Forever

      Первым делом после своего возвращения Кастиэль направился к Дину. Его сердце, разум и благодать подсказывали ему, что это было единственным верным решением.       Любил ли Дин его в ответ? Имело ли это значение? Потому что Кастиэль любил Дина. Вот, что было действительно важно.       Но все же он боялся. Боялся, что ему скажет Дин, а о чем умолчит.       И все же этот страх не мог ему помешать. В целой Вселенной не было ничего, что могло бы помешать ему вернуться к Дину.       Кастиэль вновь оказался на Земле и сразу направился в бункер, осязая, ощущая, чувствуя… Дина. Дин молился ему, и молитвы эти были без слов, они звучали внутри него как болезненные, пустые желания и нужды. Эхом они отражались от космоса, направляя Кастиэля точно к нему. И даже без молитв Кас нашел бы его. Это был Дин Винчестер, и в этой версии Вселенной Кастиэль всегда будет рядом с ним.       Когда Кастиэль нашел его, Дин спал в своей комнате, пустые бутылки из-под пива валялись рядом с кроватью.       Он стоял в темноте, но ангельская Благодать освещала мужчину, которого он любил.       Мужчину, которого он любил.       Как это вообще возможно?       Кастиэль был ангелом, небесным существом. Он не должен был чувствовать, не должен был даже принадлежать самому себе. Дин помог ему понять, насколько это было неверно, научил его тому, что Небеса на самом деле вовсе не были раем. Это было неправильно. Ангелы ошибались. Бог ошибался.       Кастиэль был ангелом, и он любил. Он любил свою семью, любил своих друзей, любил этого несчастного мужчину, который лежал в своей кровати и чьи мысли были такими громкими, будто сирена, яркими, как маяк — Кастиэль, Кастиэль…       Ангел приблизился и обхватил его лицо ладонями.       Дин не проснулся.       Благодать ангела озарила комнату бело-золотистым светом, проникая внутрь. Кас исцелил все, что смог. Он излечил алкогольное отравление, которое разложило ему печень и поджелудочную. Он вылечил похмелье и обезвоживание.       Дыхание Дина выровнялось, пот на его коже высох, он вздохнул. Это звучало почти умиротворенно. Почти. Но его сердце все еще ныло, а в душе не утихала боль.       Не зная, что делать дальше, но понимая, что Дин чисто из принципа пристрелил бы его, если Кас бы его не разбудил, ангел позаботился о том, чтобы избавить его от кошмаров, успокоил его.       Сцены смерти ангела вспышками мелькали в голове Дина, тот простонал, когда прикосновение Каса избавило его от них. Он сдвинулся, а Кастиэль просто продолжал держать его красивое лицо в своих ладонях, рассматривая веснушки, острые скулы, пухлые губы, слегка неровный нос, аккуратные брови. Совершенство. Каждая черта в нем была идеальной.       Сны Дина теперь напоминали нечто печальное, безрадостное, и Кастиэль едва ли мог предположить, что это было.       Но излечив и несколько утешив Дина, Кас теперь знал, что можно было не бояться его разбудить. Он знал, что должен был разбудить его.       Используя свои ангельские силы, Кастиэль зажег лампу на прикроватном столике. Ее золотистое сияние осветило Дина, и Кастиэль увидел в этом нечто возвышенное.       — Дин, — нежно прошептал Кастиэль, заглушая звуки его дыхания. — Дин.       Он поглаживал его лицо, пропуская волосы сквозь пальцы, ангела совсем не беспокоило, что они были липкими и маслянистыми от засохшего пота. Это был Дин. Он никогда не отталкивал Кастиэля тем, насколько он человек, насколько реален, насколько живой.       Быть человеком — то, чего Кас хотел в подобные моменты. Но тогда существовал риск умереть раньше Дина… снова. В очередной раз заставлять Дина страдать. И Кастиэль не знал, что бы он сделал, если бы Дин умер раньше него, и все, что ему оставалось бы — это жить и стареть. Что же в этом случае было бы верным решением? Существовало ли оно вообще?       Любовь, сказал он себе. Доверься своей любви.       