Чудовище, погубившее мир

      Проснувшись от телефонной трели и чуть не свалившись с края кровати, Слава взял трубу и услышал в ней взбешённый голос Замая: — Ты, блять, спишь, что ли? Я сто сообщений настрочил тебе! Это мне надо или кому? Для тебя же стараюсь, чучело-мяучело. — Бля, — хрипит Гнойный, глянув на часы и осознав, что времени осталось мало, — сейчас соберусь и выйду. Подъедешь через полчаса тогда? — Подъеду через пятнадцать минут. Отбой, — Андрей скинул трубу и, Машнов, широко зевая, поднялся с кровати, почëсывая левый бок.       Тусовка и встреча всех друзей по поводу выхода альбома — это была идея Славы, но из-за того, что он ленивая задница, делал и продумывал всё Замай. Сначала планировалось просто собраться в маленькой компашке, выпить, поговорить да забыть, но Слава громко выразил протест и пожелал, чтобы эта туса была масштабной — такой, будто они последний раз встречаются. Спорить Хан не стал, потому сразу начал искать дом где-нибудь за городом, где вероятность встретить чокнутого фаната была меньше. Коттедж он выбрал огромный, дорогой и современный.       Вызвонив Фаллена из Москвы ещё три дня назад, Андрей довольно лыбился и быстро строчил Джигли, что, мол, собираются они культурно выпить, ведь надо как-то отметить выход альбома… Джигли согласился сразу и пообещал забрать с собой ещё пару человек. Компашка сулила быть весёлой.       Слава быстро влез в джинсы и напялил толстовку, мельком поглядывая в зеркало. Наскоро причесавшись и надев на голову красную бандану, он убрал чёлку со лба и поправил торчащие в разные стороны непослушные прядки. Телефон вновь зазвонил, и мужчина схватил его, поднося к уху. — Я выхожу. Ты подъехал уже? — Да. Давай, жду.       Гнойный накинул куртку, влез в кроссовки и, подхватив ключи с тумбочки, выбежал из квартиры. Замай стоял рядом с машиной, закурив, и поглядывал периодически на дверь в парадную. Когда Машнов наконец появился в поле зрения, он потушил окурок и бросил его куда-то в сторону, кивком приглашая Славу сесть в машину. — Туса твоя, а все траблы решаю я! Ещё и уснул… Пиздец, когда станешь ответственнее? — недовольно буркнул мужчина и сел рядом с другом, случайно хлопнув дверью слишком сильно — так, что таксист аж повернулся и зло зыркнул на Хана. — Извините, — бросил бомбиле Андрей, и машина сорвалась с места.       …Приехав к арендованному коттеджу, Замай с Гнойным сразу направляются внутрь, где уже собралась вся компашка, состоящая примерно из сорока человек. — Антихайп нашему дому! — кричит Слава, переступив порог, и толпа, находящаяся в просторном зале, кидается им навстречу. Первым к Машнову подлетает Фаллен, почти сбивая того с ног, буквально повиснув на шее. — Здорово, здорово, здорово! — тараторит он и отлипает от Славы. — Ну что? Как? — Охуенно! — хохоча, отвечает Машнов и хлопает Ваню по плечу.       Через пару минут ко входу подъезжает следующая машина с людьми и среди них оказывается Бабачёк. Можно считать его тем самым другом, который часто пропадает и ярко появляется, иногда достаёт Славу, но последнее происходит всё реже и реже… — О-о-о, какие люди! — вопит Машнов и обнимает второй рукой мужчину, продолжая держать Фаллена рядом, так, на всякий случай, чтобы не свалил никуда. — Здорово, Слав! — тянет руку, подошедший Витя СД. — Поздравляю с альбомом! — Спасибо! — Машнов пожимает ладонь Гевиксману и улыбается. — Всё, дайте пройти им, а то так и будут стоять у порога, — смеётся Миша. Вся толпа вместе с Гнойным и Замаем устремляется в глубь зала и там рассасывается.       