Обещанный танец

      Букет из нежных незабудок и чайных роз мелко подрагивал в руках, а конструкция из шелковых лент и белого пера, экстравагантным образом окольцевавшая голову, казалось, грозила вот-вот сползти.       — Милая, не стоит так нервничать, - раздался успокаивающий голос и Розалинд поправила несуществующую складочку на моем плече. – Еще минута и ты рухнешь в обморок.       — Я чувствую себя неловко, - ответила я, ощущая, как кровь приливает к щекам, как краснеют уши и кончик носа. – Ты тоже нервничала на своем первом балу? Волновалась?       Розалинд гордо вскинула подбородок. Темные глаза блеснули азартом и неугасающим величием, которые так восхищали меня в тёте. Роуз рано вышла замуж, но зато удачно и, бесспорно, по любви. Ради Майкла Пирсона она отказалась от титула, но зато вверила свою судьбу в руки мужчины, готового осыпать ее дорогу лепестками роз и бриллиантами.       — Я знала чего стою. И уж точно знала, что не произведу должного впечатления на Короля, если буду выглядеть зашуганным котенком в изысканном бальном платье, - ответила она, ухмыльнувшись.       Я была уверена, что на своем балу дебютанток, Роуз сияла ярче бриллиантов, что сверкали на королевских регалиях. В тот день много лет назад ее сопровождала мать, и отец был рядом, чтобы выказать крупицу скупой, чисто мужской, поддержки. Мой первый выход в свет – бал дебютирующих леди – происходит в сопровождении тёти и дяди, которые взяли на себя все хлопоты по выводу меня в высший свет. Мое платье было сшито на заказ у лучшего лондонского мастера и сидело превосходно; прическа, туфли и даже очаровательный букет – приобретено за их счет, лишь с одной целью – преподнести меня обществу, как лакомый кусочек.       — Миссис Пирсон представляет леди Шарлотту Бэнкс, - звучным голосом известили в бальной зале.       Роуз бодро подмигнула мне и мы вошли в раскрытые двухстворчатые двери, обитые бархатом, с золотыми вензелями по краям и королевской эмблемой посредине.       Перед глазами стелился туман или это был отблеск сотен свечей. Мой взгляд цеплялся за каждую складочку красного ковра, по которому мы шли. Остановившись, я склонилась в низком реверанса. Немного охрипший, но приятный, мужской голос приветствовал нас. Это был Георг V.       — Я помню вас малюткой и вот теперь вы дебютировали на своем первом балу, - я взглянула на мужчину, сидящего на троне, и сердце верной подданной королевской семьи возбуждено сжалось.       — Благодарю, Ваше Величество, - сказала я на выдохе, с восхищением глядя на Короля и Королеву, что сидела подле него. Фиалковое платье невероятным образом оттеняло ее голубые глаза. Она ласково кивнула мне.       — Ваш отец должен гордиться вами, мисс Шарлотта, - продолжал монарх с теплой, отеческой улыбкой. – Его дипломатическая работа в Бомбее послужит на благо Англии.       Я благодарно опустила голову, сделав еще один реверанс. Его Высочество сказал пару фраз Розалинд и после этого мы сделали обратный ход, но в этот раз в бальной зал, куда направлялись все представленные молодые леди и где нас уже дожидался Майкл Пирсон.       — Поздравь ее, дорогой. Наша Лотти произвела самое приятное впечатление на Короля и мне сказали, что Королева была в восторге от ее скромной манеры.       — А все по тому, что наша малышка Лотти само очарование!       Я бы непременно залилась краской смущения, если бы мои щеки и без того не пылали румянцем. Первый мандраж и шок от произошедшего миновали. Сердце более не колотилось в неустанном, рваном ритме. Но я еще не успела прийти в себя.       — Я так боялась, - выдохнула я с внезапным облегчением, точно лишь теперь в мои легкие стал поступать кислород.       — Тем не менее, ты была великолепна, дорогая, - возразила Розалинд. Я улыбнулась, оглядев зал, – с этого момента моя жизнь менялась, а сама я прошла Рубикон и готова была попрощаться с детством.       