Обещанный танец

      Среди всех известных и пока неизученных чувств людской плоти самое скверное – ревность. Грубая – когда не доверяешь тому, кого любишь; есть ревность утонченная, подобная фарфоровой вазе, когда не веришь самому себе и от того трещишь по частям изнутри, убивая самое светлое, что получаешь с молоком матери – любовь.       Вряд ли я ощущала себя когда-нибудь столь же счастливой, напитанной живительной силой молодого тела, стремящегося вобрать в себя всю прелесть распускающейся природы, чем теперь. Утро было чистое, ясное, с ветки на ветку порхали птицы, оглашая воздух торжественным пением. Всюду из корявой плоти деревьев выползали первые нежные почки. Старые дремучие дубы опушались нежно-зелеными мятыми листочками, парящими на коричневатых створках.       Джорджи по-детски задиристо расхохотался и побежал вверх по пригорку, впереди него бежал пес Джека Росса, водителя в Солсбери. Полы синего детского пальто развивались на ветру, светлая кепи, точно лесной жаворонок мелькала среди ветвей, и мы беспрекословно следовали за ней.       — Не убегай далеко, - прокричал Рэймонд, улыбнувшись. Джорджи помахал рукой, продолжая беготню.       — Ему значительно лучше. Поездка в Шотландию была отличным решением.       — Вам понравилось наше путешествие?       — Вы были там и знаете, что я осталась в полном восторге.       Маркиз довольно просиял и плотнее прижал меня к себе. Пока Рэймонд оставался дома по причине болезни сына, мы вернули нашу привычку гулять после завтрака. Вот и сегодня вышли на прогулку, когда за нами внезапно увязался мохнатый шнауцер Банни по кличке Чеддер. Джорджи посвятил все свое внимание четвероногому другу, оставив нас.       Гулять под руку тоже стало нашей привычкой и хотя я не считала это вольностью, теплые объятия Рэя приносили особый, ни с чем несравнимый покой. Мы шли нога в ногу, иногда останавливаясь, чтобы взглянуть на распустившиеся почки на многолетних деревьях, что росли на этой земле ещё во времена Стюартов.       Рэймонд делился со мной мыслями о том, что хорошо бы уберечь лес и присоединенный к нему парк от вырубки, чтобы будущие поколения наслаждались красотой этих краёв. Мне нравилось слушать его, наблюдать как меняется отчуждённый облик, делаясь страстным. Он забыл перчатки, но это не мешало его рукам оставаться теплыми. Я взглянула на его узкую, подвижную, загорелую руку, которой он накрыл мою ладонь. Эта рука ласкала меня. Я никогда раньше не приглядывалась к его рукам. В них был тот же странный внутренний покой, который исходил от всего его существа. И мне так захотелось взять сейчас его руку и крепко сжать. Длинные, изящные пальцы аккуратно касались запястья, ласково гладили даже сквозь плотную ткань перчатки. И точно огненный язык лизнул меня сверху вниз вдоль спины. Я быстро нагнулась и поцеловала его руку.       — Я очень счастлива теперь, - ответила я на недоумевающий взгляд и улыбнулась, пожав плечами. – Мне так захотелось.       Ощущая неловкость вперемешку с смущением, недолго думая о том, как это будет выглядеть со стороны, я высвободила руку и побежала вперёд. Быстро нагнав Джорджи на холмике, я обернулась. Рэймонд стоял на том самом месте, голубые глаза следили за мной. От пристального взгляда у меня перехватило дыхание и закружилась голова; румянец украсил щеки, хотя я уверяла себя, что все дело в свежем, утреннем воздухе и пробежке.       — Папа, догоняй!       — Вы уверены, Мастер Джордж? – спросил маркиз, начиная медленное наступление. Лисья ухмылка добавила красивому лицу юношеской задиристости. – А что насчёт вас, леди Солсбери? Желаете посоревноваться со мной?       Я ничего не успела ответить. Громко вскрикнув мы с Джорджем устремились бежать, подгоняемые лаем старого пса. Рэймонд в два счета нагнал нас, закинув сына на плечо.       Округу оглушил хохочущий хоровод голосов, когда мы наконец выбрались из парка.       