Слава сидит с Андреем и Ваней на диванчике возле окна и пытается поговорить, но его постоянно отвлекают: то Букер, то Гевиксман со своими поздравлениями… В конце концов Гнойный плюнул на это дело и стрельнул у Замая сигарету.       Он потеснил ребят и стал пробираться сквозь толпу на улицу. Во всяком случае, рассчитывал, что именно там, куда он направляется, есть выход на задний дворик… Сначала Слава оказался на кухне, потом прошёл во вторую гостиную и только после этого наткнулся на коридор, ведущий к выходу из дома. Шумно и облегчённо выдохнув, мужчина убрал со лба чёлку и нырнул в тёмный коридор, попутно застёгивая кофту по самое горло. Собачка неожиданно прищемила тонкую кожу на шее, и Гнойный выматерился сквозь зубы, нажимая на ручку двери, которая оказалась открытой. Выйдя на улицу, Слава мельком оглядел территорию заднего дворика и уже хотел было достать сигарету из кармана, как вдруг его взгляд снова метнулся направо. — Блять! — воскликнул он от неожиданности, но быстро совладал с собой и уже внимательнее присмотрелся к мужчине, который вполоборота стоял в паре шагов от него. И как только сразу не заметил? Тем временем незнакомец начал медленно поворачиваться и стаскивать с головы капюшон куртки, постепенно превращаясь из незнакомца в самого обыкновенного Эрнесто Заткнитесь. — Ну нихуя ж себе! А ты-то тут что забыл? — Слава с недоумением уставился на Диму. — Да так, — тот небрежно махнул рукой, — Думаю, я тоже не последний человек в твоей карьере. — Ну это да, этого не отнять, — засмеялся Гнойный и выудил из кармана джинсов зажигалку. — Вот Замай сука, никого не забыл, бля, никого!        Эрнесто с улыбкой наблюдал за тем, как Машнов ржёт и качает головой, глядя себе под ноги. — Зажигалочку не дашь прикурить? — интересуется он, и Слава поднимает голову. — А? — переспрашивает он, на что Ромащенко тут же вскидывает бровь. — Настолько в ахуе, что не расслышал? Дай прикурить, пожалуйста. — Реально не ожидал тебя здесь увидеть, — Машнов смотрит на мужчину, будто всё ещё глазам своим не верит, а потом протягивает зажигалку. — Ну, — Эрнесто пожимает плечами и дымит, переступая с ноги на ногу, — наверное, это судьба, звёзды так совпали или ещё какая хрень. — Или просто Замай, — заканчивает за него Слава. — На самом деле, тут не так много народу. Ну, я имею в виду, из тех, кого я знаю, и ты, как ни странно, вписываешься. Я в том смысле, что тут далеко не все. — Я уловил твою мысль, не мучай себя этими объяснениями. Я вообще не знал, как ты отреагируешь, но… — мужчина делает затяжку и смотрит на Славу, — я даже рад, что вписываюсь в твои «проводы». Андрей мне написал, позвал сюда, и я подумал, что это он от твоего имени. — Не, нихуя, — Гнойный помотал головой, выпуская из лёгких клубы на морозный воздух сизый дым. — Андрюха сам созывал гостей, со мной только советовался. Походу он захотел мне сделать сюрприз такой. Это прикольно. Почему нет? — Ну и отлично! Я ведь к тебе не с пустыми руками. Хочу сделать презент, подарок на память, как хочешь называй. Но это позже, а пока пойдём праздновать выпуск твоего крутого альбома! Кстати, — Дима поднял палец вверх и выкинул сигарету в мусорку, которая стояла у входа в здание, а потом серьёзно посмотрел Славе прямо в глаза, — твоё «Чучело» уже второй трек из всех твоих альбомов, ЕP'их и так далее, который мне прям зашёл. А клип — это вообще отдельная тема для разговора. Но это тоже попозже, пойдём.       