Все сомнения улетучились, сменившись нежной заботой, когда Дин зашевелился.       — М-м?       — Дин, я здесь.       — Кас, — пробормотал Дин. — Кас…       — Да, это я. Все хорошо. Ты можешь просыпаться.       — Хм-м?       Глаза Дина медленно открылись. Они были полны сна, слегка остекленевшими, все еще погруженными в глубокие ласки тихой усталости. Дрема медленно улетучивалась, Дин несколько раз моргнул, отгоняя ее прочь. Его грудь резко вздымалась от тяжелого дыхания. Его челюсти сжались, глаза расширились, раздулись ноздри.       Кастиэль думал, что не сможет дышать, когда вновь увидит эти глаза, но на самом деле воздуха будто было слишком мало. Отчаянные вдохи и выдохи все поднимали и опускали его плечи, он в ожидании смотрел на Дина.       Глаза Дина наполнились слезами, в горле жгло, из-за чего он тяжело сглатывал.       Прежде чем он успел заплакать, Кас сжал его в объятиях. Его друг, его семья, его любовь висела тряпичной куклой в руках ангела. Он все не мог поверить.       Внезапно Дин стиснул Каса в объятиях так, как его никогда не сжимали раньше. Они притягивали друг друга все ближе, пока Кас не оказался верхом на Дине, обхватив его ногами. Они оба плакали, их одежда намокла от слез. Кас уткнулся лицом в плечо Дина, вдыхая его жизнь, его тепло, все, связанное с ним. Дин, казалось, делал то же самое. Он был напряжен и заметно дрожал.       — Дин? — спросил Кастиэль.       — О боже, — бормотал Дин. — О боже.       Затем Дин слегка отстранился и толкнул Каса в грудь, не слишком сильно, а просто чтобы показать, как он расстроен.       Слезы текли из его покрасневших глаз, когда он оглядывал ангела.       — Никогда так больше, блять, не делай, — сказал Дин. — Никогда. Ты меня слышишь? Кас, я… Кас, я сходил с ума. Я думал, я думал… как этот ангел мог… полюбить меня? Я… я думал, что ты не способен на это, или ты просто не понимаешь, как. И я… наверное, я все еще не понимаю. Но блять, Кас, ты херово прощаешься. Мне было так больно, старик. Так больно.       — Я знаю. Мне очень жаль, Дин.       — Не говори, что тебе жаль.       — Тогда что ты хочешь, чтобы я сказал?       Губы Дина задрожали, рот приоткрылся. Он шумно сглотнул. В комнате повисло тяжелое напряжение.       — Скажи это снова, — попросил Дин, его голос звучал совсем по-детски. — Пожалуйста, скажи это еще раз. Скажи…       — Я люблю тебя, — легко закончил Кас.       Дин рыдал, прижимаясь к нему. Кастиэль придерживал его, поглаживая спину, плечи, лаская шею, перебирая пальцами волосы.       Его руки блуждали сами по себе, желая прочувствовать его целиком, зная, что перед ним тот самый человек, которого выбрало его сердце. Он хотел, чтобы Дин понял, что ангел действительно его любит. Не было пути назад, ничего отменить уже было нельзя.       Дин сжал его так сильно, что Кас подумал, будто слышит хруст собственных ребер, из его легких словно вышел весь воздух. И Кастиэль был без ума от этого. Он обожал, когда его так обнимали, когда его прижимал к себе Дин Винчестер.       — К-Кас… Кас, я тоже тебя люблю.       Пальцы ангела вцепились в зеленую хенли* Дина, и он сильнее обхватил его бедрами. Если бы он мог, то держал бы так этого прекрасного человека вечность.       — Господи, я… я не знал, как это сказать. Я не знал, что вообще могу это произнести. А потом ты… А потом ты, Кас…       — Все хорошо. Я с тобой, Дин.       — О боже.       Кас сдвинулся и уложил Дина обратно на кровать. Ангелу нужно было показать ему, дать знать, что все нормально. Все было хорошо. Дину было позволено любить. Та боль, которую он держал в себе с раннего возраста, должна отступить. От нее можно было избавиться.       Дин дрожал под ним, в восхищении смотрел на Каса снизу вверх, смаргивая слезы. Он громко сглотнул.       — Кас.       Кас уже снял плащ и пиджак и теперь работал над галстуком. Дыхание Дина сбилось, стало тяжелым и частым.       — Мы и правда…?       — А ты этого хочешь?       — Кас, я никогда не хотел ничего сильнее.       Дин приподнялся, и их губы встретились. Поцелуй не был нежным. Да и как он мог таким быть, когда они любили и теряли все двенадцать лет? Когда Кастиэль восстал против небес, отвернулся от тех, кого считал семьей, когда он отдал бы ради этого мужчины все? Когда Дина использовали, пытали, бросали в одиночестве?       Когда их губы наконец встретились, свет в комнате Дина ярко вспыхнул, электричество в лампочках заискрилось. Кастиэль пытался не взорвать их. Но не вышло. Лопнули лампы и в коридорах, и в библиотеке, и в зале.       Вокруг них все рушилось, но сейчас имели значение только их соприкасающиеся губы. Кастиэль услышал щелчок и затем жужжание, когда включился резервный источник энергии, озарив коридоры красным. Это было не важно. Они целовались так, будто пытались слиться воедино, стать одним целым. Кровь разгоняла по телу отчаянное, страстное желание, согревающее сердце и душу. Это было самой правильной вещью на свете.       Дин стонал, его ладони блуждали по телу Каса. Его пылкий, жаркий настрой окончательно превратился в чистое отчаяние. И он выглядел так, будто знал, что сейчас ангелу все дозволено. Кас мог делать с ним все, что угодно.       Их губы идеально подходили друг другу, Кастиэль чувствовал себя так, будто впервые целовал другое создание. Дыхание Дина отдавало теплом, а его губы были со вкусом пива, нежные и желанные. А когда они начали посасывать, кусать, облизывать друг друга, Кас заметил, как стонет сам, не в состоянии отстраниться.       Ангел уже пожалел, что не объявился сразу голым. Так все было бы гораздо проще. Да и не то чтобы Дин раньше не видел его обнаженным. И сам Кас знал, как выглядит Дин. Ему была знакома каждая его частичка, начиная с костного мозга и заканчивая кровяными клетками, он знал все его самые сокровенные места. Кастиэль знал тело Дина, но сейчас, трогая его, ангел изучал его с совершенно иной стороны.       Он полностью тонул в его вкусе, касаниях, запахе, его горячее нутро словно повторяло: Дин, Дин, Дин, Дин…       Кас прикусил нижнюю губу Дина, потянув за нее, пососав, сжав зубами.       Дин приподнялся, и Кас замер, ощутив, как нечто твердое уперлось ему в бедро.       Дин резко отстранился.       Его большие растерянные глаза были наполнены ужасом.       — П… прости.       — Не надо. Не смей извиняться за свои желания, Дин Винчестер. Я не потерплю этого, — прорычал Кастиэль, притянув его обратно и продолжив раздеваться.       — Кас…       Кастиэль снял галстук, весь измятый стараниями Дина. Его губы полыхали от переизбытка ощущений, а глубоко внутри все переворачивалось. Дин наблюдал за обнажающимся ангелом, чувственно сжимая и царапая его бедра.       Когда Кастиэль расстегнул последнюю пуговицу на рубашке, Дин протянул руку, проводя пальцами по его животу и груди.       — Это все по-настоящему? — спросил Дин.       — Я задаюсь тем же вопросом, — честно произнес Кас.       Прикосновение Дина отдалось внутри него болью и возбуждением, заставив кровь прилить вниз живота.       Его соски были невероятно чувствительными, они выпирали сквозь натирающую их белую ткань, а внизу, где он касался Дина, ангел был как никогда тверд. И это вовсе не казалось странным. Вне всяких сомнений, все было так, как и должно быть.       Кастиэль непроизвольно вжался в него. Дин охнул, сдавив его бедро.       — Ладно, твою ж мать. Это все по-настоящему.       Они рассмеялись, и смех Дина казался самым прекрасным звуком во всей Вселенной.       Кастиэль скинул рубашку и принялся за ремень. Он скользил на нем, восседая сверху, Дин же приподнимал бедра ему навстречу. Их движения были чувственными, размеренными. Дин вздрогнул, значительный размер ангела обжигал даже через одежду.       