Вечером того же дня, находясь в наилучшем настроении, я вместе с дядей и тетей приветствовала гостей. По-летнему теплый воздух томно звенел стрекотанием сверчков; сладкие ароматы цветов, подобно угасающей мелодии скрипки, разливались на всю округу, дурманя воображение.       Лакей открыл дверцу автомобиля, когда очередной экипаж остановился перед входом. В тот же миг меня посетила внезапная вспышка, подобно дежавю.       — Рэймонд, друг мой! – дядя решительно выступил вперед, протягивая руку гостю.       Мужчины обменялись рукопожатиями и лишь тогда я заметила за спиной Рэймонда женщину, что улыбалась Майклу. Ее светлое лицо казалось бледнее на фоне закатного неба и копны темных волос, убранных в высокую прическу.       — Клэр, рад видеть вас! Спасибо, что нашли время, чтобы навестить нас.       — Как мы могли пропустить такое, - восхитилась женщина, которую дядя представил, как Клэр, обратившись уже ко мне. – Маленькая Лотти стала настоящей леди. Поздравляю, дорогая.       В памяти всплыли размытые картинки семилетней давности, когда я знатно резвилась на свадьбе молодого маркиза Солсбери Рэймонда Джеймса Смита с дочерью виконта Барроу Кларисс. Тогда мне только исполнилось одиннадцать, мы вместе с родителями приехали погостить к тете с дядей. В то же время ближайший друг Майкла объявил о помолвке и нас пригласили на свадьбу, которая отпечаталась в памяти колыбелью веселых отрывков и очаровательной парой, что соединяла себя священными узами брака.       С той поры ничего не изменилось: Рэймонд и Кларисс все так же нежно держались за руки, а их улыбки излучали счастье. Несомненно, их союз крепкий и продлится еще много лет.       После краткого обмена любезностями, Майкл оставил нас с Роуз, чтобы вместе с маркизом отправиться в библиотеку – даже в такой вечер, как сегодня, мужчины не могли не думать о работе. Кларисс снисходительно пожала плечами, словно ее не удивляло такое положение дел.       Мы встретили последний экипаж и вместе с гостями вошли в дом. Стало прохладнее. Я попросила, чтобы гувернантка принесла мою шаль. Роуз и маркиза дожидались меня, что-то тихо обсуждая.       — Как Джорджи?       — Ему четыре. Славный малыш. Рэй души в нем не чает. Сын – все для него.       — Он подает хороший пример Микки.       — Вас можно поздравить? – Кларисс взяла руку Роуз в свою, похлопав по ладони, будто они были близкими подругами или сестрами. Я никогда не видела, чтобы тетя вела себя подобным образом с моим отцом – ее старшим и единственным братом.       — Мы не торопимся объявлять, - ответила миссис Пирсон, слегка смутившись, заметив мой заинтересованный взгляд. – Это секрет.       Я не стала задавать вопросов, но сам факт, что меня посвятили в эту маленькую, взрослую тайну стал весомым доводом к тому, чтобы ценить оказанное доверие.       Вечер протекал в спокойной, дружеской атмосфере. Сквозь высокие окна, выходившие в сад, в бальный зал проникал теплый воздух с улицы, смешенный с запахом цветов, за которыми столь ревниво ухаживала Розалинд. Сад – жемчужина, созданная ее руками; библиотека и бильярдная – гордость Майкла.       После целого дня, проведенного в танцах, ноги приятно гудели. Голова кружилась, мне срочно требовалось выйти из душного зала, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Но музыка не замолкала ни на миг, а от кавалеров, желавших потанцевать, не было отбоя. На утреннем балу для дебютанток это льстило, сейчас – создавало проблемы.       — Я уверен, что вы обещали этот танец мне, - маркиз Солсбери возник словно из неоткуда, но его появление мгновенно отпугнуло нежелательных кавалеров.       