всё же он, пытаясь улыбнуться, говорит: — Я вытащу тебя отсюда.       Даже если она не просит. Не простит. Не доверится больше. Не позволит оставаться кем-то значимым, ранимым. Ведь так будет лучше, но для кого?..       Спустя месяц.       Василиса мчится по улицам засыпающего квартала, надеясь попасть к Фэшу раньше, чем снова начнётся ливень. Дождь атакует их город уже больше недели, и по улицам расплываются огромные лужи, что не успевают просохнуть в те короткие часы солнца и радости. Сейчас же всё серо, уныло, а без зонта, тёплых вещей Огнева может заболеть. Хотя это было бы лучшее, что случалось с ней за последнее время.       От логова клана до квартиры Драгоция всего немного времени, но ей мешает добраться быстрее другое осознание.       Они всё узнали.       Они всё узнали и едва ли не объявили конец. Ей, ему, их договору, породившему отношения, связывающие её с Драгоцием. Это не любовь. Это то, что устраивает хаос в её голове — дурацкие мысли не дают покоя. Как быть дальше? Останется ли с ней Фэш, не позабыл ли он о своих словах? Вечность рядом бы им быть… Может, полюбили бы друг друга однажды. Может, детей бы зачали и вырастили в непорочном мире… Он становится её привязанностью, проклятой привычкой, от которой всё зудит под рёбрами. Хочется ругаться в голос.       Но это не выход.       Она повторяет эти слова себе, пока открывает ключами квартиру, сбрасывает верхнюю одежду и быстрым шагом доходит до кухни. Для новой Василисы лучше стресс заесть, чем заглушать крик в подушке, пока никого нет рядом. Сейчас же есть — милая Захарра, что смотрит мультфильмы в столовой.       Огневой отчаянно хочется съесть красивый десерт, стоящий на кухонном столе, впрочем, свои желания Василиса привыкла исполнять. Запах прекрасный, но вкус странный какой-то. Сладкий-сладкий. Правда, ещё утром этого лакомства не было ни в холодильнике, ни где-либо на кухне… Может, Фэш для дочери купил, но забыл ей об этом сообщить? Возможно. Огнева оставила бы его подруге, честно-честно, просто сейчас всё сложно в её жизни. Клан грозится развалиться из-за ошибки, Драгоций может покинуть, забрав с собой всё — память, гордость, жалкие чувства…       Проходит две минуты, как вдруг она начинает чувствовать жуткий, пронзительный холод, но списывает всё на открытое окно. Да и не лето, вот и прохладно. Не стоит в лёгкой одежде даже дома спать, что уж говорить про посиделки на кухне. А может, просто промокла во время своей «чудной» прогулки… Василиса оправдывается до мига, когда ей резко становится плохо до невозможности — до тошноты, до оглушающей боли, до кружащейся головы, до слабости жуткой — и открытое окно тут явно ни при чём. Десерт отравлен. Вероятно, смертельно…       Надо Захарру спасти. Срочно, пока та не отправилась вместе с подругой на тот свет. Необходимо... На себя ей точно плевать, но на ту, у которой вся жизнь впереди, нет. Поэтому Василиса отбрасывает подальше коробочку со смертельной сладостью и идёт к дивану, хватаясь за него, чтобы не упасть. — Захарра, выйди из комнаты, прошу, — дрожащим голосом говорит Огнева, чувствуя, как сил становится всё меньше с каждой секундой. Сильный яд, какой был только у Марка… Неужели он?..       Даже дышать трудно. Кажись, совсем через мгновение она перестанет это делать. Опустит руки, сдерживающие её от падения за счёт спинки дивана, закроет глаза, в которых мельтешат белые точки, что точно снежинки… Несут смерть и жуткий холод. Удары сердца замедляются, затихают… Совсем немного осталось. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Драгоций-младшая, но всё же слушается подругу. Шаг к двери, бесшумно открывает её, давая страху волю — по щекам начинают течь слёзы. Много-много лет назад её мать точно так же велела уйти, спрятаться, не высовываться, пока отец не придёт. В таких случаях надо слушаться, иначе… закончится всё больно и плохо. И она не хочет никого терять! Не хочет видеть печаль в своих и отцовских глазах, собирая осколки сердец по всей квартире! Снова… — Нет… — Василиса всё же медленно оседает на пол, ощущая, как больше ничего не может делать. Ни подняться, ни ободрительно-утвердительно улыбнуться. Лишь слабо прошептать: — Закрой глаза… Дорогая, ты… и Фэш… семья… — Ты тоже моя семья, — шепчет девчушка напоследок, уходя, а потом, спустя долгое время фантомной боли, холодных беззвёздных слёз, равнодушных молитв, слышатся ругательства. Вместе с ними приходит забвенная темнота, появляется шанс ускользнуть куда подальше от этого холода, беззвучных криков, и Василиса искренне этому рада.       Ведь тьма — лишь сигнал к началу спектакля…       Спустя некоторое время.       Тьма исчезает, тьма уходит под тихий звон и молчание, тьма клянётся не возвращаться, в отличие от Марка, который снова оказывается на пороге несвоего клана. Снова в спортивном зале, где так давно состоялась та драка… Снова с дурными вестями приходит — они остались одни, без всякой поддержки их горе-королевы. Ведь та мертва. Беспроигрышно и бесповоротно. Отравлена им же, обезличена смертью, оставлена всеми. Так ей и надо. Так ей и причитается-полагается.       