Дин наконец уселся и стянул футболку, и снова они продолжили целоваться, касаться друг друга. Их рты исследовали все, что только можно, и Кас обрадовался, когда ему удалось уложить Дина обратно на кровать, он навис над ним, втянув его сосок губами.       Дин крепко обхватил его ногами, зафиксировав мускулистыми бедрами, поймав его в плен. Он уже давно захватил ангела в плен. И тот останется в нем навечно. Этого он хотел, в этом нуждался, этого заслуживал. И любил.       Потребовалось приложить усилия, чтобы отстраниться, но Кастиэлю нужно было избавиться от остатков одежды. Ему нужно было чувствовать Дина всей кожей, познавая силу его прикосновений, приносящих успокоение.       Дин воспользовался возможностью и тоже сбросил с себя одежду. Он уставился на Кастиэля, стоя прямо перед ним. Его пылающие зеленые глаза застилало желание, которое словно поглотило все его существо. А в самом центре этого вожделения были сказанные им слова: я тоже люблю тебя.       Дин облизнул опухшие от поцелуев губы, Кас повторил за ним.       В воздухе повис вопрос: «Что нам теперь делать?»       Кастиэль уже обнажил Дину свое сердце, свою Благодать. Выбор теперь был за Дином.       Любовь всей его жизни оглядела его с головы до ног. По его телу пробежала дрожь, Дин издал тихий, наполненный желанием звук. Затем он тихо присвистнул.       — Вау, я был таким идиотом, — признался Дин. — Все это время я думал… думал, что ты не… что ты не мог… испытывать то, что чувствовал я. А теперь ты здесь, и вот, — Дин расплывчато указал в область между ног Кастиэля, и тот рассмеялся. — Бля, чувак, и у тебя всегда был такой большой?       Кастиэль не мог перестать смеяться, широко улыбаясь, он упал в объятия Дина, который рассмеялся в ответ.       Дин оттолкнул Каса в молчаливой просьбе позволить ему совершить задуманное. Сразу после этого он опустился на колени.       Кастиэль проскулил.       — Ты не обязан это делать, — сказал он.       — Ты шутишь? Я мечтал об этом, думал об этом… Кас, я так долго этого хотел.       — И тебя не смущали такие мысли?       — Не задавай глупых вопросов. Я сказал слово на букву л.       — Люблю?       — Люблю.       — И ты…       — Заткнись.       Дин обхватил руками член ангела и взял его в рот. Кастиэль постарался сдержать возглас, пытался не цепляться за Дина так, будто в мире существовал только он один. Но не вышло. Ох, совсем не вышло. Как только он вскрикнул, вспомнил о Сэме, и его Благодать накрыла комнату Дина одеялом. Сэму еще рановато знать о таком, а особенно все это слышать.       Член Кастиэля дернулся, и он почувствовал, как из него выделилась смазка, ощутив жар, пронизывающий его от головки до самых яиц.       Дин облизал головку, лаская языком щелку, словно пытался пробраться внутрь. Кас просто стонал, его ноги дрожали. Он восхищенно взглянул на Дина, осознавая, что мужчина испытывает к нему то же, что и ангел.       — Я… Я думал, что никогда не смогу тебя заполучить, — сказал ему Кастиэль.       Дин лизнул уздечку, своими осторожными движениями вызывая у Каса искорки перед глазами. Затем он полностью вобрал его в рот, и Кас понятия не имел, как он там поместился. Это было восьмое чудо света. Смотреть, как Дин сосет его, чувствовать невыносимый жар влажного рта. Зубы коснулись кожи, от чего Кас едва не кончил.       — Часть меня… — Дин начал двигать головой. — Часть меня все еще не может поверить.       Дин, являясь человеком дела, а не слова, взял его яички в руку, сжав и слегка оттянув.       Этого было достаточно, чтобы Кас крепко схватился за голову Дина и толкнулся в него.       И Дин позволил ему это. Он позволил ему входить все глубже и глубже, пока тот не коснулся задней стенки его горла, и ангел почувствовал, как Дин судорожно подавился. Кас попытался отодвинуться, не желая ему навредить, но Дин обхватил его бедра, не давая отстраниться. Слюна капала изо рта Дина. Для Каса сейчас имели значение только эти очаровательные розовые губы вокруг члена ангела, заставляющие Кастиэля непроизвольно толкаться внутрь. Глаза Дина слезились, но он сжал его задницу, подтягивая к себе.       — Дин… — простонал Кастиэль.       Дин смял его ягодицы и отстранился.       Дин в чистом экстазе посмотрел на Каса, он тяжело дышал, слюна капала с подбородка.       — Кас, ты мне нужен.       — Я знаю.       — Нет, ты мне нужен. Пожалуйста… Пожалуйста, прошу. Делай со мной все, что хочешь. Используй меня. Сделай мне больно. Покажи все, что ты чувствуешь.       И Кастиэль не стал спорить. Он не стал говорить Дину, что никогда бы не навредил ему, потому что знал, что тому нравится подобное в сексе. Когда он слышал о БДСМ, ангел никогда особо этого не понимал, но он попробует ради Дина. Эта мысль показалась ему заманчивой.       — Пожалуйста… — прохныкал Дин.       — Если ты уверен.       Дин воодушевленно закивал с приоткрытым ртом. Он приблизился к ангелу, сжимая его бедра до тех пор, пока Кас не охнул.       — Пожалуйста.       — Тогда будь хорошим мальчиком и открой рот пошире, — приказал Кас.       Тон его голоса заставил Дина застонать, и Кас резко толкнулся в его рот.       Поначалу Кастиэль нервничал, не зная, правильно ли он поступает, не желая причинить Дину неудобства или сделать ему больно. Но затем все пошло как по маслу. Он любил Дина. Касу было необходимо, чтобы он это знал, чтобы он это ощущал. Он хотел, чтобы Дин почувствовал себя счастливым, защищенным, желанным и удовлетворенным. Кастиэлю нужно было лишь это — настолько погрузиться в Дина, чтобы они оба не понимали, где заканчивается один и начинается второй.       Кастиэль вдруг осознал, что толкается в него в бешеном темпе. Изо рта Дина вырывались непристойные звуки, разжигающие огненные искры по всему его позвоночнику, они просачивались внутрь, достигая глубины души. Ему все было мало, а Дин хныкал в тщетных попытках себя ублажить, руками отчаянно цепляясь за него.       Дин, наконец, подал Касу сигнал отстраниться, уперевшись ему в бедра. Освободившись, Дин рухнул на кровать.       Его ладони оставили красные следы на чувствительной коже Кастиэля, и тот чуть не завалился на него сверху.       — Я хочу тебя, — задыхаясь, сказал ему Дин.       Его лицо было влажным от слез и слюны. Его вид вызывал истинное наслаждение. Он выглядел абсолютно готовым. Готовым для него, для чего угодно.       — Хочу тебя попробовать, — уточнил Дин.       Кастиэль приподнял одну бровь, и Дин шумно выдохнул.       — Ты только что это сделал, — произнес Кас.       — Этого мало.       Дин тут же поднялся и толкнул ангела в плечо, сбив его с ног и заставив потерять равновесие. Кас упал, и Дин сразу оказался сверху, разведя его ноги в стороны.       Его сильные мозолистые руки с неким восхищением обхватили его член. Дин покрывал его поцелуями, лаская языком все ниже и ниже. Кас непроизвольно сильнее раздвинул ноги, и комнату сотряс стон ангела, когда язык Дина нашел чувствительное кольцо мышц. Дыхание его возлюбленного согревало кожу, он все работал языком, и Кастиэль никогда не испытывал ничего подобного. Его ослепила вспышка белого света, ангела накрыла волна чистого, неподдельного удовольствия. Так вот что означает «быть под кайфом»?       Кас решил, что так оно и есть.       Дин втянул губами нежную кожу, плюнул. Облизал, издав короткий стон.       — Боже, я хочу тебя всего, — приглушенно выдохнул Дин. — Охренеть, какой же ты вкусный.       А затем Дин просунул в ангела один палец. Кас, постанывая, принялся насаживаться на его руку.       Ощущение было довольно необычным, немного неприятным, но таким человеческим. Это было прекрасно.       Дин плавно подвигал в нем пальцем, а затем аккуратно, с нежностью добавил еще один.       — Дин… — выдавил Кас. — Ох, как же это приятно.       — Ага, не то слово, да?       