Это было утро воскресенья и почта в этот день не работала. Мы провели день втроем, играя в шахматы, читая, а после чая прогулялись на ферму Мертонов, взглянуть на поросят, родившихся во время нашего путешествия в Шотландию. Джорджи остался доволен таким знакомством, внезапно загоревшись идеей фермерства. Он напросился приходить к Мертонам, чтобы помогать, и маркиз не стал возражать, хотя особого энтузиазма не проявил.       В понедельник после утренней прогулки в парке мне передали запоздавшее письмо из Донкастера. Писала моя подруга, с которой мы познакомились в пансионе, где проходили курсы сестёр милосердия. Этель была на год старше и отличалась особым шармом. В то время, когда девушка только осознает всю тайную прелесть собственных чар, Этель уже имела власть над мужчинами.       — Она пишет, что будет проездом в Лондоне и хочет встретиться, - сообщила я мужу, после того, как вскрыла письмо. – Мы не виделись больше пяти лет. Вы не станете возражать, если Этель останется у нас на одну ночь?       — Я не возражаю, - ответил Рэй, отложив газету, он смотрел на меня снизу-вверх, загадочно улыбаясь. – Я буду только рад познакомиться с вашими друзьями.       Мы с Джорджем были в библиотеке, подыскивая книги о фермерстве и скотоводстве, когда раздался шум клаксона подъезжающего автомобиля. На ходу завязав ленточки на шёлковом жилете небесно-голубого цвета, я торопливо выбежала на улицу. У подъездной дорожки остановился новенький роллс-ройс. Дверца со стороны водителя открылась и миру явилась элегантная ножка в дорогих туфельках. Этель поправила шляпку и направилась ко мне, раскрыв объятия.       — Ну, здравствуй, мышонок, - шепнула она на ушко. От неё пахло дорогими французскими духами, волосы уложены по последнему слову моды, костюм из твида сшит на манер мужского, юбка слегка приталена, но не настолько, чтобы сковывать движения. Ярко-зеленые глаза аккуратно подведены, губы накрашены алой помадой. Ни дать ни взять настоящая светская львица, обожающая водить машину, распоряжаться и вообще «править бал».       — Рада, что ты решила заехать.       — А вот я в абсолютном возмущении, что ты ничего не сообщила о своей помолвке. Я узнала о свадьбе из газет и была страшно обижена, что ты скрыла от меня эту новость.       — Так получилось, - только и смогла сказать я.       Мы вошли в дом. В гостиной уже подготовили чай. Рэймонд появился почти сразу. У него был обеспокоенный вид, но на мой немой вопрос, он качнул головой, подарив мерцающую, тихую улыбку.       — Леди Этель Браун, - представила я подругу. – А это мой супруг, маркиз Солсбери.       Рэймонд со всей своей английской галантностью и учтивостью поцеловал протянутую ручку с ярко-красным маникюром. Он был чем-то озабочен, но согласился остаться и выпить с нами чаю.       Этель ворковали, как юная голубка, сверкая изумрудными серьгами под цвет глаз. Она рассказала о своих успехах в модной индустрии и о том, что её пригласили работать помощником редактора в модном журнале.       — Я привезла несколько последних выпусков, - улыбнулась она, похлопав меня по колену. – Тебе непременно нужно начать читать его. Наши авторы дают самые смелые советы, но, как известно, перемены всегда к лучшему.       — Ты считаешь мне нужно что-то изменить в себе?       — Не хочу тебя обидеть, дорогая, но в Париже так уже никто не одевается, - Этель скептически оглядела мое платье и покачала головой. – Вот скажите, Рэймонд, разве ваша супруга не должна блистать в обществе?       Я покраснела и поторопилась опустить взгляд, разглядывая свои руки. Рэймонд почувствовал мою неловкость, и, конечно, весь этот разговор о модных веяниях мало его интересовал.       — Я отношусь к тому типу мужчин, которые обращают внимание на поступки и поведение людей, а не на то, как они выглядят. Но могу вас заверить, что в моих глазах моя жена и без того блистает.       — Конечно! Мышонок всегда была душой компании, - воскликнула Этель, нагнав на себя беспокойный вид. – Дорогая, надеюсь, ты не обиделась? Иногда я совсем перестаю следить за тем, что говорю.       — Все в порядке, - ответила я, улыбнувшись через силу. На самом деле, ничего не было в порядке. Я ощущала скованность и неловкость, будучи в собственном доме.       Рэймонд попросил нашего разрешения удалиться, его ожидала работа. Мы условились встретиться за ужином. Прежде чем он ушёл, в гостиную вбежал Джорджи с книгой в руках.       — Я нашёл! Я нашёл как нужно ухаживать за поросятами, - воскликнул он с ликованием. Заметив незнакомое лицо, растерянно замер.       — Джорджи, познакомься, это моя подруга леди Этель. Сегодня она останется у нас.       Стоило Рэймонду вместе с сыном уйти, как подруга тут же набросились на меня с расспросами. Какие у меня отношения с мужем? Почему сын маркиза от первого брака живёт с нами? И почему мальчика до сих пор не отправили учиться в частную школу?       — А где ему ещё жить, как не с нами? Джорджи непременно получит лучшее образование, но он ещё слишком мал и слишком слаб, чтобы покинуть дом.       Смекнув, что поднятая тема не слишком мне по душе, Этель предалась воспоминаниям о времени, когда мы учились в пансионе Красного Креста. Она, в отличие от меня, смогла использовать свои знания на благо английской армии. Мы немного поговорили, после чего она сказала, что устала и хочет прилечь. Ужин должны были подать к семи.       Вечер прошёл относительно спокойно, хотя я была немного обеспокоена самочувствием вдовствующей графини, которая предпочла остаться в спальне и не спустилась к ужину.       Рэймонд был в приподнятом настроении и увлечённо обсуждал с Этель последние автомобильные гонки в Манчестере. Мы же с Джорджи тихо переговаривались: он просил, чтобы завтра я отправилась с ним на ферму Мертонов, где он хотел понаблюдать за поросятами. Когда после ужина, Джорджи пошёл спать, а мы перешли в гостиную, я по-прежнему оставалась в стороне, не включенная в диалог двух азартных людей. Внезапная дружба супруга и подруги произвела на меня странное впечатление. Что-то неустанно гложило меня, но я не могла найти этому объяснения.       Было без четверти одиннадцать, когда я собралась уходить. Рэймонд последовал за мной. Этель сказала, что допьет шампанское и тоже поднимется к себе.       — Вы как-то приуныли. Все хорошо? Как ваше самочувствие? – нежная забота маркиза и его тёплый взгляд немного ободрили, хотя и не дали ответов на мои вопросы. Мы стояли в коридоре между нашими спальнями и мне не хотелось отпускать его.       — Всего лишь усталость, не более того, - попыталась отмахнуться я. – Доброй ночи, Рэй.       Он не поверил мне, но возражать не стал. Поцеловав в щеку, как делал всегда, пожелал приятных снов и отправился к себе.       Прошло чуть больше получаса, а я все никак не могла найти себе места, метаясь из спальни в будуарную и обратно. Треск поленьев в камине глушил мысли, не давая шансов найти покой. Я чувствовала, что непременно должна снова увидеть Рэймонда и сказать ему о своих переживаниях. Уверена, только он сможет помочь мне разобраться в себе.       Накинув халат и поправив ленточку в волосах, я переступила порог спальни. Подойдя к соседней двери, прислушалась. Тишина. Может он спит? Вряд ли. Однажды он сказал, что любит читать допоздна. Стоит попробовать. А если он спросит, в чем дело? Что мне ему сказать?       — Правду, - шепнула я в пустоту и постучала. Внутри спальни что-то с грохотом упало и я тревожно потянула за ручку, приоткрыв дверь.       — Рэй, у вас все хорошо?       — Шарлотта..       Я бы простила ему холодность и даже безразличие, но обман – никогда.       Поднос с двумя стаканами опрокинулся, окропив персидский ковер крепким виски. В комнате стоял аромат дорогих французских духов и обмана. Этель обнимала маркиза, прижимаясь к его груди. Пеньюар из тонкого черного шёлка перекрутился, лямка спала, оголив нежное, покатое плечо. Девушка тревожно сверкнула в мою сторону зелёными, как трава в утреннем парке, глазами и стала медленно отступать, выпустив мужчину из кольца рук.       — Шарлотта, позвольте мне объяснить, - маркиз сделал пару шагов в мою сторону и протянул руку. – Ничего не было.       — Но вы целовали ее, я видела, - я отступила, голос не слушался, дрожал.       — Ничего бы не было, - настаивал Рэй. – Клянусь.       Я посмотрела вглубь спальни, туда, где стояла Этель, и внезапная злость накрыла меня, как волна во время шторма. Впервые оказавшись в спальне мужа, я застала его в объятиях другой женщины. И кого! Моей подруги. Двойное предательство.       — Простите, что помешала, - слова прозвучали на удивление беспристрастно, хотя внутри все горело. Я попятилась назад и, очутившись за пределами спальни маркиза, забежала к себе, захлопнув дверь. Щелкнул замок. В то же время Рэй принялся звать меня.       Я чувствовала его присутствие под моей дверью ещё несколько часов, потом он вернулся к себе, тихо прикрыв дверь. В камине потух огонь и спальня погрузилась в холодеющую тишину. За час до того, как начало светать, я собрала маленький саквояж с самыми необходимыми вещами и проскользнула по коридору на первый этаж и вышла через кухню. До деревни пришлось идти пешком, но там мне удалось встретить мистера Мертона, который ехал в город. Он согласился подвезти меня. Обладая многими талантами, мистер Мертон располагал самым главным – деликатностью. Он высадил меня в районе Кэнсингтона, так и не задав ни одного вопроса. Я почти сразу поймала кэб, который и доставил меня к особняку Пирсонов.       — Между вами что-то случилось? – спросила тётя, когда мы пили чай в голубой гостиной с видом на сад. Майкл приподнял бровь, выжидающе глядя на меня.       — Разве я просто не могу приехать к вам в гости?       — Наши двери открыты для тебя в любое время дня и ночи, но я хочу знать, в чем причина такого внезапного визита. Вы поссорились? Рэймонд обидел тебя? – заметив моё смущение, Роуз попросила Майкла оставить нас. – Ну, а теперь ты скажешь, что случилось?       Я понимала, что должна рассказать, понимала, что мне нужен её совет, но стыд был так велик. Собравшись с духом, сцепив пальцы в замок, я приосанилась.       — Вчера в Солсбери приехала моя подруга, а ночью я застала ее в спальне Рэя, - сказала я тихим, безжизненным голосом. Розалинд поменялась в лице.       — Не уверена, что Рэймонд поступил бы так подло.       — Но я видела их.       — Что ты видела? – настаивала Роуз. – Они были в постели? Он раздевал её или сам был раздет?       Я сглотнула, покачав головой.       — Нет. Он был одет, но она обнимала его. Она ластилась к нему, как кошка.       — А он? Он отвечал ей?       — Когда я вошла он пытался оттолкнуть её от себя, но это могло быть связано со мной. С тем, что я появилась так внезапно.       Тонкие, едва заметные морщины на лице тети разгладились, она улыбнулась.       — Ты сама в это веришь?       Я опустила взгляд на фарфоровую чашка перед собой. Верила ли я в то, что Рэймонд Смит, маркиз Солсбери, мог изменить мне? Мы не были супругами в полной мере, но обязали хранить верность и уважать друг друга. Рэй никогда не настаивал на близости, позволив платоническим чувствам сблизить нас.       — Меня больше беспокоит то, что ты оставила мужа, новый дом и уехала посреди ночи, - Роуз села рядом, обняв меня за плечи, как делала всегда, когда я была ребенком. – Моя маленькая кроткая племянница показала всем, как сильно она может ревновать. Я понимаю тебя, но, считаю, что ты поступила необдуманно, опрометчиво. Нужно было дать шанс Рэймонду объясниться.       — Я не ревную его!       — Нет? А мне кажется, что ревнуешь. Со всей страстностью своей глубокой натуры. И тебе следует поговорить об этом с мужем. Уверена, что буду права, - и ты подтвердишь это, - Рэймонд ни разу не позволил усомниться в нем. Разве не так?       — Что мне делать? – на глаза навернулись слезы. Мне хотелось, как страусу, зарыться головой в песок или хотя бы прижаться к груди мужа. Как же глупо я поступила, заставив его простоять под запертой дверью несколько часов, так и не дав шанса высказаться.       — Ты должна вернуться домой и поговорить с Рэймондом.       — Думаешь, он простит мне мой побег?       — Любимым прощают все.