Мне не хотелось танцевать и, тем более, в той паре фраз, что мы успели переброситься с ним после их с Клэр появления на балу, не было ни слова о танцах. Но ему не хотелось отказывать, точно он имел некую власть над окружающими. Я вложила ладонь в его руку и расслабилась, позволив мужчине вести.       Как следовало из старинного титула, Рэймонд Смит был чистокровным англичанином, окончившим Кембриджский университет. А еще галантным и настойчивым джентльменом.       Его ладонь мягко опустилась на мою талию, обжигая теплом даже сквозь слои ткани. Он пробормотал несколько фраз, улыбнувшись, и я залюбовалась им: легкой, гордой постановкой головы, небрежно откинутыми золотистыми волосами, всей его фигурой – стройной и гибкой. Стоило ему подойди, сама не отдавая себе отчета в действиях, я уже не могла оторвать взгляда от его серо-голубых глаз.       — У вас усталый вид, Шарлотта.       — Здесь душно, - ответила я, подивившись, как ослаб мой голос.       — В таком случае, я весьма настойчиво провальсирую нас к выходу, - сказал он. В уголке его губ, под густой полоской усов, заиграла лисья ухмылка, и он, в самом деле, сделал два решительных оборота, подводя нас к распахнутым дверям террасы.       Его ладонь деликатно придерживала меня, пока мы спускались по каменным ступеням в сад. Я присела на скамью за глухой стеной кустов гортензии. Рэй достал трубку, закурив.       — Надеюсь, вы простите мою слабость? – спросил он мягко, но заметив мой недоуменный взгляд, пояснил. – Я не курю сигары, но не могу отказать себе в удовольствии от курительной трубки.       Я ответила, что Майкл постоянно курит и меня это не смущает. Тогда Рэймонд спросил, хотела бы я, чтобы мой будущий супруг курил. Столь неожиданный вопрос заставил меня растеряться.       — Сегодня вы с большим успехом предстали на балу дебютанток и в скором времени нам непременно стоит ожидать вестей о вашей помолвке, - объяснил он, чем еще больше смутил.       — Сомневаюсь, что я выйду замуж так скоро, - сказала я, разгладив складки на платье. На вечер я выбрала шелковое платье, с слоем золотого тюля, расшитого золотыми нитями. Две тонкие полоски длинного тюля отходили назад от расшитой горловины и создавали вид, скользящих на ветру крыльев стрекозы. Образ завершали высокие перчатки и браслет-змея с цветами лилии на концах.       — Я помню, как вы танцевали со мной на вашей свадьбе, - сказала я позже. Рэймонд пустил тонкую струйку дыма, взглянув на меня. В ночном свете его глаза блестели топазом.       — Я тоже помню вас на моей свадьбе.       — Мне не стоило этого говорить. Прошу простите. Глупо вышло.       С Рэймондом в равной степени могло быть приятно и сложно: все решала ситуация. Сейчас я чувствовала себя нелепой, маленькой девочкой, говорившей и делавшей глупости. Хотелось ускользнуть от него, но я не могла скрыться от его пытливого взгляда.       Когда я спешно встала, чтобы убежать, избежав, таким образом, еще большей неловкости, маркиз остановил меня. Его ладонь мягко, но настойчиво сжала мое запястье.       — Разве я сказал, что это глупо? – спросил он; я чувствовала аромат трав, что он курил и облизала губы, ощутив внезапную жажду. – Мне приятно, что вы помните тот день и наш танец. Мужчине вроде меня лестно, что юная леди хранит в сердце память о нем.       — Вы не так поняли! – воскликнула я в ужасе. – Вы и Кларисса были прекрасной парой. Я хотела сказать, что вы и сейчас отличная пара! Вы подходите друг другу. И мне было приятно побывать на вашей свадьбе.       Рэймонд прикурил из трубки. Светлые глаза не выпускали мое лицо из поля зрения.       — Не меняйтесь, Шарлот, - сказал он тихо, подражая французской манере.       Его рука с легкостью скользнула вниз по запястью, чтобы после прижать к губам тыльную сторону ладони. Тепло дыхания и нежность его губ еще долго звучали на коже, будто на месте поцелуя остался невидимый след.       