Его дерзкая решительность возвращалась. Дин развел в нем пальцы, от чего внутри у Каса все перевернулось, отдалось тянущей болью.       Кончики длинных пальцев Дина затронули в нем что-то, вызвавшее внутри ангела целый взрыв чувств. Кас зарычал, его член дергался и пульсировал. Дин поцеловал его у самого основания, втянув яички в рот, продолжая разрабатывать его до тех пор, пока в голове ангела не осталось никаких мыслей.       Ему нужно было больше, еще больше Дина.       Одного резкого нажатия хватило, чтобы Кастиэль снова зарычал, сбросив с себя Дина. Кас схватил его, не давая упасть, и прижал к себе, положив ладонь ему на затылок. Ангел поцеловал его. Дин целовал его в ответ. Они терлись друг о друга, и Кастиэль вдруг понял, что еще совсем не прикасался к Дину. Кас швырнул Дина обратно на кровать и, прежде чем тот успел что-то сказать, уселся на нем сверху. Раздвинув его ноги, ангел улегся между ними и взял в рот его длинный толстый член.       В Дине сочетались все лучшие людские качества, в нем было все, что Кастиэля восхищало в человеке. Все, чего он хотел от жизни. Пьянящий мускусный аромат Дина окружал его, доводил до эйфории, вызывал чувственные покалывания. Как только Кас взял в рот его член, пропихнув его в горло, по телу разлилось пульсирующее жаркое наслаждение.       Дин едва ли не плакал, вцепившись пальцами в волосы ангела, сдавливая его бедрами.       Кастиэля это не беспокоило, ему нравилось, как ноги мужчины сжимали челюсть, обхватывали шею. К тому же он был слишком занят изучением тела Дина, тела, которое теперь всецело принадлежало ангелу.       Кас позволил Дину толкнуться в него, желая почувствовать его полностью.       Как только его член целиком оказался во рту Каса, Дин содрогнулся, хрипло выдохнув.       — Как…?       Кастиэль принялся энергично ему отсасывать. Дин прикусил губу, запрокинув голову назад. Ангел делал это во имя любви и человечества, сосал ему так, как Дин этого заслуживал. Божественно горячий и твердый член Дина пульсировал и подергивался. Человеческое тело было таким великолепным, удивительным, настоящим произведением искусства. То, на что оно было способно, каким было отзывчивым…       — Охуеть, твою мать. Кас, подожди. Прекрати. Я сейчас… сейчас кончу.       Кас отстранился, пылким взглядом оглядев тяжело дышащего Дина, его откинутую назад голову, приоткрытый рот, припухшие губы.       — Я думал, что на это и рассчитано.       Грудь Дина тяжело вздымалась, он громко сглотнул. Он приподнял голову, чтобы взглянуть на Каса, и погладил его кончиками пальцев. Кастиэль коснулся его кожи, обтягивающей рельефные мышцы, поднявшись выше, задел его мягкий живот, любя каждую его частичку, даже если для кого-то он не был идеальным. Неправда. Он был настоящим. Все тело Дина было настоящим.       — И еще я тоже хочу тебя попробовать, — продолжил Кас.       — Уверен?       Кастиэль приподнял одну бровь, глядя на него, и Дин резко выдохнул:       — Забудь, что я сказал. Отсоси мне. Сейчас же.       Кастиэль послушался. Прервавшись, он лизнул вход, затем плюнул на него и смочил пальцы слюной. Дин кончил сразу, как только Кас с легкостью нашел его простату и грубо, с силой на нее надавил. Он излился глубоко в горло ангела и сжал его, не желая отпускать.       Кастиэль теперь и сам не знал, как его отпустить.       Внутри него все сильнее разгоралось желание, когда он почувствовал, как член Дина подрагивает, опустошаясь ему в рот, как мышцы плотно сжимают его пальцы. Обхватывающие его ноги сильно дрожали, Дин резкими, рваными движениями толкался ему в рот.       Он шумно выдохнул, будто избавляясь от всей этой боли, которую они чувствовали вместе. Когда Дин слегка погладил его по голове, Кас понял, что пора отстраниться.       — Ты в порядке? — спросил Кастиэль.       Запыхавшийся Дин сглотнул и кивнул.       Взгляд Каса скользнул по мокрому от пота мужчине, по щеке которого побежала слеза. Кастиэль заинтересованно взобрался на него и улегся сверху, чтобы стереть соленую влагу с его лица.       — Прости, — снова извинился Дин.       — Дин, хочешь узнать, что будет, если ты продолжишь просить прощения без причины? — прорычал Кастиэль, его внезапно разозлило, как Дин смущался, извиняясь за то, кем является.       Никогда. Дин Винчестер никогда не должен был этого делать.       После сказанных им слов и их последствий в виде чистого желания, отобразившегося на лице Дина, в голове у Каса не оставалось ни одной мысли. Кастиэль был так близко знаком с его телом еще с тех пор, как крепко схватил его и избавил от вечных мук, что прекрасно знал, что нужно сделать. Он с легкостью закинул ногу Дина себе на плечо, надавив на проход.       Дин издавал невнятные звуки, полные мольбы. Чувствуя жар его тела, Кастиэль терялся от нахлынувших ощущений.       Он начал в него входить.       Дин прорычал, вцепившись в него пальцами. Он изогнулся под невероятным углом, чтобы притянуть Каса к себе и укусить его. Дин впился зубами ему в подбородок, и Кастиэль начал плавно толкаться в него, давая телу привыкнуть. Мышцы растягивались вокруг него, однако он все еще был очень узким.       Он был таким горячим, таким нежным, и Кастиэль почти перестал задаваться вопросом, как Дин выдерживает все это без какой-либо смазки.       Дин, будто прочитав его мысли, подмигнул ему, словно говоря: Кас, детка, я могу вытерпеть что угодно. Я и не такое выдерживал.       Кас не был грубым. Он был настолько аккуратным и ласковым, насколько это было возможно, хотя внутри все горело желанием резко ему вставить, чтобы Дин закричал. Помогло то, что его член был все еще влажным от слюны Дина, его тело словно принимало ангела в себя. Дин всецело доверился ему, отдался ему так, как не мог себе даже представить.       Кастиэль вошел до самого основания, заполнив его целиком, прижался к нему всем телом. Его яйца касались задницы Дина.       Дин едва дышал.       Кастиэль был уверен, что сам не дышит уже целую минуту.       — Так хорошо? — спросил Кас.       — Так идеально.       Кас подался назад. И Дин, дрожа от переизбытка ощущений, принялся насаживаться на его член, стоило ангелу снова начать двигаться вперед.       Он не мог связно мыслить, когда Дин так принимал его, удерживал внутри, показывая, насколько между ними все по-настоящему.       Кастиэлю все не хватало Дина. Он наслаждался им, оставляя укусы по всему телу.       Его член так изнывал от возбуждения, что готов был взорваться. Он был невероятно твердым. Как и член самого Дина.       Кастиэль чувствовал подступающие слезы с каждым резким толчком. Тело Дина окутывало его, будто приглашая ангела внутрь.       Оно кричало, умоляло каждой частичкой чувственной энергии, которой оно обладало. Дин был крепким и податливым, поэтому, когда Кас выскользнул из него, они с легкостью нашли новую позу.       Кастиэль оказался позади Дина, стоящего в коленно-локтевой позе.       С их губ срывались извинения, мольбы, слова поощрения.       Кастиэль вбивался в него так жестко, как только мог. Дин продолжал просить еще, еще, еще.       И он дал ему больше.       Он отдал ему все.       Когда Кастиэль положил Дина набок и приподнял его ногу, чтобы снова войти в него, тот вцепился в его руку так, словно только она поддерживала в нем жизнь.       Член Дина увеличился, нежная головка была красной. И его яйца были тяжелыми, наполненными спермой, и все это только для Кастиэля. Он опустил взгляд ниже, увидев, как Дин сжимается вокруг него, пока ангел все еще был внутри. Кожа, обхватывающая член Каса, была покрасневшей, немного болезненной. С интересом Кастиэль надавил чуть выше, прямо под его яичками.       Дин прикусил нижнюю губу, крепко зажмурившись и втянув воздух. Кас мог достать до его простаты и таким способом, хотя его член и так уже сильно давил на нее. Он медленно двигался в нем, оставаясь максимально глубоко внутри.       