Эрнесто толкнул железную дверь, и та со скрипом открылась, впуская в тёмный коридорчик холодный декабрьский воздух, пропитанный сигаретным дымом, и двух рэперов. Ромащенко быстро преодолел тёмный коридор, освещëнный только в начале и конце, причëм настолько тусклыми лампочками, что они даже пространство вокруг себя не делали светлее. Обернувшись и проследив за силуэтом позади, он проходит дальше в огромное помещение, где собралось достаточно народу. Многих из этой тусовки он знал лично, но подходить и здороваться сразу же почему-то желания не было, и он оставил это на потом.       Сине-красный свет заливал зал, и в этом сочетании цветов, дом, что сняли парни, казался каким-то обычным, душным баром. Через пару секунд, услышав крики из зала, мужчина поворачивает голову и широко улыбается. Толпа взвинчивается, заметив Эрнесто Заткнитесь, и даже его знакомые, которые, как оказалось, не знали о приезде, ринулись навстречу. Кто-то салютовал пивом, кто-то тянул руку, а Дима относился ко всем приветливо, лишь бы скрыть скорее желание утащить Славу в более тихое место и поговорить нормально. — Ебать мой череп! — через толпу, собравшуюся вокруг Ромащенко и Славы, пробирается Букер. — Эрнесто, мать его, Заткнитесь, пошумим, блять!       Народ взрывается аплодисментами и криками. Федя, наконец оказавшись перед Эрнесто, крепко пожимает ему руку и злорадно улыбается. Слава ржёт, как конь, и хлопает Диму по плечу, а потом поднимает руку вверх. — Дайте пройти, люди добрые!       Толпа расступается, и под смех и улюлюканье мужчины проходят к столику в дальнем углу зала. Эрнесто идёт за Славой, усмехаясь каждому из тех, кто так и не замолк по просьбе Машнова. Ещё парочка человек подошла, чтобы пожать руку в честь приветствия, и Дима отзывчиво пожимает в ответ, улыбнувшись Вите. Он плюхается рядом со Славой на диван и кивает Букеру, который намекает на алкоголь. Через полминуты на столе оказываются две бутылки виски и какая-то закуска, но на неё Ромащенко даже не глянул, залипнув на яркие разноцветные блики на стене… — Ну так чё? — Слава толкает его в бок. — Чё? — тот непонимающе перевёл взгляд на Гнойного. — Мой альбом, — напоминает Машнов и лыбится.  — Ой, блять, точно, сорри…       Слава хихикнул, потянулся за выпивкой и наполнил две стопки. — Погоди, давай за альбом, а потом двинешь мне своё мнение, пиздец интересно.       Дима кивнул, они чокнулись.  — Так вот, альбом… — отставив пустую стопку, начал Ромащенко. — Альбом в целом пиздатый, даже зашёл мне. Как я и говорил, «Чучело» один из самых крутых треков, и потом ещё твоя «Похоронка» хороша, сильная вещь. Тебе идёт косить под рок. А насчёт клипа, скажу одно: очень атмосферно. Прям под сам трек. Освещение, идея, декорации — всё на хорошем таком уровне. Кстати, раз уж я заговорил про съёмки… Услышал мельком, что хочешь сериал свой забабахать. Правда? — Да вот думаю, — Машнов почесал затылок. — Уже работаем потихоньку над этим. Спасибо за критику.  — Всегда готов критиковать тебя, ты же знаешь, — усмехнулся Эрнесто. — Особенно мне нравилось тебя разъёбывать. Но и ты в этом плане преуспел.  — Стараюсь, — Слава скорчил самодовольную рожу и хохотнул, запрокинув голову на спинку дивана. — Пиздатая причёска, кстати. Лучше, чем в конце семнадцатого, — перевёл тему мужчина, окинув Гнойного невозмутимым взглядом, затем налил себе, но сразу не выпил — отвлёкся на подошедшего СД и плетущегося следом за ним Джигли. — Дим, а помнишь, как ты на баттле проебал? — пьяно смеётся Гевиксман и падает на диванчик напротив них. — Забудешь такое, — Дима закатывает глаза.  — За проёб! — усмехается Слава, поднимая стакан. — Стойте, — СД вскакивает и несётся к соседнему столику, сгребая с него две стопки. Миша быстро наполняет их алкоголем, пока Витя падает на диван. — За проёб! — повторяет тост Машнов, и они чокаются. — Кстати, Дим, — поворачивается Гнойный к Ромащенко, — ты, кажется, хотел подарить мне что-то. Думаю, самое время, нет? — Секунду, — хитро улыбается тот и вылезает из-за столика. — Я сейчас.       Проводив мужчину долгим взглядом, Слава поворачивается к ребятам. — Слава богу, это не Оксимирон, а то ебались бы вы с ним сейчас в туалете, а там неудобное помещение, — смеётся СД, а Миша пытается разобраться в его тупой шутке. — А чё, почему? — Почему не ебаться там? Ну, там две… — не успевает договорить Витя, как его снова перебивает Джигли. — Почему они должны там ебаться? — Блять, ну ОксиГнойный, вся хуйня, ну ты чё, Мих? Пиздец, всю шутку мне испортил, иди нахуй, — недовольно бурчит мужчина, а потом снова начинает смеяться. — А я помню, как случайно заметил после баттла, что Окси со Славиком в туалет пошли, а потом Мирон довольный вышел. Чё там было, а? Славян, расскажи, кто кого? — Видимо, действительно понадеявшись на рассказ, Джигли придвигается ближе и с ожиданием смотрит на Машнова. — Они поебались три раза, завели семь собак и теперь живут вместе. Слава каждый день готовит лысому завтрак в постель и делает минет, — появляется Ромащенко, держа в руках небольшой пакет и смеётся от своей же фразы.       Находящиеся за столиком секунду молчат, глядя на неожиданно вернувшегося Диму, а потом синхронно начинают ржать. Слава закрывает лицо руками и утыкается лбом в столешницу, трясясь от смеха. Покрасневший Гевиксман ржёт в кулак, а потом, отсмеявшись, обращает внимание на пакет в руках Эрнесто: — Давай, показывай. Что там у тебя?       Машнов отрывает голову от стола и заинтересованно смотрит на Ромащенко. — Все готовы? — тот, прищурившись, обводит взглядом тройку за столом. — Да, капитан! Блять, не тяни кота за яйца, давай уже! — Слава садится вполоборота, чтобы лучше видеть мужчину.       Эрнесто тем временем достаёт из пакета какой-то свёрток и медленно начинает его разворачивать. — Ой, бля-а-а-ать! — стонет СД, и его прорывает безудержный истерический хохот, который через секунду подхватывает Миша.       Слава же, подняв брови и выкатив глаза, смотрит на надувную дешёвую бабу и просто пытается переварить этот пиздец… — Эй! Ну, чё вы тут де… Ох, ебать, — увидев Диму, а точнее то, что он держал в руках, подошедший Замай сгибается пополам, опираясь руками на стол, чуть не опрокидывая бутылку виски. — Да мне тут Ромащенко, тьфу, Эрнесто-Свет-Заткнитесь, подарок сделал, — растерянно отвечает Слава и наконец начинает ржать сам, глядя на Ромащенко и его, то есть теперь уже свою, надувную женщину для плотских утех. Дима подхватывает хохот остальных и просто кидает эту куклу Славе на колени. Замай истерически хлопает по столу, всё-таки уронив бутылку и пролив виски на Джигли. — Ебать, спасибо, только в виски я не купался ещё, — не перестаёт улыбаться мужчина. — Мне одному интересно, как Димону в голову вообще пришла такая идея? — более серьёзно и даже сосредоточено спрашивает СД. — А это, чтоб не скучно было, — похрюкивает Гевиксман и наконец убирает бутылку подальше, закрывая на всякий случай, а то мало ли, что там ещё жид придумал… Слава тем временем начинает надувать свой подарок, а потом передаёт