Ляхтич зол — будущие подчинённые не хотят принимать его персону. На что они полагаются? Что он будет милосерден после такого приёма? Едва ли. Люди Марка должны знать порядок и строй, а здесь все равны… Вот наивные. Как они могли быть лучшими, как могли столько лет удерживаться на плаву? За счёт надежды на лучшее? Лучшее произошло, жаль, что не с ними. Главе «Братства смерти» приходится натянуть ядовитую ухмылку и криком весь зал обойти: — Всё происходит на законных основаниях. Синтия мертва, как и Василиса. Насколько мне известно, та не успела найти себе замену… Так буду ею я!       Огнева-младшая позволила им хоть что-то получить от жизни, напоминающей нечто прекрасное. Сказку. Мечту. Да, Огнежар редко появлялась в клане, проводя почти всё время с врагом, но зато они могли жить. Могли чувствовать себя полноценно, находя поводы для радости. И деньги получали от Василисы — почти всю зарплату она высылала им.       И разве так они ей отплатят за всё добро? Так ли должны верить тому, кто дрался против их лидера бесчестно? А как они простят то, что Марк пытался по младу лет сделать с Синтией? Такое не прощают. Такое не забывают. Особенно у тех, кто живёт лишь верой и правдой на осколках неправильной вселенной. Все помнят до деталей, всегда готовились отомстить.       Сейчас Ляхтич лишь дает им лишний способ действовать против себя.       Никто не рад ему, никто не хочет молчать — на пепельную голову, будто седую, сыпятся сотни коварных вопросов. Время тянется, шепчет о пощаде, плетётся. А надежда теплится — чувствуется душой, что кто-то их спасёт — рвётся вместе с криками наружу, рычит, злится. Они смогут одолеть Марка, если только… Один против нескольких… Если у него нет подкрепления за дверью. Если есть — шансы никак не равны.       Всему их учили королевы, что всегда были прекрасны, честны и яростны. Занять их место никто не достоин. Тем более такие змеи бескровные, продажные, самоуверенные. Те, кто мечется от огня до серого пламени, выбирая раз за разом сторону не ту. Сначала следователи, потом и чужой клан, такой лакомый беззащитный кусочек… Всё шло к этому. Давным-давно. От первой катастрофы до сегодняшнего дня. Раз за разом он проигрывал и…       Марк брезгливо морщится, понимая, что все против него настроены. Ладно. В этот раз он готов отступить, в следующий — снесёт это место до основания, заставив жителей страдать и почувствовать всю ярость… Потом они к нему вернутся, потом пожалеют, что отвергли его.       Тьма, нарушая собственные обещания, возвращается. Злоба растёт изнутри, но её сменяет удивление, стоит услышать средь гула: — И вы не дадите отпор этому придурку?       Все шокировано оборачиваются на внезапно возникшую посреди залу фигурку. Бледная, болезненная, Василиса выглядит так, словно из мёртвых воскресла всего секунду назад. Рыжие волосы потускнели, но боевая ухмылка не покидает губ. О да, Огнежар вернулась домой. В боевом облачении, готовая драться и отстаивать всё до конца. Её клан. Её семья. Её выбор, который поддержал Фэш, ради чего они здесь и оказались. В самом сердце несмолкающей бури…       Драгоций нападает на Маркуса, желая отомстить за попытку убить его Василису, но Рок останавливает брата. Отвлекает, ввязывая в новое противостояние с более слабым, но всё же коварным врагом. Он отступает, использует близстоящих людей как щиты, ухмыляясь с каждым ударом всё сильнее. Завязывается нешуточная драка, ведь Драгоциев учили одинаковым приёмам боя…       Диана, что всё время пряталась в тени, хватает Марка за руку и ведёт в сторону тайного хода. Они вместе безмолвно исчезают во мраке старых коридоров, пока остальные в панике смотрят то на драку братьев, то на восставшую Огневу. Та же старается помочь Фэшу и задержать отчаянного братца следователя, но Рок оказывается быстрее — уходит, кого-то толкнув и что-то непонятное крикнув вместо прощания. Одной проблемой меньше, но плохо то, что всё так получилось. Вместо тихого прихода и спокойного разговора — хаос, стекающая кровь по костяшкам, возгласы, шёпоты…       Пока Фэш спрашивает, кто пострадал, не нужна ли помощь, всё ли хорошо, Драгоций-младшая вбегает в залу и оглядывается по сторонам, едва не плача от счастья, не веря тому, что наконец они сменят тесную квартирку, где всё-всё напоминает о настоящей матери и их горе, на это великолепие, которое она успела изучить за пару минут борьбы и суматохи. Поэтому девчушка спешит спросить Василису: — Это наш новый дом, да? — Возможно, Захарра, — пожимает плечами Огнева, осматривая помещение. Было бы неплохо здесь сделать ремонт, да и деньги на это найдутся… — Если твой отец захочет остаться, тогда…       Фэш, в отличие от дочери, не рад тут быть. Но разве он пойдёт против желаний будущей жены, которая выросла здесь, и своего чада, что радостно говорит: — А мне здесь нравится!