Пальцы ангела продолжали поглаживать его, и Дин вот-вот готов был кончить. Кас пока не намерен был ему этого позволить. Не сейчас. Он просто не мог. Не тогда, когда Дин лежит под ним весь такой прекрасный, такой восхитительный, что Кастиэль готов был пожертвовать чем угодно, если бы от него потребовалось.       Ради этого мужчины он пал, ради него предал свою армию.       Ни одна армия не могла сравниться с благородством и могуществом Дина Винчестера.       В конце концов он уже пожертвовал собой ради него. Он спас Дина.       Ощущать Дина, чувствовать его до невозможности близко, видеть его безудержное отчаяние… Этого было достаточно, чтобы спасти Кастиэля.       Кастиэль… Кастиэль был любим. Он не мог поверить в нечто настолько сокрушительное, поэтому сделал с этим что смог, занявшись с Дином неистовой любовью.       Это был не просто секс.       Это было нечто большее.       Это была любовь. Любовь во всех ее проявлениях: жестокая, мягкая, нежная, заботливая, желанная, отчаянная, яростная.       Кастиэль гортанно всхлипнул, его тело будто готово было взорваться. Его переполнило удовольствие, оставляющее после себя ноющее давление в яичках. Ощущение пронзило его от кончиков пальцев через все тело, пока не достигло головки его члена, пульсируя и дрожа. В этот момент был важен лишь Дин, жар его кожи, его запах. У них впереди еще столько всего, что можно попробовать, что нужно попробовать, столько разных поз, столько способов получить удовольствие.       Кожа.       Жар.       Тепло.       Теснота.       Дин.       Дин.       Кастиэль растворялся в нем, трахая его изо всех сил.       Дин, Дин, Дин…       Его имя срывалось с его уст как песня, как молитва:       — Дин!       Дин с Кастиэлем стали частью неразрывного целого, и приоткрытые губы мужчины покинул самый прекрасный стон. Он перешел в резкий крик, и Дин непроизвольно сжался, кончая во второй раз. Влажно, липко, но при этом очаровательно. Для Каса это было в новинку, он не хотел, чтобы все заканчивалось. Разве подобное может стать обыденным? Он надеялся, что нет, хотел, чтобы каждый раз был как первый. Он надеялся, что всегда будет вот так желать Дина, обладать им.       Их тела синхронно двигались, сжимались и толкались друг в друга. Неистовые вздохи сливались воедино, голоса смешивались.       Дин принадлежал Кастиэлю.       Кастиэль принадлежал Дину.       Кастиэль не почувствовал разочарования, когда закончил изливаться в Дина. Он ощущал лишь уютное тепло и невесомое удовлетворение.       Но это еще не все.       Кастиэль принялся оставлять поцелуи по телу Дина, спускаясь ниже и заставляя его постанывать.       — Что ты делаешь? — поинтересовался Дин.       — Мне нужно привести тебя в порядок.       Дин позволил ему. Он умолял его.       Когда Кастиэль закончил, в довершение довольно облизнув губы, он лег позади Дина, притянув его к себе. Тот прижался к нему спиной и сонно вздохнул.       — Прости, что разбудил.       — Ты придурок.       Кас улыбнулся.       — Я рад, что ты здесь, Кас. Правда рад. И это было… Это было потрясно. Ты был мне нужен. Ты мне сейчас нужен. Я люблю тебя. Кас, я люблю тебя. Люблю тебя… — бормотал Дин, ему, похоже, захотелось немного поболтать.       — Я тоже тебя люблю.       На лице Дина появилась ухмылка, словно он собирался сказать да что ты говоришь, но затем она исчезла. Его клонило в сон. Он вздрогнул, и Кас прижался к нему всем телом.       — Когда я проснусь, ты все еще будешь здесь?       Кастиэль тронул губами затылок Дина, своим прикосновением избавляя его от страхов, отгоняя свои собственные.       — Ты изменил меня, — ответил Кастиэль. — Обратного пути нет. Я здесь, Дин. Я рядом. И я буду оставаться с тобой столько, сколько ты захочешь.       — Всегда? — спросил Дин, прежде чем зевнуть.       — Всегда.       Значит, так оно и будет.