его по кругу, ибо одному с таким дельцем ему не справиться — воздуха не хватит в лёгких. Через минут десять кукла остановилась на Андрее, который вдохнул в неё последний воздух, на который только был способен, и закрыл клапан, кидая через стол надувную куклу Славе. Тот поймал её и посадил между собой и Димой — Так, это надо запечатлеть, ребят, — Витя достал телефон, сфотографировал Славу со своим подарком и Эрнесто, который тут же вздёрнул левую бровь, позируя на камеру. — А у меня, между прочим, идея, — говорит Джигли, заглядывая в телефон СД. — Как насчёт того, чтобы свалить в бар и там потусоваться немного? — А чем тебя не устраивает это? — Слава обводит рукой помещение. — Тут и бассейн есть. — Сюда мы обязательно вернёмся, не ссы. Но в Семнашке больше возможностей для веселья. Устроим опять баттл между вами! — Ну-у-у, — тянет Машнов и смотрит на Замая. — Я — за, — Андрей пожимает плечами. — Можно просто закрыть двери, чтоб никто не припёрся лишний. — А что, идея хорошая, — поддерживает Гевиксман. — Ладно, — соглашается наконец Гнойный. — Поехали.       Ромащенко кивает Вите и поднимается следом за Славой, кинув в него забытую куклу. — Чё бабу свою оставил? Я её обратно не заберу, сам тестируй, — гаденько хохочет Дима. — А у неё рот рабочий, вы можете вдвоём, — ржёт СД, хлопнув пару раз мужчину по плечу. — Мы тебя сейчас вдвоём протестируем, — подыгрывает Машнов и лезет на стол в центре зала. — Ёбнутый, — смеётся Замай, наблюдая за клоунадой, но, как ни странно, не подходит и не даёт пиздюлей за это, ведь ответственность за всё в этом доме несёт именно он. — Внимание, народ! Мы все едем в Семнашку! — орёт Машнов во всё горло, и толпа начинает постепенно вываливаться на улицу.       Эрнесто тянет Славу вниз и, посмеиваясь, вынимает из кармана телефон, чтобы заказать такси для остальных. — Царь горы, бля. * * *       Через минут сорок вереница машин остановилась у бара «1703» и Миша, выпрыгнув из тачки, побежал вперёд. За ним из той же тачки вывалились Слава с Замаем и Дима. Остальные тоже вышли из машин и столпились у входа в бар. — Залетаем! — Джигли высунулся из дверей бара и народ стал протискиваться внутрь. Слава притормозил у входа, сказав Мише, что хочет перекурить всё это дело, тот понимающе кивнул и ушёл.       Оставшись один, Машнов выдохнул и стал копаться в карманах куртки в поисках сигарет, но быстро вспомнил, что у него их и не было, а сигу он стрельнул у Андрея… — Да ну на хер, — разочарованно пробубнил Гнойный и уже хотел было пойти в бар, как вдруг хлопнула дверь и на плечо опустилась чужая рука. — Проебал сигареты? — участливо спросил Ромащенко, доставая пачку и протягивая её Славе.       Машнов молча взял сигарету из пачки Эрнесто, будто восприняв это как должное. Ну, или назло мужчине так сделав. Прикурив почти в одно время с Ромащенко, он блаженно затягивается и выпускает струйку полупрозрачного дыма в воздух. — А чё, у куклы реально ещё и рот рабочий? Я не смотрел просто, когда брал, — усмехается мужчина и стряхивает пепел. — Рабочий. Чё, понравилось предложение Витька? — прыскает в кулак Гнойный. — Да я ж всю жизнь мечтал вместе с тобой резиновую бабу трахнуть, чего уж греха таить, — улыбается и докуривает в считанные секунды Дима, поначалу не заметив того, как Слава застыл с сигаретой возле губ. Затушив бычок кроссовком, он наконец поднимает взгляд. Машнов в это же мгновение делает несколько шагов вперёд и немного приподнимает плечи, будто нахохлившаяся ворона. — Саша, — говорит он каким-то абсолютно чужим и севшим голосом. — Что? — Дима смотрит сначала на Гнойного, а потом переводит взгляд на парковку. Какая-то девушка стоит возле машины в ста метрах от бара. — Саш, — уже громче зовёт Слава, и Ромащенко слышит дрожь в его голосе. Девушка поворачивается в их сторону, а потом быстро обходит машину и открывает дверь. — Саша! Саша! — внезапно орёт Слава, кажется, не помня себя. — Саша, умоляю!       