Прошли недели. Родители вернулись в Англию, но спустя месяц мы с мамой отправились сопровождать отца в его дипломатических поездках. Целый год мы провели в разъездах, приобщаясь к культурам и традициям разных народов.       Позже на огромном лайнере мы пересекли Атлантический океан и ступили на земли Новой Англии, откуда началось новое путешествие, продлившееся еще полтора года.       С течением времени я развила в себе привычку часто и помногу читать, а перед завтраком и ужином – писать письма: подругам по пансиону, друзьям, с которыми росла вместе и, конечно, Розалинд.       Так, еще до поездки в Америку, в своем письме Роуз сообщила, что у них родились близнецы. Мальчиков назвали Эдвард и Кристофер. Спустя полгода мы получили с письмом фотокарточки близнецов.       После возвращения в Англию, меня настигло очередное письмо тети. Роуз выражала искреннюю надежду на то, что в ближайшее время я непременно навещу их после трех лет путешествий.       На вокзале меня встретил молодой водитель Тоби и, поскольку юноша был чрезмерно разговорчив и еще более любознателен, мне довелось рассказать ему о самых запоминающихся моментах последних лет. Но меня это даже порадовало, ведь Тоби был прекрасным слушателем и его вопросы всегда были к месту.       Подъезжая к особняку, я разглядела на лужайке, ведущей в сад, троих мальчишек, что резвились. Двое из них, несомненно, были непоседливыми близнецами, но кем был третий мальчик я не знала. Тогда то мне на помощь пришел Тоби.       Испустив печальный вздох, юноша натянул козырек шоферской кепки на лоб, произнеся с сожалением.       — Хороший мальчуган растет, да жалко мне его. Еще дитя, а уже без маменьки. С таким то суровым отцом, как маркиз, никакой заботы и ласки не стоит ждать.       — Это сын маркиза Солсбери?       — Он самый, миледи, - ответил Тоби, кивнув.       — Я не знала, что маркиза умерла. Когда это случилось?       — Год уже как ее нет, бедняжки. Они ведь тогда у нас гостили.       — От чего она умерла?       — Известно от чего, миледи. Испанка, будь она неладна! Столько жизней унесла эта зараза. Столько судеб разбилось.       Когда автомобиль остановился, лакей открыл дверцу и помог выйти. Ничуть не церемонясь, позабыв пресловутые этикет и правила хорошего тона, Розалинд заключила меня в крепкие, материнские объятия, поцеловав в обе щеки. Майкл стоял чуть в стороне и не мешал. Его прием был менее бурным, но теплым и искренним. Похоже, я ошибалась, когда думала, что тетя с дядей опекали меня исключительно по долгу родства.       — Мы так скучали по тебе, дорогая! И так рады, что ты снова с нами. Пойдем, я познакомлю тебя с близнецами.       — Розалинд, тот мальчик с близнецами сын Рэймонда Смита?       Ответом последовал легкий взмах головой. Тетя взяла меня под руку, пока мы неспешно шли в сад.       — После смерти Кларисс Рэймонд сильно переменился. Его сердце разбилось. Он был разбит. Мы забрали Джорджи к себе, но Рэй иногда приезжает, чтобы навестить сына и отдохнуть от дипломатической работы.       Мы вышли на лужайку, с расстеленным покрывалом и раскиданными по нему игрушечными мечами, деревянными лошадками и старым плюшевым медведем. Роуз дала знак, чтобы няни удалились. Близнецы, недавно отметившие три года, и семилетний мальчик подбежали к нам. Меня представили, как кузину Шарлотту. Пока младшие болтали и хохотали, вертясь вокруг матери, Джорджи подошел ко мне, протянув руку для рукопожатия. Его овальное, по детски румяное лицо, смотрело открытым и заинтересованным взглядом.       — Приятно познакомиться, мисс. Папа рассказывал мне о вас. Вы, правда, много путешествовали?       — Да, Джорджи.       — А верблюдов видели? – спросил он и я увидела в глубине серо-голубых глазах знакомый отблеск азарта.