Последняя реальность, где мы сможем быть вместе

      Город был огромен. Неоновые небоскрёбы устремлялись ввысь на многие мили, расцвечивая плотные графитовые облака бликами всех цветов радуги. Ночью здания походили на колонны, подпирающие сверкающий небосвод. Вокруг этих колонн роились летательные аппараты всевозможных форм и размеров. Город мерцал, гудел, непрерывно рос и ни на секунду не останавливался. Если кто-то и выпадал из этого бесконечного движения, то этого никто не замечал.       Существовало лишь одно относительно тихое место — ровная круглая площадка на самой окраине города, на границе с безжизненной тёмной пустыней. Посреди площадки диаметром в пару десятков шагов высился огромный голографический щит, мерцающий голубоватым светом. Он был бы прозрачным, как стекло, если бы его сверху донизу не туманили короткие надписи. Имена ушедших.       В бешеном ритме жизни неонового города не осталось места для кладбищ и скорби. Память утратила смысл — ведь она не приносила ни дохода, ни признания. Мало кто согласился бы тратить бесценное время на посещение мемориала, но один сумасшедший всё-таки нашёлся.       Он непозволительно медленно тащился по дорожке, слегка ссутулившись. Молодой, невысокий, отлично сложенный, с чёрными вьющимися волосами и бледным серьёзным лицом. Его красный плащ шуршал при ходьбе, а сапоги на толстой подошве почти неслышно пружинили о мостовую.       Приблизившись к мемориалу, человек вскинул голову и замер на несколько секунд. Взгляд следовал привычным маршрутом, отыскивая среди бесчисленных надписей ту самую, нужную. Ладонь в перчатке легла на холодную плиту. Лицо пришедшего исказилось от боли.        — Никогда не привыкну, что тебя больше нет рядом, — шёпотом выпалил он, и пальцы сжались в кулак. Казалось, человек в красном плаще вот-вот ударит по щиту, но он сдержался. Спустя пару мгновений рука безвольно повисла вдоль тела. Окинув надпись тоскливым взглядом, посетитель сгорбился ещё сильнее и побрёл прочь, шаркая ногами.       По другую сторону плиты раздался тихий голос, ответивший:        — Да. Я тоже.       Человек в плаще не услышал и не обернулся. В противном случае он увидел бы, как за полупрозрачным экраном прямо из воздуха проступают очертания двух фигур.       Зверь походил на волка — крупного, поджарого, с густой тёмной шерстью, в которой виднелись серебристые и ярко-голубые полосы. Человек же прятал лицо под маской и с ног до головы был закован в броню, наполовину скрытую длинным серым плащом с капюшоном. За его плечами виднелся большой походный рюкзак.       Но вот пришелец откинул капюшон. Маска исчезла будто сама собой. Любой, кто взглянул на него в этот момент, обнаружил бы странное сходство с тем, кто понуро отдалялся от мемориала: те же черты лица, большие глаза, упрямые губы, острый подбородок. Только это лицо покрывали старые шрамы, лоб между бровями и уголки губ прорезали глубокие складки, а в тёмной косе густо змеились седые пряди, сверкающие в отблесках далёких неоновых огней.       Кит провожал взглядом другого Кита. Возможно, его зовут вовсе и не Кит, но это неважно. Важно лишь то, что в этой реальности, как и во всех предыдущих, он непоправимо опоздал.       Он обошёл плиту и всмотрелся в блестящую поверхность. Нужная надпись нашлась без труда.       «Лео Санчез».       Просто имя. Ещё одно имя навсегда потерянной любви.       Кит медленно провёл по буквам указательным пальцем в перчатке, силясь почувствовать хоть что-то, кроме безмерной усталости. Не вышло.       Который это мир? Он давно сбился — после шестнадцати лет скитаний счёт идёт на тысячи. Даже ему самому сложно вообразить то чудовищное расстояние, которое пришлось преодолеть в поисках ответов, а их по-прежнему нет. И Лэнса тоже. Ни в одной из существующих реальностей.       Тяжесть на его плечах уже не похожа на тяжесть мёртвого тела — он давно отбросил навязчиво-циничную мысль о том, что таскает за собой груз мертвецов из всех возможных измерений. Теперь его ноша выражалась всего одним словом.       «Опять».       Опять остался ни с чем. Опять не нашёл выхода. Опять потерял Лэнса, даже не успев узнать его в этом мире.       Что-то ткнулось в запястье — Космо, по своему обыкновению, пытался поддержать друга. Без него Кит сдался бы гораздо раньше… и возможно, правильно бы сделал.        — Здесь его нет, — монотонно проговорил он, свыкаясь с этой мыслью. Пальцы утонули в густой шерсти на загривке Космо. Понятливый волк выгнул спину, и через мгновение Кит открыл глаза уже над облаками.       Стремительные флайеры продолжали сновать туда-сюда. Их владельцам не было ни малейшего дела до двух подозрительных силуэтов, внезапно появившихся на крыше небоскрёба. Здесь вообще никому ни до чего не было дела. Это и к лучшему.       