Но Саша садится на пассажирское сиденье и уносится куда-то в центр ночного Питера под визг шин. Эрнесто стоит, будто окаменев, тупо глядя на напряженную спину мужчины. Приходит в себя лишь когда Слава медленно начинает оседать на землю. Подбегая, подхватывает его, чтоб тот не упал. Держит крепко, намертво сцепив руки в замок на груди, и слышит стон, в котором просто невыносимое количество боли и отчаяния. Машнова начинает трясти, а Дима лишь крепче сжимает руки, чтобы не отпустить. Стоят они в таком положении ещё несколько секунд, а потом Гнойный более-менее переносит вес своего тела на подогнувшиеся ноги и слабо пытается вырваться из кольца рук, продолжая тянуться туловищем куда-то вперёд. Ромащенко не знает, что делать: отпустить или сжать сильнее. Слава в какой-то момент снова обмякает и роняет голову себе на грудь, громко и несдержанно всхлипывая. — Слав, — Эрнесто отпускает его и пытается повернуть к себе, но Машнов не даёт этого сделать. — Слава.       Дима делает пару шагов и становится прямо напротив мужчины. И лучше бы он этого всего не видел. У Славы линия губ искривлена, рот приоткрыт и виден неровный ряд зубов. На переносице две морщинки, скулы и щëки мокрые, а в глазах плещется такая невыносимая боль, что Эрнесто реально пугается. Слава рыдает, и вид у него не то что бы жалкий… Скорее жуткий. Жуткий, потому что Ромащенко ещё ни разу в жизни не видел, чтобы человек так страшно плакал. Ему кажется, что Слава сейчас просто умирает, ведь не может быть, чтобы слёзы просто текли нескончаемым потоком у живого существа. Он хватает Гнойного за плечи, трясёт, говорит что-то, пытается вывести из этого состояния, остановить весь этот кошмар, но Слава плачет, даже не моргая, и смотрит он куда-то сквозь Диму. Ромащенко толкает мужчину в грудь, потом снова трясёт его, уже сильнее, повышает голос, пытаясь добиться хоть какой-нибудь реакции. Но её нет, и тогда он довольно смачно отвешивает Гнойному хорошую оплеуху и быстро прижимает к себе, крепко вцепившись пальцами в плечи мужчины. Только тогда Машнов, кажется, приходит в себя, роняя голову на плечо Эрнесто и снова обмякая. Дима слышит всхлипы, громкое сопение и закрывает глаза, понимая, что самое страшное уже позади. Так они стоят минуты четыре, а потом Ромащенко отнимает от подрагивающей спины затекшую руку и легонько хлопает по плечу, поглаживает пятерней. Слава утыкается лбом в ключицу и, кажется, вытирает лицо об его кофту. — Слав! Дима тут же поворачивает голову на оклик и видит Замая, вышедшего на улицу. — Да ну на хуй! Славян, оголубел, что ли? — ржёт Андрей, подходя ближе, но улыбка быстро стирается с лица, как только Гнойный поднимает голову. — Ты чего? Хан быстро подходит в плотную и хватает Машнова за плечо. Слава молчит слишком долго, глядя на друга невидящим взглядом, и Эрнесто открывает рот. — Там девушка была, — он кивнул в сторону парковки. — Он её звал, а она села в тачку и свинтила. — Слав, это что, Саша была? — Андрей переводит обезумевший в одно мгновенье взгляд с Димы на Гнойного и тут же прижимает руку ко рту, сдавленно матерясь. — Да-да, Саша. Он называл её по имени, — подтвердил мужчина. — Блять, это же срыв походу, — шепчет Андрей, глядя на Славу, а после в очередной раз переводит взгляд на Ромащенко. — Срыв? — рэпер выгибает бровь. — Это долго объяснять, помоги мне лучше! Я вызову такси.       