Кит тяжело опустился на плитку, достал из рюкзака большой кусок мяса и протянул его Космо. Тот с урчанием вцепился в угощение. Сам Кит слишком устал, чтобы есть, поэтому растянулся на спине и уставился в небо, по привычке положив ладони под голову. До облаков, подпираемых столбами света, было рукой подать. Прежде Кит ненавидел искусственное освещение, заслоняющее первозданную тьму космоса, но с некоторых пор эта тьма вызывала у него тошноту. И без того не проходило дня, чтобы он не вспоминал вязкую черноту, клокочущую в горле Лэнса, его беспомощно протянутую руку и последний отчаянный взгляд…       «Ты не сможешь изменить то, что уже произошло. Аллура обладала исключительной силой — и пожертвовала собой, чтобы исправить ошибки прошлого. Никому из нас это неподвластно», — эхом пронёсся в его голове строгий голос Корана. Его тут же сменил другой голос, глубокий и мягкий: «Нам всем ужасно не хватает Лэнса, Кит. Но мы не хотим терять ещё и тебя. На поиски может уйти вечность. Ты уверен, что хочешь этого?»       Широ, как всегда, не отговаривал — лишь призывал задуматься. Но тогда Кит думал только об одном: он больше не сможет спать, не сможет есть и даже дышать, если не попытается что-то сделать. Найти Лэнса, найти способ спасти его или, по крайней мере, выяснить наверняка, что с ним случилось. Пуститься в путь по измерениям — безумная затея, но она выглядела единственным способом сбежать от всепоглощающей боли, которая раздирала Кита на куски.       Но вот он здесь. В очередной реальности без Лэнса. По-прежнему не знает, что делать дальше и куда идти. Как будто все эти шестнадцать лет топтался на одном месте…       Кит сел и машинально поправил на левом запястье широкий браслет. Над крохотными кнопками выступал тёмный камень размером с виноградину. Осколок кометы. Потрепался за годы странствий.        — Думаешь, ещё стоит пытаться?       Космо, расправившийся с остатками своего ужина, тихо фыркнул в ответ. Это могло означать что угодно. В любом случае, он предоставлял другу право решать самому.       Каким будет это решение? Ни следа, ни намёка на то, что они движутся в правильном направлении. Быть может, все усилия Кита были обречены на провал с самого начала. Как выяснить наверняка? Никак. Есть только два пути: сдаться или продолжать попытки вслепую.       Кит снова опустил глаза на браслет-трекер. Под камнем застенчиво поблёскивал ободок тусклого серебристого металла. Не только часть сложного устройства, но и привет из прошлой жизни. Жизни, в которой ещё оставалось место надежде.       В голове зазвучал ещё один голос, тихий и взволнованно дрожащий: «Вау, маллет, это… это мне? А твоё чувство юмора за эти годы не стало лучше. Если только ты не хочешь сказать, что… Ты серьёзно?..»       Серьёзно. И всегда было серьёзно.       Мотнув головой, Кит вскочил одним плавным прыжком — не таким стремительным, как в молодости, но всё же весьма быстрым.        — Нам пора, — отрывисто бросил он и вытянул руку в сторону. Космо поддел его ладонь головой, и оба провалились сквозь крышу.       Автоматизированная охранная система — очень удобное изобретение для незваных гостей вроде них. Она защитит здание от всевозможных видов взлома, но даже не пискнет, если ничего не взламывать. В такие моменты способность Космо к телепортации становится поистине бесценной.       Выпрямившись, Кит оглядел пустой зал со стеклянными стенами и галереями, уходящими вниз бесконечной спиралью. Нужное им помещение находилось в самом центре этой спирали, на дне прозрачного «колодца». Всего-то и дел — перемахнуть через перила и спрыгнуть вниз, что Кит и сделал.       Блестящие кольца уровней слились в сплошной поток. От бликов на перилах рябило в глазах, но Кит без тени сомнения летел в пропасть и подключил реактивную тягу лишь в самом конце пути. Падение замедлилось, и он уверенно приземлился на ноги. Космо неизменно возник за его спиной и одобрительно завилял хвостом.       Впереди был люк — гладкий, овальный, высотой больше самого Кита. Открывался он хитроумной цифровой комбинацией, которую почти нереально было подобрать наугад, но Кит несколько дней наведывался сюда невидимкой и успел достать всю необходимую информацию. Пара минут — и перед ними открылся длинный белый коридор.       Генератор стоял в самом конце. Учёные в этом мире наверняка дали ему своё название, но за время своего долгого путешествия Кит успел повидать тысячи подобных машин и не интересовался мелочами. Назначение у всех, даже недоработанных, в конечном итоге был одинаково: преодолеть сопротивление границ измерения и открыть проход в следующее. Они могли различаться принципом действия, но и их было не так уж много. Кит готов был поверить, что изучил все.       Аппарат в данном измерении представлял собой компактную капсулу с непрозрачной крышкой. Тесновато для двоих пассажиров, но Киту и Космо доводилось перебираться в другие реальности и более экзотичными способами. Осталось только включить машину и произвести предварительную настройку.       Пальцы Кита порхали по голографическому экрану. Космо уже запрыгнул в капсулу и поджидал друга в обитой мягким материалом нише, аккуратно обвернув лапы хвостом.       Наконец на мониторе возникли все нужные значения. Свет мигнул, и стены зала мелко завибрировали. Кит юркнул в капсулу и опустил тяжёлую крышку, прижавшись к пушистому боку Космо. На всякий случай опустил на лицо маску и накинул капюшон.       Запуск готов — остальное сделает трекер на запястье Кита. Осколок кометы выведет их в нужную точку параллельного измерения. Каким оно будет? Это давно уже не имеет значения.