Через минут десять к бару подъезжает машина, и Замай запихивает аморфного Гнойного на заднее сиденье, упросив Диму сесть спереди. Едут примерно минут двадцать, по дороге Эрнесто бросает короткие взгляды назад, где Андрей сидит рядом со Славой, положившим голову ему на плечо. Ромащенко больше ничего не спрашивает у Замая, а только глубже погружается в свои мысли, вновь и вновь анализируя ситуацию. Он не может переварить то, что Слава, хохотавший весь вечер, вдруг в один момент превратился в полного неадеквата.       Когда машина тормозит у пятиэтажного дома с аркой. Андрей сзади крепко сжимает плечо, Эрнесто вздрагивает. — Вылезай.       Он подчиняется без лишних реплик и выходит из машины. Следом из салона вылезает Замай, тянущий за собой Славу. Дима тем временем замечает, что тот уже не плачет, но подрагивающие руки и блуждающий взгляд выдают его состояние. Все трое они молча заходят под арку, потом в парадную и наконец поднимаются на четвёртый этаж. — Слава, — тихо, но настойчиво говорит Андрей, глядя в глаза друга. — Ключи.       Слава ещё пару мгновений смотрит на Замая, а потом тянется в карман толстовки, доставая ключ и протягивая его Андрею дрожащей рукой. Пока Замай возится с замком, Дима про себя отмечает, что Гнойный реагирует, а значит, всё куда лучше, чем могло бы быть.       Зайдя в квартиру, Хан сразу же включает свет и просит Ромащенко, чтобы тот разулся, разувается сам и несильно толкает в плечо Машнова, тупо смотрящего в одну точку, после чего тот тоже скидывает кроссовки и медленно бредёт по прихожей, заворачивает за угол и скрывается из виду. Андрей тяжело вздыхает и садится на табуретку. — Димон, — он поднимает голову и смотрит Ромащенко прямо в глаза, — спасибо. Извини за всю эту хуйню. У тебя вообще как со временем? Есть минутка или поедешь?       Эрнесто, не раздумывая, кивает, и Андрей ведёт его на кухню, оставляя там на добрые минут двадцать одного. Дима сидит за столом, рассматривая интерьер, поминутно слышит возню откуда-то из глубины квартиры, тихий голос Замая и невнятное бормотание Славы в ответ. Когда Андрей наконец появляется на кухне, Ромащенко откидывается на спинку дивана, расслабленно прикрывает веки, лишь тихо и устало спрашивает: — Что это за пиздец, Андрюха? — Нервный срыв, — отвечает Замай, плюхаясь рядом и так же откидывая голову на спинку. — Слава богу, всё обошлось сравнительно маленьким всплеском. Я думал, хуже будет.       Андрей рассказывает ему о Саше, о болезненном расставании Славы с ней и о его суицидальном состоянии летом. Рассказывает о депрессии и о том, как с его лёгкой руки специалисты Машнова из неё вытаскивали месяц. Дима сидит, сцепив руки в замок, внимательно слушает, и пазл в его голове наконец начинает складываться. — Самое главное — это внимание и забота в таких ситуациях. Славе с тобой повезло., — проговорил Эрнесто, выслушав рассказ. — Повезти-то повезло, да вот только мне уезжать в Бишкек на днях, — покачал головой Андрей. — Блять, его оставить в таком состоянии — нервотрепка сплошная. Пиздец всё вовремя! — Ну, врачи таблетки пропишут, и я, может, чем смогу — помогу, — Дима усмехнулся, глядя на Замая, который устало потирал глаза и сонно моргал. — Твоя поддержка очень будет кстати. Спасибо, братан, — Андрей зевнул и хлопнул мужчин по плечу. — Всё, пора ехать, иначе сейчас вырублюсь. — Я думал, ты останешься, — Эрнесто слегка нахмурился. — С ним всё в порядке, он спит. Завтра уже очухается. — У него вообще были срывы до сегодняшнего дня? — поинтересоваться Дима, уже предполагая ответ. — Нет, всё было стабильно: сначала депрессия, потом возвращение к нормальной жизни. Врач только предупреждал, что такое может быть. Но я с ним говорил, и он сказал, что всё нормально. — С врачом? — не понял Ромащенко. — С каким врачом? Со Славой. Какой врач в час ночи? — Я бы на твоём месте остался. Его слова ничего не значат в таком состоянии, поверь мне. — Бля, я вот никак не могу остаться сейчас, там дом на меня записан этот, — Замай поджал губы, опустив голову, а потом поднял взгляд на Диму. — Ты не мог бы… — Мог бы, — твёрдо ответил тот, мужественно взвалив на себя ответственность за Гнойного как минимум в эту ночь. — Тогда я постелю тебе в гостиной. Сейчас всё покажу. — Андрей встал с дивана и вышел из-за стола. — Пойдём.       Через пятнадцать минут диван был разобран и застелен, а Замай напяливал кроссовки в прихожей. — Ключи здесь, — он ткнул пальцем в ключницу, болтающуюся на крючке, и выпрямился. Эрнесто кивнул, протянув Андрею ладонь. — Спасибо, Димон! — Хан пожал ему руку и улыбнулся. — То, что ты оказался рядом и помог — реально дорогого стоит. Я приеду завтра около одиннадцати. До этого времени он точно будет в отключке. Но ты, если что, звони. Номер скину в инсте. — Хорошо, — ответил Ромащенко, устало улыбаясь, после чего закрыл за Замаем дверь в квартиру.       Мужчина вздохнул, прошёл по коридору к спальне Славы и максимально аккуратно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. При тусклом освещении из окна и благодаря свету, что сочился из дверной щели, Дима смог разглядеть кровать и Гнойного на ней. Затаив дыхание, он скользнул в комнату и подкрался к кровати, чтобы удостовериться, что с Машновым всё нормально. Слава тихо дышал, лёжа на спине, отросшие пряди волос разметались по лбу и подушке. Лицо его было полностью расслабленным, под плотно сомкнутыми веками время от времени двигались глазные яблоки, отчего ресницы немного трепетали. Ромащенко слегка нагнулся и повнимательнее вгляделся в спокойное лицо. На секунду он задумался о том, что, должно быть, Андрей дал какое-то снотворное Гнойному, чтобы тот отрубился. Эрнесто так же тихо, как и вошёл, вышел из спальни, прикрыв за собой дверь, и в прихожей быстро нашёл пачку сигарет в кармане своей куртки. Зайдя на кухню, он открыл окно настежь, закурил, вглядываясь в огни ночного города и постепенно погружаясь в беспокойные мысли. Он снова и снова прокручивал в голове события прошедшего часа и думал о том, как утром отреагирует Слава на то, что Ромащенко находится в его квартире. И каким вообще будет Слава, когда проснётся? Его состояние Дима понимал достаточно хорошо, но в таких случаях, как у Гнойного развитие событий могло быть разным: вариант А — Машнов будет агрессивен и выгонит Эрнесто к чёртовой матери, не дав даже слова сказать; вариант Б — проснётся ужасно апатичным и не среагирует на гостя никоим образом; и вариант В — утро начнётся более-менее гладко. Предугадать настроение Славы совершенно невозможно, и это было весьма скверно, ведь Ромащенко совсем не хотел получать по морде и, откровенно говоря, оставлять его одного — тоже. Он затушил бычок о парапет и, закрыв окно, отправился спать.